Приманка

.

«За прекрасным всегда скрыта та или иная трагедия.» Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея».

Разбудил Машу разлившийся по комнате аромат свежего кофе. Наполненная слезами и страхом ночь наконец-то кончилась. Несколько часов назад, выплакавшись и наговорившись вдоволь, Крис уложила подругу на диване, заботливо укрыла её пледом, а сама пошла в свою спальню и ещё некоторое время тихонько всхлипывала за стеной. Сейчас девушка стояла на кухне, пусто смотрела в окно и, – господи, – нежно обнимала своего кота. Рон привалился к её плечу, крайне довольно урча и шевеля усами. У Маши от этой картины тут же зачесался нос. Крис не двигалась с места, медленно поглаживая любимца по шелковистой спинке. Светлые волосы прохладными волнами рассыпались по лопаткам, кожа усталых рук отсвечивала мертвенной бледностью, вся её фигура казалась хрупкой и рассыпчатой. Маша осторожно встала с дивана. Крис обернулась на шорох и выдавила слабую улыбку. Небесные глаза холодили своей прозрачностью и пустотой, на ресницах увяли пролитые слезы, а цвет губ почти слился с оттенком кожи. – Вот так сначала с котом лобызаешься, а потом со мной, – сонно пробормотала Маша. – Имей совесть, он всю ночь в ванной просидел, – ужасно ненатурально усмехнулась Крис. – Мне его жаль, – Маша с трудом подавила назойливый чих и отправилась умываться. Хотелось смыть с себя горький осадок, оставшийся после вчерашнего разговора. Вернувшись в комнату и, к своему облегчению, обнаружив Крис без наглого животного на руках, Маша подлетела к девушке и сгребла её в охапку. Явно не ожидавшая этого Крис мелко вздрогнула, но потом всё же расслабилась в чужих руках, позволяя себя обнять. – Спасибо, что рассказала, – прошептала Маша. – Спасибо, что выслушала, – отозвалась Крис. – Мне очень долго было не с кем поделиться тем, что лежит на душе. – Почему ты так закрыта от ребят? – спросила Маша, заботливо гладя её по спине. – Они же готовы разделить с тобой эту боль, готовы поддержать тебя... – Потому что это не наша общая трагедия, – тихо-тихо ответила Крис. – Она общая для Лизы, Кати, Дениса... потому что они были с ней близки одинаково... просто на уровне друзей. Для нас с Ларисой это совершенно другая боль. И тоже разная. Одна – у неё, одна – у меня. Я потеряла единственного человека, который понимал меня и видел меня настоящую. Она потеряла любимую сестру, с которой прошла все круги ада. – Что такого было? – Тяжёлое детство у них было. Отец ушёл, мать пила. Они познали и травлю в школе, и домогательства, но всё равно остались жизнерадостными и добрыми. Всегда недоумевала, как это у них получается, – девушка вздохнула и мягко вырвалась из объятий. – Знаешь, Крис, я с самого начала подозревала, что у тебя, возможно, что-то случилось, – признала Маша. – Но вот по Ларисе этого никак не скажешь. – Она просто намного сильнее меня, – Крис неопределённо повела плечом. – И у неё есть намного более сильная поддержка. Ребята пытались быть рядом со мной, когда всё это произошло... Я, наверное, сама их оттолкнула. Понимала, что всё равно не смогу высказать того, что чувствую. – Все вы очень сильные, Крис, – Маша мягко улыбнулась. – И ты тоже. Просто... рядом с тобой ведь действительно нет любимого человека или лучшего друга. Конечно, тебе тяжелее справиться с этим. – Ну... наверное, – Крис сняла с плиты шипящий кофейник и разлила бодрящий напиток по двум маленьким чашкам. – А вы с Ларисой хоть раз говорили о произошедшем наедине? – осторожно спросила Маша. – Ну... конечно, говорили, – смутилась Крис. – Все-таки после Оли она мне ближе всех. – Просто иногда кажется, что она тебя не сильно ценит... Не обижайся только, но со стороны это правда смотрится так. – Да я знаю, – Крис с притворным равнодушием махнула рукой. – После пропажи Оли мы сначала откровенно поговорили, поплакали вместе, а потом... будто отдалились друг от друга. Это не значит, что я для неё стала менее ценна, просто... – девушка прикрыла глаза и приложила ладонь ко лбу. – Просто сейчас она является моим самым ярким напоминанием об Оле. А я являюсь таким напоминанием для неё. И мы словно стараемся вытеснить это напоминание из своей жизни. – Пока другие пытаются найти отдушину в близости, вы находите её в отдалении, – подытожила Маша. – Красиво сказала. Да и, – Крис криво усмехнулась, – зачем подруга, когда есть парень, правда? – Отношения меняют людей, – хмыкнула Маша. – И чаще всего не в лучшую сторону. – Отношения не меняют людей, это люди меняются в отношениях. И у них всегда есть выбор: меняться или нет, – Крис снисходительно улыбнулась. – В плане... Денис ведь не отдалился от Кати с Лизой. Девушка коротко вздохнула. – Завидую им, если честно, – продолжила она. – Уже на протяжении стольких лет, пройдя через столько трудностей, им удаётся сохранить эту чистую, искреннюю дружбу. Без ревности, лжи и лицемерия. Они разрушают все существующие стереотипы. Доказывают существование дружбы втроём и дружбы между парнем и девушкой. – Да, не у многих есть такие друзья, – пробормотала Маша. А затем осторожно уточнила: – Ревность есть разве что с твоей стороны, правда? – Нет, что ты, – Крис покачала головой. – Я не ревную. Я рада, что у Ларисы всё хорошо, что её окружают близкие люди... Для меня главное, чтобы она была счастлива. – Надеюсь, это правда так, – Маша лукаво улыбнулась: – Кстати, насчёт крепкой дружбы... Лариса-то не ревнует? – Ревнует Дениса к Лизе с Катей? – Крис вдруг расхохоталась. И улыбка её наконец была настоящей. – Присмотрись к этим придуркам повнимательнее и пойми, что между ними не может быть ничего, кроме дружеского тройничка. – Ты совсем?! – Маша прыснула и стукнула её по плечу. – Ладно, раз они шутят в таком духе, то я спокойна за их дружбу. – Да не, правда, даже не думай об этом, – Крис беспечно махнула рукой. – Вот за что я действительно люблю наших ребят, так это за возможность искренне дружить и не ревновать друг друга. Как-то они создают этот идеальный баланс. – С каждым нашим разговором я всё больше убеждаюсь, что попала в замечательную команду, – Маша ласково улыбнулась, помолчала немного, а потом вновь сделала шаг вперёд и заключила девушку в осторожные объятия. – Всё будет хорошо, Крис. Ты не одна. За последние два месяца Крис слышала эти слова очень много раз. Впервые они не вцепились в её сердце грубой, удушливой хваткой, а отогрели его, разламывая корку льда. Впервые Крис смогла по-настоящему поверить в эти слова. Два дня спустя, очередной прохладной, унылой ночью, друзья вновь собрались у парка. Ежедневные вылазки изрядно всех утомили, но никто и не думал отлынивать. Ребята наоборот напрашивались ехать с Лизой даже не в свои смены, подбадривали друг друга, старались придать сложившейся ситуации как можно больше оптимизма. Таня и Мишель к этому времени совсем присмирели, кажется, смирившись с тем, что, сколько бы они не вредничали, от их помощи всё равно не откажутся. Они всегда приходили вовремя, уже больше для галочки, совсем беззлобно обзывались и ворчали. Кате девочки даже приветливо улыбались, от Дениса притворно шарахались, а Лизу демонстративно игнорировали. Лиза же не могла не ощущать исходящих в её сторону тихой ненависти от Тани и горькой обиды от Мишель. За сказанные слова было всё так же стыдно. А сил на извинения было всё так же мало. Сейчас Катя давала традиционное напутствие Мишель, параллельно поправляя закреплённый на её юбке жучок. Таня, насупившись и сложив руки на груди, сидела на заднем сиденье, Лиза с Денисом расположились на переднем, наблюдая за беседой девушек через лобовое стекло. Почувствовав на себе выразительный взгляд, Лиза опустила глаза, сосредоточенно вертя в руках рацию. Денис продолжал буравить в ней дыру. – Не смотри на меня так, – не выдержала Лиза, ясно понимая, к чему клонит главный миротворец их импульсивной компании. Она подняла голову и уставилась на Дениса в ответ. Какое-то время они пытались испепелить друг друга взглядами, прекрасно понимая, чем закончится эта игра в гляделки. Лиза сдалась быстро и с гордо поднятой головой. – Ненавижу тебя, – прошипела она, открыла дверь и вылезла наружу. Возвращавшаяся к машине Катя с удивлением посмотрела ей вслед. Лиза догнала Мишель недалеко от входа в злосчастный парк. Мишель, услышав шаги позади себя, резко обернулась. Опознав личность преследователя, она немедленно нахмурилась и задрала нос, пытаясь надменно посмотреть свысока. И снова девушка смотрела пустыми серыми стекляшками. – Что? – холодно спросила Мишель. Её фальшиво-равнодушный взгляд заставил Лизу стушеваться окончательно. – Давай... поговорим, – заикнувшись, нелепо ответила Лиза, с трудом удерживая зрительный контакт. Мишель на это закатила глаза, лениво развернулась и сделала шаг в сторону. Лиза как-то рефлекторно выбросила руку вперёд и схватила её за запястье. – Ау! – возмутилась Мишель. – Отпусти! Она попыталась вырваться, но не тут-то было. Лиза вцепилась в неё мёртвой хваткой, сжимая чужое запястье до хруста костей. – Ты нормальная?! – заверещала Мишель. – Ты мне сейчас руку сломаешь! – Не будешь дёргаться – не сломаю, – Лиза сглотнула, набрала побольше воздуха и на выдохе затараторила давно придуманную и зазубренную речь: – Прости, пожалуйста, я ляпнула, не подумав, а потом поняла, какие это были жестокие слова, я повела себя по-свински, надавила на больное... оно само как-то вырвалось, потому что... Тут Лиза осеклась и растерянно уставилась на собеседницу, выражение лица которой нисколько не изменилось. – Отпусти, – только и потребовала Мишель, не оставляя попыток выдернуть руку. Лиза послушно ослабила хватку, продолжая глупо хлопать глазами. А Мишель, освободившись, неожиданно размахнулась и отвесила Лизе такую пощёчину, что та с трудом устояла на ногах. Щека её тут же смущённо вспыхнула. Лиза совершенно потерянно приложила ладонь к лицу и подняла на Мишель испуганный взгляд. Девушка смотрела на неё с холодным самодовольством. – В расчёте? – ошалело уточнила Лиза. – Размечталась, – фыркнула Мишель. – Это тебе за руку, а над твоей пламенной речью я подумаю как-нибудь на досуге. Последний раз дождливо-серые глаза кинжалами впились в чужое сердце. Поставив этим взглядом жирную точку в их коротком диалоге, Мишель развернулась на пятках и зашагала к главной аллее. Лиза, сгорая от стыда, вернулась в машину, готовясь выслушивать лекцию. Катя и Таня ликовали на заднем сиденье, явно очень довольные выходкой Мишель, Денис же давился смехом. – Ой, Лиз, – протянул он, как только Лиза расположилась на своём месте, – тебя девчонка побила. Совсем ты хватку теряешь... – Мишель умничка просто, – донеслось горделивое от Тани. – Знает себе цену. – Вот именно. Давно пора, – отозвалась Катя. – Ну ты и предательница, – проворчала Лиза. – Извинения были хилыми, – парировала Шаманка. – Очень хилыми, – поддержала её Бурая. – Ну как могу, – пролепетала Лиза и последний раз провела рукой по покрасневшей щеке, стыдливо отмечая при этом, что у неё почему-то не только щека покраснела, но и вся остальная поверхность лица тоже. – Не слушай их, – посоветовал Денис. – Это успех. У вас произошёл контакт. Её рука помнит тебя, а значит, скоро всё наладится. Она тебя простит. – Почему тебе всё надо решать посредством ручной силы? – снова влезла Катя. – Мне?! – воскликнула Лиза. – Ты первая её за руку схватила! – Мы услышали, как трещат её кости, – вновь поддакнула Таня. – Я смотрю, вы там уже спелись, – фыркнула Лиза. – Не лезьте, мы сами всё решим. – Не лезьте, она сама всё решит, – подтвердил Денис, из последних сил сдерживая смех. – А Мишель потом будет ей мстить каждую ночь... – Господи, замолчи ты уже! – завопила Лиза. – Какие вы противные, дышать невозможно, – Шаманка вдруг сорвалась с места, открыла дверь и выскочила на улицу. – Куда?.. – вяло поинтересовалась Лиза. – Кислородом напитываться. Я тоже, – выпалила Бурая и вывалилась через другую дверь. – Кажется, не у одной тебя намечается служебный роман, – прокомментировал Денис. Лиза мысленно досчитала до десяти и проигнорировала это заявление. Шаманка бодрым шагом дошла до расшатанной скамейки в конце парковки и с размаху упала на шершавые доски, прикладывая ладони ко лбу и опуская взгляд в землю. Таня неспешно подплыла к ней и бесшумно присела рядом. – У тебя всё хорошо? – с доброй усмешкой спросила она. – Всё задолбало, – замогильно отозвалась Катя. – Как я тебя понимаю, – Бурая устроилась поудобнее, замолчала и начала чем-то сосредоточенно шуршать. Катя некоторое время не реагировала, сверля взглядом пятно неизвестного происхождения на грязном асфальте. Но потом, ощутив едва уловимый специфический запах, подняла голову и взглянула на Таню. Увиденное заставило её на несколько секунд потерять дар речи от возмущения: девушка, высунув кончик языка от усердия, ловко сворачивала самокрутку. Явно не простую самокрутку. – Ты что делаешь?.. – ошарашенно уточнила Шаманка. – Сейчас мы с тобой расслабимся, – многообещающе заявила Таня и протянула подруге аккуратную поделку. – Бурая, ты совсем охренела, что ли? – Катя аж пальцем у виска покрутила. – Опять за решётку хочешь? – Господи, я же тебе не героин по венам пустить предложила, – Таня звонко рассмеялась, откидывая голову. – Так, побалуемся немного. Чисто символически. – А ты смелая, – растерянно оценила Катя. – Кому дальше предложишь? Директору наркологического центра? – Заткнись уже и вперёд, наслаждайся жизнью, – Таня осторожно вложила самокрутку в раскрытую Катину ладонь. – Унесёт совсем немного и совсем ненадолго. Десять минут будешь чувствовать счастье. Ну, самой же хочется. – Это аморально! – воскликнула Катя. – Я собственноручно наркодилера посадила, а теперь... – Да это почти не наркотики! – Таня со сдавленным смехом пихнула её в плечо и подожгла свою самокрутку, облегчённо затягиваясь. – А вот в универе вы курили самые настоящие наркотики. – Самодовольная ухмылка. – Ты же сама мне об этом рассказывала. – Да, действительно, – пробормотала Катя, внутренне обругав себя за длинный язык. Она неуверенно взглянула на самокрутку, понимая, что соблазн слишком силён. – Слушай, ты как малолетка, которая не может решиться на первый секс, – хмыкнула Бурая, откидываясь на спинку скамейки и вновь затягиваясь. Катя лишь криво усмехнулась и скорчила жалобную гримасу. – А, я так понимаю, у тебя и с этим проблемы, да? – Таня нетрезво захихикала. – Помочь? – Если я сделаю это, ты замолчишь? – фыркнула Катя. И тут же спохватилась, глупо краснея: – Покурю, в смысле... – А я-то уж подумала, – насмешливо протянула Таня. А потом с победной улыбкой всучила девушке зажигалку. – Я молчу. Первая затяжка оставила в горле неприятное, вязкое послевкусие. А вот со второй тело расслабилось и из головы вдруг выдуло все переживания. Катя откинулась на спинку скамейки вслед за Таней и облегчённо прикрыла глаза. – Чувствуешь? – протянула Бурая. – Ты обещала молчать, – вяло напомнила Катя. Тишина держалась ровно полсекунды. – Читала сегодня в новостях, что где-то поймали маньяка, который завершил серию жестоких убийств ровно двадцать лет назад, – заплетающимся языком пробормотала Таня. – Что?.. К чему это?.. – с трудом вникая в смысл сказанных слов, спросила Катя. – К тому, что у вас есть ещё девятнадцать лет. – А... отвали-и... – застонала Шаманка. – Всё хорошо будет, они уже почти у нас в руках... – Нет, это мы с Мишель уже почти в руках у него, – фыркнула Таня. Помолчала немного, вновь глубоко затянулась и промямлила: – А вы не такие, как я думала... – А как ты думала? – поинтересовалась девушка. – Думала, что всем следакам плевать на убитых людей? – Ну да. – Есть такие. И таких немало, – сознание Кати слегка затуманилось, язык с трудом поворачивался, но пока что она каким-то чудом умудрялась складывать слова в членораздельные предложения. – Подобные поступают по связям, насмотревшись остросюжетных детективов, не учатся толком, да и вообще им всë равно. А у нас у каждого в жизни была личная трагедия, и пошли мы учиться от чистого сердца. – И учились честно? – с усмешкой спросила Таня. – А как же, – вздохнула Шаманка. – Кровью и потом свои красные дипломы зарабатывали. – У вас у всех красный диплом? – изумилась Бурая. Катя рассеянно кивнула. – И что вы с красными дипломами делаете в этой дыре? – Вот как-то так получилось, – пожала плечами Катя. – Приятно, что ты замечаешь эту искренность на самом деле... – Ну, это вы пока молодые, – не удержалась от нотки язвительности Таня. – А что к сорока годам будет... увидим. – Да мы к сорока годам либо уволимся, либо удавимся, – Катя бросила взгляд на тлеющую самокрутку и ухмыльнулась: – Либо вон, сторчимся. – Со мной – гарантированно. – Ты про себя-то расскажи по-человечески, – предложила Катя, поняв, что она не в силах продолжать распинаться. – Я до сих пор толком не поняла, как вам удалось сбежать из детского дома. – Да что там понимать, – махнула рукой Таня, гася выкуренную самокрутку об одну из досок. Яркая искорка как-то сразу померкла в её глазах. – Мы не то что не хотели там оставаться... мы боялись там оставаться. Когда Мишель и Кристина закончили одиннадцатый класс, мы с Виолеттой закончили девятый, а Юлька ещё под стол пешком ходила. Наши старшие единственные выпустились официально. А мы с Вилкой в прямом смысле этого слова сбежали. На тот момент только Крис было восемнадцать, поэтому она за четверых решала вопросы с жильём, работой... – А Юля? – пролепетала Шаманка, выбрасывая тёплый окурок в урну. – Нашей малышке пришлось ещё четыре года там одной оставаться, – Таня виновато вздохнула. – Конечно, мы очень переживали из-за того, что вот так бросили её... Но она девятый закончила и тоже свалила. – И вас что, не нашли? – Да нас не искал никто, – Бурая обняла свои колени и положила на них подбородок. – Там такое отношение к детям... Одним больше, одним меньше – вообще без разницы... Мы документы свои ведь забрали – стащили из кабинета директрисы, – так что им даже не пришлось утруждаться, чтобы выбросить паспорта. – И как вы справлялись с этим? – осторожно спросила Катя. – В плане... у вас же ни образования, ни опыта работы, ни навыков для самостоятельной жизни... – Вот это ты загнула, – Таня горько усмехнулась. – Да мы твои навыки самостоятельной жизни в четыре года приобрели. По сравнению с нашим детством, всё это было проще простого. Денег мы накопили заранее. Все детдомовские с малых лет сбегали на подработки, откладывали... Жили сначала вчетвером, ныкались по подработкам для подростков, карманничать начали... Таня гулко сглотнула, выдержала короткую паузу и продолжила: – Со временем даже разъехались: Мишель с Кристиной вместе остались, а мы с Виолеттой отселились. А потом к нам присоединилась Юлька, теперь вот втроём живём. Ну, мы к тому времени уже прочно стояли на ногах, так что нашу мелкую в колледж пристроили, чтобы хоть одна из нас образованной выросла. – Знаешь, я свой красный диплом использую как подставку для кружки, – хмыкнула Катя. – Это ведь не главное. А с Юлькой вы правильно поступили. И правильно, что она тогда осталась. Что бы вы с ней одиннадцатилетней делали? Вы выбрали самый верный путь. А сейчас как? Она же учится ещё? – Конечно. Третий курс закончила, – с гордостью ответила Таня. – Мы бы с Вилкой тоже пошли, но тогда не до этого было... Мишель у нас вообще мечтала на архитектора поступить, но... Бурая махнула рукой. Катя сквозь пелену от выкуренной самокрутки ощутила в душе пульсирующую боль. Слова Тани забирались под кожу, словно игла для забора крови из вены, растекались по телу горькой, жгучей субстанцией. – И вот это клеймо детдомовских детей тянется за нами всю жизнь, – прошептала Таня. – Лиза даже представить себе не может, насколько её слова ударили не только по Мишель, но и по всем нам. – Лиза хорошая... – нелепо оправдала подругу Катя. – Просто она... иногда не думает, прежде чем сказать... А когда привязывается – начинает отталкивать... – Да плевать мне, – бросила Таня. – Привязалась не привязалась – не имеет значения. Она сказала это, и сказанного не воротить. – Каково вообще было жить там?.. – тихо спросила Катя, понимая, что девушке нужно просто выговориться. – Не спрашивай, – отмахнулась Бурая и прикрыла глаза. – Не хочу вспоминать. – Тебе надо... – начала было Катя, но тут же почувствовала отдалённый звон в голове. – Ладно, неважно... – Сейчас второй приход настанет, – хмыкнула Таня, явно ощущающая что-то похожее. – Прошлую жизнь увидишь. – Какая же ты... – Шаманка вяло махнула онемевшей рукой. – Убью тебя сразу же после этого второго... – Заткни-ись, – протянула Бурая и улеглась Кате на колени. Та не нашла в себе сил на возражения и послушно умолкла. Обстановка в машине понемногу разряжалась. Лиза смотрела в окно и «размышляла о бренности бытия», Денис, как и всегда, висел на телефоне, ежедневно проверяя мессенджер. Когда он вместе с Лизой дежурил в парке, именно на его номер поступали сообщения о подозрительных личностях, шастающих по парку. Отвечал за это сидящий перед камерами охранник в центре управления. И этой ночью Денисова пунктуальность оказалась очень кстати. Практически решающей. В какой-то момент тишину в салоне разорвало громкое уведомление. Лиза встрепенулась и вынырнула из размышлений. – Лиз, – вдруг встревоженно позвал Денис и показал ей экран телефона. Ему и правда пришло оповещение от охранника. «Мужик вышел из леса и сел на скамейку в самом начале центральной аллеи.» – Та-ак... – протянула Лиза и схватила рацию, нажимая на кнопку и громко спрашивая. – Ты где? – Где-то в болоте, – заунывно отозвалась Мишель. – Я серьёзно. Ты далеко от централки? – продолжила допрос Лиза. – Нет. Метрах в ста. Что такое? – равнодушно осведомилась девушка. – Замри на месте, – подключился Денис. – Сядь на скамейку отдохни, мы будем через минуту. Поняв друга без лишних слов, Лиза отложила рацию и одновременно с ним выскочила из машины, направляясь к скамейке. Катя с Таней в это время самозабвенно ловили «второй приход», и им явно сейчас было не до тревожных новостей. – Кать! Сюда иди! – крикнула Лиза ещё на полпути. Шаманка даже бровью не повела. Друзья озадаченно переглянулись и в ускоренном темпе добежали до лавки. Увиденное заставило их потеряться окончательно: Таня лежала у Кати на коленях, голова её безвольно повисла, на губах застыла маниакальная улыбка. Катя же расслабленно облокотилась о спинку скамейки, прикрыв глаза. – Она что, пьяная? – ахнула Лиза. – Когда успела?.. Денис подошёл ближе, приподнял Катино лицо за подбородок и осмотрел её. – Она накурилась, – констатировал факт парень. – Нашла время! – воскликнула Лиза. – Что там?.. – промямлила Катя, приподнимая голову. – Господи, спи дальше, с тобой потом разберёмся, – отмахнулся Денис и потащил Лизу обратно в машину. – Что делать будем? – спросила Лиза дрогнувшим голосом. – Так, без паники, – Денис снова перехватил рацию и заговорил: – Мишель, сейчас максимально естественно, не спеша идëшь к центральной аллее, ни на кого не смотришь, изображаешь невинность. Всё ясно? – Что случилось? – поступил вполне логичный вопрос от Мишель. – На централке замечен какой-то тип. Он вышел из леса. Не факт, конечно, что он как-то... Короче, просто иди и делай, что тебе говорят. Поняла? На некоторое время воцарилась тишина. – Поняла, – отозвалась наконец Мишель. Как-то тихо и неуверенно. – Кажется, она испугалась, – пробормотал Денис. – Странно, да? – хмыкнула Лиза, от волнения до крови кусая свою щеку изнутри. Из динамика послышались негромкие шаги и шуршание гравия. Мишель шла неспешно, даже медленно, шагала осторожно, словно по тонкому льду. До центральной аллеи она добралась минут семь спустя. Остановилась ненадолго. Громко вдохнула-выдохнула и снова сделала шаг вперёд. Машина стояла довольно далеко от ворот, но Лиза с Денисом всё же рассмотрели, как Мишель сначала скользнула ко входу, скрываясь в тени, а потом вышла под тусклый свет фонаря, притворяясь таким образом, будто в парк она зашла только что. Силуэта сидящего на скамейке мужчины они уже не видели, но по взволнованному, учащённому дыханию Мишель, льющемуся из динамика, поняли, что он действительно там есть. Девушка не двигалась с места. Стояла в самом начале аллеи, что-то пролистывая в телефоне и пытаясь привлечь к себе внимание. Но потом всё же спрятала мобильник в карман и снова сделала смелый шаг. В этот момент напряжение в салоне достигло опасно высокого градуса. Ребята боялись дышать и прослушать хоть звук, едва не сталкивались лбами, склонившись над одной рацией. Они напрягались каждый раз, когда мимо кого-то из девчонок проходили подозрительные личности, но сейчас отчего-то было особенно страшно. И даже не оттого, что неизвестный мужчина вышел из леса посреди ночи, а просто от осознания, что сейчас рядом с возможной угрозой находится человек, ставший им как-никак близок. Сейчас боялся не только мозг, но ещё и сердце. – Эй, – донеслось вдруг из динамика низкое, хрипловатое, заискивающее. Лиза с Денисом одновременно вздрогнули и всё же стукнулись друг об друга. Мишель остановилась, но ничего не ответила. Было слышно лишь, как ветер гуляет в ветвях деревьев. – Куда идëшь? – вновь донеслось из рации. – Домой. Голос Мишель был ровным и спокойным, даже будто хладнокровным. Друзья невольно подумали, что в этой хрупкой девушке самообладания в десять раз больше, чем во всех членах их команды вместе взятых. – Далеко? – спросил голос. Неизвестный говорил слащаво, растягивал слова, будто подзывал кошку; едва ли не мурлыкал. – Нет, – небрежно отозвалась Мишель, всё ещё не двигаясь с места. – Там... за парком... – Проводить тебя? От этой фразы, произнесённой совсем негромко, всё так же пугающе-ласково, по коже обоих слушателей прошёл мороз. Они уже хотели было нажать на кнопку, чтобы отдать Мишель распоряжение, но бесстрашная девушка их опередила. Громко, чётко, на судорожном выдохе она выпалила: – Да. Пожалуйста. Мёртвая тишина держалась несколько секунд, которые растянулись на часы. А потом из рации послышался скрип старых досок, тяжёлые шаги и... какие-либо отчётливые звуки вдруг смазались во что-то нечленораздельное. Стало понятно, что неизвестный прижался к Мишель почти вплотную, перекрывая закреплённый на юбке жучок. В искажённых шорохах потонули прерывистые вздохи напуганной девушки, шуршание гравия и отдалённые, ночные песни густой листвы. Денис ровно на секунду отвлёкся на телефон, чтобы отправить полицейским следующее сообщение: «Приготовьтесь. Кажется, сработало.» .