Приманка

.

«Я хочу хоть с одним человеком обо всём говорить как с собой.» Фёдор Достоевский «Идиот».

Из динамика всё так же лился поток шипящих и скрипящих звуков. Кажется, Мишель что-то бормотала, мужчина что-то отвечал, но что конкретно – разобрать было очень трудно. У Лизы непроизвольно задëргалась нога, а сердце колотилось так часто, что вена на шее пульсировала. Денис решил взять управление операцией на себя. – Мишель, дай знак, если он к тебе прикасается или пытается проявить какое-либо насилие, – сказал он в рацию. В следующую секунду до них донеслась вполне разборчивая фраза: – Не трогайте, пожалуйста, я сама могу идти, – мягко потребовала Мишель. – Хорошо-хорошо, – покладисто отозвался мужчина, усмехаясь. – Ты только не толкайся так, я же могу и упасть. – Так, дорогая, руки там не распускай, – напомнил Денис. – Он нам живой нужен. – Как скажете! – гаркнула Мишель так, что неизвестный сразу же перестал мурлыкать и оторопело замолчал. – Я не знаю, за кого бояться больше, – хмыкнул Денис. Лиза даже слабо улыбнулась. – Мишель, дай знак, если он пьяный или угашенный. Ответом была тишина. – Трезвый, – сделала вывод Лиза. – Это хорошо или плохо? – Плохо, – отозвался Денис. – Накурился бы, как... Шаманка. Друзья одновременно повернули головы в сторону новоиспечённых подруг. Они сидели в том же положении, в каком их и оставили несколько минут назад. – Хорошо человеку, а, – фыркнула Лиза, параллельно открывая чат с охранником и отправляя ему сообщение: «Напишите, когда они подойдут к восьмой камере». Камеры с восьмой по двенадцатую – тот самый Бермудский треугольник, в диапазоне которого было совершены все семь убийств и в котором же бесследно пропадали насильники. Охранник сразу же согласно ответил на просьбу и пообещал дать знак. – Прекрасная сегодня погода, не правда ли? – послышалось насмешливое от Мишель. – Во даёт, а... – протянул Денис и вновь заговорил в рацию: – Молодец, разболтай его немного. – Да, приятная... – донёсся вердикт мужчины. И снова его шаги стали более чёткими и громкими. Приблизился. – Ты откуда так поздно идëшь? – С учёбы, – начала заливать Мишель. – Учусь в Москве, поздно с пар возвращаюсь. – На кого учишься? – поинтересовался неизвестный всё так же слащаво и ласково. – На астрофизика, – ни секунды не сомневаясь, выдала девушка. – Надо же, – хмыкнул Денис. – Помнится, кто-то ещё у нас хотел стать астрофизиком. – Выразительный взгляд на Лизу. – Твоя память удивительно избирательна, – фыркнула Лиза. – Как знал, что понадобится. Теперь буду над тобой издеваться. – Не сомневаюсь, – сморщилась Лиза. Тем временем диалог на дорожке пустынного парка продолжался. – Астрофизик? – с показным удивлением протянул мужчина. – Это серьёзно. А ты чего одна? Подружек нет астрофизиков? – Нет. Моя подруга в математике не разбирается. Лиза чуть не поперхнулась от возмущения, смущённо краснея. – У меня тоже есть такая подруга, – снова пробормотал Денис. – Да замолчи ты уже! – зашипела Лиза, вырывая у него рацию и следом шипя уже в неё: – Мишель, хватит кривляться, дело серьёзное! Мы, может... Завершить фразу ей не дали. Из динамика снова полились неразборчивые шорохи и скрипы. – Послушайте, это совершенно необязательно, – с лёгкой паникой проскрежетал голос Мишель. – А вдруг канава, – ласково предостерёг её сопровождающий. Несколько мгновений друзья обречённо ожидали от Мишель самой остроумной шутки, но девушка, к счастью, сдержалась. – Я как-нибудь устою на ногах, – лишь сварливо откликнулась она. – Ну смотри, – хихикнул мужчина. А потом снова запел свою песню: – Не ходила бы ты одна так поздно. В парке ведь страшные вещи происходят. – Правда? Что вам об этом известно? – невинно поинтересовалась Мишель. – Мне? Мне ничего, – отозвался он. – Я ведь на маньяка не похож, правда? – Вам честно сказать? Лиза на этой фразе снова тихонько чертыхнулась. Мужчина лишь ухмыльнулся и никак не отреагировал. – Ты же девушка, – продолжил лебезить он. – Как Вы догадались? – Причём красивая, – добавил неизвестный, не обращая никакого внимания на её выкрутасы. – И ходишь тут в таком виде каждый вечер. Опасно же. – Откуда Вы?.. – вдруг совсем жалобно пропищала Мишель и осеклась. Повисла напряжённая тишина. Молчание разорвало оглушительное уведомление. Писал охранник. «Появились в объективе восьмой камеры.» Сердце Лизы застучало в два раза чаще. Из динамика лились неразборчивые шорохи, шаги двух пар ног и прерывистое дыхание Мишель. Денис крепко сжал Лизину руку, нервно дëргая коленом. – Не переживай. Отобьётся, – только и сказал он. Лиза в ответ лишь кивнула, кусая губы. Мишель и её подозрительный спутник двигались ужасно медленно. Быстрым шагом весь парк запросто можно было пройти минут за пятнадцать. Они же за это время преодолели лишь половину пути. Порой из рации доносились их приглушённые голоса. Мишель больше не отваживалась начинать диалог. Мужчина порой приставал к ней с невинными вопросами, на которые девушка отвечала сдержанно и сухо. Когда они, по словам охранника, появились в объективе десятой камеры, а именно в этой области и произошло большинство убийств, друзья аж холодным потом покрылись от напряжения. Вдруг до их ушей долетел резкий, громкий звук. Как будто кто-то из идущих споткнулся. – Ты чего? – учтиво поинтересовался преследователь. – Мне показалось... – пролепетала Мишель таким голосом, что сразу стало понятно: она заметила что-то страшное. – Мишель, что там такое? – встревоженно спросил Денис. – Увидела кого-то? – Да... – донеслось рассеянное от Мишель. – А впрочем, наверное, мне померещилось... – Что померещилось? – вновь затянул мужчина. – Ничего... – пусто откликнулась Мишель. – Фантазия разыгралась... Диалог вновь оборвался. А вскоре пришло очередное оповещение от охранника. «Прошли двенадцатую.» Легче от этой информации не стало. Дурное предчувствие и редкие, испуганные вздохи Мишель не позволяли расслабиться. – Что она могла там увидеть? – взволнованно пробормотала Лиза. – Расскажет, – отозвался Денис. – Причём, думаю, допрашивать её придётся при полном параде. Сомневаюсь, что это простой прохожий... Лиза вымученно кивнула и продолжила прислушиваться к льющимся из динамика звукам. Мишель и неизвестный мужчина медленно но верно приближались к выходу из парка. Диалог между ними не возобновлялся. Друзья не могли расслабиться ни на секунду, ожидая какого-либо подвоха. Но их ожидания не оправдались. Незнакомец довёл Мишель до калитки и вновь подал голос: – До дома проводить? – слащаво поинтересовался он. – Я никуда не спешу. – Дайте-ка подумать... – протянула Мишель, явно дожидаясь очередного распоряжения. – Что дальше? – обратился Денис к Лизе. – Она в другой стороне живёт, куда он её поведёт, – отмахнулась Лиза и обречённо сказала в рацию: – Отбой, Мишель, отпускай его. – Спасибо, не надо, – тут же отозвалась Мишель. – Сама дойду. Мне тут недалеко. – Ну иди. Будь осторожна, – судя по всему, мужчина на этой фразе совершенно маниакально улыбнулся. – А я пойду погуляю ещё. Мгновение спустя друзья услышали тихие шаги их приманки. – До встречи, – прилетело ей в спину очень многообещающее прощание. Мишель на секунду остановилась, а потом зашагала ещё бодрее. – Когда отойдешь подальше, осторожно посмотри, что он будет делать дальше, – снова взялся за руководство Денис. – Обязательно, – прошипела Мишель в ответ. Какое-то время спустя её шаги стихли и девушка доложила: – На аллее его не вижу. Наверное, ушёл... – Ладно, – Денис поджал губы. – Мишель, ты умничка. Возвращайся к нам каким-нибудь коротким путём. По дальней тропинке. – Иду, – вздохнула Мишель. На обратный путь у неё ушло значительно меньше времени. Никого подозрительного девушка больше не заметила, однако от ребят не ускользнули её испуганные вздохи, раздающиеся при каждом шорохе, что доносился из пустынного тёмного леса. Встречали Мишель едва ли не по стойке смирно, но с ужасно унылыми физиономиями. – Чего такие грустные? – поинтересовалась Мишель, подходя к машине. – Расстроены, что меня не убили? За её шутками и натянутой улыбкой слишком явно просвечивал пережитый испуг. И тут Лиза выкинула такое, чего от неё никто ожидать не мог. Да и она сама от себя такого не ожидала. Девушка вдруг сорвалась с места, шагнула Мишель навстречу и крепко её обняла. Дениса от этой выходки, кажется, чуть удар не хватил. Да и сама Мишель остолбенела и потерянно захлопала глазами. Для неё что-то подобное было в новинку, ведь раньше Лиза озлобленно шипела на любое, даже самое невинное прикосновение, а тут вдруг сама полезла обниматься. Но вот так легко растерять своё униженное достоинство Мишель, конечно, позволить себе не могла. Пережив секундное изумление, она немедленно приняла своё привычное скептическое выражение лица; Лизу не отталкивала, но и отвечать на объятия не торопилась: встала, как каменное изваяние, и уставилась в никуда. – Ну всё, хватит, – проворчала она наконец, понимая, что добровольно отпускать её Лиза не собирается. – Я тебя ещё не простила, вообще-то. – Ты что там за цирк устроила, астрофизик? – начала читать нравоучения Лиза, послушно отстраняясь. – Ничего остроумнее в голову не пришло, – фыркнула Мишель. – Меньше болтать надо. – Кто бы говорил, – Лиза закатила глаза. – Кхм, – напомнил о своём присутствии Денис. – Не хочется прерывать вашу идиллию, но что дальше делать будем? Полицейские мозг сверлят. – Кем бы ни был этот красавец, – Лиза поджала губы, – теперь он знает Мишель в лицо. И если она ещё раз на него нарвëтся... Это будет сложно объяснить. – Ребята видели, как он ушёл в сторону дворов, – отозвался Денис. – Думаю, шансы снова встретить его невелики. Но... Мишель, чего ты в один момент испугалась? Ты кого-то увидела? – Я не знаю, – откровенно призналась Мишель. – Я услышала шорох между деревьями, обернулась и мне показалось, будто там кто-то стоит... Но я не могу быть уверена, что мне не померещилось. – Тогда пока не сворачиваемся, – Лиза ободряюще похлопала её по плечу. – Вдруг ещё кого-нибудь подцепим. – Хорошо, – Мишель покорно вздохнула и оглянулась. – Я брежу или кого-то не хватает? – Да, насчёт этого, – Денис с усмешкой посмотрел в сторону скамейки. – Надо придумать, как транспортировать два пятидесятикиллограммовых мешка с марихуаной. – А, – понимающе протянула Мишель. – Бурая снова в себя поверила? Я так понимаю, подменить меня сегодня она не сможет. – Сегодня она уже ничего не сможет, – махнул рукой Денис. – И Шаманка с ней заодно. – Давайте их хотя бы в машину перетащим, – предложила Лиза. – Как-то мне не по себе. Ребята кивнули и втроём направились к злополучной лавке. Общими усилиями вялых девушек доволокли до машины, где они немедленно разлеглись на заднем сиденье и продолжили спать. Мишель пристроилась рядышком и тоже прикрыла глаза, расслабляясь наконец после тревожной прогулки. – Она с ума сойдёт, когда узнает, что пропустила, – хмыкнула Лиза, мотнув головой в сторону сопящей Кати. – Успеет ещё насмотреться, – как-то пессимистично откликнулся Денис. – Всё только впереди. Лиза откинулась на спинку сиденья, вновь чувствуя, как её сердце пропускает пару ударов. Всё действительно лишь начинает набирать обороты. Произошедшее в парке нешуточно встревожило всех без исключения. Посоветовавшись с Настей, друзья решили допросить Мишель как следует, узнать все подробности. Поэтому на следующий вечер девушке было велено явиться в отделение. После вчерашнего приключения Мишель шарахалась от каждой тени. Неспешно скользила на своём скейте, вытащив из ушей наушники и нервозно оглядываясь. К участку она подъехала совсем погрустневшая, предчувствуя что-то нехорошее. До назначенного времени оставалось ещё десять минут. Поняв, что ей необходимо отвести душу перед трудным разговором, девушка подкатила к стоящей неподалёку от территории скамейке, прячущейся в тени раскидистого дерева, присела на неё и достала из кармана пачку сигарет, краем глаза наблюдая за знакомыми, которые сейчас болтали во дворе. Всё та же неразлучная троица. Мишель вдруг поймала себя на том, что при виде ребят, обязавших её так рисковать собой, на лице неосознанно начала расцветать улыбка. Со стороны наблюдая за их крепкой, искренней, порой сумасшедшей и язвительной дружбой, она сама не заметила, как привязалась. Выпуская в воздух облако серого дыма, Мишель из своего укрытия продолжила наблюдать за компанией. Они вдруг обернулись, заметили кого-то и направились к забору. Мишель перевела взгляд на калитку и увидела незнакомую девушку с короткими светлыми волосами, собранными в хвостик на макушке. Она вела на поводке огромную, устрашающую, явно служебную овчарку. До ушей притаившейся наблюдательницы долетел их разговор. – Кир, спасибо, конечно, за заботу, но выгуливать своего монстра вокруг участка совершенно необязательно, – весело сказала Лиза. Монстр тем временем начал радостно скулить и лизать друзьям ладони. – Да он лапку где-то вывихнул, велели к ветеринару отвести, – отозвалась Кира. – Видите, хромает немного. Овчарка и правда слегка западала на правую переднюю лапу, но, очевидно, пребывала в прекрасном расположении духа, радостно подпрыгивая и подставляя мохнатую голову под ласковые руки. Мишель, сдержанно улыбаясь, вдруг подумала, что в этой дружной команде собаки мало чем отличаются от своих хозяев: дурные и несерьёзные в свободное время и пугающе-строгие, когда того требует ситуация. В этот момент девушка услышала сбоку знакомые голоса. Она обернулась и увидела Настю с Машей, которые так же направлялись в участок. – Привет, Миш, – махнула рукой Маша. Настя лишь окинула её холодным взглядом и учтиво кивнула, явно из соображений банальной вежливости. Мишель едва не сморщилась в ответ, ответила на приветствие Маши и снова затянулась, провожая знакомых взглядом. А несколько мгновений спустя случилось что-то странное. Весёлая овчарка вдруг замерла, навострила уши и уставилась на приближающихся девушек. Повела носом, напряглась. Шерсть на её загривке встала дыбом. Ребята же беззаботно трепались, не замечая резкой перемены настроения их любимца. Кажется, только сидящая неподалёку Мишель и почувствовала это напряжение. А в следующую секунду собака вдруг залаяла так громко и свирепо, что все синхронно вздрогнули, и рванулась вперёд, начисто позабыв о своей больной лапе. Не ожидавшая ничего подобного Кира полетела вслед за своим питомцем, как тряпичная игрушка, и неловко грохнулась на стриженый газон. Маша и Настя в ужасе отшатнулись от овчарки, которая гавкала так, словно хотела разорвать их на части. Кира оторопело хлопала глазами, вцепившись в поводок мёртвой хваткой, а собака рвалась к пришедшим, практически волоча за собой лежащую на земле девушку Лиза, Катя и Денис, опомнившись, кинулись подруге на выручку, помогая ей встать и удерживая ополоумевшего пса уже вчетвером. – Кира! – возмущённо завопила Настя, оправившись от испуга. – Надевай своей зверюге намордник, она мне чуть руку не откусила! – Насть, я не знаю, что с ним... – ошарашенно пролепетала Кира и легонько стукнула овчарку по носу, приказывая ей замолчать. Собака послушно перестала лаять, но всё ещё сверлила девушек пылающим взглядом и рычала так, что у всех собравшихся по спине волнами проходила дрожь. – Чертовщина какая-то, – выплюнула Петрова, хватая перепуганную Машу под руку и уводя во внутренний двор. Овчарка проводила их злобным рыком. – Какого хрена, Кира? – воскликнула Лиза, когда напряжение немного спáло. – Я не понимаю... – совершенно потерянно ответила Медведева. – Он никогда не лаял ни на кого из вас... Кира, на всякий случай всё ещё крепко сжимая в ладони ручку поводка, присела перед собакой на корточки и потрепала своего верного охранника по вздыбившейся шерсти на шее. – Ты чего? Свихнулся, что ли? – пробормотала она. Овчарка не реагировала, прожигая взглядом спины уходящих девушек. – Кир, как он к кошкам относится? – вдруг спросила Катя. – Терпеть ненавидит, – отозвалась Кира. – Ну, всё понятно. Значит, Машка просто тесно пообщалась с Крис, и от неё теперь пахнет этим животным, – рассудила Шаманка. – У Маши же аллергия на кошек, – напомнил Денис. – А у Крис не кот, а потрошитель. Вряд ли бы она стала его тискать. – Наверное, просто налаял на незнакомца. Её же он ещё не видел, – с сомнением предположила Лиза, приобнимая Киру за плечо. – Ты сама как? Не ушиблась? – Нет. Испугалась скорее, – Кира нервно хмыкнула. Подняла глаза и заметила сидящую на лавке Мишель. – Эй, а это не ваша красавица там отдыхает? – Ну чья же ещё, – Катя улыбнулась и поманила Мишель рукой. Та торопливо потушила тлеющий окурок, перехватила свой скейт и не без опасения направилась к компании. На приход этой девушки овчарка, однако, отреагировала намного спокойнее. Недоверчиво зыркнула, обнюхала её штанину, а потом снова высунула язык и стала напрашиваться на ласку. Мишель растерянно погладила собаку по голове. – Вот тебе и ещё один незнакомец, – озадаченно протянул Денис. – Причём незнакомец, от которого криминалом за километр несёт, – фыркнула Шаманка. – Ты как чувствуешь себя? – ехидно поинтересовалась Мишель, поднимая взгляд привычно холодных, серых глаз, смотреть в которые удавалось с трудом. Катя смутилась, отвернулась и пробормотала: – Нормально. – Молодец, быстро оклемалась, – оценила Мишель. – Бурая вон до сих пор в себя прийти не может после ваших разговоров. – Ой, закройся ты уже, – Катя под сдержанный смех друзей закатила глаза и подтолкнула Мишель к калитке. – Пойдёмте, нас ждут. – Давай, Кир, – Лиза обняла подругу на прощание и провела рукой по мягким ушам всё ещё напряжённой овчарки. – Смотри, чтобы он не убил кого-нибудь по дороге. – Постараюсь, – усмехнулась Кира, махнула рукой и отправилась по своим делам. А компания прошла наконец на территорию отделения. Когда в Мишель впились пять пар глаз, она почувствовала себя совсем неловко. Но из образа решила не выходить. Скрестила руки на груди, закинула ногу на ногу и, не найдя ничего лучше, уставилась на сидящую напротив Лизу, пытаясь испепелить её взглядом. Лиза в своей манере наклонила голову вперёд в попытках сурово посмотреть исподлобья. – Рассказывай, – потребовала Настя, пытаясь перехватить взгляд девушки. – Как он выглядел, как себя вёл, что говорил. – Внешне не слишком приятный, – отозвалась Мишель, не оборачиваясь на неё. – Невысокий, полноватый, косоглазый, небритый. Лет пятидесяти, наверное. Одет в тёмное, алкоголем вроде не пахло. Катя и Маша начали сосредоточенно записывать её показания в блокноты, остальные слушали во все уши, не сводя с Мишель внимательных взглядов. – Приставал к тебе? – задала следующий вопрос Настя. Мишель нахмурилась и буркнула: – Да. – Что «да»? – переспросила Петрова. – Что конкретно делал? – Всё время пытался приобнять, дотронуться, – сквозь зубы процедила Мишель. – И вообще, разговаривал, как извращенец. – Лично по твоим стереотипам, – вкрадчиво протянула Настя, – похож он на маньяка? – По моим стереотипам Денис вон тоже на маньяка похож, что с того? – съехидничала Мишель. – Кто бы сомневался, – Денис сморщился в ответ. – Я к тому... – продолжила Мишель. – Как вы это вообще себе представляете? Для маньяков что, есть какие-то определённые внешние параметры? – А ты напрягись, подумай, – предложила Настя, глядя на Мишель сердито суженными глазами. – Ну... вроде и похож, – неуверенно отозвалась девушка. А потом спохватилась: – Он левша. Я уверена. У вас, кажется, была такая зацепка. Он, когда на скамейке сидел, телефон левой рукой держал. И пристроился ко мне так, чтобы левой рукой трогать. – Это важно, – пробормотала Катя, ярко выделяя пометку. – Теперь давай ещё раз про то, что ты увидела, – напомнил Денис. – Что увидела? – встрепенулась Настя. – Мне кажется, по лесу в тот момент кто-то шастал, – тихо сказала Мишель. – Я услышала шорох и увидела тёмную фигуру. Но я не уверена... мне могло померещиться. – В такой ситуации чего только не померещится, – вздохнула Маша. – Ты очень смелая, Мишель. – В курсе, – хмыкнула девушка, опуская глаза. Помолчала немного и вполголоса добавила: – Мне показалось, что он... больной какой-то... Глаз у него дёргался, говорил невнятно, да и вообще... взгляд дикий. – Угу, – Настя сложила руки в замок. – Скажу прямо: всё это очень странно... Такое ощущение, что это действительно мог быть кто-то из нападавших, но... Почему не напал? Какие были мотивы? – Может, они просто догадались о вашем дурацком плане и решили припугнуть? – с язвительной усмешкой предположила Мишель. – Ведь в этом случае у вас всё равно не будет никаких оснований их задержать. – Я смотрю, ты отличаешься сообразительностью, – процедила Настя, разглядывая Мишель с плохо скрываемой неприязнью. – Да, есть такое, – кивнула Мишель, холодно и равнодушно глядя на неё в ответ. В этот момент стало страшно, что от напряжения между ними в кабинете что-нибудь воспламенится. – Ладно, – прервала затянувшуюся паузу Катя. – Миш, было ещё что-нибудь странное, пугающее? – Вроде нет, – ответила Мишель, чуть-чуть подумав. – Он просто провёл меня по Центральной аллее и канул в небытие. – Так, – Настя переглянулась с Лизой, которая всё это время молчала и пыталась своим пристальным взглядом просверлить в Мишель дыру. – Продолжаем работать по плану. Вчерашний инцидент явно не был случайностью. Но, возможно, надо будет внести какие-то корректировки. Действовать осторожнее. Первую он уже в лицо запомнил, со дня на день может и вторую отхватить. – У нас имена есть, – проворчала Мишель. – Что-что? – с притворством переспросила Настя. Мишель не ответила, лишь снова поднимая на неё презрительный, неживой взгляд. Не получив ожидаемой реакции, Петрова холодно продолжила: – Ну, я к вам заскочила, ситуацию разведала, теперь всё на вас. А мне нужно ехать дальше разбираться с нашим таксистом. Катя, уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но Лиза вовремя наступила ей на ногу, предостерегая от очередного спора. – Так что, – Настя протянула руку, – давайте записи, я их быстренько у себя перепечатаю и поеду. Шаманка, поджав губы, отдала ей исписанную бумажку. Экземпляр Маши отправили в ящик. После той неразберихи с экспертизами друзья решили сохранять все черновики. – Кстати, – вспомнила Настя, уже поднимаясь из-за стола. – Сегодня будет дождь, гроза. В такую погоду преступники вряд ли отправятся на прогулку, так что... девочка может и отдохнуть один вечер. Проходя мимо Мишель, она потрепала её по голове. Мишель в ответ на этот жест, кажется, чуть не взорвалась от возмущения. Но в кои-то веки тактично промолчала, поправляя растрёпанную чёлку. Когда за Настей захлопнулась дверь, выразить своё негодование поспешил Денис: – Так значит, я на маньяка похож? – спросил он у Мишель. Девушка лишь ухмыльнулась и многозначительно посмотрела в сторону. – А я давно хотела тебе это сказать, – влезла Шаманка. И, прежде чем Денис успел возразить, продолжила: – Ребята не согласятся сидеть в лесу под проливным дождём. Они и так замучились уже с нашими опытами. – Думаю, если мы пропустим один день, ничего смертельного не случится, – вздохнула Лиза, всё ещё не сводя глаз с Мишель. – По новостям сегодня сказали, что часам к восьми налетит торнадо и тропический ливень. Все синхронно подняли глаза на настенные часы. Они показывали половину восьмого. – А я уже настроилась идти ловить преступников, – Маша с притворством вздохнула. – Да, знать бы, куда делся этот тип... – Катя перевела взгляд на Мишель. – Он что, реально просто ушёл? И больше ты его в парке не видела? – А тебя разве вчера не было с ними? – уточнила Маша. – Вы же втроём уходили. – Нет, с нами её вчера не было, – отозвался Денис, и они с Лизой снова начали давиться смехом, закрывая лицо ладонями. Катя надулась, покраснела и что-то заворчала себе под нос. Даже Мишель сдержанно улыбнулась. – Кстати, ты как Бурую-то до дома в итоге дотащила? – спросила Лиза, поднимая голову. – Практически на себе, – хмыкнула Мишель, перехватывая и уже не отпуская её взгляд. – Почему, когда что-то происходит, вы трое всегда рядом? – с улыбкой обратилась к ребятам Маша. Те не выдержали и снова рассмеялись, заваливаясь друг на друга. – Ой, Маш, отстань, – махнула рукой Катя, пытаясь сдержать смех. – Расскажи лучше, как там наш социопат. Судя по твоим красным глазам, с Роном ты уже познакомилась. – А, да... – теперь настала очередь Маши смущаться. – Было дело. – Ну, и как она? – не отставала Катя. – Мы переживаем, между прочим, она в курсе? – О чем болтаете вообще? – подключилась Лиза. – Да так, – Маша махнула рукой, а внутри у неё разлилось что-то тёплое от осознания, что Крис никому не рассказывает об их разговорах. – О ерунде всякой. И с ней всё хорошо, просто... заработалась. – Да, всем нам надо отдохнуть, – поддержала её Катя. – Крис с Ларисой же сегодня тоже свободны. Давайте, может, посидим где-нибудь все вместе, послушаем песни проливного дождя? Денис с Машей с готовностью закивали. А Лиза, которая возобновила игру в гляделки с Мишель, даже не расслышала заманчивое предложение. Погасив везде свет, ребята вышли на улицу. Небо уже затягивало тяжёлыми грозовыми тучами, где-то вдалеке громыхало, становилось прохладнее. Лиза на автомате махнула всем рукой и уже направилась было в сторону своего дома, но Шаманка проворно ухватила её за локоть, останавливая. – Ты куда намылилась? – с удивлением спросила девушка. – С нами не идёшь, что ли? – Куда? – пробормотала Лиза, вытаращив глаза. – Ты чего? – Катя рассмеялась и пощëлкала пальцами перед её лицом. – Решили же, раз операция накрылась, сходим в кои-то веки куда-нибудь, посидим вместе. Лариса Крис притащит. Так ты с нами? – А... – протянула Лиза, всё ещё чувствуя на своей спине взгляд чужих глаз. – Да не, ребят, давайте без меня. Голова... болит... – Ах вот ты как со мной! – принялась возмущаться Катя, размахивая руками. – Эти там, значит, со своим возлюбленными будут, а я одна?! – Ну так позови Бурую, вместе вы не заскучаете, – посоветовала Лиза, пока Маша с Денисом покатывались со смеху. – У меня же голова... – Андрющенко, ты задолбала со своей головой! – заверещала Катя. – Я тебе этого не прощу! – Всё, всё, всё, иди, – Лиза со смехом развернула её на сто восемьдесят градусов и лёгким пинком отправила к друзьям. Маша, очень довольная тем, что её наконец-то позвали на гулянку, стояла в сторонке и с улыбкой наблюдала за тем, как неразлучная троица пытается расстаться на одну ночь. – Оставь её в покое, – поддержал Денис, обнимая Катю за плечо. – Видишь, голова у человека болит. Вон, на скейте катается, по мозгам жужжит. Надо поговорить с головой, чтобы не болела. – Да обговоритесь! – выдала Катя на прощание. – Языком чесать у вас обеих отлично получается! Когда Лизе удалось наконец спровадить возмущённую Катю и помирающего со смеху Дениса, на которого по традиции теперь должен был обрушиться праведный Шаманкин гнев, она вспомнила о молчаливом зрителе, который всё ещё маячил где-то в сторонке. – Голова, значит, болит? – подала голос Мишель, когда они остались одни на пустынном перекрёстке. – И не говори, – отозвалась Лиза. А Мишель вдруг легко оттолкнулась от земли, с тихим шуршанием подъехала к девушке почти вплотную и с насмешливой ухмылкой поинтересовалась: – Долго будешь пялиться на меня? – Сколько понадобится, – Лиза, растерявшись на секунду, бегло взглянула в притворно-серые глаза, но тут же растерялась ещё больше и уставилась ей куда-то в переносицу. – Чего дожидаешься? – Мишель снова ухмыльнуась, одной этой фразой выставляя разрушительный шах и мат. – Ну... блин, – Лиза сцепила руки в замок, старательно подбирая слова. – Я же чувствую, что между нами всё ещё остаётся ужасное напряжение и, наверное, пытаюсь как-то разрулить ситуацию, подступиться... вот... Возможно, мне стоит попробовать ещё раз... – Ли-из, – вдруг протянула девушка, а Лиза вздрогнула, ведь Мишель, кажется, впервые её по имени назвала. – Я, конечно, понимаю, что у меня очень красивые брови, но не могла бы ты опустить свой взгляд на сантиметр ниже? – Что?.. – опешила Лиза. – Я говорю, – Мишель чуть-чуть наклонила голову, сокращая и без того неприлично маленькое расстояние между их лицами, – в глаза мне смотри, когда разговариваешь со мной. У Лизы от этой фразы что-то совершенно неуместное и смущённое рассыпалось ледяными мурашками вдоль позвоночника. Тем не менее она нашла в себе силы, чтобы выразить свой протест. – Не могу я смотреть тебе в глаза, когда ты в этих... штуках... – пробормотала она. – Карие красивее, и в них есть хоть какие-то чувства... Точнее, не какие-то, а вообще, все... Может, ей и показалось, а может, у Мишель в этот момент на щеках действительно вспыхнул румянец. Что бы там ни было, она вдруг отъехала на шаг назад и полезла себе в глаз, чтобы избавиться от линзы. Лиза перевела взгляд на свинцовое небо, едва не начиная молиться. – Продолжай, – потребовала Мишель, спрятав коробочку с голубыми стекляшками в карман. – Сейчас ливанëт... – только и пролепетала Лиза, покорно глядя ей в глаза и стараясь даже не моргать. Теперь было проще. Теперь она видела её настоящую. – И? – с безразличием спросила Мишель, складывая руки на груди. – Ну... Может, тебе нужно переждать где-то?.. До дома-то далеко, заболеешь ещё... – Переживу, – пожала плечами девушка. – Подшипники на скейте заржавеют, – не сдавалась Лиза. Видя, что Мишель уже колеблется, она добавила с доброй усмешкой: – Ну чего ты? Не покусаю же... – Уверена? – только и спросила Мишель, поджимая губы и одаривая Лизу осуждающим взглядом. – Постараюсь... – Лиза попыталась собрать свои нелепые, расползающиеся во все стороны доводы в ещё один убедительный аргумент: – Гроза же будет. Опасно в такую погоду на улице находиться... Ты же не... – Не ангел, я помню, – вдруг оборвала её Мишель, криво усмехнувшись. – Я, вообще-то, не то хотела сказать... – тут Лиза потерялась окончательно и не нашла ничего лучше, кроме как схватить Мишель за локоть и потащить за собой силком. – Хотела сказать, ты же не бессмертная, чтобы в грозу гулять... – сбивчиво завершила она. – Не ангел и не бессмертная, – протянула Мишель, совсем не сопротивляясь и покорно следуя за ней. – Почти одно и то же получается. К подъезду Лизы они практически подбежали, ведь дождь действительно пошёл. И не просто пошёл, а обрушился на город стеной, сопровождаемый оглушительными раскатами грома и завывающими порывами ветра. Мишель, которая пару минут назад пыталась найти повод всё же улизнуть домой, сейчас неслась под подъездный козырёк вперёд Лизы и, кажется, уже готова была хоть ночевать у неё, лишь бы никуда не идти. В подъезде было темно, холодно, а от ударов грома старые стёкла тихо дребезжали. Слегка вымокшие девушки поднимались по лестнице в полном молчании, что сейчас было громче бури за окном. В узкой прихожей стало ещё более неловко. И всё же Лиза неожиданно для самой себя преисполнилась решимости высказать наконец самые тяжёлые слова. Как только они ступили в короткий коридор, разделяющий прихожую и жилые комнаты, Лиза подумала, что сейчас она готова, как никогда. А ещё подумала, что две секунды спустя её готовность может и рассеяться, поэтому ухватила Мишель за локоть и выдала: – Можно я попробую ещё раз извиниться? – Ну попробуй, – усмехнулась Мишель, останавливаясь и опираясь о стену. Кажется, ни в каких извинениях она вовсе не нуждалась, просто хотела лишний раз потрепать Лизе нервы. – Прости, правда, – на выдохе затараторила Лиза. – Я тогда действительно наговорила очень много лишнего... Причём того, что нельзя говорить в принципе... Но я бы никогда этого не сказала, если бы... Тут Лиза осеклась. Что-то горькое вдруг встало поперёк горла. Вспомнились нравоучения друзей и её собственные мысли, в которых она чуть не задохнулась в ту ночь. – Если бы что? – уголок губ Мишель дрогнул в едва уловимой улыбке. А Лиза в этот момент почувствовала, что её ноги отказываются функционировать, и беспомощно съехала по стене, располагаясь прямо на полу. Мишель, нисколько не удивившись, уселась напротив и впилась в собеседницу выжидающим взглядом. За едва виднеющимся из коридора окном хлестал суровый ливень, раскаты грома сотрясали старую пятиэтажку, под тенью тяжёлых туч потемнело настолько, что девушки едва различали лица друг друга. Для такого разговора атмосферы лучше и быть не могло. – Накануне мы с тобой, – неуверенно начала Лиза, – поговорили... Поговорили о том, о чем я не с каждым могу поговорить. И я, наверное, просто испугалась. Испугалась, что снова подпущу человека, а с ним что-то случится. Слишком многих я уже потеряла. – Поглядишь на вашу троицу – так и не скажешь, что ты чего-то боишься, – заметила Мишель тихо-тихо, всё с той же едва уловимой улыбкой. – Или их ты тоже обзывала, прежде чем подружиться, а потом вот так откровенничала? – Мы познакомились, когда нам было по семнадцать лет, – Лиза вздохнула и уткнулась взглядом в стену. – И тогда всё было совсем по-другому. Я была совсем другой. Такой, как ты, наверное. Причина ещё и в этом. Лиза снова замолчала, а у Мишель аж улыбка с лица исчезла. Она решила ничего не отвечать и ждать продолжения. – В тебе я вижу того человека, каким сама была когда-то, – тихо завершила Лиза. – Ту беззаботную, счастливую девчонку, которая не боялась любить весь мир. – Беззаботная и счастливая? Думаешь, я такая? – Мишель криво усмехнулась. – Такой ты себя показываешь. Этим ты всех очаровываешь. – Значит, надо было в театральное поступать. У меня талант, оказывается, – Мишель откинула голову, сосредоточенно рассматривая потолок. – Давай поговорим об этом, – предложила Лиза. – О чем? – пусто спросила Мишель. – О тебе. – Зачем? – Если мои слова настолько ранили всех вас, значит, что-то до сих пор держит. Что-то очень тяжёлое. – Какое тебе дело? – Потому что ты хороший человек. – Я? – Мишель снова усмехнулась. – Забыла, что ли, за какие заслуги мы с Бурой к вам загремели? – А оступаешься потому, что сама на себя это клеймо повесила, – не сдавалась Лиза. – Да нет, это просто называется «гены пальцем не размажешь». Она замолчала и отвернулась. За окном сверкнула молния. Коридор на мгновение залило ярким светом. Лиза за это мгновение успела уловить подозрительный блеск в глазах собеседницы. – Расскажи, – только и попросила она. – Зачем? – снова спросила Мишель. – Чтобы ты потом до конца жизни себя виноватой за сказанное чувствовала? На тебе и так сейчас висит огромный груз. Не надо ещё и моими загонами обременяться. – Я не хочу, чтобы между нами оставалось это напряжение, – Лиза закусила губу, бросая унылый взгляд на пейзаж за окном. – А оно останется, если мы не поймём мотивы действий друг друга. – Зачем нам что-то понимать? – с безразличием поинтересовалась девушка. – Мы разве не должны поймать вашего маньяка и разойтись, как в море корабли? – А мы хотим расходиться? – тихо спросила Лиза. Мишель не ответила. Лишь неопределённо повела плечом. – Даже если так, – продолжила Андрющенко, – расставаться врагами не хочется. Мишель промолчала и на это. На Лизу всё так же не смотрела, изучая паутинки трещинок на потолке и мелко вздрагивая от раскатов грома. Ангелы боятся грозы. – Что ты имеешь в виду, когда говоришь о... генах? – решила осторожно подступиться Лиза. Прекрасно осознавая при этом, что к Мишель не подступишься никакими способами. Только если она сама того не захочет. – Имею в виду, что, как бы мы не пытались противиться этому... – Мишель осеклась, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. Но потом всё же вздохнула, опустила глаза и пробормотала: – Мы всё равно стали похожи на своих родителей. – Но у вас же... – начала было Лиза, но тут же оборвала сама себя. Страшная догадка вновь перекрыла дыхательные пути. – Дошло наконец-то? – Мишель через силу усмехнулась, нервно сжимая бледные пальцы. – Не тот это был детский дом, куда попадают потому, что родители погибли или просто не могут обеспечивать. Половину из нас органы опеки забрали, а от половины сами же родители и избавились. – И теперь вы... ну... – тут Лиза растерялась окончательно и решила замолчать, чтобы ненароком не обидеть её снова. – Да. Теперь мы, как они. Пьём, воруем и бьём тех, кто не может дать сдачи. Мишель говорила тихо-тихо, голос её не дрожал, и носом она не хлюпала, а Лиза в очередной вспышке молнии всё же разглядела бегущую по её щеке влажную дорожку. – Тебя забрали у них? – осторожно спросила девушка. В этот момент она ощущала себя сапёром: либо сейчас перережет верный провод и обезопасит себя и Мишель, либо ошибётся и подорвёт их обеих. Мишель долго молчала, словно тоже стояла перед выбором: рискнуть, довериться и остаться в живых или сдаться без боя и собственноручно разрушить шансы на спасение. – Когда мне было четыре, – пробормотала она едва слышно, кажется, сделав наконец выбор. – И это была та ситуация, когда я думала, что станет лучше, а стало... только хуже. И так со всеми нами: все мы так мечтали, чтобы нас забрали из семьи, а попав в это место поняли, что... оставаться с родителями было бы безопаснее. Она шумно втянула воздух, чуть-чуть повернула голову, и Лиза в тусклом свете, заливающимся через окно, рассмотрела бегущие по её щекам слезы. Одна за другой искрящиеся капельки падали с длинных ресниц, холодили лицо, стекали на ворот кофты, оставляя за собой влажные следы. Она плакала без единого звука. Не видя её лица, нельзя было и предположить, что оно залито слезами. – Мишель, я понимаю, как это тяжело... – выговорила Лиза самое нелепое, что вообще можно сказать в подобной ситуации. – Ничего ты не понимаешь, – резко и с явным отчаянием в голосе оборвала её Мишель. – Ты выросла в любящей семье, и ты не можешь понять, каково это – быть никому не нужным ребёнком. Лиза решила от греха подальше прикусить язык, совершенно не представляя, что ей делать и как реагировать. Конечно, к ней не раз прибегали поплакать в плечо университетские подружки, но поговорить со всеми ними вместе взятыми было легче, чем с одной Мишель сейчас. То были предсказуемые разговоры по душам непременно в содействии алкоголя и сигарет. Более того, все они случались, как минимум, спустя несколько месяцев после знакомства. Здесь же всё наоборот: абсолютно трезвое сознание и, кажется, совершенно незнакомая девушка, с которой её не объединяет ничего, кроме сомнительной миссии по поимке преступников. Они знают друг друга от силы четыре недели, и девяносто девять процентов их диалогов состоит из язвительных перепалок и взаимных оскорблений. Уместно ли, будучи в таких неоднозначных отношениях, говорить о самом больном под раскаты грома за стенами? – Сама недоумеваю, как нам с девчонками удалось построить и сохранить такую тёплую дружбу, – продолжила Мишель, запрокидывая голову и обнимая свои колени. – Потому что там одна ненависть воспитывалась. Ненависть и страх. Нас научили ненавидеть весь мир и бояться его. Ненавидеть и бояться своих родителей, потому что они зачали нас с одной единственной целью: издеваться и срывать злобу. Ненавидеть и бояться своих воспитателей, потому что они... делали всё то же самое. Ненавидеть и бояться друг друга, потому что нет более жестоких существ, чем запуганные дети. С каждым словом голос Мишель дрожал всё больше, а Лизе становилось всё больнее. Она давно уже заметила, что рядом с Мишель её притупленные эмоции обостряются. А сейчас подумала, что в этом правиле нет исключения. Подумала, что Мишель парой фраз способна вызвать в ней такой шквал чувств, что можно и с ума сойти. – Жить там – как играть в русскую рулетку, – вновь заговорила Мишель, выдержав короткую паузу. – Тебя либо воспитатели отметелят, либо другие беспризорники, либо одноклассники. В школе, наверное, хуже всего было, потому что, понятное дело, отдельного учреждения для нас не предназначалось – вместе с обычными детьми учились. Неравенство было слишком явным. – Вас прямо... били? – почти шёпотом спросила Лиза. – Или так... отшлëпали пару раз... – Давай я тебя бошкой об стену стукну – сама решишь, – с горькой ухмылкой предложила Мишель. – Поняла, глупый вопрос, – пробормотала Лиза, пытаясь перехватить её взгляд. Мишель же упрямо не смотрела в ответ, изучая танцующие на потолке тени деревьев. – Это не самое страшное было, – только и сказала она надломившимся голосом. – Физическая боль не стоит рядом с моральной. А уж в этом наши надзиратели были профессионалами. Очень любили напоминать, что мы никому не нужны, что мы ничего не добьёмся, и что нам предначертано пойти по стопам своих родителей. Наверное, была в их словах доля правды. – Не говори так, – Лиза вяло тряхнула головой, отказываясь верить в эти страшные слова. – Ты никогда не обидишь... беззащитного ребёнка. Я уверена. – А я уже ни в чем не уверена, – Мишель медленно опустила голову и перевела взгляд на девушку. Очередная вспышка молнии полыхнула совсем рядом. Как будто прямо между ними. – Когда ты всю свою жизнь только и делаешь, что пытаешься защититься и сбежать... невозможно быть уверенным хоть в чём-то, – прошептала она едва слышно. – Мишель, я всё равно не понимаю, как вам удалось вот так взять и уйти оттуда, – Лиза нахмурилась. – И почему... никто не ничего не сделал? Неужели такое отношение к детям можно было хранить в тайне? Разве органы опеки не должны сообщать об этом в полицию? – Ну вот и где была твоя полиция, когда нас там так избивали, что мы на ноги подняться не могли? – воскликнула Мишель с явными слезами в голосе. И, кажется, даже сдавленно всхлипнула. – Более важными делами занималась – вот где. Город у нас небольшой, неспокойный. Ну, ты же и сама прекрасно знаешь, чем славится Одинцово ещё с восьмидесятых. – Знаю, – у Лизы аж дрожь по спине прошла при воспоминании о печальной славе этого города. – Но что это меняет?.. Почему никто не пытался исправить ситуацию?.. – Да потому что всем плевать на детей наркоманов и карманников! – неожиданно повысив голос, выдала Мишель и вдруг громко всхлипнула, проводя ладонью по мокрой щеке. – Они для всех – копии своих родителей. В перспективе, такие же наркоманы и карманники. А у полиции есть дела и поважнее, нежели подтирать сопли будущим преступникам. Мы в то время были настолько запуганы, что нам и в голову не приходило кому-то рассказать. – Не было вообще ни одного человека, к которому вы могли обратиться? – севшим голосом проговорила Лиза. – Да откуда? – Мишель безнадёжно махнула рукой и снова попыталась вытереть всё набегающие слезы. – Единственное светлое и родное, что было в моей жизни, – так это четыре такие же запуганные, никому не нужные девочки, как и я сама. А что мы могли сделать? Мишель снова замолчала, прикладывая ладошки к лицу и жмуря глаза. Видно было, что она сдерживается из последних сил, лишь бы не разрыдаться в голос. А у Лизы следующие несколько мгновений перед глазами прокручивалась плёнка воспоминаний. Первая встреча с Мишель и её озлобленный взгляд, за которым ясно просвечивался пережитый страх. То, как она начала играться на нервах новых знакомых, будто бы пытаясь привлечь к себе лишнее внимание, заставить подольше поговорить, посмотреть в глаза. Её вечные попытки якобы случайно прикоснуться, прижаться... Её наивная просьба об объятиях в ту трепетную ночь и Лизин язвительный отказ, которым она, возможно, ранила девушку ещё сильнее. Грубая фраза, неосознанно сорвавшаяся с губ, и боль во взгляде Мишель некоторое время спустя. Её дурацкие серые линзы, за которыми спрятались искренние чувства. Потухшая улыбка и совершенно не присущая Мишель резкость. Всё встало на свои места. – Спасибо, что открылась, – тихо-тихо сказала Лиза, ощущая предательскую влагу в глазах. – Я... я даже не знаю, что сказать... – Просто обними, – вдруг прошептала Мишель. Закрыла глаза и добавила еле слышно: – Пожалуйста. У Лизы от этих слов вновь болезненно сжалось сердце. Впервые она видела напротив себя не нахальную беспринципную девушку, сводящую с ума своей харизмой и чрезмерной язвительностью, а маленького, забытого всеми ребёнка, нуждающегося лишь в одном: чтобы его любили. Видела падшего ангела, который долгие годы пытался расправить крылья и взлететь, но каждый раз вдребезги разбивался об землю. – Иди сюда, – только и выговорила она, вытягивая руки. Мишель ещё несколько секунд колебалась, а потом всё же несмело подползла к Лизе и позволила себя обнять. В этот момент за окном так громыхнуло, что аж стекла задребезжали. Лиза почувствовала, как Мишель крупно вздрогнула в её руках. Рвение защитить эту разбитую, нежную девушку возросло в несколько раз. Кажется, в Мишель до сих пор шла борьба между страхом и желанием. Но когда Лиза непривычно ласково провела ладонью по её волосам, первая сторона неожиданно уступила. Гулко сглотнув, Мишель опустила голову на чужое плечо, закрывая глаза и расслабляясь в тёплых объятиях. – Всё будет хорошо, – прошептала Лиза, с несвойственной себе мягкостью гладя её по спине. – Вы с девочками такие сильные... И самое тяжёлое уже позади. Вам просто нужно сбросить груз прошлого, и всё наладится... – Я не знаю, как его сбросить, – Мишель обессиленно уткнулась носом в её шею. Лиза почувствовала на своей коже холодные слезы, отчего вдоль позвоночника прошла россыпь мурашек. – Самое страшное, Мишель, – быть одной в такой ситуации. А ты не одна. Не забывай об этом, – продолжала утешать её девушка. – Рядом с тобой есть друзья. А друзья – это самые близкие люди, которые всегда будут рядом. – Мои друзья не помогут мне справиться с этим. Они и сами не знают, как справиться, – Мишель снова тихонько всхлипнула. – Вы справитесь. Я знаю, – Лиза обняла её так крепко, как только могла, пытаясь забрать страх и вселить веру. Голову кружило от неожиданного сближения и резкой перемены погоды. Сердце билось часто-часто, а тёмный коридор расплывался перед глазами за пеленой слез. При очередной вспышке молнии Мишель вновь вздрогнула всем телом и сжалась ещё больше. Гроза и не думала стихать. Она только набирала обороты. .