Приманка

.

«Да, это куда важнее... Маленький мирок, ограждающий человека от огромного мира, объятого хаусом. Иначе что бы с нами осталось?» Э. М. Ремарк «Триумфальная арка».

И всё же ночь – удивительное время. И зачастую не остающееся в памяти. В обычные ночи люди спят и запоминают лишь свои сновидения, а в необычные с ними происходит нечто настолько волшебное, что нет смысла откладывать это на полочку в своей голове – можно просто оставить в укромном уголке ожившей души. По крайней мере в сознании Лизы отразились не чёткие картинки, а неясные, затуманенные фрагменты происходящего. Опьяненный мозг наотрез отказался воспринимать информацию. В эту ночь непростую миссию на себя приняли органы чувств и в бешеном ритме колотящееся сердце. До крови искусанные губы запомнили чужие; неосторожные прикосновения, горячие выдохи, стремительно иссякающий в лёгких кислород. Широко распахнутые глаза не видели ничего, кроме глаз напротив; отражающих в себе сияющие звёзды, затягивающих в безвыходный плен, словно чёрные дыры, лекции о которых так любила слушать Лиза. Дрожащие руки отпечатались буквально везде; на гибкой талии, выступающих лопатках, прохладной шее и даже там, где на первом свидании касаться в принципе запрещено. Но ни у одной в голове не стояла мысль о переходе к чему-то большему. Кажется, время для этого пока не пришло. Сегодня им нужно было хотя бы удостовериться в правильности происходящего. Смириться с тем, что они обе влипли по уши, и пути назад уже нет. Выдохнув в поцелуй весь воздух, они мягко отстранялись, несколько секунд с трепетом смотрели друг другу в глаза, а потом осторожно, несмело, тянулись обратно, неловко обнимались и долго-долго сидели молча; глядели в разные углы сумрачной комнаты и старались унять стучащие в груди сердца. Вновь держались за руки, разговаривали, делились чем-то тяжёлым, неожиданно легко находили слова поддержки, рассуждали обо всём на свете и заботливо смахивали бегущие по чужим щекам слезы. Наговорившись, они в один момент перестраивали маршрут, бросали друг на друга хитрые взгляды и снова тянулись навстречу приоткрытым губам. Пальцы Лизы путались в светлых волосах, а Мишель при каждом неосторожном прикосновении вздрагивала и опаляла кожу горячим выдохом. Её чувствительность и открытость завораживали, от пугающего напора кружило голову. Такие яркие эмоции давно не обуревали очерствевшую Лизину душу. Когда стрелка часов перевалила за отметку полуночи, девушка поняла, что терять ей нечего – все свои существующие принципы она уже успела нарушить. Так, что долго не думая, она в очередной раз обвила руками изящную талию, осторожно роняя Мишель головой на мягкий диванный подлокотник. Мишель в ответ на это сдержанно улыбнулась, продолжая своим пылающим взглядом прожигать в Лизе дыру. Вдруг потянулась вперёд и оставила невесомый поцелуй на щеке. Такой нежный и лёгкий, что Лиза чуть не запищала и в который раз смущённо покраснела. Она и не помнит, когда последний раз засыпала в объятиях. Кажется, не было такого никогда. Лиза вообще редко позволяла кому-то оставаться на ночь. Сказать, что утро было неловким, – ничего не сказать. Кажется, так неловко Лизе не было даже после своего первого поцелуя. А ещё более неловко ей становилось от созерцания совершенно спокойной Мишель. Она по своему обычаю вскочила ни свет ни заря и засела на кухне, стащив с полки первую попавшуюся книгу. Проснувшуюся Лизу она поприветствовала так, будто ничего особенного не произошло. Лишь когда девушка немного очнулась и привела себя в порядок, Мишель отложила книгу, мягко спрыгнула с табуретки и в своей манере крепко-крепко обняла, гладя по лопаткам. – Откуда ты свалилась на мою голову?.. – вздохнула Лиза, привычными движениями перебирая спутанные прядки. – Из обезьянника, – рассмеялась Мишель. – До чего я докатилась... – застонала Лиза. – Такого у меня точно не было. – Что, негоже с карманницей якшаться? – фыркнула Мишель, вырываясь из объятий и падая обратно на табуретку. – Ну только не дуйся на меня, – Лиза потрепала её по волосам. – Что читаешь хоть? – Самую жизнеутверждающую историю, которою только нашла на твоих полках, – с усмешкой протянула Мишель и перевернула книгу обложкой вверх. «Преступление и наказание». – Ну мне только Достоевского в данной ситуации не хватало, – Лиза измученно рассмеялась. – Убери её с глаз моих, серьёзно. – А может, именно она нужна тебе сейчас, – Мишель снова поднялась с табуретки, загадочно улыбаясь. – В плане... Раскольников же по итогу признал свою вину. Это вселяет надежду, не правда ли? Не изменяя своим обычаям, они выпили по чашке горячего кофе, поговорили, обменялись несколькими десятками тёплых улыбок и начали наконец собираться на выход. В этот день даже погода подстраивалась под душевное состояние девушек. Летний ветерок разогнал нависшие над городом облака, ласковые солнечные лучи щекотали лицо, а птицы заливались в ветвях деревьев, словно сами были влюблены. – Сегодня всё по плану? – Мишель, до сих пор шедшая впереди, остановилась и развернулась так неожиданно, что Лиза чуть не врезалась в неё. Они снова стояли непозволительно близко. – Если Шаманка не убьёт меня до вечера, – хмыкнула Лиза. – Сегодня по-любому второй раунд будет. – Удивительно, но у нас с Таней точно такие же планы, – Мишель улыбнулась, привычно уже склоняя голову и прожигая дыру в собеседнице. – Вот как, – Лиза сделала осторожный шажок вперёд, снова смущаясь и краснея. – Ну, если живы останемся, то увидимся. – Увидимся, – шепнула Мишель и, в очередной раз блеснув глазами, потянулась вперёд. Поцелуй сравним с прикосновением крыла бабочки; осторожный и мимолётный, практически незаметный. Но у Лизы от этого невинного жеста вновь мурашки вдоль позвоночника рассыпаются. Она невольно млеет, глупо улыбается и снова подаётся навстречу. А Мишель вдруг первая шаг назад делает, чарующе улыбается и подмигивает. Разворачивается и неспешно, всë ещё слегка прихрамывая, направляется по своему пути. – Ми-иш, – не удержалась Лиза, пытаясь подавить в себе желание притянуть эту занозу обратно и заобнимать до смерти. Мишель обернулась, бросая на девушку доверчивый и нежный взгляд. – Что? – спросила тихо, наивно. – Пешком иди, – заботливо напомнила Лиза, бросая выразительный взгляд на настрадавшийся скейт, зажатый у Мишель под мышкой. – Обещаю, – девушка послала ей воздушный поцелуй и вновь засеменила в сторону перекрёстка. Как только Лиза отвернулась, за спиной немедленно послышалось знакомое шуршание маленьких колёсиков. Она неуправляемая. В этот вечер угроза по кардинальной смене образа приманки была исполнена. Мишель, неспешно скользя на скрипящем уже от её экспериментов скейте, подъехала к месту встречи без опоздания, легко и непринуждённо; одетая в неизменную сиреневую футболку и клетчатую юбку, впервые с заколотыми в пучок волосами и, кажется, даже накрашенная. У бедной Лизы чуть челюсть до земли не упала. Последние десять минут они с Денисом в тяжёлом молчании сидели на расшатанной скамейке и бросали настороженные взгляды в сторону воркующей с молоденьким полицейским Кати. Но появившаяся Мишель, понятное дело, моментально перевела на себя их внимание. – Рот закрой, муха залетит, – посоветовал Денис, толкая зависшую Лизу в плечо. И следом обратился к очень довольной произведённым эффектом Мишель. – В честь чего парадная форма? – Чтобы ты спросил, – отозвалась Мишель, с лучистой улыбкой глядя на Лизу и приземляясь рядом с ней. – А с ногой что? – не отставал Денис, глазами указывая на её совершенно фиолетовое колено с засохшей царапиной. – Да так. Упала, – усмехнулась Мишель, продолжая сверлить взглядом Лизу. Та неотрывно смотрела на неё в ответ, стараясь не покраснеть. Картины произошедшего прошлой ночью проносились перед глазами, учащая сердцебиение. – Из окна Лизиной квартиры вывалилась? – Почти, – Мишель сдавленно рассмеялась. – Так, стоп, а почему ты одна? – опомнилась Лиза. – Ну-у... – протянула Мишель. – Вчера одна Таня ишачила, сегодня одна я. Хотя, знаете, кажется, под этим предлогом Бурая скрыла ультиматум «Я больше не появлюсь возле парка в те дни, когда дежурит Шаманка». – А, ну, это весомо, – хмыкнула Лиза. – Кстати, а где она? – спохватилась Мишель. Лиза с Денисом сразу помрачнели и молча кивнули головами в сторону входа в парк. Приторно улыбающаяся Катя стояла рядом с одним из сотрудников, что вскоре должен был занять свою позицию в углу ненавистного леса, внимательно выслушивала его болтовню и ежесекундно кивала, как дурочка. – Это чë за петух? – у Мишель от возмущения аж глаза округлились. – Да ну её, – фыркнула Лиза. – Смотреть не могу. Пора поговорить по-серьëзному. Ты уйдёшь гулять – я ей всё выскажу. – Раз Лиза решила что-то кому-то высказать, – Денис обречённо вздохнул, – то надо звонить префекту, чтобы он срочно эвакуировал жителей города. – Звони, – Лиза хмыкнула, встала со скамейки и поманила Мишель за собой. – Пойдём металлолом лепить. От привычных манипуляций уже начинало подташнивать. Лиза подумала, что она смогла бы прикрепить жучок к юбке Мишель даже с закрытыми глазами. И от этого становилось невыносимо тоскливо. Мишель, однако, всё это, кажется, не сильно волновало. Она загадочно улыбалась, в своей манере покачивала ногой и продолжала буравить в Лизе дыру. – Хватит пялиться, – пробормотала Лиза, разобравшись наконец с оборудованием и поднимая голову. – Глаз не могу оторвать, – хихикнула Мишель в ответ. – Будь осторожна, – Лиза с мягкой улыбкой провела ладонями по чужим плечам. А Мишель просто качнулась вперёд, звонко целуя её в щеку. Так звонко, что Лизе теперь явно придётся оправдываться перед случайными зрителями. – За меня не переживай, – Мишель ярко улыбнулась и неспешным шагом направилась ко входу в парк. А за спиной Лизы немедленно материализовался Денис. – Совсем обалдели? – поинтересовался он. – То-то я смотрю, у тебя сразу ухо, как локатор, выросло, – фыркнула Лиза. Заметила приближающуюся Катю и отдала распоряжение: – Давай, пора по норам прятаться. – Помаду со щеки сотри, не позорься. – Что?.. – Лиза тут же отвернулась, торопливо проводя ладонью по лицу. – Я на заднее сиденье, – сообщил Денис. – Если вы в рукопашную пойдёте после твоих высказываний, мне там будет безопаснее. Лиза одарила его саркастической улыбкой и залезла на водительское кресло. Минуту спустя рядом с ней уселась крайне довольная Катя. – Не устала зубы проветривать? – сварливо поприветствовала её Лиза. – Чего? – рассеянно переспросила Шаманка. – Я спрашиваю, ты какого чёрта с этим курсантом заигрываешь? Ему восемнадцать есть вообще? – Тебя не спросила, – зашипела вдруг Катя. – Может, сама лучше расскажешь, кто тебе по физиономии красу свою размазал? – С трёх попыток догадаешься? – донеслось предложение от Дениса, а Лиза чертыхнулась и вновь попыталась вытереть горящую щеку. – Всё, как обычно, Лиз? – продолжила сверлить мозг Катя. – Сначала крепкая женская дружба, недосыпы и хорошее настроение, а потом ты рыдаешь у меня на коленях, потому что тебе разбили сердце? Сзади послышался сдавленный смешок от Дениса. – Катя! – возмутилась Лиза. – Что-то подобное крайний раз было на втором курсе... – Сколько раз это было на втором курсе? – усмехнулась Катя. – Лиз, пойми, я не пытаюсь этим сказать, что Мишель... не очень гармонично с тобой... – Ну ещё бы попыталась такое сказать, – фыркнула Лиза и показала подруге кулак. – Я просто... – Шаманка запнулась, подбирая слова. Глубоко вдохнула и затараторила: – Знаешь, в такой ситуации обычно говорят: «Вы слишком разные», а в данном конкретном случае следует сказать: «Вы слишком похожи». Вы обе – вспыльчивые, неуравновешенные, заводитесь с одного щелчка, невыносимые трепатели нервов... – Я сейчас расплачусь, – серьёзно предупредила Лиза, стараясь при этом сдержать смех. – Вам с ней, – невозмутимо продолжала Катя, – противопоказано находиться вместе, это может плохо кончиться. Как бы объяснить... Вот знаешь... Я бы сравнила тебя с атомной станцией, а её – с атомным реактором на этой станции. Потому что вы обе взрывоопасны, но только ты – бомба замедленного действия, а она – бомба моментального действия. В ней кипит топливо, а в тебе только хранится. Но когда реактор неожиданно взрывается, вместе с ним взрывается и станция. Они стирают с лица земли всё живое в диапазоне нескольких десятков тысяч километров и уничтожают друг друга: реактор взрывает станцию, а станция падает на него сверху. – Кать, я тебя в Чернобыль отправлю, будешь там свою атомную философию диким собакам затирать, – проворчала Лиза. – Удивительно мудрая метафора, – восхитился Денис. – А можно ещё раз? Я законспектирую. – Да отвали, – отмахнулась Катя. И снова переключилась на Лизу: – Я просто волнуюсь. – Да нифига ты не волнуешься, – уже без тени усмешки отозвалась Лиза. – По-моему, ты просто завидуешь. Потому что у меня, какая-никакая, а есть личная жизнь. – Завидую?! – вдруг взвилась Катя. – Тебе?! Чему завидовать? Твоим интрижкам направо-налево или тому, что тебя кидают все, потому что твой характер ни один нормальный человек выдержать не может?! На несколько мгновений в салоне повисла мёртвая тишина. Лиза округлившимися глазами, не мигая, смотрела на Катю; с плохо скрываемой болью во взгляде. Шаманка, кажется, только сейчас поняв, что она ляпнула, тоже зависла. Бедный Денис аж дышать перестал, явно ожидая бурной Лизиной реакции. Но её впервые не последовало. – Неправда... – только и пролепетала Лиза. И добавила с возмущением: – Вы же выдерживаете. – А мы что, нормальные? – в очередной раз возник Денис, отчаянно пытаясь разрядить обстановку. – Вот именно, – вновь рванула в бой Катя. – Лиз, ты забыла, что ли, откуда мы наших девчонок достали и за что они туда загремели? Они же... – Ах вот оно что, – неожиданно оборвала её Лиза и сложила руки на груди. – Ты у нас вдруг такая принципиальная стала, да? Действительно, как же нам, честным следователям, связываться с нарушителями закона? – а следом в ход пошла убийственная манипуляция: – Вы ведь поэтому с Таней уже несколько дней рычите друг на друга? – Что?.. Она-то здесь при чем? – с лёгкой паникой в голосе спросила Катя. – Кому ты пытаешься лапшу повесить? – перешла в наступление Лиза. – Я тебя с семнадцати лет знаю. И знаю, что с людьми, которые тебе не безразличны, ты ведёшь себя как стерва. Думаешь, я поверю, что между вами ничего не было? – Между нами?.. – Шаманка чуть не поперхнулась от негодования. А потом нахмурилась и отчеканила: – Ничего. Не было. – Конечно, не было, – перекривляла её Лиза. – Как можно, она ведь чуть не села! – долгая пауза и проницательный взгляд. – Только дело ведь не в этом, – заговорила она тихо и вкрадчиво. – Совсем не в этом. То, что Бурая твоя – беспринципная карманница и алкоголичка, ты бы ещё стерпела. Но то, что она – девушка... С этим ты бы не смогла примириться, я права? Лиза, кажется, даже ожидала ответа на свой риторический вопрос, но Кате словно язык вырвали: приоткрыв рот, она огромными глазами смотрела на подругу, отчаянно пытаясь противостоять разбившейся об голову правде. – И все-таки, – продолжила Лиза неспешно, – зависть с твоей стороны присутствует. Хотя бы потому, что я никогда себя не отрицала. А ты в последние годы только этим и занимаешься. Последней фразой Лиза добила её окончательно. Нависла сверху и пронзила мечом насквозь. Катя поджала губы, в глазах её что-то подозрительно блеснуло, а потом девушка вдруг сорвалась с места и пулей вылетела из машины, грохнув дверью так, что старенький автомобиль едва не развалился на части. Синхронно повернув головы, друзья увидели, как она торопливо отходит в сторону, приложив ладонь к лицу. Стало так тихо, что Лиза услышала, как колотится её сердце. – Не стоило обсуждать это в моём присутствии, – подал наконец голос Денис, которому явно было очень неловко от всего услышанного. – Чтобы она на месте меня убила? – Лиза нервно хмыкнула. – Давно хотела поговорить, просто... не знала, как подступиться. – Господи, да что же я такого в прошлой жизни сделал, что в этой жизни я встретил вас двоих... – застонал Денис. – Хватит причитать, – Лиза сдавленно рассмеялась. – Она там плачет, иди утешай её. – Почему, когда вы ругаетесь, я вечно должен вас утешать? – осведомился Денис. – Ну потому что ты наш лучший друг, – заканючила Лиза. – Ты никогда ни с кем не ругаешься и всегда можешь найти слова поддержки... – И когда я перестану удовлетворяться этим аргументом? – вздохнул Денис. – А ещё потому, что у вас отношения всегда были более тёплыми и доверительными, нежели со мной, – завершила Лиза. – Всё, что я могла сделать в этой ситуации, – так это наорать на неё и ткнуть в проблему носом. А ты поговоришь, дашь поплакать в плечо – и всё будет отлично. – Да хорош подлизываться, – хмыкнул Денис, открывая дверь. – Следи вон лучше за своим атомным реактором. Лиза послала ему улыбку и показательно взяла в руки рацию, дабы узнать, как там дела у Мишель. А Денис пока не без опасения подошёл к вздрагивающей Кате со спины, осторожно обнимая её за плечи. – Как же вы меня достали с нытьём своим постоянным... – только и проворчал он. Шаманка же сдавленно всхлипнула, разворачиваясь и доверчиво укладывая голову на его плечо. Лиза наблюдала за ними с грустной улыбкой, до сих пор не слишком понимая, правильно ли она поступила, так резко открыв Кате глаза на то, в чем девушка сама себе столько лет признаться боялась. А ещё, из головы не выходили слова, вырвавшиеся у самой Шаманки. Было ли это сказано в запале, или Лизе тоже попытались глаза открыть на горькую правду?.. Что бы там ни было, сейчас меньше всего хотелось копаться в себе. За подругу она была спокойна, Катя теперь в надёжных руках. За себя побеспокоится потом. В открытое окно она слышала тихие голоса друзей. И подумала, что уже точно ни о чем не жалеет. – Какие планы? – спрашивал Денис, успокаивающе проводя ладонью по Катиной спине. – Помиритесь или ещё больше друг друга возненавидите? – Да достала... – сквозь слезы пробормотала Катя. – Значит, помиритесь, – усмехнулся Денис. – Ты пойми, она же как лучше хочет. И тебе легче станет, и всем окружающим. – Угу... – промычала Катя, не поднимая головы. – Так себя ведёшь, как будто до сих пор зависишь от своих консервативных родителей. Можно подумать, тебя тут кто-то осуждать будет, – продолжал читать нотацию Денис. – Просто хочется быть... нормальной... как все... – Шаманка снова всхлипнула. – Мы работаем в Следственном и дружим с Лизой, мы не можем быть нормальными, – назидательно заметил Денис. Катя даже сдавленно рассмеялась. – И вообще, посмотри на нашу компанию. Ты, между прочим, как все, если для тебя это настолько важно. – Правда? – Катя иронически хмыкнула. – Только мы с Ларисой и разбавляем вашу толпу фриков. – Заткнись, а... – девушка снова прыснула и стукнула его по плечу. – В нашей жизни и так слишком много переживаний. Так что не стоит париться о лишнем. Не запрещай себе быть счастливой, и сразу станет легче, – философски заключил Денис. – Я постараюсь... – прошептала Катя. – Теперь с Лизкой обниматься? – Ни за что, – фыркнула Шаманка. – Передай ей, что она редкостная зараза. – Я вам не почта, сама скажешь, – Денис с улыбкой взъерошил ей волосы и, обнимая за плечо, потащил обратно к машине. – Мы на работе, вообще-то, нам нужно за вашим яблоком раздора следить. И да, пока не помиритесь, я с вами обеими разговаривать не буду. Эта угроза, конечно же, не могла не подействовать. Как только ребята вернулись, Лиза немедленно перемахнула на заднее сиденье, и следующие несколько минут подруги крепко обнимались и постоянно напоминали, как они друг друга ненавидят. А вскоре в салоне возникла пришедшая на перерыв Мишель. Она расположилась на бардачке между передними креслами, с улыбкой оглядывая сбившихся в кучу друзей. – Я правильно понимаю, что, пока я там жизнью рискую, вы опять Санта-Барбару устроили, и за моей безопасностью никто не следил? – тут же поинтересовалась она. – Следила со своей внимательностью, – уверила её Лиза. – Унизила Шаманку и сразу за рацию. – Просто так унизила, или повод был? – хихикнула Мишель. – Что у вас за трагедия опять? – Трагедия в том, что я окружён одними неформалками, – влез Денис. – Ты прав, я тоже не одобряю, это не по-христиански, – заметила Мишель. – Но, Кать, ты не переживай, я готова принять тебя любой. Катя не выдержала и начала булькать от смеха, закрывая лицо ладонями. – Ну, теперь мне хотя бы понятно, почему вы в меня не влюбились, – со вздохом заключил Денис. – Даже не знаю, как устояли. Дориан Грей хренов, – фыркнула Лиза, и все четверо вновь в один голос прыснули. – Так, Шаманка, только чтобы своим кризисом ориентации не морочила голову моей подруге, поняла? – отсмеявшись, заявила Мишель с угрозой в голосе. – Она не будет, – пообещала Лиза. И тоже обратилась к Кате: – Иначе я собственноручно вздую тебя, а потом твоего ухажёра. – Придурки. Люблю вас, – Катя снова хлопнула носом, позволяя обнять себя с двух сторон. Мишель наблюдала за этой картиной с нескрываемым умилением. – Иди сюда, – Лиза вытянула свободную руку, улыбаясь до ушей. Царящее несколько дней напряжение наконец-то рассеялось. – Принимаете в семью? – Мишель усмехнулась. – Шведы. – Что ты сказала?! – завопила Катя и вырывалась из объятий, хватая девушку за воротник и дёргая её на себя. Бедная Мишель, не ожидавшая нападения, не сумела противостоять рывку и грохнулась на Шаманку сверху. – Ну это уже слишком, – согласился Денис, сдерживая смех. – Я увольняюсь. – Ой, да замолчите вы, – Лиза оторвала Мишель от пытающейся задушить её Кати и вытянула руки, пытаясь обнять всех и сразу. Насколько же быстро недавно появившийся в нашей жизни человек может встать на один уровень близости с теми, кого мы знаем много лет... Лиза и не заметила, как напряжённый, наполненный смятением и ссорами вечер плавно перетёк необычайно тёплую, звёздную ночь. Такая ночь последний раз была, когда они с Мишель впервые поговорили по-человечески, открылись друг другу. А с тех пор, как поругались, погода их не баловала. Хороший знак. Мишель то и дело засыпала, привалившись к Лизиному плечу, Катя с Денисом дразнились и помирали со смеху, а Лизе впервые не хотелось вспылить и обидеться. Девушке казалось, что у неё внутри поселилось мягкое, курчавое облако, наполняющее тело лёгкостью и свободой. Уходили они тоже вместе. Безрезультатно отгуляв свои часы, Мишель подхватила скейт и с нежной улыбкой попросилась в объятия. Лиза с готовностью обвила рукой её плечи и потащила за собой. За спиной немедленно раздались смешки и перешёптывания. Лиза, не оборачиваясь, показала друзьям средний палец, на что те расхохотались ещё громче. – Не обращаем внимания? – хихикнула Мишель. – Так точно, – откликнулась Лиза. – Какие у тебя планы? Впервые за трое суток домой вернёшься или снова найдёшь повод остаться? – Знаешь, кажется, дождь опять собирается… – Мишель наигранно покачала головой, поднимая глаза к небу. – И вообще, Бурая донесла о моих похождениях, и мне теперь домой нельзя, Кристина меня убьёт прямо на входе. – Какие у тебя жестокие подруги, – Лиза улыбнулась, ощущая, как внутри неё взрываются салюты. Слишком быстро она стала зависима. – Ну, раз всё настолько плохо, то можешь… – Спасибо, – Мишель сдавленно рассмеялась и в знак благодарности вновь оставила на прохладной щеке свой коронный невесомый поцелуй, отчего Лиза чуть не запищала. – Кстати, что за фигню про атомные станции плели твои весельчаки? – Понятия не имею, – Лиза не удержалась и прыснула. И вновь в свои мягкие объятия их принял квартирный сумрак и аромат кофейных зёрен. Здесь всё оставалось, как прежде: таинственно, спокойно и немного тоскливо. Уже привыкшая к неординарным традициям Мишель даже перестала спотыкаться о лежащие на полу предметы, доверчиво следуя за девушкой. – А ребята, я смотрю, ничего, пока что расстрел устраивать не собираются, – с самодовольной ухмылкой протянула она. – Одобрили? – Ещё не вечер, – хмыкнула Лиза, подходя к окну и выглядывая во двор. Тонкий месяц ярко сиял где-то в бездонной вышине, освещая старую детскую площадку. Сегодня даже холодная уличная тьма не пугала. – Может, поводов для ревности недостаточно? – приглушëнно проговорила Мишель, подходя к Лизе со спины и обвивая руками её талию. Лиза в тот же момент ощутила, как вдоль позвоночника рассыпаются ледяные мурашки, а сердце начинает биться в ускоренном темпе. Когда она успела стать такой чувствительной? – А может, им просто сейчас не до моих интрижек? – Лиза медленно развернулась, вглядываясь в глаза напротив. В них вновь отражались сияющие звёзды. – Интрижка? – Мишель удивлённо приподняла брови. – Это ты меня так назвала? – Ну, а как это ещё называется? – Лиза усмехнулась и несмело вытянула руки, обжигая прикосновением чужую шею. – Позавчера ты меня ненавидела, а сейчас… Девушка запнулась, ведь ей вдруг стало ужасно неловко. – Что? – Мишель снова расплылась в улыбке, подаваясь вперёд и оставляя между их лицами неприлично маленькое расстояние. – Ну… это… – тут уж Лиза растерялась окончательно и решила просто улыбаться. – От ненависти, как мы знаем, – Мишель неспешно приблизилась, вставая вплотную. От прикосновения чужого тела стало жарко, – до любви один шаг. А до… интрижки… – хитрая усмешка, – ещё меньше. Интрижки можно и на ненависти крутить. – Думаешь, это наш случай? Мишель так близко, что смотреть ей в глаза становится невозможным. Лиза с приоткрытым ртом сверлит взглядом её лоб и старается не дышать. – Думаю, мы вполне можем вернуться к этому разговору и позже, – шепчет девушка, горячим выдохом опаляет обветренные губы, приближается и целует так, что у Лизы подгибаются колени. Не медлит, сразу же кусает и толкается глубже. Лиза тает, как мороженое на солнце, растворяется в каждом неосторожном прикосновении, поднимает вспотевшую отчего-то ладонь выше и аккуратно освобождает светлые волосы от заколки, откладывая её на подвернувшийся под руку подоконник; путается в густых прядях, тянет от себя, сжимает, заставляя Мишель рвано выдохнуть. Кажется, затылок у неё – особенно чувствительная зона. И снова это сумасшедшее ощущение, будто её накрывает цунами или уносит ураган. Мишель себе не изменяет. Ведёт себя так, будто она – стихийное бедствие. Ну, или атомный реактор, который может рвануть в любую секунду. От случайной искорки, что сама собой возникает в горячих поцелуях. Лиза понимает, что она буквально с огнём играется. Подносит горящую спичку к лужице бензина и не спешит уходить из эпицентра взрыва. У Мишель, кажется, воздух в лёгких заканчивается, поэтому она с прерывистым выдохом отстраняется и так в глаза смотрит, что колени дрожать начинают. Лиза отмечает, что у Мишель аж щёки непривычно пылают. Всегда такая хладнокровная девушка неожиданно вспыхнула. – Как ты там сказала… – шепчет она хрипло и неторопливо, не забывая насмешливо улыбнуться, – что-то надо исправить, а что-то усугубить? – Это ты говорила, – напомнила Лиза, с трудом переводя дыхание. – Одно другому не мешает, – Мишель вдруг закусывает губу и опускает руки. Делает шаг назад и – господи! – в одно ловкое движение стягивает с себя футболку. Лёгкая вещица с тихим шуршанием падает на пол, а Лиза едва не теряет сознание от изумления. – Ты… – только и успевает выговорить девушка, честно стараясь смотреть только в глаза и не опускать взгляд ниже. – Заткнись, – выдыхает Мишель, приближается и грубо хватает её за шею, целует снова, и не думая скромничать и стесняться, ошпаривает кожу раскалёнными ладонями, царапает короткими ногтями. Сердце стучит не только в груди, но в ушах, руках, ногах, голове. Всё внутри колотится и вибрирует, в животе тянет. Лиза понимает, что точка невозврата пройдена. Понимает, что, если Мишель остановится хоть на секунду, она умрёт на месте. Не зная, куда деть руки, автоматически укладывает их на обнажённую талию, обжигается, как о нагретый утюг, подушечками пальцев проводит по бархатистой коже. Гладит по спине, пересчитывает позвонки, невольно прижимаясь ближе. – Руки холодные, – бормочет Мишель прямо в губы. Усмехается и добавляет многозначительно: – Мне нравится. Лиза вновь теряется в смущении, легко позволяет себя поцеловать, отвечает и вздрагивает от горячего напора. Мишель неспешно, мягко, осторожно толкает её в сторону спальни, не оставляя девушке выбора. Целует так, словно от этих действий зависит судьба вселенной. Каждый шаг даётся всё труднее, ноги дрожат, сознание затягивает дымкой. Лиза и моргнуть не успевает, как вдруг оказывается сидящей на своей же кровати. Мишель нависает сверху и вновь улыбается, смотрит, гипнотизирует, завораживает. Лиза наконец позволяет себе оглядеть её получше и в буквальном смысле дар речи теряет. Мишель в одной лишь короткой юбке и изящном белье, – кажется, подобранном специально для подобного случая, – такого Лиза даже воображать себе не позволяла. Белоснежные волосы наэлектризованы, глаза пылают, искусанные губы алеют в полумраке, словно налитые кровью. – Такая красивая... – вырывается у девушки откровенное признание. – Я знаю, – сообщает Мишель, не сдерживая улыбки. Лиза фыркает, ведь ничего другого в ответ на свой комплимент она услышать и не ожидала, поудобнее устраивается, руки на талию возвращает и тянет её не себя. Мишель, явно только этого и добивающаяся, проворно на чужих коленях усаживается, ладонями вновь шею сжимает, большим пальцем проводя по татуировке и очередной электрический разряд сквозь всё тело пропуская. У неё ведь тоже руки всегда холодными были. Да и вся она с первого дня веяла прохладой, словно покрытия инеем. Но сейчас от девушки исходит такой жар, что становится трудно дышать. Нежная кожа плавится в руках, от горячего дыхания и невесомого аромата духов кружит голову, в сознании не остаётся ни единого членораздельного слова. Мишель словно надавила на рычаг, отключающий мозг и обостряющий чувства. Причём сделала это уже давным-давно. Лиза осторожно ведёт руку ниже, понимая, что с Мишель медлить всё равно не получится; пальцами пересчитывает выступающие позвонки, задевает пояс юбки и замирает на мгновение. Мишель мелко вздрагивает от трепетного прикосновения, отстраняется и лишь на секунду интонацию меняет, внимательно и ласково заглядывая в глаза. Вспыхнувший в них огонёк, совсем несвойственный непробиваемой Лизе, сразу дал ответы на все вопросы. Очередной поцелуй заставляет выдохнуть намного громе положенного. Лиза пытается дрожь в руках унять, ладонью ведёт по стройному бедру, слегка сжимая. Мишель мелко вздрагивает, окидывает её одобряющей улыбкой и вдруг тянется ниже, ловко помогая девушке избавиться от футболки. Лиза не протестует, подчиняясь её немым приказам. Мишель, не поднимая руки, пальцами легко живота касается, вверх-вниз скользит. – Вау… – выдыхает она изумлённо, заставляя Лизу покраснеть до ушей. – Чёрный пояс, – зачем-то снова констатирует факт она, с трудом ворочая онемевшим от поцелуев языком. – Теперь верю, – усмехается Мишель. Свободную ладонь на шею кладёт и резко к себе притягивает, прямо в губы выговаривая: – Без нежностей. Поняла? Лиза ещё больше вспыхивает, сбивчиво кивает и послушно стискивает руку на её бедре уже сильнее. Мишель в ответ лишь резко выдыхает, однако находит в себе силы на самодовольную усмешку. Оставляет наконец в покое Лизины губы, которые успела искусать до крови, и голову запрокидывает, хитрый лисий взгляд свысока бросает, тонко намекая. Лиза смущённо улыбается и тянется вперёд; трепетными поцелуями спускается от виска к линии челюсти, касается шеи, кусает и оттягивает кожу. Мишель явно всё происходящее очень льстит. Она глаза прикрывает, откидывает надоедливую чёлку и дышит через раз. Она сейчас находится в самой уязвимой позиции, но Лиза всё равно чувствует себя на поводке. Мишель взяла за привычку молчаливо побеждать в каждом их сражении, занимать доминантное место в любых обстоятельствах. Ладонь нахально скользит вперёд, лёгкую ткань юбки задирая. Вторая рука снова поднимается выше, Лиза запускает пальцы в спутанные волосы, оттягивает и давит на затылок. Мишель кусает губы, за Лизины плечи крепко хватается, с придыханием смотрит в глаза. А потом вдруг нетерпеливо бёдрами двигает, и, кажется, от одного этого движения можно рассудок потерять. Лиза нервно выдыхает, словно готовится к прыжку с парашютом, медленно ведёт ладонь в сторону, дразнится, пальцами несмело её касаясь. С губ Мишель срывается неразборчивый шёпот, она ногтями в чужие плечи впивается, из-под полуопущенных ресниц за действиями девушки наблюдает, а глаза у неё будто смолой наливаются – в чёрной бездне даже эмоций не разглядеть: то ли наивный интерес, то ли неожиданный страх, то ли пылающая страсть. А может, всё и сразу. Лиза бросает на девушку восхищённый взгляд и думает, что ничего красивее она в своей жизни не видела. А ещё вдруг чувствует прилив уверенности от осознания того, что Мишель ей, кажется, доверяет; для полноты эффекта густые волосы в кулаке сжимает, чужую шею вновь опаляет грубым поцелуем, а пальцем осторожно вперёд толкается. Мишель резко воздух в себя втягивает, жмурится и ногтями проводит по Лизиной лопатке, красные полосы за собой оставляя. Сама аккуратно бёдрами двигает, расслабляясь постепенно. Лиза, вопреки всем требованиям, мягкий поцелуй на её шею роняет, шелковистой кожи нежно касаясь, не торопится, даёт привыкнуть. Вновь рукой плавно двигает, снаружи большим пальцем помогая. А Мишель, подстроившись под темп неспешный, вдруг сама медленно оседает, и сдавленный стон слетает с её губ. У Лизы от этой картины дыхание привычно перехватывает. Она снова кусает тонкую кожу у угла челюсти, а пальцем чуть резче двигает, сгибает его внутри, заставляя Мишель тихонько выругаться. Движения ритмичные, грубые, поцелуи неосторожные оставляют цепочку влажных следов, пальцы перебирают светлые пряди. Мишель хрипло стонет, царапает её плечи, подаётся бёдрами навстречу, бормочет что-то невразумительное и через слово повторяет имя. У Лизы от шёпота её приглушённого по спине мурашки рассыпаются. Она ощущает тяжесть в животе, до боли в костяшках спутанные волосы сжимает, вынуждая Мишель ещё больше голову откинуть, и толкается вперёд уже двумя пальцами. Мишель в спине выгибается так, что позвонки хрустят, крепко держится за Лизу, а потом всё же головой вертит в просьбе ослабить хватку. Лиза тут же её отпускает, а Мишель вперёд подаётся и лбом в чужое плечо утыкается, обжигая кожу жарким выдохом. Лиза ладонь девушке на спину перекладывает, ласково по лопаткам проводя, а другой рукой грубый толчок делает, выбивая из Мишель громкий стон. В который раз она поражается, насколько разной может быть эта загадочная леди. Лиза, конечно, полагала, что Мишель не особо стеснительная, но такой раскрепощённости она не ожидала даже от неё. Мишель происходящее, кажется, нисколько не смущает. Она не сковывает себя в движениях, ярко реагирует на каждое касание, не забывает самодовольно улыбаться и порой бросает на Лизу свой пылающий взгляд. Но при всём этом неприступная крепость явно даёт трещину, открывает свои уязвимые стороны. Мишель кажется нежной и податливой, хрупкой и изящной; она тает в Лизиных руках, доверчиво жмётся ближе, смущённо просит ускориться и тут же глаза забавно жмурит от нахлынувших эмоций. Ей хочется восхищаться, её хочется оберегать. Лиза оставляет на приоткрытых губах смазанный поцелуй – неосторожный, но до мурашек чувственный, – под нужный ритм подстраивается, успев уже прочитать её, заботливо за плечо придерживает и таращится, как на восьмое чудо света, когда девушка вновь отстраняется. У неё сбитое дыхание, затуманенные глаза и покрасневшие щёки. И смотрит она так доверчиво, с такой непривычной робостью, что у Лизы внутри что-то тёплое разливается. Она открытое плечо ласково целует и с напором пальцами вперёд толкается. Мишель рвано дышит, вздрагивает и хватается за спину Лизы ещё сильнее, украшая яркими царапинами каждый сантиметр. Грубые толчки выбивают из неё хриплые стоны, она сама нагло на длинные пальцы опускается, голову откидывает и на несколько секунд взглядом с Лизой пересекается. И во взгляде этом скользит понимание, что всё происходящее – неспроста. Что это не спонтанный секс, опыта которого у каждой предостаточно. Что это пропитано зарождающимися чувствами. И что сворачивать обратно уже поздно. Сбежать на утро не получится. Лиза, предчувствуя скорую развязку, вновь ладонь запускает в густые волосы, сжимает их на затылке, тянет, а Мишель в ответ на это даже замирает на секунду, шепча себе под нос какие-то проклятия. Неожиданно снова вперёд подаётся, своим лбом к чужому прижимаясь и порывисто двигая бёдрами. – Лиз... – выдыхает она едва слышно. – Я... Возможно, она в этот момент хотела сказать что-то чрезвычайно важное, но конец фразы потонул в очередном судорожном вздохе. Лиза ощущает, как девушка сжимается вокруг её пальцев, губами ловит рвущийся наружу стон, грубо целует, добивает отрывистыми движениями. Кажется, даже их разговоры по душам не были так откровенны, как то, что они сейчас друг с другом вытворяют. И дело даже не в самих действиях, а в том, с каких сторон они открываются. Мишель непривычно уязвимая, хоть и пытается держать фишку природного катаклизма. А у Лизы вдруг вся её чёрствость иссякает. Она действует резко, именно так, как нужно, но при этом настолько заботливо и осторожно, что хочется пищать. Эта чуждая ей нежность скользит и в тёплом взгляде, полном неподдельного восхищения, и в мягких поцелуях, куда только губы попадают, и в трепетных движениях ладони, что снова на спину переходит и кожу под собой плавит. Мишель думает, что она сейчас либо задохнётся, ведь кислорода не хватает катастрофически, либо упадёт в обморок от чересчур острых ощущений. Она последний раз требовательно подаётся навстречу, чувствует, как пальцы внутри неё сгибаются, жмурится и срывается на громкий стон, кожу на плечах Лизы чуть ли не до крови раздирая. Лиза даже морщится от незначительной боли, с силой вперёд толкается, а следом ловит упавшее с чужих губ имя. И так оно прозвучало – нежно, с придыханием, – что сердце её удар пропускает. Лиза мягкими движениями девушку до финиша доводит, очередное яркое пятно на шее оставляет, а следом целует ласково и невесомо, заглаживая след от зубов. Мишель постепенно расслабляется и обмякает, лбом куда-то в шею Лизе уткнувшись. Дышит тяжело, вздрагивает и, словно извиняясь, подушечками пальцев проводит по сухим царапинам. Лиза её в висок целует и осторожно за собой тянет. Роняет головой на подушку и ложится рядом, улыбаясь смущённо. Произошедшее в голове не укладывается: слишком быстро для любви, но слишком чувственно для очередной интрижки. Как же называется то, что происходит между ними? Всего лишь опасное взаимодействие атомной станции и атомного реактора на ней? Мишель на спину переворачивается, глаза прикрывает, пытаясь в себя прийти. Щёки неловко алеют, губы покрыты пылающими трещинками, длинные ресницы вздрагивают. Лиза сдержаться не может и оставляет на открытой шее несколько быстрых, отвратительно-сентиментальных поцелуев. Мишель смеётся тихонько и вяло пытается отмахнуться. Она что, щекотки боится? – Невероятная, – шепчет Лиза, откровенно любуясь и заботливо заправляя чёлку за её ухо. Мишель улыбается и глаза открывает, смущаясь даже от нежного взгляда, направленного на неё. Они долго зрительный контакт не прерывают, смотрят, тонут друг в друге. Медово-карий смешивается с иссиня-чëрным. Такие разные, но такие похожие. Насмотревшись, Лиза её быстро и мимолётно в нос целует и тоже на спину укладывается, позволяя тяжёлым векам опуститься наконец. Час ночи, как-никак, усталость даёт о себе знать. Спать уже хочется. Однако у Мишель явно другие планы. Буквально минуту спустя Лиза горячую ладонь на своей талии ощущает. Оторопело распахивает ресницы и видит в сантиметре от себя сияющие тёмные глаза. Вздрагивает и пытается что-то сказать, но слова отчего-то в горле застревают. Мишель требовательным взглядом её к поверхности приковывает, с хитрой улыбкой наклоняется, губы поцелуем обжигая. Пальцы скользят вниз и цепляют ремень джинсов. – Я от тебя так просто не отстану, – шепчет она, отстраняясь и опаляя жарким дыханием открытые ключицы. А следом усмехается очень многообещающе: – Ты не встанешь завтра. И вновь тело сковывает ледяная смесь смущения и желания. Когда Мишель начинает медленными поцелуями ниже спускаться, Лизе только и остаётся, что смущённо в спине прогнуться и вновь пальцами в светлых волосах запутаться. Прогнозы Мишель имеют свойство исполняться. Проснулась Лиза под верещание будильника и с тянущей болью по всему телу. Открыть глаза было невероятно трудно. Голова трещала по швам, а мозг наотрез отказался включаться. Девушка проспала от силы пару часов. Чем она была занята всё остальное время – в сознание пришло не сразу. Воспоминания вновь обратились неясными картинками, заставляя усомниться, что всё это не было ярким сном. Она помнила лишь ощущения. Помнила, как её рука до побеления костяшек сжимала взъерошенные пряди, помнила характерную дрожь в бёдрах и волну одуряющего наслаждения; помнила горячие губы, кажется, зацеловавшие её буквально с головы до ног, пылающие глаза и прерывистые вздохи. Помнила разливающееся в душе тепло; на первый взгляд, совсем неуместное в данной конкретной ситуации, но всё же такое правильное и долгожданное. – Да выключи ты этого придурка... – донеслось сонное бормотание откуда-то сбоку. И в этот момент Лиза уже совершенно ясно вспомнила, что она не одна. Да и вообще, всё вспомнила. Ну, почти всё... Девушка оторвала невероятно тяжёлую голову от подушки и попыталась нащупать телефон. Секунду спустя до неё дошло, что звенит не на кровати, а где-то снизу. Лиза с трудом открыла глаза и огляделась. Её джинсы с орущим мобильником в кармане – какого-то чëрта! – валялись на полу. С шипением дотянулась до штанов, подавляя в себе желание швырнуть телефон в стену, отключила будильник и повернулась наконец в сторону лежащей рядом девушки. В лицо ей тут же полезли спутанные волосы. Надо сказать, в целости и сохранности они остались на голове Мишель только каким-то чудом. А ещё, на Мишель, почему-то, совершенно ничего не было. И, господи, этого Лиза вспомнить уже не смогла. Она со смущённой улыбкой вытянула руку вперёд и коснулась открытого плеча. Провела ладонью по нежной коже, несмело придвинулась ближе. Мишель же, совершенно не стесняясь своего откровенного внешнего вида, неспешно развернулась, сонно хлопая ресницами и мягко улыбаясь. Они, наверное, целую минуту смотрели друг на друга, не решаясь что-то сказать. Да и что, собственно, говорить? – Как ты? – только и спросила Мишель, тихонько и умилительно-заботливо. – У меня болит всё, – обречённо сообщила Лиза. – Я предупреждала, – Мишель самодовольно улыбнулась и приподнялась на локтях. – Мне надо бежать. – Ну куда тебе всё время надо? – с наигранным недовольством проворчала Лиза. – Что за отношения такие? – У нас с тобой, – Мишель, кажется, с трудом подавила рвущийся наружу смех, – свободные отношения. – Свободные? – Лиза скорчила гримасу, превозмогая боль в пояснице, приняла сидячее положение и встала с кровати. – Ну вот и вали, куда хочешь. – Лиза! – Мишель не выдержала и прыснула, пытаясь ухватить девушку за руку. – Свободна, – безжалостно заключила Лиза, бросая в Мишель её же лифчик, обнаруженный на полу рядом с джинсами. Лишь проснувшись окончательно и приведя себя в божеский вид, они наконец сдались своим сентиментальным порывам и привычно уже слились в тёплых объятиях посреди пропитанной ароматом кофейных зёрен кухни. Мишель первая потянулась вперёд, осторожно, трепетно целуя искусанные губы. Без намёка на пошлость. Медленно, изучающе, словно впервые. Ласково обвив руками шею и прижавшись вплотную. Лиза подумала, что происходящее между ними уж никак не укладывается в понятие «Свободные отношения». После кратковременного совещания и разбора полётов в присутствии заехавшей на минутку Насти совершенно обессиленные от общения с недружественной коллегой друзья вышли во двор. Маша с Катей отползли в сторонку, чтобы покурить и посплетничать. Лиза же со всей осторожностью присела на скамейку и попыталась уснуть хотя бы на несколько секунд. От недосыпа кружилась голова. Из дрёмы её вырвал звонкий щелбан, неожиданно обрушившийся на гудящий лоб. Наверное, уже десятый по счëту за последний час. – Ты перестанешь руки распускать или нет?! – заголосила Лиза, аж подскакивая на месте. – Лиз, – назидательно протянул Денис, в полёте перехватывая чужую ладонь, явно намеревавшуюся съездить ему по лицу, – ночью спать надо. – Я спала... – тут Лиза неосторожно прислонилась к спинке скамейки и громко ойкнула. Никогда бы она не подумала, что расцарапанная спина может приносить столько боли. – Два часа... – измученно завершила девушка. – Оно и видно, – на сей раз Денис протянул руку и несильно хлопнул её по лопатке, на что Лиза чуть не кувырнулась с расшатанной лавки. – Не бей меня! – возмущённо потребовала она. – Да я едва коснулся! Ты весь день стонешь и шатаешься, как инвалид. Что она с тобой сделала? – заинтересованно осведомился Денис. – Я не собираюсь обсуждать с тобой свою сексуальную жизнь, – заявила Лиза, совершенно забыв отфильтровать беспорядочный поток мыслей, прежде чем озвучить их во всеуслышание. Судя по выражению ужаса, отразившегося на лице Дениса, он имел в виду что-то другое. – Да не дай бог, – согласился парень и с сочувствием потрепал подругу по волосам. – Может, тебе сегодня отдохнуть? Мы с Машей как-нибудь вдвоём управимся. – Ни за что, – фыркнула Лиза. – Ну, тогда в таком случае я лично прослежу, чтобы вы с Мишель в кои-то веки разошлись по домам. Иначе ты до завтра не доживёшь. – Да, хорошая идея... – кивнула Лиза. Зевнула и прислонилась к его плечу, закрывая глаза. – Разбуди меня через пять минут. – За пять минут, знаешь, сколько всего может случиться?.. Знал бы он, что его невинная шутка в следующую же секунду материализуется в реальность – придержал бы язык. Маша с Катей, стоящие чуть поодаль, вдруг взволнованно замахали руками. – Идите сюда! – позвала Шаманка. – Из участка звонят!.. – Этого только не хватало... – пробормотал Денис, за шкирку поднял сонную Лизу с лавки и потащил к девчонкам. – Что там? – потерянно спросила Лиза, едва не споткнувшись об свою же ногу. – Давайте сюда, там какая-то жесть... – подгоняла их Катя. – Всех к телефону просят. – Мы на громкой связи, – сообщила Маша, когда друзья приблизились к ним. Четыре головы склонились над Катиным мобильником. – У нас тут вызов из села Красного, – торопливо задребезжал голос из динамика. – Там кровь в ручье... – В смысле? – опешила Лиза. Её сонливость тут же как рукой сняло. – Какая кровь? Какой ручей? – Село лежит под лесом, – принялся спешно объяснять дежурный. – Когда там идут дожди, вода сходит в ручей, протекающий рядом с деревней. И сейчас в ручье вместе с водой текут струйки крови, раздробленные кости и кусочки плоти. И ещё... Говоривший вдруг осёкся, словно не решаясь произнести вслух самое важное. – Что ещё? – требовательно спросила Лиза. – Люди нашли кисть руки... Вернее то, что от неё осталось... Осталось немного, но ясно, что это кисть. – Какая рука? – подключился Денис. – Мужская или женская? Левая или правая? – Женская. Правая, – отозвался полицейский. – На первый взгляд кажется, будто это сделало какое-то животное. В лесу вроде водятся волки и медведи... А, да, на пальце у неё кольцо серебряное. На безымянном. Короче, люди в панике, они рвутся идти в лес, труп искать. Дуйте сюда срочно. – Так, никого из домов не выпускайте! – воскликнула Лиза. – Будем через полчаса. Катя сбросила звонок и подняла голову. Глаза у неё были огромными. А Маша вдруг так побледнела, словно собралась падать в обморок. – Приплыли... – ошарашенно выдохнула Шаманка. – Настя ещё здесь? – Нет, она уехала сразу после нашего разговора, – дрожащим от волнения голосом отозвалась Лиза. – Её по срочному делу в Москву вызвали, так что самим как-то придётся, она сейчас не вырвется. – Кольцо... – пролепетала Катя. – Что бы там ни было... странно, что его не сняли. Так же намного легче личность установить. Тем более, раз оно обручальное. – Ладно, на месте разберёмся, – отмахнулась Лиза, делая шаг в сторону отделения. – Я за ключами, встретимся у машины... – Нет, давай лучше я, – Денис ухватил её за капюшон и оттолкнул обратно к подругам. – Машину она собралась вести в таком состоянии... – Да хорошо, – решила не спорить Лиза и потащила перепуганных девчонок к служебному автомобилю, припаркованному во внутреннем дворе. Денис же рванул внутрь здания, чтобы взять ключи у охранника. В этот момент сердцебиение участилось у каждого. Подобные новости, что неудивительно, всегда вызывали тревогу. Но страшнее всех стало Маше. Её сердце, кажется, на несколько мгновений вообще перестало биться. Голоса взволнованных друзей долетали до слуха, как сквозь толстый слой ваты. У неё появилось пугающее ощущение, словно поверхность земли треснула под ногами, и она начала падать в ледяную, бездонную пропасть. .