Из истории Пятого Крестового похода

      Командор встретился взглядом с зелёными глазами Дейрана. Он увидел в них столько всего, такую странную смесь прощения, принятия, сожаления о неспособности прикоснуться к свободе, которую наконец обрел, и надежды. Надежды на то, что самый важный для него человек сделает тяжёлый, но милосердный выбор, оборвав его жизнь сейчас, дав сделать последний вдох полной грудью. Вокруг воцарилась неприятная тишина, оглушающая, давящая. Кроули вспомнил, как когда-то грозил юному графу, что, выбирая между потаканием его безумным выходкам и интересами крестоносцев, он будет вынужден выбрать второе. Так ведь велит долг. Но долг велит пролагать дорогу к закрытию Мировой язвы, сокрушая порождений тьмы одного за другим. А можно ли следовать долгу, если ты оглушён ужасом содеянного, ослеплён болью, обрушившейся на твой мир, медленно захлёбывающийся в липкой смоляной темноте от осознания того, что солнца, дающего жизнь всему живому в твоей собственной вселенной, больше нет? Солнца, что сияло так ослепительно ярко, что давало силы выгрызать, вырвать победу из лап врага любой ценой? Если силы всего священного воинства Небес не хватит, чтобы вновь зажечь хотя бы искру былого огня справедливости в некогда храбром и не знающем отчаяния сердце? Если ты заживо умираешь от горя, если его яд моментально вошел в кровь и отравил ее всю до последней капли, лишив тебя остроты разума и каких-либо желаний.       Лиловые глаза опасно потемнели, будто небо над жерлом извергающегося вулкана. Кроули сделал выбор. Единственно верный. Для всего крестового похода, и, что греха таить, единственный приемлемый для себя лично.       - Благодарю вас за службу, инквизитор, – отсалютовал командор клинком. – Сожалею, что нам придется скрестить оружие, но таково моё решение. Позволить графу отправиться с вами и вашими людьми я не могу, как не могу и даровать ему свободу ценой его собственной смерти.       - Стало быть, вы хотите даровать ему свободу ценой моей смерти, какая ирония. Да направит богиня мой меч в последней схватке. К оружию! Это был короткий бой. Все люди инквизитора Летра, как и он сам, навеки сомкнули уста в этом глухом месте вдали от Дрезена.

***

      - Ты... – Дейран на мгновение замолчал, подыскивая нужные слова.       - Шагнул за тобой в Бездну, – закончил за него Кроули, мгновенно ловя вскинутый взгляд зелёных глаз. – Я не жалею. И... не хочу, чтобы ты думал, будто это какая-то великая жертва, что взамен одних оков ты получил другие. Когда ты просил убить тебя, но не отправлять в неволю, я почувствовал, как мой мир поглощает тьма. Как тысячи трещин прорастают в нём, ибо помыслить свою жизнь, оборвав твою, я не мог. Даже если за это рано или поздно за мной самим придёт инквизиция, Асмодей или сама светозарная Иомедай. Этой мой выбор, и сделал я его гораздо раньше, чем вчера. Я был бы счастлив разделить свою жизнь с тобой, пока её не оборвет необходимость закрытия Мировой Язвы. Но это твой выбор – принимать меня в свою новую жизнь или нет.       Дейран нетерпеливо шагнул вперёд.       - Оставаясь с тобой, я не приношу себя в жертву и не чувствую себя должником в неоплатном долгу. Я делаю шаг навстречу чему-то светлому, чего, пожалуй, не заслужил. Я до сих пор не осознаю, что это – быть свободным?       - Ты сегодня уже видел часть бремени, что свобода влечёт за собой. – На миг прикрыв глаза, начал командор. – Но я бы хотел тебе показать и иную её сторону, ту, которая даёт почувствовать, что ты не просто влачишь серое существование, но живёшь – ярко, жадно, ощущая, каков на вкус каждый глоток воздуха. – Взгляд лиловых глаз потеплел, - Начал бы я с того, что разбудил тебя однажды летом на рассвете, чтобы оседлать двух добрых коней и отправиться по утренней прохладе в лес. Показал бы тебе широкие тропы, утопающие в хвойном ковре, по которым так и хочется нестись наперегонки с ветром. Неглубокие броды, взрываемые копытами коней в мириады брызг, что дарят такую желанную свежесть, оседая на нагретой солнцем коже, провел бы через преграды из замшелых поваленных стволов, когда конь мощно отталкивается в прыжке, подбирается всем корпусом и стрелой перемахивает на другую сторону, даря тебя краткое наслаждение полетом. Я хочу, чтобы чувствуя, как полевые травы бьют по ногам, а впереди убегает в горизонт зеленое море, щедро поливаемое солнечным светом, ты ощутил, как сердце заходится от восторга так же сильно, как в момент пьянящего возбуждения. Я бы хотел показать тебе, сколь заразительным бывает азарт битвы, когда ты стремительно сменяешь одну фехтовальную фразу другой, просчитывая с десяток возможных вариантов того, каким будет следующий шаг противника. Как закипает при этом кровь, как остро ты ощущаешь тогда себя в этой жизни и саму жизнь во всем её великолепии и многогранности!       Немного грустная улыбка скользнула по губам графа.       - Кто бы мог подумать – лихие скакуны и фехтовальные поединки – у меня ведь все это было с рождения, но я никогда не испытывал тех чувств, что сейчас пробудили во мне твои слова.       - Возможно, ты просто не знал, куда смотреть, - ободряюще улыбаясь, проговорил командор. – Думаю, на сегодня довольно серьёзных разговоров, нам обоим не помешает глоток хорошего вина и продолжительный сон. – Сказав это, Кроули смог наконец снять доспех и ножны со скимитарами, после чего, прихватив со стола бутылку вина, забрался на кровать. Дейран устроился рядом.       Хмель приятным теплом начинал растекаться внутри. Кроули устремил задумчивый взгляд в окно, успокаивающими жестами пропуская сквозь пальцы золотистые пряди, разметавшиеся по плечам Дейрана. Ещё один день позади. Ещё один пережитый наяву кошмар, добавивший в буйную копну чёрных с фиолетовым отливом кудрей серебряные нити. Медленно уступая натиску усталости и сдаваясь во власть сна, командор лишь распростёр свои огромные крылья, укрывая тёплым оперением того, кому предстояло заново научиться летать, освободившись из десятилетнего заточения.