Из истории Пятого Крестового похода

      С того самого дня, как Бафомет сумел заполучить Длань Наследницы, командор не переставал искать путь к спасению герольда. За всю жизнь он понял, что верить в божества важно и нужно, но ждать, что они спустятся со своих эфирных планов и сделают всю тяжёлую работу за тебя – по меньше мере глупо.       Слова ничего не решают, важны поступки. Но все ли слова одинаковы? Ведь святое слово способно на многое. Когда дорога вывела командора к массивным воротам с барельефами, в камне которых застыли в немом крике безликие лица сотен и сотен душ, обречённых на вечные муки – душ, среди которых прямо сейчас метался герольд Иомедай – Кроули ощутил, что в этот раз нуждается именно в словах, которые смогут стать нитью, намертво связывающей его с твердью всего того, во что он верил. «О, святая Наследница! Твой верный герольд так нуждается в свете Небес! Он сильнее тьмы, сильнее скверны и никогда Бафомету не увидеть, как он подчинится ему. Он должен бороться, должен дождаться меня. Прошу, не дай мне опоздать». Эта молитва вытеснила все мысли из головы Кроули, и её одну он повторял снова и снова, пробираясь по лабиринту из боли и страданий, который Повелитель минотавров сделал своей излюбленной игрушкой, дабы вечно иметь возможность наслаждаться агонией жертв.

***

      Герольд Наследницы стоял в нескольких шагах от него. Весь его облик претерпел настолько пугающие изменения, что Кроули не мог даже попытаться вообразить, во что же тогда превратилась несчастная истерзанная душа.       Бафомет жаждал зрелищного боя – что ж, пусть наблюдает, посмотрим, как ему понравится эта битва.       Длань Наследницы, а точнее то, что от него осталось, атаковал с холодным расчетом нумерийской машины. Командору приходилось пускать в ход всю свою скорость, выносливость, силу и ловкость, чтобы успевать не только сдерживать натиск, но и переходить в контрнаступление. Машина не устаёт и не допускает ошибок, в отличие от человеческого тела. Кроули понимал, что сил осталось на самый последний и самый отчаянный манёвр. И он решился. Сделав мощный взмах крыльями, он резко разорвал дистанцию, отбрасывая себя назад, на противоположный край площадки, чтобы выиграть немного времени. Приземлившись на одно колено, в правой руке он по-прежнему держал скимитар, левой же извлёк из поясной сумки что-то красное, живое и пульсирующее. Командор протягивал левую руку навстречу ангелу, держа то, что билось в ней бережно, будто вспуганную птицу.       - Длань Наследницы! – прогремел голос командора, и эхом отразился в тысячах темниц Тюрьмы Неизбежности. – Я тот, чья кровь отравлена влиянием Бездны, над чьей душой Архитектор Мировой Язвы провела множество экспериментов, перекраивая её по своему желанию! Тот, кого ты назвал недостойным – я здесь, чтобы вернуть тебе твоё сердце, ибо верю в то, что ты будешь бороться до конца! Возьми же его или попытайся вырвать моё, если считаешь, что твой извечный враг – Бафомет – одержал победу, если готов принять скверну, когда сестра твоя Таргона продолжает бороться с ней, когда моя собственная искалеченная тьмой душа никогда не согласится на подобную участь.       Ангел стремительно сокращал расстояние, занося меч в смертоносном ударе.       Он остался глух к воззванию, слова не сотворили чуда. Герольд Иомедай вонзил клинок в грудь командора. Плиты затрещали, рассекаемые паутиной трещин.       Ланн стоял, оглушенный обрушившейся на него и всех крестоносцев невосполнимой утратой. Вольжиф пятился к выходу. Сиила бессильно сжимала побелевшими пальцами клинок и даже не пыталась скрыть катившиеся по щекам слёзы. Даже Нэнио, собравшаяся огласить, что эксперимент провалился, осеклась на полуслове, закрыв лапой нос. А Дейран... Дейран неотрывно смотрел на меч, пронзивший сердце того, кто клялся не оставлять его одного даже в посмертии, не видя и не слыша ничего вокруг, прижимая дрожащие руки к груди, в которой расползалась едка пустота.       Невольно взглядом окинув убитых горем спутников командора, ангел медленно начал осмыслять произошедшее, будто с глаз спала пелена. И увиденное потрясло его – существо, которому он был наставником, кого поддерживал в самые непростые времена, чью спину прикрывал, пало от его меча. Ангел выронил меч и упал на колени рядом с тем, кто продолжал верить в него несмотря ни на что. Тот, в кого не верил он сам, герольд Иомедай, и кого предал! В разжавшихся пальцах всё ещё билось сердце. Длань Наследницы протянул к нему руку. Командор так много сделал для того, чтобы это сердце вновь билось в груди предводителя святого воинства. И оно будет биться.       Одновременно с тем, как рука герольда Иомедай коснулась сердца, ангел и командор оказались объяты вихрем золотого пламени. Ангел вновь стал самим собой, а Кроули... Будто феникс он восстал из мёртвых, воспарив над Тюрьмой Неизбежности в языках очистительного пламени с огненными крыльями за спиной.       Любая молитва – это слова, но истинную мощь они обретают в устах тех, кто понимает значимость этих слов, черпая в них силу для свершения великих деяний.