Из истории Пятого Крестового похода

      Командор чувствовал себя так, будто его душу живьем рвала на части стая вроков, будто сам Дескари вгрызался в нее десятками ядовитых жвал. Что стоят все мифические силы, если ты не можешь приободрить и успокоить самое дорогое существо во Вселенной?       - Дей, мы обязательно выберемся. Паршивое место, конечно, но ты оказался в нём не один, а раз так – мы вернёмся. Не поддавайся разрушающему воздействию здешних сил, не доставляй этим мерзостным порождениям тьмы такого удовольствия! – Кроули сжимал плечи Дейрана и пытался поймать взгляд, который граф всё время прятал. –Ты сильный и ты справишься, мы справимся.       - Послушай, неужели тебя действительно беспокоит моя скромная персона? – по-прежнему не глядя на Кроули, как-то натянуто насмешливо протянул граф. – Всё, что я умею – злословить и упиваться производимым эффектом. Развлекаться. Я просто не умею отвечать заботой на заботу, а оказавшись здесь вообще не могу думать ни о чем, кроме того, как долго протяну. – Дейран горько усмехнулся и замолчал.       - Прошу, не продолжай. – Командор чувствовал, будто каждое слово обжигает само его существо, оставляя дымящийся ожог. Дейран, у которого обычно находилось пара десятков колкостей и шуток на каждое ваше слово, выглядел разбитым, уставшим и, кажется, на пороге отчаяния. И тут командор вдруг вспомнил про письмо. Самое первое, не отправленное, конечно, но запечатленное в памяти столь ясно, будто он написал его только что.       - Граф Дейран Кейл Невис Арандей, – Кроули мягко коснулся лица Дейрана, приподнимая подбородок, чтобы наконец поймать его взгляд. Юный граф не сопротивлялся и даже оставил попытки избегать встретиться со взглядом командора, – То, что произошло в тот вечер под звёздами Дрезена, было совершенно невероятно. В твоих глубоких зелёных глазах я вижу всю красоту Эдемских садов, но я вижу в них и опасность, что притаилась во взгляде змея-искусителя. Ни обязанности командора, ни битвы с ордами демонов, ни страх, ни смерть не занимают меня всецело, всё чаще в своих мысленных блужданиях я снова и снова возвращаюсь к воспоминаниям о твоих зелёных глазах, твоей полуулыбке. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного. Я нахожусь в крайнем замешательстве. Лишь одно совершенно ясно для меня: я не хочу тебя останавливать. Возможно, однажды я испрошу дозволения простереть над тобой свои крылья и коснуться твоей души светом небес, светом бесконечного самосозидания.       Командор вложил в эти слова всю свою душу, весь свет и любовь, что переполняли его. Больше всего он страшился сейчас увидеть, что эти слова оказались бесполезными. Но Дейран дослушал его до конца не шелохнувшись, не отведя взгляд. Он слушал и ощущал, как внутри взрываются звёзды. Его душа будто утратила целостность и распалась на тысячи осколков, а затем обрела её вновь. За свою жизнь он слышал немало признаний, комплиментов и лестных речей. Но с таким ошеломляюще пылким и пронзительно искренним воззванием к нему ещё никто не обращался. Потеряв мать и своего наставника, он почти забыл, каково это – ощущать на себе чью-то заботу – беззаветную, не требующую ничего взамен, кроме одного – возможности эту заботу дарить.       Кроули ощущал, как его охватывает озноб. Смог ли он?       - Дей, – едва слышно прошептал он, позволив больше не скрывать за бравым голосом и праведным гневом истинных чувств, – Пожалуйста, не ради меня, ради себя – не сдавайся им, прошу. Ни одна рана не причиняла мне столько боли и страданий, сколько невозможность тебе помочь. – Тифлинг вдруг вздрогнул от опалившей его волны необузданной ярости, глухим голосом, больше напоминающим утробное рычание, чем человеческую речь, он прошипел, – Ведь это они когда-то лишили тебя семьи! Не дай им заполучить еще и тебя самого, – в лиловых глазах полыхнула сталь сотен мечей святого воинства, и устрашающим было это зрелище. – Не бывать тому, пока я дышу!       Дейран шагнул навстречу. Глаза застилал туман. Тонкие красивые пальцы зарылись в отливающие фиолетовым тёмные кудри, передавая все то, что не могло уместиться в словах. И с каждым поцелуем, с каждым прикосновением граф ощущал, как внутри взрывается очередная звезда.       - Я не сдамся, - выдохнул он в поцелуй, – Не теперь, когда я осознал две важные вещи.       Cвященная ярость в глазах Кроули поулеглась, сменившись мягким лучистым сиянием.       - Кажется, я вспоминаю, что такое любить, – неуверенно улыбаясь, ответил граф, –А ещё я понял, – одними губами, почти беззвучно произнес он, – Что ты – любовь моей жизни.       Теперь Кроули чувствовал, как внутри взрываются звёзды и рождаются галактики. Он испытал колоссальное облегчение. Ему удалось, удалось помочь тому, кому он легко и без сомнений вручил ключи от всех тайных уголков своей души. И это наполняло его счастьем таким же всепоглощающим и чистым, как свет небес.