«Свет погас, душа мертва
Кровь и смех, кругом война
Меч вздымая вновь и вновь
Неважно, чья прольётся кровь»
Мрак скручивается в пеньковую петлю и затягивается на шее. Все закончено. Летр ждал. Он выглядел спокойным и усталым. Будто был бы рад спешно отбыть по поручению Королевы разыскивать коварных изменников, да вот не сложилось. Дейран упрямо сжал челюсти. «Кого ты обманываешь, старый лис? Знаешь же – я не паду так низко, чтобы просить о снисхождении. Ноги графа Дейрана Арендея не будет в вашем специализированном учреждении. Не дождётесь». Командор невидяще смотрел сквозь него. «О, ну да. Ты же обещал. Между долгом и чувством выбрать долг» – ужалило графа воспоминание одной из первых их бесед. «Не зря я на дух не переношу ни дьяволов, ни святош-ангелов. Но святош все-таки больше. Как глупо...» Дейран смерил командора ледяным взглядом, гордо вскидывая голову. – Ты давно всё решил. Не медли же. Казалось бы, он не первый раз сталкивался со смертью. Но почему тогда сейчас стало так холодно, страшно? Так... одиноко? Неужели из-за того, что руки, обычно скрадывающие его боль, злость, насмешливую, вывернутую наизнанку искренность – эти руки должны были нанести последний удар.***
Когда возвышенная и чистая душа падает в бездну – это способно разрушить хрупкие рубежи баланса, и заставить обратить свой взор на землю даже тех, кто обременен бессмертием и предпочитает воздерживаться от желания склонить чашу весов в ту или иную сторону. В последнюю минуту Кроули направил скимитары против инквизитора и его людей. Но предотвратить убийство графа в ту ночь он так и не смог. А потом – казалось, боги отвернулись от него, оставшись глухи к молитвам о помощи. Ни искренняя поддержка его спутников, ни сдержанное сочувствие Её величества Голфри не помогли командору оправиться от этого потрясения. «Ты не виноват», «Время лечит», «Нельзя предаваться печали, соберись» – слышал Кроули снова и снова. Только время застыло для него в одном моменте, где рядом с грубо сработанным эшафотом негнущиеся пальцы цеплялись за безжизненное тело; когда он чувствовал, как его собственная жизнь утекает сквозь пропитанные чужой кровью доски. С того дня свет Небес начал меркнуть в лиловых глазах, пока его окончательно не вытеснило голодное пламя. Некогда золотое оперение закоснело и почернело, словно тронутое скверной. Его сияющие клинки раскалялись в ладонях, оставляя жуткие незаживающие ожоги, и жар этот ослабевал лишь тогда, когда лезвия обагрялись кровью. Крови было не просто много. Сам Бафомёт в своем Костяном лабиринте мог разъяренно грохнуть копытом об пол, узнай он, что какой-то смертный смеет состязаться с ним в количестве умерщвляемых жертв. Демоны и небожители, заклятые враги и бывшие соратники – он убивал их всех, просто потому что мог разрушать. Отчаявшийся и сломавшийся тифлинг, ставший ангелом – он смог пережить гибель матери и сестры, многих невинных, ставших жертвами этой войны. Но с последним испытанием – смертью любимого человека – он не справился. Кто бы мог подумать, что проблема закрытия Мировой Язвы отойдёт на второй план, что новое и куда более опасное зло явит себя мирозданию. Что этим злом станет тот, на кого возлагали великие надежды участники Пятого Крестового похода. Все, что им оставалось – бежать.***
Видение осыпается осколками фейских огней, шелестом далёких звёзд и космической пустоты. Не похожее на обычные знамения, что Дейран видел множество раз, и с которыми был не в силах ничего сделать – лишь безмолвно взирать на то, как явившиеся ему бесплотные образы обретают форму. Не похожее на кошмар сновидения. Словно силы высшего порядка возжелали поделиться с ним знанием, ведомым лишь им, бесстрастно вершащим суд во имя сохранения равновесия. Вот только с какой целью? Стоит прикрыть глаза, как он снова видит последствия собственной гибели, из-за которой разверзлись врата ада и хаос захлестнул землю. Дейран касается плеча беспокойно мечущегося по кровати командора, который отстоял его жизнь и свободу перед инквизицией. «Не глупостью было – всё ещё не верю, что готов признаться в этом даже себе – в тебя влюбиться. Глупо было не задаваться вопросом, как много я для тебя значу» – успевает промелькнуть в мыслях, прежде чем Дейран вновь откидывается на подушки, не выпуская из рук ладонь командора.