Стремление к совершенству: Как я стал лучшим среди худших

      Открестившись от основной группы, я составил компанию существу, напоминающему мне человека, которое отзывалось на кличку 'Кэйа'. Вместе мы, с нескрываемым чувством тревоги, которую я испытывал, направились к зловещему месту дислокации. К несчастью, капитан кавалерии был гораздо хитрее, чем я предполагал, и с внезапным холодком в глазах решил шантажировать меня, угрожая раскрыть мою истинную сущность. Если бы не эта зловещая угроза, я бы моментально покинул эти проклятые земли, не ощущая при этом ни капли "совести".       Но если бы я отказался бросить вызов дракону даже под столь огромным давлением, санкции со стороны общества стали бы неизбежными. Люди видели во мне "героя", спасшего город от надвигающейся катастрофы, и отказ мог бы восприниматься как предательство всего человечества в целом.       Так что мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться требованиям. Я должен упомянуть себе, что Магистр обещала мне что угодно взамен на помощь. От этой ничтожной своры я добуду всё, что имеет значение: сбережения, информацию, репутацию и — прежде всего — плащ с капюшоном! Но в глубине души что-то шептало мне, что дело обернётся не так просто, как казалось на первый взгляд. Игра только начиналась...       И, к глубокому разочарованию, меня ожидала лишь простая мантия, лишённая капюшона — детали, которую я так хотел увидеть. Но внезапно, как луч света в тёмной комнате, меня порадовал неожиданный перекус. Предложенное блюдо, которое они нарекли «Невесомый блинчик», было намного лучше, чем я рассчитывал, с поразительным вкусом и обольстительной калорийностью.       Однако в каждом куске восхитительного блюда чувствовалась горечь. Вкус манил и заманивал, но в то же время напоминал о потерянных радостях жизни, которые мне уже недоступны. Я почувствовал странное и даже тревожное влечение к этому кулинарному шедевру, но вскоре оно смешалось с осознанием собственной неудачи и мрачной реальности быстрых углеводов, что вскоре покинут меня, оставив лишь тяжелое послевкусие.       Этот «Невесомый блинчик» стал тихим, но глубоко проникновенным свидетелем моей потери. Он символизировал сладкую иллюзию, которую я так долго не чувствовал в этом сказочном и фальшивом мире. Он напомнил мне о далёких и недостижимых радостях моей родной планеты, оставив меня с ощущением незавершённости и неуверенности в том, что ждёт меня впереди в этом чужом и холодном месте под названием «Тейват».       От неумолимых и навязчивых мыслей, которые раздавливали мой разум, я вновь нахмурился и начал массировать лоб, словно пытаясь вытеснить неприятный шум в голове. Мне срочно нужно было завершить их план и выполнить задачу по защите так называемого Мондштадта. Эмоциональное напряжение уже достигло предела, и скорее всего, что я больше не смогу себя контролировать.       Моя спутница, таинственная и непостижимая Паймон, заметила мой неосознанный вербальный жест и, казалось, хотела что-то сказать. Но слова замерли на губах, и ей было трудно начать диалог со мной в таком состоянии. Я чувствовал страх спутницы, страх сказать что-то лишнее, страх встретиться с моим колючим взглядом. Она держала руку об локоть, как будто пытаясь успокоить себя, когда мы, наконец, добрались до контрольной точки.       Мрачный и таинственный, «Храм Волка» казался символом всего, что таило в себе это место: неизвестность, опасность и тень прошлого. Я понимал, что мы стоим на пороге нечто большего, чем просто задание. Это была дорога в неизвестное, дорога, которую нужно было пройти, чтобы сохранить хоть какую-то нить с реальностью в странном и чуждом мне мире.       — Подойди поближе. Ты чувствуешь этот запах? — озорно спрашивает Капитан, его глаз сверкал недобрым огнём, а на лице зыбилась наглая улыбка, словно он знал что-то, чего не знал я.       — Да, тебе нужно помыться… — я отвечаю с расчётливой улыбкой, позволяя себе небольшую насмешку над ним. Мой тон был пропитан сарказмом, и я не пытался скрыть презрение. Было время надеть другую маску, одну из тех, что мне нравилась немного больше.       Павлин на мгновение замер, не ожидая от меня такого отклика, но затем улыбка расширилась, как будто он решил принять мой вызов.       — Ты думаешь, это смешно? — голос изменился, став более жёстким, но во взгляде мелькнула тень любопытства.       Я отпустил холодную улыбку, чувствуя, что в словесном поединке могу взять инициативу в свои руки.       — Только если ты считаешь свою гигиену шуткой, — произношу я, смотря ему прямо в глаз. Он не понимал, что играет в игру, которую не мог выиграть.       Слова витали в воздухе, словно натянутая струна, и, хотя мы оба пытались изобразить равнодушие, я знал, что диалог имел более глубокий подтекст. Мы ощущали друг друга, пробуя силы, пытаясь понять, кто из нас будет доминировать. Оставалось лишь догадываться, куда приведёт этот путь, но одно было ясно: это было только начало нашего словесного поединка.       Улыбка с лица капитана исчезла, и он сурово взглянул на меня: — Ты действительно очень смешной. Тебе не нравится, что я тебя спас? Ты, кажется, злишься на меня, а я ведь только и делаю, что помогаю тебе. Ты неблагодарный, вот кто ты такой... Я спас тебя, а ты насмехаешься надо мной? Ты нехороший человек, Итэр... и я начинаю жалеть, что помог тебе... — он заявляет последние слова с оттенком горечи, но затем тон вновь стал властным, словно был моим повелителем. — И не смей больше надсмехаться надо мной, "Герой". А теперь давай войдём в храм и вместе спасём Мондштадт.       С леденящей и саркастической улыбкой я был готов продолжить нашу словесную дуэль с Капитаном, когда вдруг меня остановило нечто иное, чуждое и неожиданное. Паймон, моя верная спутница в этом волшебном, но фальшивом мире, смотрела вниз, словно сокрушённая тяжестью всего происходящего. В глазах мелькала глубокая грусть и неопределённость; лицо, озарённое угасающим светом, напоминало молодую звезду, безжалостно поглощённую чёрной дырой вопреки её собственной воле. Она неосознанно передавала мне свою энергию, но что мог дать мне этот свет, моей звериной и безнравственной сущности? Я давно усвоил тьму внутри себя, тьму, которая стала спутником и щитом, оберегая меня от того, что могло коснуться моих гниющих ран.       С раздражением цокнув языком, я вновь двинулся за Капитаном, подобно бездонной пустоте поглощая его слова… Мог ли я чувствовать жалость к Паймон, или это было лишь страхом испортить репутацию среди окружающих? Был ли в состоянии чувствовать вообще что-либо? Были ли эмоции лишь призрачным отголоском переноса в неизвестное тело, в стадию юности, где все ощущения усилены? Эти мучительные вопросы терзали меня, но ответы теряли всякий смысл перед лицом высшей миссии. Задача, которую передо мной поставила 'Л', не терпела колебаний.       Каждый мой шаг в этом странном мире был столь опасен, как ход по острию бритвы, где малейшая ошибка могла стать роковой. Тоска и одиночество давно стали моими спутниками, но я не мог позволить им взять над собой вверх. Я должен был идти вперёд, даже если это означало потерю всего, что, возможно, могло бы стать мне дорого в будущем. В этой жестокой битве я был один, и мне нужно было сохранять хладнокровие, даже если весь мир восстанет против меня.       В моих венах текла не просто кровь, а ледяная и непреклонная решимость. В моём затвердевшем и измученном сердце не было места ничему, кроме всепоглощающего стремления выполнить цель и достичь своей мечты. Мечты, которая стала проклятием и благословением, незримым огнём, горящим во мгле моей опустошённой души.       Так я шёл во мраке и одиночестве по тому пути, который выбрал лишь для себя, понимая, что каждый мой шаг может стать последним, но ни на дюйм не сдвигаясь со своего выбранного курса. Моя судьба была заранее определена, и я знал, что у меня ничего нет, кроме моей воли и безумия — чтобы дойти… до конца.

***

      М-да, я испытываю определённую благодарность своей спутнице. Её наивность и детская непосредственность помогли остановить мою дискуссию с этим загадочным цыганом… У него было нечто большее, чем просто артефакт — это был Глаз Бога, дарующий силы над определёнными стихиями этого мира, и он был таким же, как у девушки в красном. Благодаря опыту и умению Капитан был гораздо более подготовленным по сравнению с Эмбер, а также обладал большей тактичностью и сноровкой в боевых условиях.       Но настоящей проблемой было новое тело, в котором я нахожусь в данный момент, чувство неловкости и почти полной беспомощности охватывало меня, когда я пытался понять, как контролировать эти неизведанные силы во мне. Я следовал за капитаном как призрак, наблюдая за ним, пытаясь изучить и понять, но каждая минута в этом сосуде становилась мучением. Ощущение того, что не могу оставаться в стороне, становилось всё более настойчивым. Я понял, что мне нужно действовать, и действовать незамедлительно. В конце концов, от меня зависело моё будущее, моя жизнь в этом новом и неизведанном мире.       И когда Капитан с леденящей ловкостью уничтожил последнего монстра в этом проклятом секторе, его взгляд встретился с моим, и в глазу вспыхнуло недоумение: — Что это за тактика? Итэр, почему ты не помогаешь, ты же сильный, я знаю!       — Тебе было сказано до этого, что я не могу контролировать эти силы. Они появились у меня совсем недавно, и я не лгал тебе, когда говорил, что до этого был обычным смертным! А с драконом мне просто повезло! — я едва сдерживаю недовольство в голосе, когда ответил, обходя омерзительные останки павших существ.       — Хо, ты не можешь управлять стихиями? Ты даже не сможешь создать небольшой порыв ветра или что-то подобное, как в тот раз? — его взгляд сузился от сомнения, словно пытался проникнуть в мою душу.       — Вот именно! — проговариваю я с едкой усмешкой. — Ты проигнорировал все мои предупреждения о бесполезности в бою. Но ты все равно решил взять меня с собой. Так скажи мне, Кэйа, зачем ты привел меня в этот древний храм, когда я здесь только мешаю?       Я подошёл к нему, чтобы взглянуть прямо в глаз. Мне нужно было, чтобы мой взгляд дошел до него, чтобы он понял суть реальности. Ведь здесь и сейчас, в этом древнем месте, моя неспособность управлять стихиями стала не просто проблемой, а опасностью лично для меня.       — Ну... что ж.… эмм... Что я должна делать? Я должна просто наблюдать за вами и не помогать? Или вообще ничего не делать? — спрашивает фея с заметным напряжением в голосе, боясь сказать что-то лишнее.       Я устало вздохнул, без особого внимания взглянул на неё и понял, что всего за один день нашего путешествия мне удалось разрушить её уверенность в себе на корню. Ну... ладно. Чтобы сохранить комфорт в наших отношениях, мне снова придётся надеть маску лучшего друга.       — Просто подтверди мои слова, и всё будет в порядке, — шепчу я ей, улыбнувшись, чтобы хоть как-то сгладить напряжение.       — О! Точно. Хорошо… — фея взглянула на капитана, её глаза всё время перемещались между ним и мной, словно ища правильные слова для объяснения, — он не может управлять стихиями, вы слышали! Его способность использовать их слаба, поэтому он не может применять силу стихии по команде, это… просто иногда происходит…       Капитан лишь усмехнулся, увидев нашу упрямую позицию, и, проигнорировав беспокойство феи, выдвинул мне: — Хах, потому что ты показался мне подозрительным, — начинает он, оглядывая меня, — ты утверждаешь, что ты обычный человек, но явно что-то скрываешь…       Его слова были точны, как лезвие, и пронзили меня насквозь. Он на мгновение ухмыльнулся, затем лицо вновь обрело железное выражение, и посмотрел на меня таким взглядом, словно я был виновен в геноциде всего его народа.       — Хорошо, — продолжает он холодным, решительным тоном, каждое слово, казалось, весило тонну, — но знай, если ты обманываешь меня, я вряд ли буду склонен помочь тебе в будущем. Ты понял меня?       Я молча кивнул, чувствуя, как ком в горле становился всё больше. Его "доверие" было поставлено под сомнение, и теперь мне придётся делать всё возможное, чтобы его вернуть. Я понимал, что он может легко распустить слухи, которые уничтожат мою репутацию, ещё даже не зародившуюся в этом мире. Осторожность и расчётливость стали моими спутниками в этой опасной игре, где каждое слово и действие могут стать переломным моментом в моём жизненном пути…       После напряжённого разговора мы продолжили наш путь, изучая таинственные ловушки и препятствия забытого храма. Они казались настолько элементарными и странными, словно взяты прямо из какой-то видеоигры, подталкивая меня к мысли, что я не умер, а лишь застрял в коматозном сне. Этот мир выглядел настолько нереальным и ненастоящим...       Но добравшись до следующей комнаты, мы столкнулись с ордой огненных слизней. Чёрт, одна из них была особенно здоровенной!       — Позволь показать тебе, как действуют Ордо Фавониус, — с пафосом выдаёт цыган, лицо осветилось азартом, и он с уверенностью бросился в битву.       Слава богу, Капитан раскрыл истинные способности, и, манипулируя мощью артефакта, он начал метать в слизней удар за ударом. У них не было ни единого шанса; каждая слизь лопалась под давлением мощных ударов. Однако затем произошло нечто такое, чего я вообще не мог предвидеть, нечто, что оставило меня в недоумении и тревоге...       Когда лопнул главный монстр этой огненной тусовки, из открытых врат с отвратительными криками забежали хиличурлы, мерзкие на вид создания, жаждущие нашего полного уничтожения. Их было слишком много, и капитан, несмотря на ловкость и мастерство, не мог одновременно сражаться и защищать меня из-за большого скопления монстров.       В конечном итоге я был вынужден тактически отступить, покидая комнату, где развернулась схватка. Но внезапно и сзади чёрные создания, скрытые за масками, начали выбегать, словно материализуясь из тени. Они закрыли все пути к отступлению, окружив нас с обеих сторон, и животный страх охватил меня.       — Паймон, отвлеки их от меня! — в отчаянии закричал я, понимая, что время на исходе.       Фея на мгновение озадачилась неожиданным приказом, но затем попыталась выполнить его, взвизгнув изо всех сил и замахиваясь маленькими руками. Она прыгала и вертелась, пытаясь привлечь внимание монстров, но они словно не замечали её. Вместо этого их маски, скрывающие все чувства и эмоции, были обращены ко мне, и я почувствовал, как они забивают меня в угол, где уже нет выхода.        — Вы думаете меня убить, гандоны!? Да вам пизда! — с животной яростью взмахнул рукой в их сторону… но произошло то, чего никто не ожидал.       Когда я взмахнул руку, из неё неожиданно и неосознанно вырвалось горизонтальное ветреное лезвие, которое уничтожило всех на своём пути. Монстры, скрытые за масками, были поражены наполовину и выпускали жуткую, едкую кровь. Из них вышло всё, что было внутри: органы, куски мозга и прочая мерзость. Некоторым из них даже удалось выжить, и они зарычали от ужасной боли, проклиная судьбу, пока медленно умирали от кровопотери. Это было ужасное зрелище, которое не каждый смог бы вынести без психологической травмы… кроме меня.       Фея в ужасе наблюдала за этой картиной, и, не в силах вынести суровую реальность мира, закрыла лицо руками. А я, в шоке, не мог оторвать взгляд от дрожащих рук... мне было трудно держаться на ногах, и я, упёршись об стену, медленно опустился на колени, а затем, всем телом упав на землю, закрыл лицо руками, чтобы скрыть сумасшедшую улыбку...       Моё лицо исказилось от блаженства, когда я одним махом уничтожил всех на своём пути. Улыбка растянулась до ушей, показывая весь набор зубов, и я чувствовал, что она была на грани срыва от напряжения, которое я испытывал от наслаждения. Глаза закатывались вверх; как будто я был под воздействием тяжёлых наркотиков, а брови хмурились и поднимались вверх от восторга, который я испытал в тот момент! Будто наконец-то я нашёл этот... ОСОБЕННЫЙ МЕТОД для всех своих проблем!       Но я даже не подозревал, что нас всё это время в храме наблюдал зритель, который увидел во мне то, что не должен был видеть. Его присутствие оставалось скрытым, а взгляд холодным и пронзительным, внимательно изучая каждое моё движение. Он видел мою силу; мою ярость, и даже, возможно, то тайное наслаждение, которое я испытал.       Этот зритель оставался в тени, но то, что он знал, могло изменить всё. Кто он был и что он хотел — оставалось загадкой, но одно было ясно: он был ключом к чему-то гораздо большему, и его знание обо мне могло быть или благословением, или проклятием.