Стремление к совершенству: Как я стал лучшим среди худших

      Через несколько дней после моего представления на этой диковинной арене жизни я принялся размышлять. Момент на пляже, когда сдержанность ушла на второй план, оказался крайне поучительным. Этот свежий, едва оформившийся организм, по-видимому, требует времени для адаптации к моим хирургически точным импульсам. Любопытно, как биохимия может исказить даже самую стойкую и неоспоримую логику.       В связи с этим я пересмотрел режим физических упражнений и онанизма, увеличив темп до оптимального для этого тела. Как альтернативный способ уровнять мои тёмные инстинкты, рассматриваю опцию бесплатной нейтрализации хиличурлов — этих фэнтезийных чудовищ. Награды со стороны гильдий? Безразличны. Мой настоящий капитал — это контроль над моей тёмной стороной.       По поводу гильдий и их завуалированного альтруизма: интересно, что они не потребовали от меня "моры" — локального аналога души — или какой-либо конкретной информации обо мне. Вполне вероятно, что у них есть свои тайные планы. Следовательно, моя лицензия искателя приключений останется дома. Что, если она каким-то образом собирает данные обо мне? Не входит в мои планы быть чьим-либо испытуемым.       Моя же стратегия проста: применять психологические знания и манипулятивные навыки так, чтобы добиться целей. Без лишнего шума, без демонстрации излишних эмоций. Ведь несмотря на низкий уровень эмпатии я прекрасно разбираюсь в эмоциональных механизмах других. Это как игра в шахматы, где каждый ход должен быть холодно рассчитан.       Моральный кодекс? Это лишь сдерживающий фактор для тех, кто итак не решается на определённые действия. Я же нахожу его излишним. Меня не заботит быть героем или злодеем. Я — реалист, моя цель — достичь того, что я считаю нужным. А остальные? Они станут моими шахматными фигурами, даже если будут убеждены, что манипулируют мной.       В конечном счёте, я являюсь суверенным повелителем своего судебного пути. Ни монстры, ни гильдии, ни простодушные смертные не в состоянии изменить это. Любой, кто окажется на моём пути, будет либо использован, либо исключен. Без всякой жалости или милосердия.       Ах, настоящее, этот прекрасный момент, когда все будущие планы и амбиции выглядят, как простые возможности на горизонте. Прекратим же интеллектуальные упражнения о том, что может быть, и обратимся к тому, что есть. Постоянное раздумье о будущем — это всего лишь интеллектуальная мастурбация. Эффективнее и, что важно, безопаснее концентрироваться на текущем моменте.       Что касается текущей повестки дня — она сфокусирована на освоении анемомагии, магии ветра. Анемомагия не просто красивый трюк или уловка, это инструмент, владение которым может наделить меня мощью, сравнимой с божественной. Я намерен не просто "сдувать" противников с лица земли, но и стать единым с ветром. В прямом смысле. Представьте, каково это — владеть силой, способной как поднять в воздух целые корабли, так и уничтожить целые города. Для меня это искусство освоения ветра не только механизм обороны, но и ключ к новым уровням свободы.       Скажите, не мечтаете ли вы о полётах? Лететь без помощи технологических уловок или чужой магии — исключительно на ветру, который можно вызвать и усилить. Это не просто способ передвижения; это искусство, воплощение чистой свободы. И, скажу я вам, когда я добьюсь этого — я сделаю что-то, что даже Мать Природа считала бы чудом.       Впечатляюще, не так ли? Что, не верите? Эмпатия или её отсутствие здесь не имеют значения; это всего лишь психологические параметры, определяющие ваши реакции на мои слова. Моя способность понимать, как работают другие — это вопрос анализа, а не чувства. И если вы думаете, что ваше отношение ко мне каким-то образом может меня изменить или повлиять на мои планы — вы ошибаетесь. Мной движут законы физики и азы магии, а не эфемерные эмоции.       Так что пока вы заняты переживаниями и сочувствием, я буду занят мастерством. И, возможно, однажды мир узнает, как именно мои навыки изменили его. Или не узнает. В конечном счёте, это неважно. Важен лишь процесс, моя личная эволюция, необратимое движение вперёд. Может быть, это — самая чистая форма свободы, доступная человеку. И я намерен её захватить.       Итак, здесь я стою у лавки, монеты в мешке готовы к расходам, но ещё не потрачены. Моя спутница продолжает наслаждаться своими блинами, а я — в предвкушении того, что произойдёт далее.       „Может быть, она простит меня. Может быть, не простит,” — крутятся у меня в голове мысли. Но, честно говоря, важна лишь иллюзия её прощения, а не суть. Эмоциональный интеллект, по моему глубоко продуманному убеждению, заключается не в том, чтобы "искренне" переживать чувства других, а в том, чтобы уметь ими управлять. Словно ведьмак, контролирующий стихии — в моём случае это анемомагия, искусство управления ветром.       Всё это время Кэйа, капитан и моралист, пытается втереть мне, что я сделал что-то "неприемлемое." Возможно, если бы у меня была нормальная способность к эмпатии, я бы даже почувствовал угрызения совести. Но у меня есть кое-что получше — я умею анализировать и применять знания в практической плоскости.       „Скажите, сколько я вам должен?” — наконец обращаюсь к официантке, и она начинает что-то молча пересчитывать в блокноте.       Она называет мне сумму, я оплачиваю. Сделка совершена, мир с моей спутницей как бы восстановлен, хотя ничего не гарантировано. Но в этой жизни, знаете ли, ничего не может быть гарантировано со стопроцентной вероятностью. По крайней мере, теперь у меня есть время и пространство для следующего хода в этой непрекращающейся игре, которую некоторые называют жизнью.       „Спасибо”, — говорю я девушке и возвращаюсь к столу. Пора проверить, насколько удачным был мой ход. Но не волнуйтесь, даже если он не окажется таковым, я всегда найду способ сделать следующий ход ещё удачнее. Это и есть искусство выживания в мире, где эмпатия — лишь валюта, которой я умею пользоваться, но которой по сути у меня нет.       — Послушай, Итэр, — Сара настойчиво зовёт меня. Я оборачиваюсь, скрывая раздражение за социальной маской. — Прости, наверное у тебя полно дел, но я хочу попросить тебя о помощи.       — Что? Я не…       — Я понимаю твоё нежелание, но... Давай я приготовлю тебе особенный ужин совершенно бесплатно, а ты поможешь мне кое-что сделать.       Минут пять я пытаюсь объяснить ей, что у меня нет времени бегать с винокурни «Рассвет» и обратно, но она так быстро тараторит, что не понимаю ни одного её слова. Я пытаюсь остановить её, но она только продолжает галдеть и барабанить, что у меня начинают закипать нервы от иностранного языка, и в конце концов я вынужден перебить её монолог.       — Послушайте, подождите, — Я поднимаю руку, в которой держу мешок с морой, сумка перекинута. — Вы… подождите… тсс… вы не приводите никаких веских доводов.       Официантка не унимается. Она вертит мной, как хочет, использует каждую психологическую уловку, чтобы заманить меня в свою сеть. Я стряхиваю её руку, наклоняюсь вперёд и очень медленно говорю: — Что ты пытаешься сказать мне?       Её слова плещут, как вода из лужи, но я продолжаю настаивать на своём, что мне это совершенно не надо и лучше заплачу за будущий ужин, но официантка продолжает капать на мои мозги.       — За-ка-з? — спрашиваю я её. — Ты хочешь сказать "Помочь тебе с заказом"? — Я с недоверием качаю головой. — Заказ? О гос… ох. О, Архонты.       Она продолжает трепать языком, а когда видит, что методы не срабатывают — повышает голос, думая, что сможет так меня переубедить.       — Я хочу сказать вам две вещи, — повышаю свой тон в ответ. — Первое. Нельзя игнорировать то, что вам говорят люди. Я может и стал Искателем Приключений, но это не значит, что я стал рабом для общества. Об этом не может быть и речи. Второе… — Я усиливаю голос, чтобы перекричать её. — Второе, за ужин я просто заплачу, у меня нет проблем с валютой и… — Но она не умолкает, я киваю, словно понимая её тарабарщину, расплываюсь в улыбке и наклоняюсь прямо к её лицу, и тихо произношу: — Если ты не закроешь свою ебучую пасть, я убью тебя.       Слова упали на Сару, как ледяной дождь, и я наблюдаю, как её энергия угасает, словно свеча, задушенная моей рукой. Она останавливается, рот приоткрывается, но слова, кажется, застряли где-то на пути к свободе. Сквозь зеркало её глаз я вижу момент, когда уверенность вытекает, уходит, умирает. Странное удовольствие поднимается у меня на душе — чувство власти над эмоциями другого человека.       Её взгляд скользит от моего лица, как будто избегая ловушки. Официантка вдруг кажется невероятно хрупкой, и я чуть-чуть ловлю себя на мысли, что мне это интересно. Очень интересно. Но нет, это не беспокойство о ней — это анализ. Я исследую её реакцию, как учёный, изучающий новый вид в этом фальшивом мире.       Она замолкает, и в этой тишине словно замерли все атомы воздуха. Это та редкая минута, когда даже музыка города забывает играть, как будто все музыканты замерли в ожидании моего следующего хода. Я вижу, как она сжимает руки в кулаки, будто пытаясь удержать свою душу от разрыва.       И в этот момент, стоя перед девушкой, я чувствую себя, как хирург, завершивший сложнейшую операцию. Сделано. Я раскрываю себя как книгу для тех, кто понимает текст, но оставляю неразгаданным для тех, кто знает лишь буквы.       Я отступаю на шаг назад, предоставляя ей пространство для дыхания. Но на самом деле этот шаг — не более, чем иллюзия. Я всё ещё держу её в когтях, даже если она этого не осознаёт. Или осознаёт, но не может ничего с этим поделать. И в этом, возможно, заключается самое удивительное — невозможность даже убежать от своей собственной слабости.       Здесь, в этой незначительной встрече, этот волшебный мир стал полотном, и я держу в руках кисть — наполненную всеми оттенками прогнивших красок, которые я принёс из своего гнилого мира.       Но сзади меня кто-то подходит, слышу звуки каблуков и беру себя в руки. Закрыв глаза, я глубоко дышу, напоминаю себе зайти после завтрака к Герте, может, просто домой или…       — Итэр?       Вздрогнув от звука человеческого голоса, я оборачиваюсь — и вижу девушку в ярко-красной униформе. Я несколько раз замечал её, помогающей пострадавшим после недавних событий. Каждый раз, когда проходил мимо, она отпускала что-то вроде восторженного взгляда. Эмбер на взводе, она в очках? Выглядит немного потной. Стоп, на ней очки для воздушных полётов — откуда? В этом фэнтези-мире есть уже самолёты? Затрудняюсь ответить. Она сияет. Сняв свои очки, она широко улыбается: — Привет, Итэр. Я так и думала, что это ты.       Не имея ни малейшего представления, как начать разговор, я выдыхаю приглушённое "привет" и очень быстро бормочу нечто, напоминающее женское имя, а потом просто смотрю на неё, озадаченный, опустошённый, пытаясь сдержать злобу. Официантка опускает взгляд, как будто не зная, что делать дальше. В конце концов я хлопаю в ладоши и произношу: — Ну, что ж.       Скаут продолжает стоять, смущённая, потом нервно подходит к нам. В её руках растворяется воздушный планер, окружённый золотыми частицами. Что за...? Она только что приземлилась на эту улицу? Эта безумная женщина могла бы меня сбить!       — Простите... я вас не перебила? — Эмбер, оставив себе ощущение неловкости, обращает взгляд на официантку. Сара, по-видимому, так же растеряна и быстро кивает в ответ. Скаут снова возвращает притягательный взгляд, положив руку на грудь, словно пытаясь расшифровать код моего внутреннего беспокойства: — Я что-то сказала или... может быть, я помешала вашему разговору с Сарой? Могу вам чем-нибудь помочь? — она пожимает плечами, и её яркое, открытое лицо на мгновение затмевается неуверенностью и заботой.       — О, нет, всё в порядке. Сара просто не могла принять мои чаевые за её отличную работу! — Я протягиваю ей горсть золотых монет. — Верно?       — М-мм, да, — девушка осторожно берёт мору, словно прикасаясь к чему-то очень хрупкому. — Спасибо…       И словно персонаж в японском аниме, удивлённо произнося "ох?", Эмбер переводит взгляд с меня на неё: — Сара, эти чаевые...       Но в этот момент из ресторана доносится громкий звук треска, возможно, из-за двери кухни: — Всё ли в порядке на кухне? — Эмбер встревоженно обращается к зданию, откуда в ответ доносится лишь стук кастрюль и тарелок. Она поворачивается к ней с раздражённым выражением лица, ожидая ответа: — Сара?       — Я… я… пойду проверю, — с трудом выговаривает официантка и быстро удаляется в сторону кухни.       Кажется, скаут хотела пойти за ней. Нет, это нельзя допустить. Если Эмбер узнает, что я сказал Саре, вся моя репутация может рухнуть. Моя линия поведения здесь — великий и справедливый герой, не болтливый подросток с психологическими проблемами. Социальная маска вновь вступает в игру; мой внутренний цинизм отступает на задний план, чтобы уступить место улыбке, излучающей добросердечие.       — Эмбер, не переживай. Сара справится, — мои слова текут легко, как будто я не что иное, как сама уверенность. — А кухню стоит оставить в руках профессионалов, не так ли?       Её глаза встречаются с моими, и я чувствую, как она колеблется. Это мой шанс.       — Кстати, мне очень хочется узнать больше о том воздушном планере. Как ты сумела приземлиться здесь? Это выглядит потрясающе! — Искренность в моём голосе наигранна, но кто бы сомневался? Слой за слоем, маска оставляет меня в безопасности.       Эмбер снова обращает на меня внимание, её интерес зажжён. Инстинкт говорит мне, что я на верном пути.       — О, это было довольно просто, на самом деле, — начинает она, уходя в технические подробности, которые я притворяюсь, что понимаю.       Конечно, я мог бы просто оставить её, позволить ей пойти проверить кухню, и столкнуться с последствиями. Но зачем играть в азартные игры, когда у тебя есть все карты на руке?       Я слушаю её, киваю, представляю, что я — тот, кем хочу казаться. Сара и её реакция теперь далеки, затеряны в тени моей улыбки, которую я умело использую в качестве щита.       Никто не узнает. Никто. За маской я в безопасности. Пока. Я должен стать сильнее — чтобы никто не посмел идти против меня!       Шагая по средневековому городу, каждый мой шаг рассчитан. Эмбер рядом со мной, полностью погруженная в рассказ о приключениях на воздушном планере. Я киваю, смеюсь в нужных местах, но на самом деле мой разум крутится вокруг другой, более неуловимой фигуры. Паймон, моя верная фейская спутница, кружится рядом. И её взгляд... он изменился.       Я никогда не видел её с таким выражением лица. Это не гнев, не разочарование. Это нечто глубже, нечто, что нельзя уловить в словах. Непонимание? Тоска? Или раздражение от того, что я прячусь за этими многочисленными масками? Этот взгляд заставляет меня почувствовать себя голым, разоблачённым, даже во всей этой актёрской игре.       — ...так что вот, Итэр, это был один из моих самых захватывающих полётов, — заканчивает девушка в красном, не подозревая о тонкой динамике между мной и моей феей.       — Звучит потрясающе, — отвечаю я, не пропуская бита. — Но, знаешь, каждое приключение требует отдыха, и, возможно, это время для... кофе?       Паймон по-прежнему смотрит на меня, и её взгляд становится всё более и более нечитаемым. Я надеюсь, что моя предыдущая фраза была достаточно неубедительной, чтобы Эмбер не согласилась и мы оба остались здесь. Это даст мне время поговорить с ней, попытаться понять, что заставило её посмотреть на меня так, как никогда раньше.       — Кофе звучит замечательно! — соглашается девушка, улыбаясь.       Я улыбаюсь в ответ, но это не достигает моих глаз. Слишком многое изменилось в один момент — и всё из-за одного взгляда. Моя маска начинает трещать, и я не знаю, как долго смогу её удержать. Надеюсь, что скоро найду ответы на свои вопросы. Если не сейчас, то когда?       Фея продолжает лететь рядом, её взгляд непроницаем, как небо после заката. Я знаю, что должен с ней поговорить. И что-то мне подсказывает, что это будет разговор, полный откровений, которых я бы предпочел избежать.       Но иногда маски должны падать. И вопрос только в том, буду ли я готов к тому, что увижу за её пугающим звёздным взглядом.