Стремление к совершенству: Как я стал лучшим среди худших

      Обычно я встаю в 5 утра сразу в одежде, чтобы не тратить на это время. Делаю сальтуху, чтобы размяться и принимаю холодный душ, чтобы взбодриться.       Ставлю плюсики в журнале дел: „Сука, пером не удобно ставить блядские плюсики!”       Затем я-я-я делаю пробежку, параллельно слушаю птиц, запоминаю их приятные ноты и догоняю девушку с короткими волосами, чтобы показать превосходство над ней.       „Ох, вы в ПОРЯДКЕ?! Давайте я помогу вам подняться,” — подбегает моя соперница, чтобы помочь.       На завтрак я пью воду, так быстрее, ведь её не нужно готовить. В процессе пишу заметки; устраиваю мозговой штурм, записываю новые слова, читаю простую письменность, пишу что-то продуктивное и, конечно же, вспоминаю мотивирующий контент из прошлого мира.       Снова ставлю плюсики в журнале дел: „Да блядь, чернила потекли! Мои ебучие плюсики!”       Время всего 5:20 утра, а я уже столько всего сделал: „Пожалуйста, прекрати так улыбаться,” — всхлипнула моя спутница.       Затем я работаю. Изучаю ежедневные поручения, истребляю хиличурлов, помогаю всем подряд, посылаю на три буквы пьяницу по имени Нимрод.       Конечно, ставлю плюсики: „Хе-хе, не зря выпросил у Тимея карандаши.”       Блин, на завтрак была вода. Чтобы не тратить время — справлю нужду на месте: „ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!” — спросила моя фея.       Ставлю плюсик.       Дальше я убираюсь в доме, пока привожу себя в порядок, проветриваю помещение, убираю пыль и сразу же мою посуду, ведь у меня есть ноги.       Время обеда. Пью воду, ведь её не надо готовить, заодно и по-большому не надо ходить — удобно.       Ах да, ставлю себе много-много плюсиков.       Работа закончена, и настало личное время. Конечно занимаюсь спортом. Лайфхак. Во время отжиманий удобно читать книги по истории Мондштадта и Тейвата в целом. Во время приседаний — заниматься творчеством, а во время прокачки пресса улучшать свою анемомагию.       Плюсики :3       Дальше я играю. Развлекаться тоже нужно! Получаса хватает, чтобы удовлетворить потребности Паймон и проанализировать её повадки, которые я заношу в блокнот, чтобы отслеживать продуктивность моего самого лучшего компаньона: „Я устала,” — промямлила фея.       Затем я рефлексирую о прошедшем дне, пишу планы и анализирую задачи на всё существование в этом волшебном мире.       Ставлю плюсики, галочки и звёздочки.       Резко вспоминаю, что сегодня Капитан придёт пораньше. Иду на рынок, попутно медитирую, покупаю специи и продукты, а также нарезаю овощи, пока стою в очереди: „Ты хотя бы купи их, чтобы резать!” — прогавкал на меня торгаш.       Успеваю, вовремя. Сажусь за парадный стол и горжусь собой. Всего один день, а я поставил столько плюсиков. А впереди новый день, который станет ещё продуктивнее. Ещё больше планов, списков и дел. Я не потеряю впустую ни минуту этой жизни. Моя анемомагия станет ещё сильнее, а я — ещё успешнее. Нужно всего лишь забыть о "друзьях", личной жизни и увлечениях. Зато у меня будет стопка прочитанных книг; кучи плюсиков, галочек и звёздочек, а главное — новые связи, упадок сил, выгорание, тревожность и чувство осознания своей опустошённости…       „Да и хуй с ним,” — проносится в голове, когда я ищу морозильник для своего мороженого.       Но в этом доме не предусмотрены морозильники. И, как всегда, Павлин опаздывает...       Неожиданно для себя, я бросаю стакан с мороженым в стену. Он разбивается, оставляя мокрые следы. Только что убирал, и вот теперь весь порядок нарушен.       „Сука, если не прекратишь ебать мне мозг, я прирежу кого нибудь!1” — кричу во всё горло, в отчаянии сжимая голову руками. Я был уже на грани чувствовать что-либо!       И внезапно меня отпустило. Неужели что-то или кто-то внутри пытается помещать мне? А я уже думал, что у меня пробудились совесть и чувства. Какое облегчение, что это не так.       Тем не менее всё, что мне оставалось делать — это прислониться к стене и отдохнуть после такого насыщенного дня…

***

      Вся местность вокруг дома была прибрана до идеала — каждый предмет, каждая вещь на месте, словно в музее. Внутри дома царила атмосфера гармонии и порядка. Ни одной пылинки на полках, ни одной складки на скатерти. Всё выглядело безупречно.       Сидя за столом напротив капитана, я ждал, когда он приступит к ужину. Я потратил достаточно времени на приготовление моей пасты и был уверен, что он оценит её по достоинству. Это было не просто тесто с соусом, это был настоящий кулинарный шедевр. Я почти чувствовал, как мои папильотки на языке начинают играть от вкуса моего фирменного соуса, приготовленного по особому рецепту.       В то время как я, будучи лишённым всех красок человеческих эмоций, редко испытывал настоящие чувства, но в этот момент меня охватывало настоящее предвкушение. Я представлял, как Павлин будет наслаждаться каждым укусом, и как это будет удовлетворять моё чувство гордости и совершенства.       „Угощайтесь, Капитан. Паста под соусом по секретному рецепту. Моё коронное блюдо,” — сказал я, наблюдая, как он наматывает на вилку первую порцию. На его лице было написано предвкушение, и я знал, что сегодня достиг своего.       — …Какой странный вкус, — сухо ответил Кэйа.       Я улыбнулся, стараясь сохранить спокойствие: — Необычный. Как продвигаются поиски тех Похитителей сокровищ?       — О-о-о, мы нашли след и скоро мы… а… не будет соли? — он внезапно сменил тему.       — Не хватает соли? — повторил я, скрывая сомнение.       — Да, они разбежались в разные стороны, — он указывает вилкой на пасту, — а это вчерашние из того ресторана?       — …Нет. Я. Это приготовил я, — проверяю состояние пасты. — Почему они разбежались?       — Столкнулись с какой-то опасностью, видимо, — вновь меняет тему, — а можно ещё кетчуп?       Я смотрю на него, не скрывая удивления: — …Кетчуп? В пасту?       — Ммм, — он кивает.       — Ты же испортишь блюдо, — возразил я.       — Вряд ли… — он продолжает крутить вилку в тарелке. — Но в любом случае, неважно, ха-ха-ха…       Я пытаюсь переключить тему: — …Что ещё вы узнали?       — Что мы поймаем их на мелочи. Ну знаешь, как ты там говоришь — дьявол в деталях! — отметил Капитан.       — Да уж я знаю.       — Вот увидишь, поймаем их и… это что жуки? — он вдруг прищурился, глядя на тарелку.       — Это грибы.       — Я про вкус… — он скривил лицо, запивая неприятный осадок.       — Если ты отличить жуков от филанемо не можешь, то как вы поймаете их, тупица? — с капитана спадает улыбка. — Да, с таким отношением на работе рано или поздно ты поплатишься за это! И если не прекратишь вешать мне лапшу на уши, то ты умрёшь, — я указал на него вилкой.       — О нет! Ты отравил еду? Так вот почему у неё такой отвратительный вкус, — отметил он, отшвыривая вилку и прикрывая рот.       На мгновение мир остановился, и я смотрел на него, пытаясь подавить бурю внутри.       „И всё же, какой интересный фразеологизм, надо запомнить,” — пробормотал Капитан, изогнув рот в хитрой улыбке.       Моя осмотрительность дала тревогу, что он тестирует меня, скорее всего пытаясь понять, кто я на самом деле. Надо взять себя в руки.       — Итак, Итэр, давай попробуем сохранять спокойствие... — Он посмотрел на меня с серьёзным выражением лица, а затем вздохнул. — Слушай, я знаю, что это сложно, но мы действительно поймаем этих типов. И твоя паста... ну, она вкусная, по-своему. Давай обойдёмся без напряжения.       — Ладно, — ответил я, и мы оба углубились в процесс ужина.       И наконец мы оба сосредоточились на тарелках перед собой. Звуки вилок и ножей, погружающихся в пасту, служили фоном нашему ужину. Паста была аль денте, и каждое перемешивание раскрывало новые слои моего фирменного соуса. И хотя Павлин изначально выразил недовольство, я заметил, что он наматывает порцию за порцией на свою вилку.       Лампы на столе мягко освещали комнату, придавая ей уютное атмосферное настроение. Иногда мы пили из стаканов с водой, создавая краткие паузы в ужине.       На столе также стояла корзина со свежим багетом, который мы рвали руками и макали в оливковое масло. Хруст хлеба сочетался с мягкостью пасты, добавляя разнообразие к трапезе.       За всем этим пиром мы обошлись без лишних слов. Оба понимали, что иногда лучше всего просто наслаждаться едой и компанией друг друга, не отвлекаясь на пустые разговоры.       После того, как оба закончили свои тарелки, Капитан откинулся на спинку стула, выдохнул и улыбнулся мне. Это была та улыбка, которая говорила "спасибо", не требуя слов. Я кивнул в ответ, собираясь убрать посуду.       — Я вот хотел спросить... Ты не знаешь, почему у Эмбер появились синяки на шее? Как будто… её кто-то душил. — послышался холодный вопрос от Альбериха, когда я ополаскивал тарелку.       Слова Капитана звучали в моей голове, словно металлическое эхо. Эмбер... синяки на шее... Почему меня это должно волновать? Однако моё лицо оставалось невозмутимым; ведь показывать чувства — это слабость, а слабость недопустима.       — Интересно, — безразличным тоном бросил я, продолжая перемещать губку по поверхности посуды. — Что Эмбер говорит об этом?       Задержав взгляд на мне, Кейя на мгновение замер. Я чувствовал на себе взгляд, как будто он пытался прочесть меня, проникнуть в мою суть, но там было пусто, нет ничего, что могло бы раскрыть меня.       — Она мало что помнит, — начал он осторожно, словно отбирая каждое слово, стремясь раскрыть меня. — Но эти отметины появились после вашей экспедиции за "Птеродактилем"... — его голос звучал ровно, но я слышал напряжение в каждом слове.       — Понятно, — промолвил я, не поднимая глаз. Вода шумела, когда опускал чистую тарелку в стойку для сушки. — Я уверен, что когда вы поймаете виновного, он понесёт наказание.       — Это важно, — согласился он, и в голосе появился тень решимости. — Эмбер мне дорога, и я не намерен смотреть в сторону, пока она страдает.       Я кивнул, словно понимая его чувства, хотя на самом деле они были мне безразличны. Я завершил мытьё посуды, мои движения были точны и измерены, без лишних эмоций. В этом мире выживает самый приспособленный, и я намерен оставаться таковым.       — Ты когда-нибудь испытывал чувство вины? — неожиданно добавил он, показывая заинтересованность.       Мой ответ лишь звучал спокойно, но в уголках губ играла едва заметная усмешка. Мои слова были обёрнуты тонкой паутиной иронии, почти неощутимой, но присутствующей: — Возможно. Не знаю. Вряд ли.       Его глаз вглядывался в мои, пытаясь расшифровать что-то, что даже не существовало. Я наблюдал, как он искал ответ, но там было только пустое отражение       — Значит, ты никогда не чувствовал себя виноватым? — настаивал он, словно не веря или не желая верить в это откровение.       — Мне нечего добавить, Кэйа, — произнёс я, подчеркивая каждое слово тонким слоем льда. Это был мой тихий сигнал к завершению этой бесполезной дискуссии.       Капитан умолк, его взгляд был полон невыразимых эмоций, пока он не отвёл глаз и вздохнул, смирившись с моей несгибаемостью.       — Ладно, — промолвил он, вставая. — Не жди меня, я пойду.       — И куда же ты? На улице глубокий вечер, — спросил я больше из вежливости, чем из любопытства.       — Просто хочу выпить, — последнее, что он мне сказал перед закрывающейся за ним дверью.