Черное и белое

ГЛАВА 6. Чизер Фад-Шарг. Перешагнув порог родового дома семейства Толли, я почувствовал себя на вражеской территории. Сразу же появилось ощущение обнаженности из-за того, что магия во мне после родов не восстановилась. Только не подумайте, что я сожалею о своем решении родить сына, не жалею, честно. Просто на территории светлых без магии мне было крайне неуютно, а тут еще слуги пялятся на меня, словно я дикий зверь, собирающийся ими закусить. Не знаю, как они догадались о моей принадлежности к темным, ведь среди слуг магов нет и быть не может. Магический медальон темного рода Фад-Шарг я снял, разве что одежда моя была привычных темных оттенков, тогда как светлые маги предпочитали светлые цвета в одежде, простите за тавтологию. - Предупредите деда, что перед ужином я приведу к нему моего супруга и сына, чтобы познакомить, а пока отнесите вещи в мою комнату. Строгий тон Дантиро заставил замерших на пороге слуг зашевелиться, так что через пару минут мы оказались на третьем этаже в больших апартаментах, состоящих из пяти комнат. Дорогие ковры устилают полы, гобелены покрывают стены, старинная мебель, плотные гардины на окнах с золотым гербовым тиснением, картины, позолоченные подсвечники и камины, отделанные мрамором в каждой комнате, - все это поражало воображение и заставляло чувствовать себя бродягой – побирушкой. - Может, отдашь мне Айриса, пока будешь приводить себя в порядок после дороги? Бросаю на светлого косой взгляд и крепче прижимаю к себе спящего сына. - Какая комната моя? - Рядом с моей, - Дантиро открыл едва заметную дверь и, пропустив меня вперед, провел в небольшую комнату, где половину пространства занимала кровать. В спальне Дантиро тоже была такая же, но та комната была несколько больше, поэтому сей предмет мебели не казался столь… гигантским. Вся мягкая мебель, гардины и даже стены были отделаны в темно-розовых и золотых тонах. Кошмар. - После ночи в этой комнате меня будет тошнить. Дантиро оглядел комнату и пожал плечами: - Вообще-то эту комнату планировала мама для моей будущей супруги, но, если тебе не нравится, можешь воспользоваться гостевой спальней, она бело-синяя. - Вся проблема в том, что я супруг, а не супруга. Показывай гостевую. Вообще-то, мы с Дантиро не супруги. В храме Шедкейда он дал мне все обещанные клятвы, и священный огонь подтвердил их правдивость, так что, в случае нарушения какой-либо из его клятв, он погибнет. Я же клятв не давал, так что формально мы не супруги, но другим это знать не обязательно, тем более что брачный браслет, опаленный священным огнем, Дантиро мне все же вручил. Вторая комната оказалась немного меньше, но намного уютнее. Сочетание синего и белого не резало глаз, а кровать была вполне нормального размера, так что я вздохнул спокойно. - Эта комната нам подходит, - я положил сына на кровать и распеленал его. - Я сейчас приму душ, покормлю Айриса, и можно будет идти знакомиться с твоим дедом. - Хорошо, - Дантиро немного помялся в дверях, а затем все же решительно шагнул ко мне. – Я должен тебя предупредить насчет деда. Помнишь, я рассказывал тебе, что мой… позорный поступок был связан с тем, что я испытывал личную неприязнь к темным из-за ранения деда? Дождавшись моего кивка, он продолжил: - Так вот, я тогда тебе не все рассказал. Мой дед потерял ногу во время сражения, и сделал это… Фад-Шарг «Мечом хаоса», так что дед будет... недоволен, мягко говоря. Услышав это, я вздрогнул. «Меч хаоса» - наш семейный артефакт, ужасающей силы. Я никогда не пытался призвать его, хотя и знаю с детства, как это делается, и даже не представляю, что должно случиться, чтобы я совершил этот поступок. Дело тут вовсе не в том, что магия для меня сейчас недоступна, «Меч хаоса» отзовется любому, в ком течет кровь Фад-Шарг. Этот артефакт не только убивает людей, забирая их душу, а при ранении, выпивая силу. Тот, кто держит этот меч в руках, получает те же ощущения, что испытывает жертва меча. Должно быть, положение моего предка было воистину ужасно, если он решился на такое. Да, тем самым он обеспечил победу своим воинам на поле боя, но потом, отпуская меч, он сполна испытал всю боль и отчаянье убитых им людей. Слабый духовно и физически, маг просто не выдерживал и либо погибал на месте, либо погружался в мир безумия, поэтому мало кто из нас рисковал вызывать этот страшный артефакт. - Я понял. Спасибо, что предупредил. В комнату старшего Толли я входил с опаской, прижимая к себе нарядно одетого Айриса. Дантиро шел впереди, и я чувствовал себя более спокойно за его спиной. Странное чувство, позабытое, но приятное. Меня уже давно никто не защищал, так может, я не зря согласился на предложение светлого. - Дед, добрый вечер, я привел к тебе своего супруга и нашего сына. Знакомься. Это Чизер, - я шагнул вперед и склонил голову, здороваясь с человеком, сидящим в кресле на колесах. - А это - наш сын, Айрис. Еще крепкий мужчина был совершенно сед, а нездоровый сине-красный оттенок кожи лица говорил о том, что мужчина злоупотребляет спиртным. Ноги его были укрыты покрывалом, так что отсутствующую ногу было не видно. - Подойдите ближе, - проскрипел мужчина, и я сделал еще три шага вперед, оказавшись перед креслом. Растянув рот в кривоватой улыбке, мужчина посмотрел в лицо спящего ребенка, замер на миг, широко раскрыв глаза, а затем я увидел, как его лицо налилось кровью, и даже белки глаз начали краснеть. Страшное зрелище. - Это ш-што? – прошипел мужчина, тяжело дыша. Он перевел взгляд на меня, наши глаза встретились, и лицо его задергалось в нервном тике. – Ты… ты… - Дед, успокойся. - А ты вообще молчи, сосунок! Ты что устроил?! Ты кого в мой дом привел?! - Не кричи, дед. Это получилось случайно. Почти. Но раз уж Чизер родил от меня ребенка, я, как честный человек… - Честный?! Какое понятие ты имеешь о чести, щенок паршивый?! Вон из моего дома! Чтобы ни тебя, ни твоего ублюдка я тут больше не видел! Его вопли разбудили Айриса, но не это возмутило меня, а то, что моего сына назвали ублюдком! - Заткнис-с-сь! – Я тоже умею шипеть. – Не смей открывать рот и обзывать моего ребенка. Прижимаю Айриса к груди, легко укачивая, чтобы успокоить, но малыш продолжает плакать. Я готов просто убить этого желчного старика, ненавидящего весь мир из-за своего несчастья: - Я и сам не останусь в доме, где правит ненависть и злоба. - Прекрасно! Убирайся! И ты убирайся вместе с ним, - это уже Дантиро. - С этого дня у меня нет внука. Слышишь? Нет! Выходя из комнаты, я слышал за спиной шаги светлого мага, и мне было радостно от того, что он не остался, уговаривая деда простить его. В коридоре мы столкнулись с мужчиной, довольно похожим на Дантиро. - Дан, что случилось? - Здравствуй, дядя. Кажется, у тебя больше нет племянника. Дед вычеркнул меня из рода Толли, так что я вынужден уехать. Пожалуйста, скажи слугам оседлать наших лошадей, вещи мы соберем сами. А собирать нам, собственно говоря, было нечего, почти все, что мы привезли с собой, так и осталось в сумках. Через десять минут я уже спускался вниз, заметив, как на шее Дантиро повисла плачущая женщина, видимо, его мать, а тот мужчина, которого он назвал дядей, стоит рядом, с хмурым выражением на лице. Даже при изгнании из дома ему есть с кем прощаться, а мне… у меня есть только мой сын, ставший смыслом моей жизни. Дантиро, конечно, сволочь, и поступил он как свинья, но, благодаря ему, я теперь не один в этом мире, так что я даже не знаю, проклинать его или благодарить. Вывод - подожду с выражением своих чувств, а там видно будет. Вполне возможно, что теперь, когда могущественный род не будет стоять за его спиной, все изменится. Нам понадобилось десять минут, чтобы покинуть дом рода Толли. Благо, их имение находилось у небольшого городка, так что ночевать на улице нам не пришлось. Дантиро привел меня в маленький трактир на окраине города, где мы быстро сняли двухместную комнату. Быстро поужинав, я отправился наверх, в оплаченную комнату, а вот светлый остался внизу, заливая вином свое горе. Сначала я хотел сказать ему, что напиваться – это последнее дело, но, подумав немного, все же промолчал. Дантиро – взрослый мальчик. Он хотел нести ответственность не только за себя, но и за нас, вот пусть и попробует, каково это. Я-то уже несколько лет жил один и привык рассчитывать только на себя, а светлому будет тяжело. Покормив сына на ночь и заказав несколько бутылочек молока у жены трактирщика, я спокойно отправился спать. На корзину, в которой я хранил молоко, пока мы путешествовали, было наложено специальное заклятие стазиса, чтобы продукты не портились. Денег, конечно, за нее я выложил немало, но зато теперь спокойно запасался столь необходимым продуктом в больших количествах и не переживал, что завтра малышу будет нечего есть. Выспаться мне так и не удалось, и дело было вовсе не в Айрисе. Малыш хорошо спал почти всю ночь, не просыпаясь и не капризничая, а вот ввалившийся посреди ночи светлый, пьяный, как не знаю что, разбудил меня, потому что, добираясь до кровати, умудрился упасть три раза, громко матерясь. Пришлось встать, чтобы помочь светлому в поисках кровати, укрыть его, выслушивая жалобы на судьбинушку горькую и несправедливость. И как я сдержался, чтобы не высказать все, что я думаю о нем «несчастном», своими же руками разрушившим свою жизнь? Видимо, тут сыграла свою роль рациональность мышления, пьяному все равно ничего не докажешь, наутро он ничего не вспомнит, так зачем зря стараться? Кроме того, это могло оказаться небезопасным занятием. Мало ли что в его нетрезвую голову стукнет. В общем, раздел и уложил я его молча. Даже успел услышать, как светлый начал пьяно похрапывать, но стоило только мне самому погрузиться в сон, как я снова был разбужен неугомонным Дантиро, которому стало плохо от выпитого, а затем проснулся и наш сын, решив что поспал он достаточно и пора присоединиться к общему веселью. Ночи как не бывало. Вот за что мне это наказание? Утром Дантиро поражал нездоровым зелено-желтым цветом лица, ведь похмельный синдром светлые лечить не могут. Кроме того, у него болела голова и желудок, так что отъезд пришлось отложить еще на сутки. Весь день я разрывался между закапризничавшим вдруг сыном и тихо стонущим на кровати «почти супругом». Дантиро, поначалу, есть отказывался, а на любое упоминание о еде его организм реагировал тошнотой. Все это было бы весело, если бы убирать за ним приходилось кому-то другому, так что кроме воды я ничего ему больше не предлагал. С Айрисом все оказалось сложнее. Он кушал, исправно ходил в туалет, вот только спать больше получаса отказывался. Малыш все время хныкал и пытался выбраться из пеленок, причем никаких видимых причин для подобного поведения я не находил. Он словно реагировал на состояние второго отца, разделяя с ним все неприятные моменты похмелья. В конце концов, не выдержав, я распеленал его, оставив лежать голеньким на кровати, обложив подушками, чтобы малыш никуда не укатился, все-таки кровать была не широкая, так что ребенок вполне мог свалиться с нее. К тому времени Дантиро успокоился и заснул, а за ним почти сразу угомонился и Айрис, так что я смог свободно вздохнуть и присесть у окна, отдыхая. Не то, чтобы я сильно устал, но после рождения сына я полностью так и не восстановился. Теперь я быстро уставал, плохо засыпал ночью, зато днем мне все время хотелось спать. Типичные признаки легкого повреждения ауры, к счастью, не зашедшие далеко, так что приблизительно через год – полтора я должен полностью восстановиться, а вот вернется ли ко мне магия – это вопрос. Незаметно для себя, я задремал у того окна и был разбужен тихим голосом. - Вот так, мой хороший. Вкусно? Ах, ты мой маленький синеглазый красавчик. Вот вырастешь, и все девчонки будут бегать за тобой. Приоткрыв глаза, я чуть повернул голову и увидел все еще бледного Дантиро, держащего на руках Айриса и кормящего его из бутылочки. Милая картина. Они так гармонично смотрелись вместе, этот платиновый блондин и златокудрый малыш на его руках, вот только в сердце моем шевельнулась ревность и страх потерять сына. Во мне сразу же возникло желание забрать ребенка и бежать с ним так далеко, чтобы никто и никогда не смог нас найти. Мне даже пришлось зажмуриться и отвернуться, чтобы подавить порыв, сделать это немедленно. Конечно, именно я выносил ребенка, зачатого без моего согласия, но имею ли я право лишать их общества друг друга теперь? Не знаю. И от этого мне тяжело на душе. Вскоре Дантиро закончил кормить Айриса, и я услышал, как ребенок сыто срыгнул. - Вот и славно, а теперь спать, мой хороший. Смотри, твой папа спит, и ты закрывай свои прекрасные глазки. От этого тихого голоса у меня вдруг защипало в носу, и в глазах появилась забытая резь от непролитых слез. Я сидел, слушая, как светлый нежно разговаривал с нашим сыном, и едва сдерживал слезы, молясь только об одном, чтобы он ушел куда-нибудь и не увидел моих слез. Я уже совсем забыл, какой бывает нежность. Сам я, конечно, играл с малышом, ворковал над ним, целовал и радовался каждому мгновению нашего общения, но как же мне сейчас было обидно от того, что ко мне самому никто не испытывал таких чувств. После смерти родных, я ни разу не слышал, ни от кого, ласковых слов. Похвалы от преподавателей в академии – не в счет, ведь это совсем другое, а мне так хотелось родного тепла и участия. Пока я пытался взять себя в руки, на кровати все стихло. Оглянувшись, я увидел сладко спящего на спине Дантиро, положившего дремлющего малыша себе на грудь. Это стало последней каплей. Я почувствовал себя лишним в этой идеалистической картине, и слезы потекли из моих глаз. Пришлось вставать и тихо выходить из комнаты, чтобы умыться, не разбудив спящих. Только успокоившись и взяв себя в руки, я смог вернуться в нашу комнату, прихватив с собой легкий обед для светлого. Разбуженный ароматом бульона, он почти сразу же проснулся. Лицо Дантиро было еще бледным, но зеленый оттенок уже отступил, как и тошнота, так что бульон с сухариками был воспринят благосклонно и выпит до дна. - Спасибо, - тихо произнес Дантиро и снова завалился спать, пока я держал на руках сладко посапывающего Айриса. Я кивнул в ответ и, уложив ребенка, отправился вниз, чтобы отдать посуду и сделать распоряжения насчет ужина. Внизу меня ждал не самый приятный сюрприз в виде матери и дяди моего светлого. Моего! Надо же. - Дантиро спит наверху, пройдете к нему? - Нет, мы хотели бы поговорить с тобой, - дядя строго глянул на меня в упор. - Со мной? О чем? Я вашего племянника на себе насильно не женил, если Вы об этом. Он сам все это затеял. - Нет, нет, - женщина оглянулась вокруг и указала на один из свободных столиков в углу. – Может, присядем туда? Пожалуйста. Отказываться причины у меня не было, тем более что меня просили, а не требовали, так что через пару минут мы уже сидели за столиком, и молоденькая служанка подавала нам горячий чай. - Это я настояла на том, чтобы мы встретились с вами, Чизер. Правильно? Я кивнул в ответ. - Чизер Фад-Шарг, если быть точным. - Час от часу не легче, - тихо произнес мужчина, а женщина тихо ахнула, в испуге закрыв рот ладонью. - Вы знаете, как наш род, мягко говоря, не любит ваш? – мужчина отвел взгляд, но поджатые губы говорили о том, что разговор этот ему стал крайне неприятен. - Знаю. Дантиро мне рассказал пару дней назад. - В таком случае, Вы поймете нас, - мужчина прочистил горло и продолжил. - Мы хотели бы предложить Вам денег за ребенка. Подождите отказываться. Так, вы сможете обеспечить свою жизнь. Отец отойдет со временем, простив Дантиро и признав своего правнука, все-таки в мальчике есть и наша кровь. Разумеется, про то, что его второй половиной является Фад-Шарг, мы ему никогда не расскажем. - Согласитесь, юноша, но наша семья может дать ребенку больше, чем двое молодых людей, у которых нет ни работы, ни более менее приличных средств к существованию. Я по очереди переводил взгляд с мужчины на женщину, пока они говорили, и во мне поднималась злость. Как они могли даже предположить, что я продам им своего сына? Эти светлые, кроме своих денег, ничего не видят и еще смеют обвинять нас, темных, в чёрствости и равнодушии. Подавив зарождающееся желание послать их всех куда подальше, я обратился к женщине. - А если я сейчас предложу Вам продать мне вашего сына, пообещав, что он будет жить сытно, и не будет знать ни в чем отказа, но при этом для Вас он навсегда будет потерян, Вы согласитесь? Подумайте хорошенько, триста тысяч золотом. Нет, пятьсот. Это хорошие деньги. Конечно, мне неоткуда было взять такие огромные деньжищи, но ведь дело было не в деньгах, а в том, что эти двое не понимали, о чем они просят. Продать сына – это… нет, подобное даже в голове не укладывается. - Конечно, нет, - женщина даже задохнулась от моего предложения, - он же мой сын. - А Айрис мой сын. Так почему вы думаете, что я решу продать единственное родное для меня существо в этом мире? - Простите, - женщина всхлипнула и закрыла лицо платком, чтобы скрыть свои слезы, - я знала, что вы откажете, но не могла не попытаться. Вы же ма… простите, отец, Вы должны понять мои чувства. - И я их понимаю, только поэтому все еще сижу тут. Я не буду препятствовать вашему общению с сыном или внуком, если таковое желание у Вас возникнет. Мы едем в Саарон. Город на ничейной земле подходит нам обоим, к тому же при академии есть прекрасная лечебница, где Дантиро сможет найти работу, а, может, и я, со временем. - Дантиро очень талантлив, - вступил в разговор мужчина, все еще не глядя на меня, - он мог бы сделать блестящую карьеру, если бы… - Если бы не я? Знаю. И думаю, что, когда наш сын станет достаточно самостоятельным, Дантиро вернется к вам и еще сможет сделать блестящую карьеру, что вы ему напророчили. Что такое для мага шестнадцать лет? Всего ничего. - Значит, Вы твердо намерены испортить нашему мальчику жизнь? А вот это уже хамство. - Конечно, о том, что Ваш МАЛЬЧИК сам выбрал свой путь в жизни, Вы даже мысли не допускаете. По-вашему, это я затащил его в постель и изнасиловал, чтобы забеременеть? Так?! Знаете что, вам очень крупно повезло, что сейчас я обычный человек, иначе, клянусь, вы бы жестоко поплатились за нанесенное мне оскорбление. - Так в чем же дело? – мужчина поднялся из-за стола и гордо вскинул голову. – Секунданты найдутся, как и лишний меч. Мы можем немедленно выяснить все наши разногласия во дворе за трактиром. - Согласен, - встаю, понимая, что, не сумев выкупить у меня моего сына и их драгоценного Дантиро, этот светлый решил просто избавиться от меня другим путем. Это светлые земли, кто обеспокоится разбирательством о честности дуэли между светлым магом и темным? Никто. Но отступить я уже не могу. У меня тоже есть гордость, и имя Фад-Шарг никогда не будет идти синонимом к слову трус! Утешает только одно, если я погибну, Дантиро сможет защитить нашего сына. Он обещал. Место для дуэли оградили достаточно быстро. Зевак собралось много, так что в секундантах недостатка не было. Меч мне тоже нашли, но то, что он оказался немного длиннее меча моего соперника, было скорее недостатком, чем достоинством, потому что мой меч был тяжелее. В моем состоянии я и так не смогу оказать достаточный отпор такому сопернику, как светлый, с его-то опытом войны, а уж тяжелый меч делает наш поединок вообще бессмысленным. Больше десяти – пятнадцати минут я вряд ли продержусь, но отступить… не дождетесь! По крайней мере - умру как мужчина! Делаю пару взмахов мечом, стараясь хоть немного приспособиться к чужому оружию, и становлюсь в стойку, готовясь отражать атаки светлого. Он замирает на миг напротив меня, а потом кидается вперед. Звон скрестившихся мечей на миг оглушает, а потом весь окружающий мир перестает для меня существовать, сузившись до размера небольшой площадки за трактиром. Блок, блок, удар, блок. Мечи поют свою смертельную песню. Мужчина нападает все с большим напором, я же постепенно чувствую, как начинает уставать рука, как от ударов немеет кисть, и понимаю, что мое время почти истекло. Как же умирать не хочется! Вижу глаза своего противника. Они полны торжества и предвкушения победы. Мастер-мечник Иллирой как-то сказал, что желание жить может творить чудеса. Вот от такого чуда я бы не отказался. Отбиваю удар и отскакиваю назад, пытаясь перевести дыхание, и в ту же минуту передо мной вырастает спина в знакомой рубашке. Дантиро! От облегчения я чуть не рухнул на колени, однако расслабляться было еще рано. - Дядя, что тут происходит? - Уйди, Дан. Я разберусь с ним, и все наладится. Рано или поздно отец простит тебя, и мы… - Если он умрет, меня тоже не будет на этом свете, так что я смутно понимаю, что может наладиться. Я дал магическую клятву в храме защищать его ценой собственной жизни, так что убить моего супруга ты сможешь, только убив меня. Оказывается, светлые могут талантливо врать. Вернее недоговаривать. Дантиро, конечно, клятву давал, но слова ее не предполагали подобного исхода. Он клялся защищать нашего сына, не жалея себя, но о смерти светлого в случае нашей гибели там не было ни слова, а я в той клятве вообще шел как бы приложением к ребенку, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы самому выбирать свой жизненный путь. Светлые вообще всегда были мастерами обещать - не обещая, так что Дантиро и тут оказался верен себе. Я, наверное, путано объясняю? Но в данный момент я и сам не в состоянии понять, что происходит. Ведь Дантиро упускает такой отличный шанс избавиться от меня. Почему? Нет, я совсем не против того, чтобы он защитил меня от своего сверхпредприимчивого родственника, вот только, мне с трудом верится в то, что подобная благотворительность пройдет безвозмездно. Что может потребовать от меня светлый маг, в обмен на свою защиту? Да, что угодно. Я все больше убеждаюсь, что эти люди способны на все. - Дан, - мать светлого бросается на его грудь, но Дантиро отстраняет плачущую женщину. - Не надо, мама, мы все сказали друг другу еще вчера. А сейчас прости, Айрис проснулся и хочет видеть своего родителя. Обернувшись, Дантиро хватает меня под руку и буквально тащит внутрь трактира, не говоря ни слова. Чужой меч я вручил кому-то у самых дверей, даже не глянув, кому его сунул, потому что меня быстро затолкали внутрь, протащили по лестнице и совсем невежливо запихнули в комнату, где наслаждался сладким сном наш сын. Только тогда я позволил себе расслабиться и буквально рухнуть на свою кровать. - Какой же сегодня был длинный день. Дантиро не было минут двадцать. Когда же он появился, настроение светлого было совсем не радостным. - Извини моих родственников. Они не плохие, просто за меня переживают очень. Дядя не может иметь детей, так что я - последняя надежда на продление рода, и тут вдруг такое. - А почему у него не может быть детей? «Вот зачем я этим интересуюсь? Оно мне надо?» - Задело проклятием еще в юности, - коротко бросил Дантиро и открыл дверь постучавшему в нее слуге, принесшему нам ранний ужин. Да, проклятия светлые лечить не умеют. И никогда не сумеют, не доступно магии порядка подобное действо, только магии хаоса. Хотя наложить проклятье может любой мало-мальски сильный маг, а, при удачных стечениях обстоятельств, и любой недоучка. Вот если бы Фад-Шарг были живы… ай, да что теперь толку лить слезы об ушедшем. Пока слуга расставлял тарелки на столе, я безучастно сидел на кровати рядом с сыном, глядя на то, как быстро мелькают руки ловкого прислужника. Когда он вышел, тихо притворив за собой дверь, я решился задать Дантиро вопрос: - И что теперь? - Ничего. Вернее, все как мы планировали раньше. Прошение на смену работы я уже направил, дядя согласился похлопотать. Так что завтра утром выезжаем в Саарон. Давай к столу. Ужинаем и ложимся спать пораньше. Судя по твоему уставшему виду, день был трудным. Вот с этим я спорить не буду.