***
Покинули мы бункер уже на следующий день. Джонс после завтрака, как и вчера, собрал нас всех на кухне. В углу стояли походные рюкзаки, до отказа набитые чем-то, а на столе лежали два пистолета и небольшой дробовик. — Возможно, я совершаю ошибку, но с пустыми руками не могу выпустить вас отсюда, — сказал капитан, кивнув на стол, — чтобы в целости добраться до дома вам скорей всего придётся защищаться. А не имея при этом оружия, сделать этого у вас не получится. Протянув мне и Питеру пистолет, а Маркусу дробовик, Джонс показал нам, как ими пользоваться. Научил, как перезаряжать и чистить. — Патронов у нас не особо много, — передал он нам по паре коробочек, — так что используйте только в крайнем случае. Возможно, вам удастся ещё что-то найти наверху. Мы с Дереком собрали вам рюкзаки. Там немного провизии и воды, аптечки первой помощи, несколько фонариков, батарейки, пару одеял, небольшая армейская палатка, бутылочка антисептика, маски, подавители и кое-что по мелочам. Запомните, в помещение входить только в масках. Вполне возможно, что там еще остался вирус, которым вы можете заразиться. При ранах и укусах он не передаётся, как показывали в фильмах, так что если на кого-то из вас нападут, не нужно его убивать. Он не заболеет. Рассказав ещё кое-какие мелочи, Джонс пожелал нам удачи в поисках родителей и, подождав, пока мы со всеми попрощаемся, открыл тяжелую бронированную дверь. Оглядев последний раз помещение, которое полтора года я считал своим домом, смахнул покатившуюся слезу и, включив фонарик, поспешил за друзьями в глубь тёмного туннеля…Бункер
19 мая 2023 г. в 09:00
В бункере мы прожили без малого полтора года.
По началу нам приходилось очень тяжело. Каждый день безумно хотелось вернуться домой, спрятаться в объятиях родителей и забыть обо всем произошедшем, как о кошмарном сне.
Но когда выяснилось, что именно произошло за стенами бункера, мы поняли, что ещё очень не скоро встретимся с родными. А возможно, что и никогда.
С ними, как и с большинством родственников тех, кто проживал в бункере, капитану Джонсу связаться так и не удалось. Но из раза в раз он предупреждал, что мы не должны отчаиваться и предполагать самое худшее. Что это вовсе не означает их заражение и гибель. И хоть мы и расстраивались каждый раз, услышав об очередной неудаче, все же в наших сердцах оставалась надежда, и мы верили до конца, что однажды обязательно встретимся с нашими семьями.
Примерно через пару недель с начала проживания в бункере, выяснилось, что на нашу страну были посланы ракеты с ранее неизвестным вирусом. Те, кто остались снаружи, начали заболевать какой-то ужасной неизлечимой болезнью.
Подробностей нам конечно же не рассказали, но пообещали, что как только расшифруют вирус и найдут от него лекарство, нас сразу же выпустят из бункера.
Однако шли дни за днями, а ничего нового нам так и не сообщили.
Все дни проведённые в бункере были похожими на один день: подъем, помощь при раздаче завтрака, уборка кухни, свободное время, помощь во время обеда, снова немного свободного времени, ужин и снова можно было заняться своими делами.
Свободное время мы обычно проводили за болтовней. Вспоминали счастливое прошлое, пробовали строить планы на будущее. Думали о том, что будем делать, когда нам позволят выйти отсюда.
Иногда брали книги у Джонса и по очереди читали друг другу вслух. Единственную игру, к сожалению, ещё в начале пребывания пришлось отдать детям, чтобы они не сходили с ума от скуки.
Здесь мы все вместе, как одна большая семья, справляли праздники, которые проходили без привычного нам веселья и вкусного ужина. Здесь мы отметили и наше восемнадцатилетние.
Я помню, папа часто говорил, что в день совершеннолетия закатит мне такую вечеринку, какой ни у кого ещё не было. Он не раз намекал, что они с отцом подарят мне машину, чтобы поступив в универ, я мог на выходные приезжать домой.
Но, к сожалению, всему этому не суждено исполниться. И сейчас мне было плевать и на вечеринку, и на машину. Все о чем я мог сейчас мечтать — это долгожданная встреча с родителями.
Всё то время, что мы жили в бункере, я безумно скучал по ним и ни дня не переставал верить, что однажды непременно увижусь с ними вновь.
За долгое время, проведённое в бункере, мы конечно же привыкли к однообразному образу жизни, но никто из нас не знал, как долго ещё все смогут продержаться запертыми в четырёх стенах.
Первый «бунт» поднялся после года проживания в четырёх стенах. Большинство жителей перестали верить словам Джонса. Стали подозревать, что все это выдумка и над нами, скорей всего, проводят какой-то эксперимент.
Они настаивали на том, чтобы их немедленно выпустили из бункера и убедить в том, что за его пределами опасно Джонсу так и не удалось. И уже через пару недель ему все же пришлось открыть им двери.
Однако пробыли рвавшиеся наружу на свободе недолго. И к концу недели с их стороны стали совершаться попытки вернуться. Но обратно никто их так и не впустил, и Джонсу даже пришлось выстрелами пригрозить им, посылая ко всем чертям.
В бункере нас осталось около пятнадцати, не считая четырёх военных. С уходом большей половины людей стало намного тише и свободнее и казалось, что даже дышать стало легче.
Так мы провели ещё около полугода.
Однако, в один из дней Джонс собрал всех жителей и сообщил нам, что провизия, как и чистая вода увы на исходе. И нам следовало решать: либо покинуть бункер и учиться выживать в нынешних условиях. Либо делать вылазки в магазины, в которых возможно ещё что-то осталось.
И на раздумье нам дали пару дней.
— Знаете, я очень хочу увидеть своих родителей, — проснувшись после долгой бессонной ночи, начал я, — я, как думаю и вы, хочу узнать, выжили ли они. Но если мы и дальше будем продолжать сидеть здесь, то так никогда и не узнаем об этом.
— Ты предлагаешь покинуть бункер? — смотря на меня огромными от страха глазами, спросил Фрэнки, — но мы ведь не знаем, что нас ждёт наверху? Вдруг мы тоже заболеем и умрем?
Фрэнки, сколько я его знал, всегда был трусишкой. Он боялся всего: насекомых, животных, врачей. Боялся всего нового, и мне не раз приходилось наблюдать, как он чуть ли не падал в обморок перед внезапной проверочной работой в школе. Он не смотрел с нами фильмы ужасов, не играл в хоррор-игры. И всегда затыкал уши, когда мы начинали рассказывать что-то пугающее. Из-за этого с ним было сложно придумать какое-то развлечение, ведь он шарахался даже от собственной тени.
И, возможно, он влюбился в Маркуса ещё и потому, что тот был смелым, сильным, и Фрэнки чувствовал себя рядом с ним, как за каменной стеной.
Но что удивительно: Маркус, несмотря на его сложный характер, ни разу не насмехался над трусостью своего парня, а терпеливо успокаивал и ждал, когда тот придёт в себя. Возможно, ещё и по этой причине мы продолжали общаться, а не уговаривали Фрэнки прекратить встречаться с ним.
— Я согласен с Лексом, — поддержал меня Маркус, — только выйдя отсюда, мы сможем узнать правду.
— Но… но если у кого-то из нас родные погибли, что мы будем делать? — бегая взглядом по моему лицу, спросил Нико, — обратно сюда никого не запустят. И как мы сможем прожить в одиночку?
— Почему в одиночку? — вступил в разговор всегда тихий Дилан, — мы же есть друг у друга. Вместе-то мы точно не пропадем. К тому же, сколько вы собираетесь сидеть здесь? Всю жизнь? Хотите загубить свою молодость торча в четырёх стенах? Здесь растить своих детей, здесь состариться и умереть? Я лично не хочу этого. Уж лучше там наверху. Чем жить здесь в неизвестности.
— Я согласен с ребятами, — сказал Питер, обняв удивленно посмотревшего на него Нико, — нам пора начать жить по-настоящему. Пусть там, наверху, где до сих пор господствует вирус, но быть свободными. Цветочек, я знаю, ты боишься. И я тоже боюсь, поверь. Но жить здесь возможно всю жизнь я не смогу. Я хочу дышать свежим воздухом. Хочу снова почувствовать дуновение ветерка. Хочу снова увидеть своих родных. Неужели ты не хочешь всего этого?
— Хочу, — прошептал Нико и стёр покатившуюся по лицу одинокую слезу, — но я боюсь. Очень сильно боюсь.
— Поверь, мы все боимся, — сказал я, поднимаясь, — но так ведь и правда нельзя дальше жить. Мы пойдём все вместе, и только вместе мы сможем справиться со всеми трудностями. Мы обязательно найдём родителей и несмотря на страшную болезнь, попытаемся стать счастливыми. Так что решено: в ближайшие дни мы покинем бункер. И я пойду сообщу об этом Джонсу.
Рассказывая о нашем решении капитану, я боялся увидеть в его глазах разочарование, которое было тогда, когда взбунтовавшиеся жители покидали бункер. Однако сейчас в его взгляде читалось лишь сожаление и гордость.
Мне даже показалось, что он и сам бы уже хотел свалить отсюда, но по долгу чести не мог бросить людей за которых был в ответе.
— Позови-ка своих друзей и приходите на кухню, — выслушав меня, попросил он, — я должен рассказать, что вас ожидает наверху, чтобы вы были ко всему готовы и не погибли в первый же день.
От его слов мне стало не по себе. Однако, это никак не повлияло на моё решение покинуть это место.
— Как нам сообщили, это был не просто какой-то привычный нам вирус, от которого либо выздоравливаешь, либо погибаешь. Это что-то более страшное и до сих пор не до конца изученное «биологическое оружие», — начал Джонс, усадив нас вокруг себя, — в крови заболевших людей происходит мутация и они перерождаются в кровожадных монстров.
— Вы хотите сказать, что те страшилки, которыми нас пугали в фильмах, стали реальностью? — недоверчиво спросил Маркус.
— Именно, молодой человек, — кивнул капитан, — помимо других выживших, города теперь кишат монстрами, похожими на зомби из фильмов. И вам следует быть максимально осторожными и внимательными, чтобы выжить.
Как оказалось, ракеты были отправлены на большинство стран, и вирус за несколько месяцев распространился по всей земле. И бежать в поисках спасения попросту было некуда.
От его слов стало ещё хуже. Но я все же надеялся, что этих тварей не настолько много, как говорил Джонс.
Фрэнки, как всегда, расплакался и, всхлипывая, просил Маркуса и дальше остаться здесь.
Но по его взгляду и взгляду всех присутствующих было понятно, что как бы страшно там не было, никто не собирался оставаться тут.
Капитан в подробностях объяснил нам, как происходит заражение, как долго длится первая и вторая стадия и период «перерождение». И что нам следует предпринять, чтобы избежать болезни.
Он посоветовал нам никогда не заходить вглубь неизвестного района или города, чтобы точно знать куда бежать, если нас будет преследовать толпа кровожадных тварей.
Объяснил, как лучше защищаться, как баррикадировать двери и окна, чтобы голодные зомбоки не пролезли в дом.
— Кто-нибудь из вас держал в руках оружие? — закончив с объяснением, спросил Джонс, — или может уже стрелял?
— Мы с Питером занимались в секции по стрельбе из лука, — ответил я, — я выиграл несколько соревнований. Не думаю, что умея, стрелять из одного вида оружия, не смогу из другого.
— Сможете, я не сомневаюсь в этом, — согласился со мной капитан, — остальным придётся немного потренироваться. Но иногда будет достаточно просто крепкой палки. Главное, размозжить им мозги. Вы хорошие ребята, и я переживаю за вас, как за родных. Но удерживать вас здесь конечно же не намерен. Вы приняли верное решение, и я помогу вам чем смогу.