Вирус

      — Чего надо? — послышался за дверью грозный рык альфы, — убирайтесь, пока не отстрелил вам башку!       — Отец, это я, Фрэнки! — заколотил в дверь омега, — впусти нас!       — Фрэнки? Да как это возможно? — настороженно спросил мистер Харрис, — мы были уверенны, что ты погиб.       — Нет, мы спаслись, — снова расплакался друг, — мы были в бункере все это время. Нас не выпускали, потому что снаружи было опасно. Отец, открой, пожалуйста.       За дверью послышался какой-то шум, затем последовало несколько щелчков, и наконец-то дверь со скрипом распахнулась, впуская нас внутрь.       — Как же я рад, что ты жив! — дрогнувшим голосом проговорил мистер Харрис, обнимая сына и рассматривая нас, — и твои друзья.       — Да, мы успели добежать до метро, — объяснил Фрэнки отцу, — нам повезло, что на этой станции оказался бункер. А папа где? — спросил он, заглядывая через плечо в дом.       — Папа… — еле выдавил отец друга, изменившись в лице, — папа ещё в начале заболел. Ты же знаешь, что у него плохо со здоровьем было.       — Что? — прошептал Фрэнки, отшатнувшись от отца, — папа превратился в… в одного из этих… этих…       Так и не сумев договорить, он разрыдался и ударил мистера Харриса по груди.       — Ты лжешь, папа не умер, я не верю тебе! — в истерике кричал Фрэнки, стуча кулаками по груди отца.       — Ну все, все, — схватив за руки и прижав к себе содрагающегося в рыдании сына, тихо проговорил он, — знаю, каково тебе, но истерикой его не вернёшь. Сейчас главное выжить самому, понимаешь? Здесь многие погибли, но мы с дедом выжили и каждый день боремся за жизнь дальше. Сейчас не время для эмоций. Не время рыдать и опускать руки, как бы больно не было, — твёрдо добавил он, — Сейчас нужно собрать всю силу в кулак и не дать зомбакам возможность закусить тобой. Поэтому перестань реветь, научись быть сильным и жить по-новому.       Фрэнки, кивнув и стерев слезы, махнул нам рукой, дав понять, что мы должны следовать за ним.       Он привёл нас в свою спальню, где мы разместились, кто на кровати, кто на полу.       — Я думаю, тебе подойдёт, — протянул мне спортивные штаны и свитер Фрэнки, — сейчас найду полотенце и можешь идти помыться. Потом сходит Маркус. Я попрошу что-нибудь у отца.       — Я сначала хочу брата похоронить, — напомнил друг своему парню, которого так трясло, что, казалось, он сейчас снова лишится чувств.       — А, да, сейчас спрошу у отца про лопату, — тихо ответил Фрэнки и вышел из комнаты.       — К кому пойдём дальше? — спросил Нико, обведя нас взглядом, — к тебе вроде собирались?       — Нет, — покачал головой Маркус, — я жил с братом, он… в общем мне некуда идти.       — Ну может хоть вещи какие возьмёшь?       — Я сказал нет! — рыкнул он, напугав нас всех, — я не пойду туда, понятно?!       — Хорошо, хорошо, успокойся, — применительно сказал Нико и перевёл взгляд сначала на Питера, а потом на меня, — может к кому-то из вас?       — Сначала сходим к Лексу, он ближе живёт, — кивнул в мою сторону Питер.       — Дилан, а где жили твои родные? — спросил Нико, у скромно сидящего омеги.       — Ну, как я уже когда-то рассказывал, родители жили в другом городе, — ответил он, опустив взгляд на колени, — отсюда слишком далеко. Четыре с половиной часа на поезде.       — Ого! — воскликнул Нико, — а сюда ты к родственникам приезжал?       — К… кузену, — слегка запнулся Дилан, — но в тот день я собирался вернуться домой, а он со своим парнем уехали к побережью. Я не думаю, что они смогли вернуться. Так что мне идти некуда.       — Мне очень жаль, — искренне проговорил друг и, подойдя к Дилану, обнял и погладил по волосам, — значит, теперь мы твоя семья. Согласен?       — Угу, — всхлипнул омега.       — Вот и отлично, можешь нас всех считать своими братьями.       — Можете идти, — кивнул в сторону выхода неожиданно вернувшийся Фрэнки, — отец даст вам лопату. Только будьте осторожны, ладно? — он подошёл к Маркусу и, обняв его, легонько прикоснулся к губам, — я не хочу и тебя потерять.       — Не переживай, все с ним будет нормально, — пообещал Питер, и они с Маркусом вышли из спальни.       — Пойдём, я провожу тебя до ванной, — обратился ко мне Фрэнки, протягивая полотенце.       Как же давно я нормально не мылся. Принимать общественный душ в бункере было то ещё удовольствие.       На помывку нам отводилось ровно пять минут. Вода перекрывалась и если не успел домыться — пойдёшь в пене. Вот и приходилось все делать максимально быстро, не успев как следует насладиться процессом.       Сейчас же я мог как следует расслабиться и никуда не спешить.       Стоя под душем, я чуть ли стонал от удовольствия, ощущая, как чуть прохладные струйки стекали по покрытой мурашками коже. Как вода обволакивала тело, даря неземное удовольствие. Я не знал, какие ощущения испытывают во время секса, но сейчас мне казалось, что нет большего наслаждения, чем это.       Но самое главное — я мог наконец-то как следует вымыть голову и привести в порядок волосы.       Я всегда любил свои пышные локоны, гордился ими. Но во время проживания в бункере пришлось их отрезать. А то, что осталось, прятать в хвост. Мои волосы превратились в солому, и я уже не надеялся вернуть им былую красоту.       И это очень сильно расстраивало меня.       Омеги в любое время, даже вот в такое тяжёлое, всегда хотели выглядеть великолепно. И я, конечно же, не был исключением. Пусть мне пока и не было перед кем особо прихорашиваться, но даже просто для себя хотелось быть красивым.       Подсушив полотенцем волосы, я заметил, что они стали чуть пышнее и на ощупь мягче, чем до этого. И это, конечно, очень обрадовало меня.       В бункере мы мылись непонятно чем, лишь бы хоть немного смыть с себя накопившийся за неделю неприятный запах пота и еды. Помогая на кухне три раза в день, я замечал, что все запахи оттуда пропитывали нашу одежду и кожу. Что иногда даже вызывало легкую тошноту. Поэтому мы были рады, когда могли наконец-то смыть с себя весь этот аромат.       Здесь же, в доме друга, имелись различные моющие и ухаживающие за телом и волосами средства. И я без особого стеснения использовал все это, чтобы снова ощутить себя красивым. Ведь неизвестно когда в следующий раз мне предоставится такая возможность.       — Удалось нормально помыться? — спросил Фрэнки, когда я вернулся в комнату, — с водой проблем не было?       — Нет, спасибо, все хорошо, — довольно улыбнулся я, присаживаясь на кровать, где сидели парни, — ощущаю себя, словно заново родился.       — Как думаете, с ними все в порядке? — встревоженно спросил Фрэнки, перебирая пальцами подол свитера.       — Я уверен, что да, — попробовал я успокоить вечно нервничающего друга, — они теперь знают, с чем придётся иметь дело, если мертвяк опять нападёт.       — Вы заметили, какие они страшные? — спросил Нико, скривив рот, — мерзкие такие.       Меня чуть ли не передернуло от воспоминаний о встретившемся нам брате Маркуса в облике зомби.       Особо разглядывать его не было времени, но даже тех секунд хватило, чтобы его образ надолго впечатался в мозгу. Темно-серая кожа, покрытая отвратительными пузырчатыми пятнами, из которых кое-где сочилась чёрная жидкость. Всклоченные, местами отсутствующие волосы, безумные глаза с чёрными прожилками от полопавшихся сосудов на белках. И он источал такой «аромат», что скорей всего Фрэнки стошнило именно из-за этого, а нет от самого вида зомбока.       — Да, очень противные твари, — согласился Дилан, — не хочется снова столкнуться с таким, но к сожалению это неизбежно.       — Может… тебе стоит дома остаться? — предложил Нико Фрэнки, — здесь с отцом тебе спокойней будет. И нас тормозить не будешь и своим плачем доставать.       — Нет! Я не останусь с отцом! — испуганно воскликнул тот, — я не хочу сидеть здесь, в то время, как вы будете находится в опасном месте. Я постараюсь стать сильнее. Я буду делать все, что вы мне скажете. Только не оставляйте меня здесь, пожалуйста.       — Нико, зачем ты так? — наехал я на друга, — Фрэнки хоть и трус, но он наш друг, и мы не бросим его здесь одного.       — Да я и не против, — слегка обиженно ответил Нико, — просто хотел немного… припугнуть, чтобы он наконец-то перестал бояться собственной тени. Перестал постоянно реветь по любому поводу.       Я подполз к Фрэнки, который изо всех сил сдерживался, чтобы опять не расплакаться, и обняв, погладил по спине.       — Никто не оставит тебя здесь, — пообещал я другу, — просто мы все сейчас напуганы и находимся в постоянном напряжении. Поверь, мне тоже иногда очень хочется сесть и расплакаться, но я все же стараюсь держать себя в руках. Слезами все равно ничему не поможешь. Поэтому и ты старайся сдерживать их.       — Угу, — кивнул Фрэнки и печально улыбнулся, — просто мне так легче пережить все это, понимаешь. Но я все же постараюсь, обещаю.       За нашей беседой мы и не заметили, как вернулись парни. Глаза Маркуса были покрасневшими от слез, но никто ничего не сказал по этому поводу. Уже трое из нас потеряли родного им человека и знали как это больно. Поэтому эти слезы не осуждал никто.       Чем больше я думал об этом, тем сильнее внутри меня возрастали страх и паника. Я очень боялся прийти домой и узнать, что кого-то из родителей больше нет. И чем меньше оставалось времени до похода ко мне, тем чаще закрадывалась мысль: — «а может лучше вообще не идти домой? Может лучше не знать того, что меня может там ожидать»? Но желание увидеть родителей все же взяло верх и после обеда, мы отправились в сторону моего дома.       В этот раз идти было ещё страшнее. Мы видели зомбака, знали теперь как они выглядят, поняли, что они не ведут себя как в тех фильмах, что пугали нас по вечерам. Они обладали хорошей реакцией и большой скоростью передвижения». Просто убежать от них будет чертовски сложно, особенно если не иметь хорошей физической подготовки.       Поэтому на этот раз мы все были наготове, и я не стал, как тогда убирать пистолет в рюкзак.       Эта улица была завалена обломками разрушившегося торгового центра, и нам пришлось карабкаться по завалу, так как возможности обойти не было никакой.       Где-то поблизости то и дело раздавался леденящий душу вой и рык. Казалось, что нас со всех сторон окружают мертвяки, и стоит издать хоть какой-то шум, и они тут же привалят толпой. С тремя-пятью мы может и справимся, если снова не растеряемся и не понадеемся друг на друга. Но если они притащатся большой кучей, то не исключено, что мы может стать для них обедом.       — Давай руку, — протянул Маркус свою ладонь, за которую я, не раздумывая, схватился, чтобы без мучений забраться на завал, — я хотел сказать спасибо. Ты не только спас мне жизнь, но и избавил родного мне человека от такого ужасного существования. А я не смог. Ты же понимаешь, как это сложно убить дорогого тебе человека, даже если он кровожадный монстр?       — Понимаю, — кивнул я, — и я не считаю тебя после этого трусом и не способным защитить нас. Так что не парься по этому поводу.       — Спасибо, — с благодарностью посмотрел на меня Маркус, и мы поспешили догнать ребят, — ух ты, смотри, неплохое однако из этого может выйти оружие! — воскликнул он и подобрал валявшуюся у автомобиля железную трубу, — такой запросто можно разнести пол головы.       Повертев ее в руках, он засунул трубу за пояс и довольный присоединился к нам.       — О, черт, — пригнулся идущий впереди Питер и спрятался за машину.       Мы все последовали его примеру, хоть и не знали, что случилось.       — Что там? — шёпотом спросил Дилан.       — Два зомбака, — ответил Питер, — и как раз там, куда нам нужно.       — И что мы теперь будем делать? — испуганно спросил Фрэнки, прижавшись к своему парню.       — Может, пристрелим их? — спросил меня Питер, — будем надеяться нам повезёт и других не окажется поблизости.       — Можем попробовать, — согласился я, — а Маркус будет наготове, если кто-то из нас вдруг промажет.       — О, черт! — вскочив, воскликнул Марку, испугав нас.       Проследив за его взглядом, мы заметили, что на нас несся огромный зомби-пес. На раздумья, что делать в такой ситуации, времени не было и я, толком даже не целясь, выстрелил, надеясь попасть монстру хоть куда-нибудь.       На наше счастье я не промазал и вслед за оглушающим выстрелом, последовал вой псины. Его передняя лапа разлетелась на кусочки, а сам он, словно споткнувшись, кубарем полетел вперёд.       Выхватив трубу, Маркус в несколько шагов достиг чудовища и, размахнувшись, снёс ему морду.       — Сука! Я только помылся! — выругался он, стряхивая с одежды кусочки плоти.       — Лекс! — крикнул мне Питер и кивнул в сторону машины, за которой мы прятались, — они услышали нас!       Два мертвяка, рыча и толкая друг друга, мчались в нашу сторону. Фрэнки взвизгнул и, закрыв рот ладонью, спрятался за машину.       — Стреляй в левого! — крикнул я Питеру, прицелившись во второго.       Два выстрела прозвучали практически одновременно. Зомбаки, словно у них внезапно подкосились ноги, повалились на землю. Один из них так и остался лежать, не двигаясь. Второй же, приподнявшись и смотря на нас безумным взглядом, пополз дальше. Снова прицелившись, я выстрелил во второй раз и размозжил мертвяку голову. С той стороны, откуда мы пришли, послышались завывания. От их количества у меня по спине пробежал мороз. Их там явно было не меньше пяти. Схватив до сих пор прятавшегося Фрэнки за шкварник, я потащил его в сторону валявшихся трупов. Увидев их друг тут же зажмурился, и чтобы он не споткнулся и не расстелился на асфальте, я, покрепче сжав его куртку и направляя, поволок его за собой.       — Можешь уже открыть глаза! — крикнул я ему, — так мы сможем бежать быстрее!       Послушав меня, Фрэнки открыл глаза и, оглянувшись, снова взвизгнул.       За нами, метрах в пятнадцати, неслись три мертвяка. Питер и Маркус, бежавшие последними, то и дело чуть притормаживали, чтобы было возможным прицелиться и выстрелить.       Наконец-то им удалось завалить мертвяков, но даже после этого мы не перестали нестись в сторону дома. Я очень надеялся, что там поблизости мы не наткнемся ещё на парочку зомбаков, а наконец-то сможем укрыться и перевести дух.