***
Проснулся Митра через какое-то время и, посмотрев на часы, осознал, что как раз успевает к обеду. Нижний вылез из своего укрытия, сбросил рубашку и шортики и подошел к высокому зеркалу, стоящему неподалеку от кровати. Шмыгая носом и утирая слезы, он придирчиво рассматривал свое отражение. Лицо было слегка опухшим, а глаза красными, и Митра испугался, что хозяин может это заметить и начать приставать с вопросами. Нужно умыться холодной водой и воспользоваться светлой подводкой, может тогда у верхнего не возникнет подозрений. Хрупкую шею, с которой никак не хотели уходить отметины от пальцев, надо прикрыть высоким воротником или чокером с той же целью. Остальное в любом случае скроется под одеждой, а для открытых мест есть тональный крем. Рассуждая таким образом, сабмиссив наткнулся взглядом на свою грудь. За те пару дней, которые он провел в доме нового хозяина, она набухла и потяжелела, наверное, сбылось предсказание ненавистного отчима. Сосочки болезненно терлись об одежду при ходьбе и, как бы Митра ни отрицал этого обстоятельства, просили прикосновений и ласки, желательно — от доминанта. Представив, как Конор бережно поглаживает грудку, говорит, какой его мальчик хороший и послушный, приподнимает прелести нижнего на ладонях, будто взвешивая, Митра охнул и прикрыл глаза. Он потянулся было к чувствительным бугоркам, стремясь подарить себе хоть часть от тех ощущений, которые может дать опытный верхний, но вовремя отдернул руку, почувствовав отвращение к собственной природе. Он ненавидел свое тело, такое нежное и округлое в стратегически важных местах. Ненавидел полную грудь, слишком широкие бедра и упругие ягодицы, которые делали его мишенью: в детстве — насмешек со стороны своих сверстников, позже — сальных комментариев и приставаний в общественных местах. Может быть он смог бы принять себя и таким, но человек, причинивший ему больше всего боли, любил пошутить на тему его женственности, при этом заставляя Митру всячески ее подчеркивать. Поэтому появилась просторная одежда, «по ошибке» заказанная слишком большого размера без возможности возврата, а потом и утягивающие бинты, которые причиняли боль и оставляли синяки на груди. Вот и сейчас он прислушался к звукам просыпающегося дома и вытянул из-под матраса длинную полоску ткани. Он болезненно поморщился и закусил губу, чтобы не застонать, пока бинты стягивали его формы, но ощущение плоской груди того стоило. Для маскировки аппетитных бедер Митра вынул из гардероба черные шаровары с высокой посадкой, а сверху надел просторную черную рубашку навыпуск. Подойдя к зеркалу, он удовлетворенно усмехнулся. Отчим бы ни за что не разрешил нижнему явиться к столу в таком виде: он предпочитал видеть пасынка в более откровенных нарядах, подчеркивающих фигуру. Вспомнив и о других предпочтениях мистера Дэвиса, Митра почувствовал подступившую к горлу тошноту. Одевшись, он выскользнул из спальни и направился в просторную и светлую столовую. С одной стороны вытянутого стола сидел Джамиль с высоким русоволосым парнем. Митра догадался, что это тот самый предначертанный ему нижний, которого доминант долго искал. Конор сидел по другую сторону и, завидев вошедшего сабмиссива, приветливо улыбнулся, а потом указал Митре на лежающую рядом со своими ногами плоскую подушечку. Нижний прекрасно знал, чего от него ждали, и, хмуро взглянув на своего верхнего, занял место у его ног. — Очень хорошо, мой мальчик, — насмешливо похвалил Конор и погладил Митру по худой спине. — Но поработай над выражением лица в следующий раз. И что это на тебе надето? Оплакиваешь свой режим дня? Митра презрительно хмыкнул, но промолчал, не подав виду, что от прикосновения верхнего тело покрылось мурашками. — Я тебя рассмешил? — строго спросил доминант и поддел подбородок нижнего указательным пальцем. — Может быть, пора прекратить испытывать судьбу и начать вести себя по правилам? Мое терпение тоже имеет пределы. — Конор, мне кажется, не только моему Томми нужна помощь в том, чтобы быть послушным и хорошо себя вести, — вставил свое слово Джамиль. — Возможно твой мальчик и был строго воспитан, но к настоящему моменту все свои знания он, должно быть, растерял. — И это я слышу от доминанта, который бегал за своим нижним несколько лет, — дерзко проговорил Митра, посмотрев прямо в глаза верхнему. На секунду в столовой воцарилась полная тишина. Джамиль перевел взгляд на Конора, ожидая его реакции. — Митра, в свою комнату. Живо, — проговорил тот ледяным голосом. — Я скоро поднимусь.***
Оказавшись в комнате, сабмиссив начал нервно ходить из угла в угол, пытаясь собраться с мыслями. «Сейчас он впервые меня накажет, — думал он, внутренне содрогаясь. — И, если я не потороплюсь, увидит следы, которые оставил отчим». Он подбежал к туалетному столику и дрожащими руками вынул из верхнего ящика тюбик с тональным кремом и спонж. Приспустив брюки и белье, он начал похлопывающими движениями наносить средство на попку, стараясь замаскировать уродливые отметины. Закончив с примитивным гримом, нижний подтянул брюки обратно и расстегнул рубашку, чтобы снять и спрятать бинты. Освобожденные от утяжек округлости ныли, Митра не удержался, и, превозмогая боль, слегка их помассировал, прежде чем привести одежду в порядок. Сабмиссив едва успел сесть на кровать и сложить руки на коленях, когда дверь приоткрылась. Конор вошел в комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь. К его поясу была пристегнута уже привычная «кошка». Митра коротко взглянул на него сквозь опущенные ресницы, но не заметил ни злорадства, ни насмешки — ничего из того, что привык видеть на лице отчима во время наказания. Его хозяин не выглядел так, будто он собирается получать удовольствие, скорее, будто он собирается выполнять свои не слишком приятные обязанности. Доминант подошел к кровати и, вздохнув, сел рядом с нижним. Чем дольше он молчал, тем больше волновался Митра. — Хотите, чтобы я помучался в ожидании своего наказания, хозяин? — едко процедил он с истерической дрожью в голосе. — Нет, Митра, я этого не хочу, — спокойно ответил Конор с легкой грустью в голосе, от которой у сабмиссива что-то защемило в груди. — Я действительно пришел, чтобы наказать тебя, но прежде всего я хочу поговорить. — Мне не о чем с вами разговаривать, — отрезал саб, поджав губы. — Мне так не кажется, мой мальчик, — покачал головой доминант, задумчиво посмотрев на своего нижнего. — С самого приезда ты ведешь себя так, будто я тебе враг: дерзишь, напрашиваешься на наказание, не соблюдаешь банальные правила этикета. Я никогда не поверю, что это твое естественное состояние. Поэтому я еще раз спрошу, Митра, что случилось? А главное — как я могу помочь? Митра молчал. Он изо всех сил сдерживал слезы и молчал, сжав зубы. Больше всего на свете сейчас он хотел все рассказать этому человеку. Рассказать, как мистер Дэвис избивал его за малейшую провинность, как тушил об него дешевые сигареты, которые курил пачками, как убеждал, что такого, как он, никто никогда не полюбит… И как однажды, напившись, взял его сзади, порвав до крови. Ему хотелось, чтобы Конор выслушал его, пожалел и пообещал, что никогда больше не даст в обиду своего мальчика. Да только кто захочет иметь дело с грязным порченым сабмиссивом? Верхний еще раз вздохнул и приглашающе похлопал себя по колену. — В таком случае приспусти брюки и устраивайся поудобнее, — сказал он, отстегивая от пояса девайс, который Митра раньше не замечал, — узкий кожаный падл. Руки дрожали, поэтому сабмиссив никак не мог справиться с пуговицей на шароварах. - Давай я помогу, - Конор аккуратно перехватил холодные руки, отвел их в сторону и в два счета справился с застежкой. - Вот так. Теперь ложись. Он потянул нижнего за руку, укладывая у себя на коленях так, чтобы ягодицы были наивысшей точкой. Верхний терпеливо поправлял положение саба, пока не остался удовлетворен. Лицо Митры покрылось стыдливым румянцем, и он порадовался, что доминант этого не видит. Конор аккуратно приспустил белье на верхнюю часть бедер, обнажив бледные половинки, и от него не скрылся прерывистый вдох его сабмиссива. Немного полюбовавшись крупной попкой своего мальчика, он начал нежно ее поглаживать, подготавливая к более жесткому воздействию. - ООохх, что вы...что вы делаете? - простонал Митра и тут же, смутившись, прикрыл рот ладонью. - Не сдерживайся, мой мальчик, я хочу тебя слышать, - проговорил верхний, продолжая ласкать ягодицы. Постепенно поглаживания сменились легкими разогревающими шлепками, которые, ложась на старые следы, становились довольно болезненными. Под конец разогревающей серии по лицу Митры покатились первые беззвучные слезы и он пару раз шмыгнул носом, чем сильно удивил своего верхнего. Решив, что заходить далеко в первый раз не стоит, тем более в таком состоянии, Конор сделал паузу. - Сейчас я возьму падл и нанесу 7 ударов, считать вслух не нужно, - сказал он, снова начиная поглаживать покрасневшую попку. - Постарайся дышать поглубже. Удары падлом обжигали и выжимали из сабмиссива унизительные всхлипывания, которые он изо всех сил пытался подавить. Но когда доминант ударил в последний раз, Митра уже в открытую ревел, размазывая слезы по щекам. - Все закончилось, мой хороший, ш-ш-ш, - прошептал Конор, откладывая девайс. - Ты молодец, так хорошо справился. С этими словами он легко перевернул своего саба и уложил его голову себе на плечо, придерживая так, чтобы пострадавшая попка ничего не касалась. Он поглаживал сабмиссива по спине, шепча всякие успокаивающие глупости, пока тот не задремал.