Иршад

      Митра пришел в себя довольно поздно утром и сразу почувствовал, как сильно на нем сказалось вчерашнее наказание. За окном лил дождь, где-то вдали слышались раскаты грома. Он обнаружил на себе ночную рубашку и спальные шорты и сильно смутился, представив, как доминант осторожно переодевает заснувшего на его руках саба и укладывает в постель. Голова была тяжелой и как будто прилипала к подушке, кожа на половинках отзывалась на прикосновения тянущей болью. Он приподнялся на кровати, опираясь на дрожащие руки, и хотел было позвать кого-то, но из горла вырвался только хриплый стон, и сабмиссив обессиленно рухнул на матрас, натягивая скомканное одеяло на голову. Он полежал так еще несколько минут, прежде чем дверь в комнату приоткрылась и вошел Конор с подносом в руках.       Он подошел ближе и поставил завтрак на прикроватный столик.        — Мальчик мой, если ты действительно рассчитываешь спрятаться от меня, надо было выбрать более надежное укрытие, — беззлобно усмехнулся доминант, разглядывая одеяльный сверток на кровати. — Вылезай, я принес тебе поесть.       Не дождавшись ответа, он сел на край кровати и потянул на себя одеяло. Сабмиссив было попытался вцепиться в него, но ткань выскользнула из дрожащих пальцев. Оставшись без защиты, он свернулся в позу зародыша, прикрыв лицо руками, боясь вызвать у доминанта отвращение своей слабостью. Последний поначалу решил, что нижний просто капризничает после заслуженного наказания, но, внимательно приглядевшись, заметил, что того колотит сильная дрожь.        — Митра, ты плохо себя чувствуешь? — уже серьезно спросил он, пытаясь отнять руки сабмиссива от лица и заглянуть ему в глаза. — У тебя что-то болит?        — Простите меня, сэр, — пробормотал тот, еще сильнее зажмурившись и облизывая пересохшие губы. — Я виноват, я…я заслужил.        — Малыш, наказание закончилось вчера, и я уже давно не сержусь, — негромко проговорил Конор, поглаживая скрюченные пальцы по костяшкам. — Ну же, посмотри на меня.       Митра всхлипнул и приоткрыл красные и опухшие от слез глаза. Встретившись с обеспокоенным взглядом доминанта, он неловко подполз к нему ближе и попытался поймать того за руку. Когда ему наконец это удалось, нижний поднес ее к лицу и приник тыльной стороне ладони горячими сухими губами, продолжая бормотать слова извинения. Конор аккуратно отнял руку, после чего саб разочарованно и тонко заскулил.        — Я понимаю, я отвратителен, — хрипло сказал он, размазывая слезы по щекам. — Я не знаю…не знаю, как это исправить.       Все это было так не похоже на своенравного и дерзкого Митру, что Конор не на шутку испугался и вдруг догадался, что его мальчик бредит. Прикрыв нижнего одеялом, доминант потянулся к прикроватному столику и взял колокольчик для вызова слуг. Через полминуты после звонка в комнату осторожно постучали, и в приоткрытую дверь заглянула девушка в форменной одежде.        — Мария, позвони доктору Падилья и скажи, что у нас подозрения на сабдроп, — обратился к ней верхний, продолжая нежно поглаживать младшего по спине. — Попроси его приехать как можно скорее, и, пожалуйста, принеси травяного чая.       Выслушав инструкции, служанка кивнула и, прикрыв дверь, удалилась. Уловив несколько слов из их с хозяином разговора, Митра посмотрел на Конора своими невозможными бесцветными глазами, в которых почему-то читался страх.        — Пожалуйста, не нужно врача, — отчаянно пробормотал он, умоляюще заглядывая доминанту в глаза. — Не отдавайте меня обратно, не надо…        — О чем ты говоришь, глупый? — Конор удивился его просьбе, но, подумав, что вряд ли чего-то добьется от сабмиссива в таком состоянии, молча погладил того по спутанным влажным волосам. — Иди-ка лучше ко мне.       Он приглашающе похлопал себя по коленям и потянул нижнего за руку. Тот странно на него посмотрел, потом с какой-то обреченной покорностью улегся животом на колени верхнему и попытался стянуть с себя белье, приготовившись к наказанию.        — Нет, Митра, прекрати, — почему-то разозлившись от такого предложения, сказал Конор и перехватил худые руки младшего. — Я совсем не это имел в виду.       Он бережно перевернул сабмиссива, усаживая его себе на колени. Митра послушно обхватил доминанта руками за шею, а ногами — за корпус, и уткнулся мокрым от слез лицом ему в плечо. Безотчетно прижимаясь, он продолжал еле слышно умолять, чтобы хозяин его не отдавал. Растрогавшись, Конор крепко обнял своего мальчика и начал слегка покачивать его на руках, успокаивая.        — Тшшш, мой хороший, — уговаривал он, чувствуя, как его рубашка становится влажной от слез. — Никому я тебя не отдам, не придумывай.       Тактильный контакт с верхним помогал, и вскоре сабмиссив затих, провалившись в тяжелое беспамятство. В это время принесли чай, и доминант молча отставил бутылочку на столик рядом с подносом. Почти сразу после того, как Мария удалилась, выполнив просьбу, в дверь снова постучали. На этот раз это был Джамиль, которому уже кто-то сообщил о недомогании нижнего его друга. Конор кивнул ему и приложил палец к губам, попросив вести себя тише.        — Я встретил Марию в столовой, она сказала, что Митре не здоровится — объяснил Джамиль свое появление. — Так что тут у вас произошло?        — Он весь горит и, мне кажется, бредит. Только задремал, — устало проговорил Конор, покачав головой. — Я боюсь, что это дроп, и не понимаю, в чем моя ошибка. Наказание было пустяковым для такого проступка…        — Послушай, ты не можешь знать, что вызвало такое состояние, — прервал его друг. — Просто побудь с ним рядом до приезда врача, я уверен, все образуется, хорошо? Вам что-нибудь принести?       Получив отрицательный ответ, он ободряюще потрепал младшего товарища по плечу и вышел из комнаты.       Прошло еще полчаса томительного ожидания, прежде чем в дверь снова постучали, и вошла Мария, сопровождаемая невысоким старичком в шерстяном пальто. Митра завозился на руках у доминанта и, оглянувшись на дверь, по-детски захныкал от испуга, а потом снова уткнулся тому в плечо. Конор вздохнул и поприветствовал вошедшего.        — Здравствуйте-здравствуйте, мистер Содерберг, — поздоровался доктор, шустро скидывая пальто на стоящий рядом с кроватью стул. — Давненько мы с вами не встречались. А кто этот молодой человек?        — Это Митра, мой нижний, — объяснил Конор. — Я забрал его несколько дней назад сразу после распределительного теста.        — Что же, нервные срывы в незнакомой обстановке — обычное дело, в этом нет ничего страшного, — продолжил старичок, доставая из портфеля стетоскоп и термометр. — Ну, рассказывайте, что случилось.        — Митра, мой мальчик, расскажешь доктору, как ты себя чувствуешь? — доминант попытался аккуратно отстранить от себя сабмиссива, заглядывая тому в глаза.       Тот молчал, судорожно цепляясь за ткань рубашки Конора. Теплые и мягкие бугорки его желез упирались в грудь доминанта и слегка подрагивали, выдавая сильное сердцебиение.        — Да, сейчас вы вряд ли добьетесь от него внятного ответа, — предположил мистер Падилья. — Скажите лучше, как давно мальчик пребывает в таком состоянии?        — Вчера вечером я впервые наказал его, ничего особенного, несколько ударов падлом после тщательного разогрева, — рассказал Конор, задумчиво поглаживая сабмиссива по пояснице. — После он заснул у меня на руках, а сегодня утром я обнаружил его в бреду.        — По описанию действительно похоже на сильный сабдроп, — заключил доктор. — Но я не могу быть уверен, пока не проведу осмотр. Для начала измерим температуру, мне нужен доступ к анусу.       Конор слитным движением приспустил шортики, обнажая раскрасневшиеся будто от повышенного внимания к ним половинки. Нижний пристыженно заскулил и попытался вырваться, но быстро понял, что это бесполезно, и затих.        — Малыш, процедура может быть неприятной, но она сейчас тебе необходима, — проговорил Конор ему на ушко, раздвигая ягодицы нижнего и открывая вид на сжатую звездочку ануса. — Не переживай, доктор постарается все сделать быстро. Просто расслабься и дыши поглубже.        — Умгмх… — промычал Митра, поморщившись от смущения. Сердце вырывалось из грудной клетки, но что-то подсказывало, что этот доминант не даст его в обиду.       Тем временем доктор Падилья надел одноразовые перчатки и снял с термометра индивидуальную упаковку. Вернувшись к своему портфелю, он щедро смазал наконечник медицинским вазелином и приблизился к расположившейся на кровати паре.        — Лишний дискомфорт в таком состоянии противопоказан, — с улыбкой объяснил он свои действия Конору. — Ну-с, преступим.       С этими словами доктор приставил кончик термометра к пульсирующей дырочке и начал медленно погружать его внутрь. Сабмиссив пыхтел и инстинктивно пытался вытолкнуть чужеродный предмет. Шелковые стеночки обхватывали термометр, но под давлением неизбежно расступались, пропуская скользкий наконечник все глубже.        — Сэр, он…он холодный… — прошептал саб, тяжело и поверхностно дыша.        — Знаю, мой хороший, надо немножко потерпеть, — проговорил Конор, принимая из рук доктора измерительный прибор и удерживая его в вертикальном положении. — Ты хорошо справляешься, такой послушный мальчик.       Похвала подействовала: саб расслабился и прикрыл глаза от удовольствия. В легком забытьи он провел необходимые мужчинам несколько минут, которые понадобились для измерения точной температуры. Очнулся Митра от тянущего ощущения в попке: Конор аккуратно извлек термометр и передал его доктору.       Тот посмотрел на небольшой экран и нахмурился.        — 38 градусов, — сообщил он доминанту, который в это время натягивал на попку сабмиссива спальные шорты и ободряюще его поглаживал. — Температура и правда повышена, но я не думаю, что стоит использовать жаропонижающее. Нижнему бывает полезно прожить симптомы сабдропа, кроме того, тактильный контакт с вами значительно облегчит его положение. Я бы также хотел осмотреть пострадавшее от наказания место, чтобы сделать вывод о причинах такого срыва, если вы не возражаете.        — Да, конечно, — с готовностью согласился верхний, отрывая от себя нижнего и укладывая его животом на кровать. В следующий момент он снова освободил ягодицы от ткани шорт.        — Ууууу, — заскулил Митра, внезапно почувствовав себя незащищенным. — Не надо, пожалуйста, не надо! Я хорошо себя вел.        — Тише, мальчик мой, — строго сказал Конор, придавливая сабмиссива за поясницу к кровати. — Доктор просто посмотрит.        — Хмм, не вижу ничего, кроме легкого покраснения, что вполне естественно после порки, — заключил мистер Падилья, рассматривая поврежденную кожу. — Думаю, ограничимся обычной заживляющей мазью.       Он снова отошел к стулу, на котором оставил портфель, и извлек из него небольшую баночку с густой белой массой. Вернувшись к своему пациенту, доктор открутил крышку, зачерпнул мазь пальцами и начал аккуратно наносить ее на покрасневшую область. Смешиваясь с тональным кремом, лекарство окрашивалось в телесный оттенок и оставалось на перчатках тонким слоем. Заметив это, старик нахмурился и поднес руку к лицу, задумчиво растирая смесь между пальцами.        — Что там такое, док? — поинтересовался доминант, увидев его замешательство.        — А вот, полюбуйтесь, мистер Содерберг, — ответил доктор, позволяя верхнему рассмотреть белесые следы на своей перчатке. — Уж не знаю, с вашего ли ведома он это проделывал, но сабмиссив явно пытался что-то скрыть, нам остается только узнать, что именно. Это тональный крем, судя по качеству, довольно дешевый, но свое дело он делает.        — Вы хотите сказать, что под этим…гримом Митра что-то от меня прятал? — было видно, насколько Конор ошарашен этой новостью.       Доктор вздохнул, и, ничего не ответив, потянулся за влажными салфетками. В несколько плавных движений он смог удалить основную часть крема, и перед их глазами открылась ужасающая картина. Под слоем тональной основы скрывались обширные гематомы и кровоподтеки, перемежаясь со странными округлыми шрамами. Следы были уродливыми, с рваными краями, и любой опытный доминант мог бы с уверенностью сказать, что тот, кто их оставил, совсем не заботился о последствиях. Повреждений было так много, что они сливались в одно сплошное сизо-бурое пятно.       Конор похолодел и на секунду потерял дар речи. Он протянул было руку к пострадавшим половинкам, но тут же отдернул ее, боясь навредить еще сильнее. «Как же ему, должно быть, больно, — подумал доминант, внутренне содрогаясь. — Моему мальчику».        — Ну, конечно… — растерянно пробормотал он уже вслух, закрывая лицо ладонями. — Это все объясняет…то, как он быстро среагировал на порку, и…        — Мистер Содерберг, прошу вас, успокойтесь, — доктор Падилья попытался заглянуть в глаза доминанту, который явно был не в себе от шока. — Самое главное, что мы выяснили причину произошедшего, и сейчас Митра в безопасности. Вы не знаете, кто мог это сделать?        — Знаю, поверьте мне, — Конор уже кричал. — Я прекрасно знаю, кто это мог быть!       Сабмиссив, до этого послушно лежавший попкой вверх, испугался рассердившегося доминанта, заскулил и попытался отползти в сторону. Он не понимал, что его обман раскрылся, но давно усвоил, что, если старший сердится, скорее всего, это означает порку.        — Возьмите же себя в руки наконец! — старик с силой встряхнул молодого верхнего за плечи, чтобы привести его в чувства. — Так вы только пугаете мальчика! Вы нужны ему прямо сейчас, а с виноватыми можно разобраться позже.        — Да, вы правы, конечно, — помолчав, сказал Конор уже более спокойно и обратил свой взгляд на нижнего. — Как нужно обработать эти…следы?        — Я бы посоветовал для начала смыть все остатки грима: принять теплую, но не горячую ванну, — ответил доктор. — Желательно, чтобы вы в этот момент находились рядом. После этого следует нанести мазь. Я оставлю все нужное и запишу рекомендации. Самое главное сейчас для сабмиссива — здоровый сон, еда и ваше внимание, поэтому советую наносить лекарства самостоятельно, не поручать это слугам. А вот с наказаниями я бы пока повременил, но если все же возникнет такая необходимость — прописи, стояние в углу, и только после выхода из дропа.       Проводив мистера Падилья, доминант вернулся в комнату и грустно посмотрел на полуголого саба, который испуганно глядел на него, снова соорудив вокруг себя одеяльный сверток.        — Вы…вы сердитесь на меня, сэр? — прошептал он, когда Конор присел на край кровати. — Меня нужно…наказать?        — Что ты, мой мальчик, я совсем не сержусь и не собираюсь тебя наказывать, — сказал тот, вымученно улыбнувшись, а потом серьезно продолжил. — Скажи, тебе очень больно?       Митра лишь неопределенно пожал плечами, посмотрев куда-то в сторону, затем снова поднял глаза на доминанта.        — Тогда можно… — продолжил он, смутившись и покраснев. — Можно вы снова меня возьмете…ну, так, как раньше?        — Митра, тебе нужно принять ванну и хотя бы немного поесть, — хотел было отказать Конор, но увидев, что сабмиссив закусил губу, готовясь расплакаться, сдался. — Ладно, иди ко мне. Посидим так, пока слуги все приготовят.       Нижний впервые за день несмело улыбнулся, вылез из-под одеяла и подполз к доминанту, который раскрыл руки в приглашающем жесте. Он забрался на колени к верхнему и обвил руками его шею, утыкаясь лицом в сильное плечо и вдыхая уже знакомый запах. Конор вздохнул и аккуратно обнял саба в ответ.