Шот третий. Дороги к Риму

Я обещал не выслеживать и не бегать. Я помнил свое обещание. Но я так же помнил то, что накануне мне удалось отбить Рима у очередного клиента, и мне это сошло с рук. В надежде повторить этот трюк снова, я в половине седьмого вечера отправился к Версалю. Избрав местом своей засады одно из кафе напротив гостиницы, я заказал какой-то местный деликатес под названием «Брискет», оккупировал столик у окна и принялся ждать. Около семи к парадному крыльцу подъехал белый Range Rover, из которого лениво «вывалился» молодой, лет двадцать пять не более, парнишка. Весь на фокстроте. Белая рубашка, рукав на три четверти. Часы в ладонь величиной. Прическа мажора с рельефными висками. Сразу и не поймешь, клиент это Рима или конкурент. Может, конечно, не то и не другое, вот только он не собирался никуда уходить. И в гостиницу входить тоже не собирался. Сунув руки в карманы, он, словно повторял секретную игру Рима, вышагивая туда-сюда по серой клетчатой брусчатке. Иногда поглядывал на часы. Обводил взглядом площадь. И снова изображал маятник. Туда… Сюда… Туда… Сюда… К тому времени, когда мой «Брискет», коим оказался кусок подкопченной мясной вырезки, уменьшился раза в четыре, мажор уже намотал немалый километраж и, видимо, подустав, замер на месте. Я не сразу понял, что он не просто так замер. Пока не обратил внимание на то, как странно он себя ведет. Дергано и нервно. Выдернув руки из карманов, он принялся поправлять рубашку. Потом покрутил на запястье часы, будто они ему мешали. Снова сунул руки в карманы, снова высунул. И все это, не сводя глаз с кого-то или чего-то, недоступного моему взгляду. Когда же предмет его беспокойства появился в поле моего зрения, я тоже занервничал. Рим. Мой огненный красавец. Он шествовал лениво. Явно под музыку, звучавшую у него голове. Или в наушниках. Или в сердце. Не важно где. Но он явно еще не до конца вынырнул из своего мира. Из той преисподней, где он обитал в те часы, когда не собирал наши жертвенные души. За ним должно быть все еще тянулся серный запах вперемешку с жаром адской бездны. Под аккомпанемент звуков кафе, какой-то ненавязчивой музыки, звона посуды и приглушенного гомона посетителей, я наблюдал, как мажор сорвался с места и мотыльком-смертником рванулся в это пекло. Он тронул Рима за плечи. Осторожно, словно боясь обжечься. Что-то спросил, но тот лишь улыбнулся и, будто заигрывая, склонил голову набок. Я не мог слышать их разговора, но судя по всему это и был тот самый клиент, которого я оставил на ночь без сладкого. Вначале он что-то выспрашивал. Но Рим лишь играючи дирижировал руками, бормотал сквозь улыбку что-то односложное и продолжал строить милые мордашки. Чувствуя, что его не воспринимают всерьез, обиженный клиент начал терять терпение. Его жесты стали более резкими. Лицо покраснело и исказилось. Его рука металась то в направлении Рима, то в направлении машины, напоминая мне мой вчерашний жест с требованием поехать со мной. Он и правда словно метался в агонии, воспламенившись от посланника ада. Парень то отворачивался, делая вид, что собирается уйти и даже доходил до машины, то вдруг разворачивался и возвращался снова. Снова что-то кричал… Замахивался, скрючив пальцы и изображая звериную лапу, но ударить так и не решался. И правильно, потому что я сидел на низком старте. Стоило ему допустить хоть малейшую жестокость в отношении моего Рима, и я порвал бы его на куски. Но пока дело ограничивалось простым скандалом, я просто ждал и надеялся, что Рим прогонит этого истеричного придурка, и мне удастся занять его место. Когда же в конце концов несчастный мажор выгорел до тла, его пустая оболочка опустилась на корточки и он, точно так же, как я накануне, уткнулся лицом в ладони. Я вообще с каждой секундой все больше узнавал в нем вчерашнего себя. Точно смотрел запись нашей встречи на большом экране, встроенном в окно этого кафе. Рим точно так же поглядывал на часы и чуть раздражённо ждал окончания разворачивающейся перед ним драмы. Потом убедившись, что спектакль окончен, взял парня за виски, так же, как вчера успокаивал меня, помог подняться, провел пальцами по глазам, говоря что-то явно успокаивающее и мягкое. Поправил воротничок рубашки. Потрепал, тут же притихшего и не сводящего глаз со своего мучителя, мажора по волосам. «Ну, все, Влад… Все, хватит… Я не сержусь, правда. Я рядом», – читал я по губам, по жестам, по улыбке, и холодел от ужаса, понимая, что это просто заученная наизусть роль. Между тем, Рим взял поверженного и смерившегося со своей участью парня за руку и спокойно повел его к машине. Мажор шел тихо, послушно, точно под гипнозом. Он больше не кричал, не требовал, не упрекал… он повиновался и возможно даже был счастлив от того, что Рим снова позволил ему быть рядом. Пусть за деньги, пусть всего на несколько часов. Но с ним… С Римом. Сложно назвать словами то состояние, в котором я пребывал. Нет, я не истерил и не злился. Я не был подавлен. Скорее наоборот, будто прозрел. То, что я увидел, стало для меня откровением. Я наконец-то осознал, что я никакой не особенный. Для Рима я всего лишь «один из». Просто некий Влад, с которого можно поиметь пятнадцать косарей за ночь. Оставалось только понять, за что я плачу ему эти деньги. За банальный секс или за иллюзию своей уникальности. Если за иллюзию, то она разрушена. И дальше платить смысла нет. А если за секс, то… Нужен ли мне секс с человеком, который меня просто использует. Господи, вы только вслушайтесь. Этот гей – продажный гей! – использует меня. Не только меня. Нас всех. И как тут не поверить в его дьявольское происхождение. Нет. Надо было все это прекращать. Я принял решение. Сегодня. Одним махом. Одним рывком я с ним расстанусь. Пусть выдаивает кого-то другого.