Шот третий. Дороги к Риму

Мы так и не заснули в эту ночь. Даже Рим, вырубавшийся после секса, как выключенная игрушка, в этот раз продолжал лежать и рассматривать меня, не давая возможности собраться с мыслями и все же сказать то, что собирался. «Почему он позволяет мне так с собой обращаться? Только из-за денег? Или он мазохист? – вяло ворочал мыслями я, глядя в сонные, покрасневшие от слез глаза напротив. – Или… Давай, Влад, соври себе снова. Может я все-таки ему небезразличен? Как он смотрит сейчас на меня. Разве так смотрят на того, кого ненавидят. – Рим, словно читая мои мысли слегка улыбнулся. – А я ведь чуть не убил его только что. И если так будет продолжаться дальше, однажды точно убью». – Злишься на меня? – Нет. За что? – кажется, его удивил мой вопрос. То есть то, что произошло было для него в порядке вещей. – Влад, не выдумывай. Мне хорошо с тобой. И твоя агрессия меня только заводит. Конечно, я понимал, что он врет. Если бы я лежал бревном, он сказал бы, что его заводит моя древесина. Он же врет постоянно. Даже когда молчит, он продолжает врать. Все эти взгляды, улыбки, прикосновения… весь он – сплошная ложь. Но когда он вот так на меня смотрел, я готов был сам себе врать, лишь бы видеть это рыжее чудо рядом. – Я для тебя просто клиент? «Давай, соври мне еще. Скажи, что я у тебя такой один». Он встрепенулся, чуть отползая назад и немного удивленно посмотрел на меня. – Не понял. – Ты совсем меня не выделяешь среди этих… Ну, среди тех, с кем ты еще встречаешься? Его губы снова растянулись в улыбке. Почему его смешит все, что я считаю серьезным? – Ты хочешь спросить, люблю ли я тебя? Я изобразил кривую ухмылку и пожал плечом. Звучало глупо, но именно это я и хотел спросить. – Господи, Влад, тебе сколько лет?! – он сел на кровати, скрестил ноги по-турецки и стыдливо прикрыл одеялом пах. – Какая любовь? Любовь – это абсолютно нестабильное психоэмоциональное состояние. Сегодня у нас с тобой «му-хрю-люблю», а завтра ты захочешь семью, детей и все такое. И что тогда останется мне? Это было неожиданно. Лихо он решил за меня, чего я хочу. В ответ на такой выпад мне захотелось протестовать и клясться, что все это бред, что этого никогда не случиться, что я всегда буду рядом и что мне никто другой не нужен. Но я промолчал, потому что где-то в подкорках мозга понимал, что возможно он прав. Не далее, как вчера мне приходила мысль о создании семьи. Пусть вскользь, пусть от отчаяния. И все же. Что с этим делать я не знал. Я был влюблен, я выгорал от ревности, и я всерьез рисковал стать серийным убийцей. Маньяком, расправляющимся с теми, кто прикасается к моему Риму. У каждого человека есть свой маленький ад, и, кажется, я нашел свой. – Влад, – прошептал примирительно Рим и погладил меня по щеке, – ну, хватит. Давай просто оставим все как есть. Я могу приходить к тебе хоть каждую ночь. Ты же знаешь, что после одиннадцати я почти всегда свободен. – Пятнадцать штук за ночь? – Ну да, – улыбнулся он, – Не потянешь? Могу сделать скидку. – Я не о том, – отмахнулся я. – Ты говорил, что в месяц имеешь около полумиллиона рублями. – Ну да. – То есть шесть лямов в год. – Где-то так. – Давай я заплачу тебе за десять лет вперед? И ты больше не будешь ездить к этим… – мне хотелось сказать утыркам, но я сдержался. – Я стану твоим единственным и постоянным клиентом. – Ты хочешь купить меня на десять лет? – рассмеялся Рим. Слово «купить» прозвучало ужасно, и я постарался выпутаться из этой формулировки: – Нет, Рим, нет! Я просто хочу, чтоб ты был только со мной. – И готов заплатить за это шестьдесят миллионов? – Да, Рим. Готов. – Влад, это называется – купить. – Дааааа, блин! Называй, как хочешь! Идем! – я схватил Рима за руку и потащил к шкафу, в котором у меня прятался сейф. Пока я набирал код, Рим у меня за спиной шуршал одеждой. Распахнув толстую металлическую дверцу, я начал вытаскивать пачки пятитысячных купюр. – Вот, миллион, два, три, – я протянул увесистую стопку, – Здесь предоплата за полгода. Остальное я переведу на твой счет в течение недели. Максимум двух. – Влад, перестань. Просто заплати за сегодня, и я уйду, – попросил Рим, сосредоточено застегивая ремень. – Да, что не так? – взбесился я. Я был в отчаянии и начинал творить какую-то дичь. Сорвав с первой пачки банковскую ленту, я запустил ей в Рима. Банкноты, весело шурша, рассыпались у его ног словно гигантские розовые конфетти. – Тебе нужны деньги? Вот деньги! – я разорвал вторую упаковку и отправил вслед за первой. – Три миллиона! Тебе мало? Завтра я дам тебе еще шестьдесят! Что не так? – Пятьдесят семь, – поправил меня Рим, невозмутимо натягивая носки. – Шестьдесят! – упрямо проорал я, – Шестьдесят три миллиона за десять с половиной лет тебя устроят? Я запустил третьей пачкой, забыв сорвать с нее ленту, и она больно ударила Рима в грудь. Морщась, он схватился за ушибленное место, потер его ладонью, после чего присел, выудил из валяющейся у его ног кучи три пятитысячки и показал их мне. – Мы в расчете. После чего развернулся, подхватил с пола футболку и молча направился к выходу. Уронив оставшиеся пачки на пол, я опустился на корточки и сдавил ладонями виски. Мыча и раскачиваясь, словно от зубной боли, я снова проваливался в пустоту. Жгут на сердце затягивался с новой силой. И снова становилось трудно дышать. Кто сказал, что деньги решают всё? Ну вот они деньги! Целая куча бабла. И? Что они решили? Да ни хрена они не решили! НИ-ХРЕ-НА!!!