Шот третий. Дороги к Риму

Всю дорогу, пока гнал сигнально-красный Corvette навстречу его владельцу, в голове теснилось полчище мыслей. Я пробовал оправдать Даманского и снять с него все обвинения. Все-таки он мой друг. Он же самый давний мой приятель. Разве он мог? Но факты твердили об обратном. Ван свел меня с Альфарайсом. После разговора с Ваном погиб человек владеющий информацией о контрабанде. Ван сделал все, чтоб отвлечь меня от сделки. Возможно, и Рима под меня подложил Ван. А как только пацан превратился в угрозу, я ведь собирался приостановить договор поставки, чтоб изъять из оборота крупную сумму, Даманский устранил и его. Вот и вся головоломка. Нервно вжимая педаль газа в пол, я наблюдал, как ускоряют свой бег деревья и дорожные знаки, как пунктир разделительной полосы начинает сливаться в сплошную. Я представил, как из-за очередного поворота появляется мой эксклюзивный GT; как я, не выпуская из вида свет его лиловых фар, иду на таран; как Ван, пытаясь уйти от столкновения, выкручивает руль то в одну, то в другую сторону; но я снова и снова вторю его движениям вплоть до момента лобового удара. И мне становится безумно жаль, что в рай меня доставит не мой любимый спорткар, а так и оставшийся чужим Corvette. А, впрочем, не все ли равно? И я продолжал выжимать гашетку до полного, превращая эту изящную алую тачку в ангела смерти. Всматриваясь в серое полотно дороги, все пытался различить модели встречных авто. Мне хотелось увидеть Вана. Очень хотелось. Очень. А когда чего-то очень хочется… Я увидел голубоватый свет по-кошачьи раскосых фар, и ликующий вопль берсерка прокатился по салону Corvett’а. Ах, как мне было досадно, что скорость уже на пределе, что нельзя отправить стрелку спидометра на второй круг. Так, чтоб уже наверняка. Без вариантов. И только бы не промахнуться… только бы… А дальше вспышка осознания того, что это не та машина! Это не жет! Все, что я успел, – это бросить газ и попытаться уйти на свою полосу, входя при это в левый поворот. Но был подхвачен центробежкой, и дальше от меня уже ничего не зависело. Полёт, удар, хлопок подушкой безопасности по морде и долгое, бесконечно долгое скольжение по бугристой поверхности. . На мое счастье, лес в этом месте прерывался и вместо деревьев вдоль кювета частыми рядами торчали кочки травы. Лёгкий Corvette за счёт своего низкого клиренса лягушкой шлёпнулся на днище и не перевернулся, а прокатившись вдоль дороги, просто увяз в болоте. С трудом спустив придавившую меня подушку, я откинул дверь и высунулся, чтоб первым делом проверить, все ли нормально у атакованного мной авто. Но тот уже успел умчаться, вероятно, даже и не сообразив, что произошло. Зато почти сразу напротив меня притормозил вылизанный Лексус, из которого выскочил взъерошенный мужик лет сорока, явно бандитского вида. Знаете, эдакий браток из девяностых. Не удивлюсь, если за поясом у него торчал ТТ или Макаров. – Живой? – крикнул он, глядя на меня скорее, как на придурка-мажора, расхреначившего папину тачку, чем как на жертву ДТП. – Живой… – буркнул я, размазывая по лицу кровь из разбитого носа. – Выдернуть? – Не надо. Я уже позвонил… эвакуатор заберёт, – соврал я, надеясь, что этот сердобольный сразу свалит. Мне надо было собраться с мыслями и думать, как быть дальше. Но куда там. В добавок к LX у обочины притормозил черный Geländewagen, из которого выскочили еще несколько «братков». Явно какие-то знакомые водителя Ляхуса. Прямо сходка какая-то. «Интересно, сколько будет стоить нанять их?» – посетила меня мысль, показавшаяся на вполне удачной, и я реально задумался о том, чтобы заплатить этим ребяткам, за физическое устранение Вана. Пока они жали руки, трепались о чем-то своем, я прикидывал, как наладить с ними мосты. Причем, как в переносном, так и в прямом смысле. Я сидел посреди болота метрах в десяти от дороги. Орать на всю округу что-то вроде: «Ребята, у вас свободного киллера не найдется?», – было неуместно. А лезть по колено в грязь не хотелось. Благо водитель Гелика тоже решил проявить участие, повернулся и, зачем-то свистнув, хотя я итак на него смотрел, крикнул: – Ты как там? Живой? Я только успел кивнуть, приветственно поднимая ладонь, но водитель Ляхуса какого-то черта ответил за меня: – Живой, уже эвакуатор вызвал. Так что скоро вытащат. – А… Ну и хрен с ним, – отмахнулся геликовод и окончательно потерял ко мне интерес. Впрочем, как и я к ним. Потому что в этот момент на трассе появился мой жет. На этот раз точно он. И подъехал он ровно к тому моменту, когда разъехались сердобольные «братки». Ванька вышел сияющий и, как всегда, придурковатый. Театрально поржал, передразнивая мое положение в пространстве. И мне даже показалось, что все хорошо, и я зря себя накрутил. Пока я добирался до дороги, перескакивая по кочкам и размахивая руками, как клоун на арене, Даманский нашел мелодию циркового марша и, врубив ее на полную громкость, продолжал покатываться со смеху. Я тоже посмеивался, чувствуя, как меня отпускает тяжелое чувство утраты. Ну, вот же он – Ванька. Все тот же. Ну, какой он злодей? Даже руку мне подал, когда я выбирался на дорогу. Обнялись по-братски. – И чёй-то ты там нашел? – продолжая тянуть улыбку, кинул он вместо приветствия. Я смутился, не зная, как рассказать, каким образом загнал его Corvettе в болото. И потому решил перейти сразу к делу. – Да, блин, Вань, потом объясню. Ты мне лучше вот что скажи, ты почему мне про Рима ничего не сказал? Он же на тебя работает. Тебе долги выплачивает. Улыбка Вана ослабла, глаза лукаво прищурились, рука взметнулась вверх, потирая шею, будто этим вопросом я ему подзатыльник отвесил. – Ай, братишка, как неудобно-то получилось… А кто тебе такую инфу слил? – процедил он сквозь остатки улыбки, теперь напоминавшей оскал хорька. Такие же мелкие белые зубки со слегка выпирающими клыками. – Да не все ли равно, кто. Главное, что ты сам мне этого не сказал. Почему, Вань? Ванька снова разулыбался и пропел, дирижируя двумя руками и раскачивая в так головой: – А потому-у-у что-о-о гладиолоу-у-ус… Я толкнул его в плечо: – Вань, ну, харэ прикалываться. Давай так, скажи сколько тебе пацан должен, и я за него расплачусь. О’кей? – Да, я не прикалываюсь, Владик. Какие долги, братишка? Какие долги? – он обхватил меня за шею и прижался лбом к моему. – Хочешь Римку? Да, забирай, мне ж для тебя ничего не жалко. А мне вот груз мой нужен очень. Прям спать не могу, пока он горемычный на границе стоит. А давай-ка я тебе встречное предложение сделаю? А? Ты мне железки через границу годик-другой потаскаешь… ну, так… по дружбе, а я тебе мальчика-зайчика на неопределенный срок. Как наиграешься, вернешь. Насовсем не могу. Ты уж прости. Я вывернулся из его рук и стиснул зубы. – Ой-ой, какие все нервные вокруг. Да, Влад, братишка, ну, надоест он тебе. Мамой клянусь. Почпокаешь годик для разнообразия, а там опять на баб потянет. Да, и не пойдет он к тебе. Он уже на ля-мурах так наобжигался… Я ж его в Майями выкупил. Он тебе не рассказывал? В борделе его нашел. Жирных ублюдков там развлекал. А знаешь кто его туда продал? – Ванька прищурился, будто загадку мне каверзную загадал, а потом оскалился и, кивнув в мою сторону, сам выдал ответ, – А вот такой же любовничек вроде тебя. Полюбил, поиграл и про́дал. А я выкупил. На родину его вернул. Работу ему дал. Ни в чем пацан не нуждается. Клиентов себе сам подбирает. Так что героя-спасителя из себя не строй. На душе стало еще более мерзко. Рвать на себе тельняшку и горлом доказывать, что я не такой, было глупо. Для себя я уже давно решил, что Рим для меня больше, чем просто секс-партнер, и я в любом случае заберу его из рабства. А останется он со мной или нет, пусть сам решает. И поэтому я перешел ко второй части вопроса. – Вань, я не буду драг через границу таскать. – Бу-у-удешь. Будешь, Владик, – брови Даманского вздрогнули, будто он удивлялся моей несговорчивости, – Ну, хорош же чертёнок? Хорош. Ласковый. Смазливенький. А затейник какой. М-м! И без тебя видишь какие неприятности с ним случаются? Где он сейчас? В больничке? Ну, больничка не морг, до свадьбы заживет, – он вдруг заржал и повторил, – До свадьбы… Бля-я-я… До свадьбы… Или ты его невенчанного чпокать будешь? – Даманский изобразил похабный жест, ударяя ладонью о большой и указательный пальцы сжатого кулака. Чувствуя, как кровь приливает к лицу, я схватил урода за грудки и дернул на себя, отчего тот раскинул руки в стороны, пытаясь сохранить равновесие, а потом растопырив пальцы и поигрывая ими, как в детском саду показываю шарики-фонарики, забормотал: – Тю-ю тю-тю-тю-тю, ручки-то убери, Влад. А то ведь делового разговора не получится. – Не думал я, что ты такая гнида, Вань. – Ну, так и я о тебе похоже многого не знал, – выпутываясь из захвата, расплылся в улыбке Ван. – Я ж с тобой в одну сауну ходил. Спиной к тебе поворачивался. А ты нашу дружбу на пидорёнка променять хочешь. Мышечная реакция оказалась быстрее умственной, и мой кулак врубился в Ванькину челюсть. Я, по-моему, не только услышал, но и почувствовал костяшками пальцев вибрацию от клацнувших зубов. Даманский отлетел на пару метров, выронив связку брелоков от моего GT. Сидя на земле, потрогал щеку, проверяя целостность зубов, сплюнул между ног и, поднимая на меня свой хорьковый взгляд, брезгливо кинул: – Ты берега не попутал? Ты мне тачку только что расхреначил. Ты уже у меня на бабках стоишь. Ты в курсе? – В курсе. Сочтемся, – спокойно ответил я, поднимая брелоки и направляясь к жету, – Сочтемся… – продолжал бубнить я уже в салоне, добавляя саркастическое, – …братишка…