Крот
Человек написавший данный отчет таинственно исчез из казарм Корня навсегда. В Лесу Смерти появился еще одно необычайно редкое и полезное в медицине растение. Ведь если тайну знают два человека она перестает быть тайной и становится, пусть труднодоступной, но информацией или компроматом, а живущие в тени Конохи должны оставаться незаметными даже для ее верхушки.***
Кажется наступил вечер, в подземелье довольно сложно определять время суток, если не сказать невозможно. Чтобы не путаться, для себя я определил, что просыпаюсь я утром, а сильно устаю и засыпаю вечером. Ориентироваться в таких вещах на Орочимару было решительно невозможно. Клоны сами по себе требуют меньше сна, а он сам достаточно опытный шиноби, насколько я помню, поэтому сон ему не так сильно и нужен. К тому же он вполне мог увлечься и забыть, например, про то, что я не он и мне нужно питаться, к слову сказать его клоны всегда были несколько внимательнее, чем он сам в вопросе ухода, почему это было именно так? А, понятия не имею… Я лежал на своей кровати, периодически поглядывая на прямую спину клона, склонившегося над какими-то записями когда почувствовал какие-то колебания в окружающем мире. По спине вдоль позвоночника пробежалась волна мурашек. А потом… Все вокруг, даже сам воздух на какой-то момент замер, а затем грянул взрыв. Тяжелая, буквально кожей ощутимая чакра полная первобытной злости и ярости заполнила все вокруг. Практически вдавливая в матрас, мешая дышать. Это точно не человек. В этом мире такая чакра может быть только у одного единственного существа — Девятихвостого Демона-Лиса. В голове билась всего одна мысль: «Как с ЭТИМ чудовищем вообще возможно поладить?» Чакра Биджу буквально была видна, она красными протуберанцами заполняла пространство. Земля и стены вокруг задрожали. Такое чувство что чертов Девятихвостый находится практически над нами. Пока я в ужасе лежал на постели не в состоянии пошевелиться клон Орочимару схватил скальпель и практически в два быстрых неуловимых шага оказался рядом. Холодный металл прочертил горящую полосу на моей коже. На практически белой коже проступила алая кровь. Быстро собрав несколько капель моей крови на пальцах он на миг замер: — Все хорошо, Хэбимару, не бойся, я постараюсь прийти как можно быстрее, а пока тебя защитит Комаэ, не бойся ее, хорошо? — быстрый росчерк моей же кровью по чернильно-черным узорам на правом предплечье. Это действие совпало с очередной волной ядовитой чакры. Такого испытания клон не выдержал и потерял форму распавшись в чакро-облаке. Вместо него вокруг меня на одеяле появились чешуйчатые змеиные кольца. В свете все еще, вероятно чудом, работающего освящения черные чешуйки размером с две мои ладони, ярко отливали синевой, кое-где перемежаясь чуть более светлыми, составлявшими замысловатый узор. Тело неизвестной змеи почти полностью заняло и так не очень просторное помещение. Присмотревшись чуть лучше оказалось, что на самом деле колец было больше чем одно и Комаэ была… Достаточно большой, такой, что ее глаз, сейчас внимательно осматривавший комнату оказался практически с меня размером. Фиолетовый язык аккуратно обвил мою руку, а затем вернулся обратно за частокол длинных белоснежных клыков: — С-с-сильный с-змеёныш, только маленький, — Шипение было громким, отражалось от стен, а дыхание словно ветер ерошило мои отросшие волосы, — меня-с з-совут-с Комаэ, ты-с з-с-смеёныш Орочимару, хорошос-с, — чему-то своему покивала она, — от-с т-себя пахнет-с с-страхом, я с-ше с-здес-сь? — искренне удивилась змея. Только сейчас я понял, что странное давление чакры исчезло, нет вокруг все еще витали протуберанцы чакры Девятихвостого, но в кольцах Комаэ было как-то спокойно… В них полностью отсутствовала посторонняя чакра. Такое чувство, что эти черные чешуйки полностью поглотили эмоциональный окрас чакры Лиса, она больше не давила и не прижимала меня, стараясь вдавить в матрас. Приложив некоторые усилия мне удалось даже сесть, прижимаясь к прохладным черным чешуйкам. От очередной волны чакры на голову посыпался песок и мелкие камешки, освещение мигнуло и потухло, мы оказались в полной темноте. Какое-то время я действительно ничего не видел кроме красноватой чакры, периодически вспыхивающей где-то за барьером тела Комаэ, а потом зрение переключилось на тепловой спектр и стало как-то привычно. Наступила уютная тишина, лишь иногда слышался шелест чешуи по каменному полу: — З-смеёныш, поч-ш-ему ты такой тихий-с? — От тихого шипения я вздрогнул всем телом, — маленькие-с с-змеёноши долш-шны бытьс-с ш-шумными… — она положила свою голову к моим ногам, так что её глаз оказался напротив меня. А что ответить-то? Я не знаю как должны вести себя маленькие дети. Нет, я, конечно помню как росли мои младшие брат с сестрой в том мире, но не досконально, же… Я максимально стараюсь не привлекать внимания, и, мне казалось что у меня получается быть обычным ребенком, но меня разоблачила змея? — Чакра. Страшно. — наверное так должен ответить маленький ребёнок. Взрывы и толчки наверху прекратились, неужели все закончилось? Так быстро? Комаэ молчала и не исчезала. Остатки чакры Девятихвостого начали развеиваться в пространстве. Дыхание змеи успокаивало, на меня как-то разом и с новой силой навалилась усталость, глаза закрывались, я медленно проваливался в сон.***
Где-то в стране огня. Верхние пути Воспоминания клона нагнали Орочимару неожиданно. Обычно он развеивал его находясь в медитации и пакет информации от двойника усваивался довольно быстро. Но в этот раз он практически сбил саннина с ног. Спустившись, и остановившись под одним из деревьев мужчина принялся просматривать воспоминания клона. Несколько обычных дней, а вот от последних из них у змея замерло сердце. Эту давящую чакру он не спутает ни с чем и никогда. Ему однажды пришлось присутствовать на тренировке Джинчурики, и именно ощущения от чакры Биджу поступили от клона последними. Это просто чудо, что клон не развеялся сразу, а успел призвать Комаэ из клана защитников. Он, как контрактор демонического призыва знал больше, чем контракторы обычных. В мире его призыва, в отличие от многих других существовало великое множество кланов змей, у каждого из них была своя специализация. Когда он подписывал контракт, то подписывал его по факту с Рьючидо, не с каким-то кланом, а именно с миром змей. При призыве он просто вкладывал определенный посыл и приходил член определенного клана. Чаще всего он использовал свой призыв в бою. И именно поэтому, Манда из боевого клана слишком возгордился. Забыв про этот факт, про то, что сам когда-то воспитывался до определенного возраста в клане защитников. Змей-энергетических вампиров, способных вытягивать чакру из пространства и техник, лучших защитников. В этом клане воспитываются все змеёныши Рьючидо, поэтому за сохранность Хэбимару он не волновался. Однако, проблема была в другом. Многие считали, что на поддержание призыва тратится чакра того, кто призвал зверя, на деле это не так. Чакра забирается в качестве жертвы на развитие мира, через кровь, поэтому не важно кто складывал печати, важно то, чью кровь использовали при призыве. А сейчас призыв Комаэ поддерживался за счет чакры Хэбимару и той, которую она сможет впитать из окружающего пространства. Это очень и очень плохо. Хэбимару не сможет долго поддерживать призыв своей собственной чакрой, а в помещении чакры может не хватить и тогда… в качестве платы змея начнет забирать жизненную энергию мальчика. Саннин со злостью ударил кулаком по стволу дерева, даже не почувствовав боли. Почему именно сейчас девятихвостый вырвался на свободу. Его разум обрабатывал информацию с огромной скоростью, просчитывая варианты. И все они ему решительно не нравились. Он был практически уверен, что к моменту его возвращения в Коноху Четвертый Хокагэ будет мертв, на счет Узумаки Кушины были определенные сомнения. Но то, что Хирузен определенно воспользуется этой ситуацией и постарается вернуть свой ушедший из рук пост он понимал точно. Толстые ветви деревьев мелькали под подошвами его обуви. Орочимару направлялся обратно в Коноху. Он не может потерять Хэбимару, только не сейчас.