***
— Я хочу позвать Хи на свидание. — словно невзначай, шепчет Сонхун и смотрит на преподавателя, который пока что поворачиваться не собирался. Да и хорошо. Чонсон же, как только услышал слова друга, покосился на него и чуть отодвинулся, мол, «я ведь верно расслышал?». К сожалению или к счастью, он услышал все верно, потому что Сонхун повторил свою же реплику, сказанную секундами ранее. И Джей поджал губы. Он знает об этих отношениях, в которых от романтики остались лишь поцелуи и потрахушки. Нет, может быть, Пак-старший чего-то не знает, но догадаться не так тяжело, потому что Хисын и Сонхун скрывать себя не умеют. Джей ведь случайно узнал об этих двоих, пытающихся выстраивать подобие хороших отношений. Может быть, у них даже получается. — Хисына? На свидание? — в ответ Сонхун кивает дважды, оставляя оба вопроса закрытыми. — А в чем тогда проблема? Ссыкуешь? — младший вновь кивает, изредка поглядывая на преподавателя. Нет, а что? Их и так уже обещали выгнать из аудитории из-за вечной болтовни. — Вы живёте в одной квартире, Хун. — И что? — Как туго, блять. Что насчёт такого: взять и подумать? — Сонхун закатывает глаза и опрокидывается на спинку стула. Что ж, ожидаемо вполне: из Чонсона не выбьешь ничего дельного. — Свяжи себя, его и вашу общую квартиру, а потом подумай, какое охуенное было бы свидание дома. Никуда идти не нужно, вы чисто вдвоём, а там уже сами решайте, что делать. — Джей усмехнулся, за что получил ощутимый тычок в плечо. — Когда речь заходит о нас, у тебя в голове всегда одна порнография? — А кто сказал, что я думал о вашем сексе? Ай-ай-ай, Сонхун, как ты испортился. — в этот раз удар проходится по лодыжке, а Джей прикрывает глаза от резкой боли. — Прекращай меня бить! — старший хмурит брови и смотрит на Сонхуна, улыбающегося так коварно и на лисий манер. — Лучше подумай, как и что сделать. Я, конечно, помочь могу, но лишь с идеей, если квартира отпадает, а дальше — сам. Взрослый уже.***
Сонхун все же выбрал самый уютный вариант места их всех, что был предложен старшим, — квартиру. Конечно, идей насчёт того, как стоит все сделать, у него не было; Джей не особо-то и помог в этот раз, потому что убежал проводить время на футбольном поле. Черно-белый мяч был куда интереснее Пак Сонхуна, который сломал себе голову, размышляя над этим свиданием-сюрпризом. У него было время до восьми часов, потому что обычно в эти часы Хисын возвращался домой с дополнительных или с библиотеки, где привык работать. Оставалось около трех часов, а Сонхун паниковал так, словно старший уже на пороге стоял и культурно выжидал, когда для него что-то сделают. Пак облазил каждый сайт в поисках подобных вещей. Правда, все казалось до жути банальным: тысяча свечей по всей квартире, бокалы с вином, дорогой ужин, а потом обязательно дележка постели. Конечно, куда без этого. А, нет, ещё же есть один вариант, затертый до дыр: ванная с лепестками роз, эфирными маслами или подобной чепухой. Иногда Сонхун рад тому, что у них установлена душевая кабина. Он отмел все варианты. Абсолютно. Но все же решил сделать что-то красивое, пусть оно и покажется совсем глупым и банальным. Сонхуну такое не свойственно.***
Время перевалило за десятый час, а Ли только-только поднимался до нужного этажа в доме. Он не ожидал, что засидится настолько долго, но был безумно рад, что нагрузил себя перед сном, — уснуть будет легче. Да и прогулка перед этим самым сном никогда не будет лишней вещью. Провернув ключ в замочной скважине, Хисын отворяет дверь и удивляется темноте, которая воцарила в коридоре. Обычно во всей квартире (практически везде) включён свет, потому что так комфортнее передвигаться по квартире. Даже если основные лампы не горят, обязательно будет включена настольная или что-то в целом светящееся. А ещё сейчас очень тихо, что также удивило Ли. — Сонхун-а? — стянув ботинки, Хисын проходит дальше и сбрасывает на пол рюкзак, держащийся на плече всего одной лямкой. Ступает он тихо, осторожно, а после подмечает грушевый свет с кухни. Он совсем лёгкий, практически прозрачный, но приятный ванильный аромат тяжело не учуять. — Ого, я понял. — прошептав себе под нос, юноша усмехается и выглядывает из-за стены: никого. Зато на столе стоит приличное количество чайных свечей, пара чистых бокалов и две крышки, наверняка накрывающие тарелки. Подойдя ближе, Хисын удивлённо улыбается: свечи выставлены на поверхности в виде действительно ровного сердца. Свечки горят достаточно давно, потому что фитили были близки к восковому дну. Приподняв крышки, он обнаруживает по два кусочка пиццы на каждой тарелки и вновь удивляется: в последний раз Ли и Пак заказывали пиццу в прошлом году, когда только начался семестр. Праздником это трудно назвать, но… было вкусно. Решив оставить уже остывший ужин, юноша наконец снимает пальто и откладывает его на диван, стараясь сделать все как можно тише: раз устроили сюрприз, то пусть организатор чуть-чуть помучается. Для профилактики. Устало потирая глаза ладонью, Хисын шагает к закрытой двери в спальню и, приподняв уголки губ, прикасается к ручке. Тянет её вниз совсем медленно, потому что знает, как громко она щелкает. Дверь открыта; комнату освещает от силы пару свечек, фитили которых наверняка погибают в расплавленном воске. Вместе с привычным интерьером, купающимся в том же грушевом свете, виднеются родные черты лица, а после (если хорошенько прислушаться в кромешной тишине) слышится посапывание. Сонхун спит. Тихонько посмеявшись, Хисын оглядывает юношу: он абсолютно домашний, уютный и даже одетый. На плечах футболка, а на ногах — шорты. Ничего такого, о чем можно было бы подумать несколько абзацев назад. Стягивая плотный свитер, Ли откладывает его на свою кровать, а сам охотно ложиться рядом с Сонхуном, стараясь делать как можно меньше телодвижений — лишь бы не разбудить. Ладонь скользит под футболку — Хисын старается уместить её на ребрах, которые изредка считает пальцами. Разгоряченная ото сна кожа кажется неимоверно мягкой, а косточки ощущаются ярче. Заметив, что оголенные ступни открыты (и наверняка сейчас мёрзнут), старший накрывает их одеялом, которое было смято и отложено к изножью, и надеется, что Пак не станет возмущаться на утро. Прежде чем опустить голову на чужую грудь и провести добрые семь часов сна, Хисын приподнимается и совсем легко, практически невесомо, касается губами теплого лба и чуть шепчет: — Спасибо. Конечно, Сонхун не будет знать, что это свидание удалось, и не будет знать, что его поблагодарили за это. Но если он все же посмеет усомниться в качестве проделанной работы, Хисын докажет ему обратное. А каким способом — не нам знать.