***
Арсений трясётся в вагоне поезда уже который час, всё ворочаясь с одного бока на другой. Когда студент вышел из больницы и собирался поехать на пары, позвонила мама. Сказала, что очень плохо себя чувствует и хочет последний раз увидеться с сыном. Конечно, ему пришлось ехать в другой город к родительнице. Совесть не позволяла отказать, только поэтому и поехал. Сам желанием не горел совсем. По родному дому не скучал, как и по матери, да и здесь дел по горло. У него разъярённые преподы в универе и Антон, которого так тяжело оставлять в одиночестве. Сейчас он лежит на койке в поезде и понимает, что по приезде домой не будет возможности сразу рвануть к другу. Нужно переписать кучу конспектов, накопившихся за два дня, а потом это всё выучить. Ещё и на следующий день идти в универ. А только потом он сможет прийти к Антону. Честно, Арсению очень хочется верить, что юноша там не скучает. Вот только как там можно не заскучать? У него нет ни телефона, ни телевизора, даже книги никакой нет. Чем ему там заниматься? Разглядывать трещины на потолке и стенах? Попов уверен — юноша сделал это ещё в первый день, как очнулся. На душе тревожно, словно что-то плохое вот-вот произойдёт или уже происходит. Брюнет старается отогнать от себя это ощущение, что удаётся ему с большим трудом. Нужно вытерпеть всего лишь сутки. Одни сутки, и он вновь окажется рядом с подростком.***
Шаст просыпается, но сразу хочется провалиться обратно в сон. Этой ночью ему ничего не снилось, что было редким явлением после таких переживаний. Пару минут даже глаза открывать не хочет — тошнит уже от этой обстановки. Но сделать это приходится всё равно, и юноша натыкается на те же самые трещины на потолке, девочку в коме и пустой стул, стоящий у его кровати. Ничего не поменялось. Совсем. Только погода за окном сегодня пасмурная. Когда медсестра заходит, Антон просит открыть шторы и следующие пару часов просто смотрит на капли дождя, которые с такой силой падают на асфальт, разбиваясь. Настроение даже не плохое, оно никакое. Юноша просто пустой, словно внутри нет ничего, пустой сосуд, из которого выкачали всё содержимое. Отвернувшись от окна, парень снова пересчитывает трещины, постепенно проваливаясь в свои мысли. Вспоминает, как брюнет обнял его не так давно, зайдя в больничную палату. И, правда, так хочется верить, что это действительно не сон. Что вот сейчас зайдёт Арсений, улыбнётся ему и вновь обнимет. Вот только юноша всё больше уверяет сам себя, что не нужен он Попову. Студент сейчас наверно веселится с друзьями или спокойно занимается своими делами, не думая о том, где Антон и как себя чувствует. А Антон себя ужасно чувствует. Лучше бы он тоже сейчас находился в коме, как эта милая девочка, чем лежал здесь в одиночестве и тосковал по общению. Юноша забывается в беспокойном сне, но просыпается спустя пару минут, когда дверь открывается с тихим скрипом. На пороге стоит Арсений. Шасту бы удивиться тому, что студент пришёл. Он ведь был так уверен, что совсем не нужен Попову. Да вот только сил на какие-то эмоции совсем нет. Парень просто безразлично смотрит, как брюнет закрывает за собой дверь и подходит к его кровати. — Привет. Ты как? — негромко спрашивает, садится на белый стул. — Нормально, — и даже не ждёт, что Попов продолжит беседу. Ждёт, когда он удостоверится в том, что ни в чьей смерти не виноват, и со спокойной душой покинет больницу. — Скучал тут без меня? — А ты приходил сюда уже? — и всё равно никаких эмоций. А ведь юноша так был уверен, что приходы брюнета были лишь сном. — Ну да. Ты что, забыл? — хмурится Арсений, рассматривая потускневшие зелёные глаза. Они уже даже не зелёные — серые, — Я приходил пару дней назад. Кстати, прости, что не заходил так долго. У меня дела появились. — Я тебя не виню, — юноша рассматривал друга, сидящего на стуле, и всё понять не мог, почему тот так и не ушёл. Неужели ещё не удостоверился, что всё нормально и он ни в чём не виноват. — Чего ты такой грустный? — Арс мысленно ударяет себя рукой по лицу. Антон лежит в больнице без всякой связи и общения третий день. Действительно, чего он такой грустный? Наверное, хуй сосал невкусный. — Почему ты пришёл? — вдруг задаёт младший неожиданный вопрос. По крайней мере, брюнет такого не ожидал. — Ну как же, проведать тебя. Тебе же тут одиноко, я уверен. — А почему тебя это волнует? — Шаст, мы друзья вроде как, разве нет? — Арсений совсем не понимает, что успело произойти с юношей за эти пару дней. — Вроде да, — Антон выглядит так, будто всерьёз задумался над этим вопросом. Попов теряется совершенно, — А что, у тебя друзей больше нет? — Не понял. Шаст, что не так? — Ну, у тебя ведь там другие друзья, учёба, развлечения. Зачем ты пришёл в душную больницу к какому-то подростку? — Антон, я вообще-то волнуюсь… — юноша перебил друга, решив, что правильно понял продолжение фразы. — А, да, точно. Ты не виноват в произошедшем, не беспокойся. Я уверен, ты именно об этом волнуешься. — Шаст, я… Нет, ты чего? В смысле, да, есть такое, но нет. Я волнуюсь за тебя, дурак. И вообще-то я соскучился. А ты разве нет? — Антон настолько себя накрутил, что теперь не может уместить в голове, что о нём волнуются и по нему скучают. — А тебе разве не похуй на меня? — всё-таки решил прямо спросить парень, дабы вывести брюнета на чистую воду. А тот сидел в полном шоке и не понимал, откуда у Антона вообще такие мысли возникли. Он ведь даже поводов никаких не давал для такого. — Так, Антон, ты совсем с дуба рухнул? Я ж тебя подлечивал, скорую вызвал, когда на асфальте нашёл, переживаю за тебя. Почему мне должно быть похуй? — на это подросток лишь пожал плечами, не находя ответа на вопрос. — Я же всего лишь Антон. Зачем тебе я? — всё же придумал ответ, после ещё и задав ответный вопрос. — Так, ты тут совсем свихнулся. Иди сюда, дурачина, — Арсений пересел на край больничной койки, наклонился, заключая младшего в объятия. А тот только сейчас выдохнуть смог, ощущая тепло человеческого тела, по которому так изголодался. Казалось, таких приятных объятий он не получал ни разу за всю свою жизнь. Прижал к себе брюнета, обхватив обеими руками. И плевать, что капельница выпала, а рука в гипсе вновь заболела. Ему чертовски не хватало Попова рядом с собой. — Ты с чего вообще решил, что мне плевать на тебя? — юноша вновь пожал плечами, ближе прижимаясь к другу, — Дурачьё малолетнее. Чтоб я больше такого не слышал, ты понял? — Шаст кивнул, прикрыв глаза. Просто лежал и наслаждался моментом. А ещё вдыхал аромат одеколона, такого приятного на фоне больничного запаха. Или не в больнице дело? Попов всё понять не мог, почему юноша так подумал. Его ведь не было всего пару дней. Вдруг появилось ощущение, что не в самом Арсении дело. Парень ведь когда заявился в бар весь избитый, моральным состоянием не сильно отличался. Стоял такой весь апатичный, общался без эмоций в голосе. Может ему чего-то такого наговорили родители, когда били, что парень так загнался сильно. У него ведь даже телефона нет, он не может никак убедиться, что о нём кто-то помнит. А раньше Арс не замечал и намёка на подобные мысли. Дело точно в том, что происходит дома у юноши. Вот только Антон всё не хочет рассказывать брюнету всё это. А сейчас совсем не тот момент, чтобы говорить о подобном. Сейчас хочется просто безмолвно лежать, наслаждаясь объятиями. Арсений так надеется, что не только ему безумно не хватало этих прикосновений.***
— У меня для тебя сюрприз, — первое, что говорит Попов. Он пришёл ближе к вечеру с рюкзаком на плече — уже заходил в общагу после пар. — Какой? — интересуется юноша, потирая глаз. Он проснулся совсем недавно. Брюнет подходит ближе, снимает куртку с рюкзаком, и достаёт из кармана рюкзака телефон Антона. Шаст сначала не понимает, чьё это — все мы знаем скорость мышления после сна — а потом поднимает брови в удивлении, улыбаясь ярко. — Кое-как достал его, — следом студент вытаскивает из рюкзака зарядку. Оказывается, всё это время за тумбочкой была розетка. Удобненько. — Арс, спасибо! — он здоровой рукой хватается за толстовку брюнета, тянет на кровать и обнимает. Рука в гипсе уже почти перестала болеть при движениях. — Пожалуйста, — старший обнимает парня крепко, кладёт голову на плечо. Антон вообще в последнее время стал очень тактильным. Арсению это безумно нравится. Когда второй возвращается после пар, Шаст сразу обнимает его. И долго ведь, не пару секунд, как раньше. Попов теперь сидит на кровати юноши вместо стула, ибо последнему «так теплее». К слову, его кровать стоит у батареи и он лежит под одеялом. Подросток теперь ещё ярче улыбается, когда Арс треплет его по волосам — бинт с головы уже сняли. Попов понимает, что возможно дело в больнице. Он ведь здесь совсем один, не считая девочку в коме и медсестёр, общения лишён. Конечно ему захочется всех этих касаний. Так думает брюнет, пока обнимает юношу, вдыхая полюбившийся давным-давно запах. А ещё думает, что этому всему придёт конец, как только Антона выпишут из больницы, потому наслаждается каждым прикосновением, каждой улыбкой и взглядом, каждым вздохом.***
Но, как говорится, перед смертью не надышишься. Арсений сидит в объятиях юноши. Сегодня младшего уже выписывают. Точнее, через час. Попов даже отпросился с пар, чтобы прийти сюда. Антон об этом, естественно, не знает. А всё лишь потому, что Арсу хочется «надышаться». И вот они уже стоят на регистратуре. В гипсе Шаст будет ходить ещё две недели, как узнаёт брюнет от молодой девушки в белом халате. Также им сообщают, чтобы после снятия гипса Антон не занимался физкультурой ещё два месяца из-за травмы головы. Хоть она и незначительная, не нужно тревожить лишний раз. Взяв все указания и справки, парни покидают больницу. Арсений старается улыбаться, видя радость парня, который так долго не выходил на улицу, но хочется только вздохнуть и с опущенной головой пойти в общагу. Ему хочется ещё: ещё прикосновений, ещё долгих объятий, ещё улыбок, тёплых взглядом. Хочется вновь проводить так много времени вместе. Парни сидят в той самой кофейне и кушают какие-то десерты, которые выбирал Антон. Студент старается не выпадать из диалога, и у него это даже получается. Но его атакуют мысли о том, что вероятно юноша сегодня пойдёт к себе домой. И этого Арсений боится больше всего. Во-первых, потому что Шаста только выписали из больницы, а во-вторых, потому что проводить время вместе так долго будет слишком проблематично теперь. Антон откидывается на спинку диванчика, отодвинув от себя пустую тарелку. Молчание повисло ещё на пару минут назад, ибо парни решили спокойно доесть. Шаст смотрит, как брюнет медленно жуёт десерт, смотря в одну точку. Сам Антон тоже не с пустой головой сидит. Прекрасно понимает, что домой сейчас идти вообще не вариант. Вообще туда лучше никогда не идти, но такое не представляется возможным. Нужно дождаться, пока последствия аварии полностью пройдут. Шаст понимает, что оптимальным вариантом будет пойти в общагу. Он уже спрашивал у Оксаны с Димой — у них пожить не получится. Вот только как-то нагло будет просто заявить, что парень хочет ещё пожить в общаге. К тому же, друг Арсения вернулся несколько дней назад, так что в комнате сейчас места вообще нет. Пока Антон думает, как намекнуть, что он хочет ещё пожить в общаге, Арсений прерывает тишину. — Ну что, в общагу? — словно с надеждой спрашивает брюнет. А Шаст неслышно выдыхает, ибо не пришлось говорить это самому. — Так твой друг уже вернулся, я вам не помешаю? — всё-таки нужна хотя бы элементарная вежливость. — Разберёмся, пошли, — Попов оплатил обед, и парни направились в общагу, которая находилась совсем недалеко. Как только парни подошли к той самой дороге, Арсений напрягся, хоть и почти не показывал этого. Когда до зелёного света оставалось 6 секунд, Антон сделал шаг вперёд. Брюнет тут же вцепился в его предплечье мёртвой хваткой, заставив остановиться. Антон чуть испуганно посмотрел на Арса, поздно додумавшись, что он сделал не так. Самому было почти не страшно, как будто ему понравилось лежать в больнице почти месяц. А вот Арсений боялся за него сильно, чего скрыть не получилось, как бы брюнет этого не хотел. Подросток взял Арса под руку и до конца зебры шёл так, чтобы старшему было спокойнее. И Попов мысленно благодарил юношу за это действо. К счастью, до общежития они добрались без приключений.