***
Первые пару часов знакомства Серёжа казался юноше не самым приятным человеком. Громко разговаривает, много подъёбывает и вот так вот бесцеремонно нарушает чужое личное пространство. Лишь к позднему вечеру, когда все трое ужинают на кухне, Антон решает приглядеться к Серёже. Сейчас, когда все уже подустали и скоро пойдут спать, студент ведёт себя совершенно спокойно. Уже нет того оглушающе громкого голоса, шутки намного более безобидные. Хотя может Шаст просто привык к ним за несколько часов. Вообще, с ним всё же комфортно общаться. Хоть он и может нарушать личное пространство, как тогда с телефоном, но он не лезет туда, куда не просят. Пытался один раз задать вопрос касательно семьи Шастуна, получил односложный ответ, и больше не лез в эту тему. Юноша ненавидит, когда люди зачем-то лезут туда, куда не просят, даже когда он открыто показывает, что не хочет об этом разговаривать. А Матвиенко парень умный, понимает всё это. Когда армянин стоит у раковины и моет посуду после еды, которую сам приготовил на всех, Антон ловит себя на мысли, что тот в какой-то степени даже уютный. Да, пожалуй, это очень подходящий эпитет. Он будто создан для того, чтобы создавать эту семейную обстановку. Именно семейную, домашнюю. Шаст ни разу не видел нормальных отношений в семье за свою жизнь, а сейчас прямо прочувствовал эту атмосферу. Вечером ребята решают посмотреть какую-то комедию на ноутбуке. Устройство поставили на стол и все вместе уселись на кровать брюнета. Антон тогда понял, что Серёжа не из тех людей, которые на протяжении всего фильма очень громко комментируют происходящее. Да, он может вставить комментарий, но это происходит редко и всегда в тему. И это ещё один плюсик ему в карму лично от Шастуна. А ещё ему очень комфортно было сидеть с Арсением. Попов сидел очень близко, согревая. А в комнате было прохладно, так что это было очень кстати. В один момент Антон решил положить голову ему на плечо, после понимая, что это самое комфортное положение в его жизни. Он сидел так уже в такси, но тогда было совсем не до этого. Арсений рвано выдохнул, почувствовав чужую голову на плече. Шастун этого не заметил, однако это не укрылось от всевидящего Матвиенко, который тут же повернул голову в их сторону и негромко хмыкнул. Попов сделал вид, что не услышал этого, и просто продолжил смотреть фильм. Это определённо один из самых уютных вечеров в жизни Антона. — Та-а-ак, ну и куда тебя деть? — на выдохе произнёс Серёжа, сидя уже на своей кровати. Антон уже засыпал на ходу, нужно было срочно куда-то его деть. — Куда угодно, хоть на пол, — безразлично отозвался младший, зевая. Арсений сидел на своей кровати, всё не решаясь что-то сказать. Серёжа это видел и просто кивнул, сразу понимая, что у того на уме. — Может со мной ляжешь? — несмело предложил брюнет, привлекая к себе внимание. Шаст повернул голову в его сторону, стоя посредине комнаты, — Ну а что? Тут больше некуда, не на полу же, — подросток помедлил пару секунд, после чего молча подошёл к кровати брюнета и залез под одеяло, прикрыв глаза. Арсений поднял брови, смотря на это, после перевёл взгляд на Серёжу. Тот тоже был удивлён не меньше друга. — «Это было так просто?» — одними губами произнёс Попов. Хвостатый на это пожал плечами и кивнул, беззвучно усмехнувшись. Матвиенко выключил свет и тоже лёг спать, отвернувшись к стене. Попов осторожно лёг рядом с юношей, стараясь его не разбудить. Заснуть студент не мог ещё около получаса, просто вглядываясь в кудрявую макушку, что лежала прямо напротив его носа. Было немного тесно, но эта теснота была очень уютной. Вообще весь этот вечер можно описать одним ёмким «уют». Так считали все трое парней.***
— Доброе утро, — тихо здоровается Серёжа, оборачиваясь на вошедшего Арса. Тот кивает, сразу подходит к плите и ставит чайник. Ежедневный ритуал — попить утром кофе, — Как вам спалось? — брюнет думает над ответом недолго, пока зажигает газовую плиту. После разворачивается и опирается бёдрами о столешницу. Матвиенко сидит за столом, внимательно смотря на друга. — Ахуенно, — честно признаётся он, снизив громкость голоса на пару тонов, дабы Шаст не услышал, — Я полчаса сначала заснуть не мог, всё на него смотрел. А кровать одноместная, мы близко лежим, у него так волосы вкусно пахнут, — брюнет прикрывает глаза, вспоминая этот чудесный аромат, — А ещё я проснулся уже ближе к утру. Глаза открываю, смотрю, а одеяло на полу валяется. У нас же щас холодно, так этот всеми конечностями меня обвил, согреться во сне пытался. Я его руки потрогал, а они холодные такие, ужас. Потом ещё где-то час лежал, отогревал его. Щас кое-как встал, чтоб его не разбудить. Одеялом накрыл, а то заболеет ещё. Матвиенко смотрит на своего друга, а тот с такой нежной улыбкой об этом рассказывает. Когда у них заходит диалог про Антона, Попов всегда в голосе меняется. Если что-то плохое — он весь такой грустный до невозможности; если же что-то хорошее — брюнет весь светится, глаза светло-светло-голубые, а на щеках ямочки от улыбки появляются. Серёже радостно видеть такого друга. Он лишь боится, что Шаст Арсению сердце разбить может. Вчера армянин изучал подростка, смотрел, как он взаимодействует с Поповым. И как Шаст голову на плечо Арсу положил, а тот заулыбался сразу, Серёжа хорошо запомнил. Антон не произвёл впечатление мудака, который любит разбивать чужие сердца. Наоборот, ему бы самому сидеть в объятиях любимой или любимого и пить горячий шоколад. Может, Шаст этого и не показывает, но Серёжа всё отлично видит. И он видит, что Антон не хотел бы Арсения потерять. Ему с брюнетом спокойно, это видно. Они выглядят хорошо вместе, потому что обоим комфортно в компании друг друга. Серёжа пока поспешных выводов делать не будет, потому просто отметит у себя в голове, что такого, как Антон, Серёжа хотел бы пожелать Арсению. И так получилось, что Антон пришёл в ту пивнушку именно в смену Арсения. Матвиенко очень надеется, что та встреча была не случайной, как и нынешнее общение. — Ох, Арс, ты ведь по уши в него, — почти без всякой тяжести в голосе произносит хвостатый. — Да я знаю, Серёг, знаю, — а вот Арсений с такой же лёгкостью ответить не может. Оно и понятно, брюнет сейчас жутко уязвим и невзаимность сильно ударит по нему. Он не видит всего того, что видит Серёжа, ибо смотрит не со стороны, а потому уверенным в чём-то он быть не может. — Не кисни, всё нормально у вас будет, — Попов смотрит скептически, хоть и сам очень хочет в это верить, — Арс, — Серёжа подходит к брюнету, кладёт руку на плечо. Смотрит в глаза так пронзительно, словно в самую душу, — он не похож на того, кто разобьёт тебе сердце. Я со стороны вижу. И Арсений ему верит. Знает, что Матвиенко для него самого лучшего хочет, потому лгать не станет. Конечно, он не мог залезть в голову к Антону и знать всё наверняка, но на взгляд со стороны тоже стоит обращать внимание. — Я пойду собираться на пары. Ты идёшь сегодня? — Скорее всего да, — тот понятливо кивает, разворачиваясь в сторону выхода, — Ты только там сильно не шуми, а то Шаст проснётся. — Шаст уже проснулся, — слышится из коридора. Через пару секунд на кухне появляется лохматый Антон, обхватывающий себя длинными руками в попытке согреться. — Доброе утро, — говорит Сергей уже на выходе из кухни. — Доброе. — Доброе утро. Как спалось? — Знаешь, очень даже хорошо. Я раньше очень редко мог так спокойно поспать, — юноша садится на стул, на котором ранее сидел армянин. Место уже холодное, к сожалению. — Не мёрз ночью? — Нет вроде, — пожимает он плечами, после сразу покрываясь мурашками. Хоть он и не мёрз ночью — а точнее просто не помнит этого — сейчас так холодно, словно он в одних трусах вышел на улицу поздней осенью в дождь. — Ну хорошо. У нас отопление какое-то слабое стало, всей общагой мёрзнем, — брюнет заваривает себе кофе, сразу отпивая немного, — Ты в школу идёшь? — Так у меня ни учебников, ни тетрадей. Ещё и рука в гипсе. Правая, прошу заметить. Я писать то как буду? — Ты тогда классного предупреди, что ещё ходить не будешь. А то потеряют, влетит ведь потом, — Антон покрывается мурашками и уже не от холода. Попов сказал это неопределённо, не уточнил, от кого влетит — от классного или отца. — Я уже Оксану попросил сказать, когда она в школу придёт, — Попов кивает, вновь отпивая напиток. Рассматривает заспанного парня, да насмотреться никак не может на это солнце. — Я сегодня на пары иду, ты, наверное, лучше тут пока посиди. — Один? Может я лучше прогуляюсь? — Шаст, ну ты только из больницы. Себя не бережёшь, так мои нервы побереги, — юноша улыбается чему-то и кивает. Лишние несколько часов, чтобы поспать. — Арс, собирайся, а то я один уйду, — кричит Матвиенко из комнаты. Судя по звукам, он уже собирает учебники. — Иди, я позже выйду. Когда Арсений допивает кофе, хвостатый уже закрывает входную дверь. Комната погружается в тишину, прерываемую шуршанием одежды и рюкзака Попова. — Ты бы хоть кофту надел, холодно здесь. — Да не, ты уйдёшь, я под одеяло лягу и спать. — Ага, ты ночью также лёг, так я посреди ночи просыпаюсь, а оно на полу валяется. — Да? Ой, — Шаст посмеивается, совсем забыв, как он спит. Дома то даже лишнее движение не делает, словно и во сне прислушивается, не идёт ли кто-то к его комнате. — Так, я приду где-то к часу, если что — пиши. И кофту всё-таки надень. Если в своей жарко, у меня возьми что-нибудь, — проводит мини-инструктаж Попов, пока надевает обувь. Антон стоит, привалившись плечом к стене, смотрит на друга полузакрытыми глазами. И чёрт, как же по-семейному это выглядит, вы бы знали. — Пока, — дверь закрывается. Шаст зевает и идёт обратно к кровати. Здесь действительно холодно. Нет, в своей кофте ему не жарко, просто вдруг становится интересно, чего ещё он не видел в гардеробе брюнета. Поэтому он подходит к высокому шкафу, открывает дверцы. Брови сразу поднимает, удивляясь, что на каждой полке приклеена бумажка с именем человека, чья одежда там лежит. Полок Арсения намного больше, чем Серёжи. Знаете, почему-то Антон совсем не удивлён. Перебрав несколько кофт, юноша выбирает красно-чёрную с надписью, которую когда-то давно видел на Арсении ещё в баре. Аккуратно сложив всё обратно в шкаф, юноша надевает элемент гардероба и идёт в постель, которая уже давно холодная. Ложится под одеяло, чувствуя на подушке запах Арсения. Тот, к слову, вкусно пахнет. Кажется, какими-то орехами, но будто сладкими.***
— Как думаешь, он слышал наш разговор на кухне? — спрашивает у друга Попов, сидя на перемене в аудитории. — С чего бы? Мы ж тихо разговаривали, — Серёжа увлечённо играет в какие-то гонки на телефоне, потому даже не смотрит на брюнета. — Но он ведь услышал, как я сказал, чтобы ты его не будил. — Арс, забей, всё нормально. Он как себя вёл? — Да как обычно вроде, — чуть призадумался студент. — Ну вот, значит ничего не услышал. К тому же, он такой сонный был, вряд ли он придавал чему-то значение в этот момент, — Попов кивнул, успокоившись. Проверил телефон уже в который раз, вдруг Антон напишет. Он понимал, что юноша лёг спать и вряд ли с ним что-то случится, но после той аварии всё никак успокоиться не может до конца. Он слишком переживает за этого подростка.