Останусь

Меняется ли человек с возрастом? Безусловно, каждый человек ответит по-разному: кто-то, опираясь на жизненный опыт, скажет, что — да, кто-то с рьяным юношеским максимализмом будет доказывать, что — нет, ну а кто-то просто промолчит. Наверное, воспитанник подполковника Васильева, Алексей Николаевич Смирнов, относится ко второй категории людей. Остановимся на нем подробно. К нему нередко приходили воспитанники, которые уже стали майорами и подполковниками. Порой Алексей Николаевич удивлялся тому, как быстро идет время: кажется, совсем не давно он был правой рукой легендарного следователя, допускал нелепые ошибки в протоколах, а сегодня уже отставной генерал. Семьей мужчина так и не обзавелся, хотя в его жизни было множество женщин. Среди этой массы Смирнов выделял Лару Андреевну Васильеву. Он в нее влюблен еще с лейтенантских погон, но между ними даже сейчас стоял Виктор, и Леше ничего не оставалось, кроме как иногда следить за ее жизнью. Генерал часто сравнивал себя с Васильевым и, как прежде, признавал его превосходство, завидуя спустя столько времени: вдова, хранящая верность тридцать восемь лет, внучка, идущая по его стопам. Сегодня вечером он был несказанно рад и в то же время обеспокоен: Ларчик позвонила, попросив о срочной встрече (разумеется, женщина не могла оставаться в стороне, когда у ее девочки происходит такое). Смирнов стоял перед зеркалом в темно-синем костюме и белой рубашке, причесываясь, и уже собирался выходить, как в дверь позвонили. Удивившись, открыл. На пороге стояла милая улыбчивая полненькая брюнетка с голубыми глазами лет сорока пяти невысокого роста в бордовом домашнем платье ниже колена. Она держала в руках ароматный пирог с грибами. Это соседка снизу, Ирина Евгеньевна. Они любовники на протяжении трех лет. Конечно, женщина надеялась, что он скоро на ней женится, но генерал не собирался менять привычный уклад жизни. Правда, забыл об этом сообщить. — Ир, что ты здесь делаешь? Мы же сегодня не договаривались! — опешил мужчина. — Я пирог испекла. Хотела, чтобы ты оценил, — потупилась она. — Понимаешь, ты сейчас совершенно не вовремя: у меня дела. — Какие? — Она бесцеремонно прошла на кухню. Вздохнув, закрыл дверь. Кажется, настала пора ей кое-что объяснить — он терпеть не мог такие разговоры! Алексей Николаевич мрачно посмотрел на стенные часы и поплелся следом за Ириной Евгеньевной. Они уселись за стол. Женщина с лучезарной улыбкой разрезала пирог и разливала по чашкам только что заваренный зеленый чай, пододвигая кулинарный шедевр поближе к любимому. Честно говоря, готовила она ужасно, однако мужчина, как воспитанный человек, предпочитал об этом молчать. Неуверенно начал жевать крохотный кусок и чуть не выплюнул его в салфетку, с трудом проглотив: не думал, что будет настолько плохо! — Вкусно? — спросила любовница, смотря ему в глаза. — Очень, — соврал, запивая сырое тесто. Широко улыбнулась. Дальше Ирина Евгеньевна начала рассказывать про недавнюю шикарную свадьбу институтской подруги, а генерал старательно изображал заинтересованность. Мужчина прекрасно понимал, к чему она клонит, и пытался подобрать слова, чтобы начать такой простой разговор. — Ира, я давно хотел сказать… Соседка навострила уши, взяв его за руку. — Молчи. Я согласна! Она хотела было поцеловаться, но генерал быстро остудил ее пыл: — Нет, ты неправильно поняла. Я никогда на тебе не женюсь! Лицо женщины изменилось. — Ты что, женат?! В этот момент мысленно проклинал себя, и послышался скрежет в замочной скважине. В коридоре появилась взволнованная Лара Андреевна. — Леш, ну что так долго? Мы же договаривались. Несмотря на нелепость ситуации, он безумно рад ее видеть. Поздоровался и извинился, помогая снять голубой плащ. — Это что, твоя жена?! — ошеломленно спросила Ирина Евгеньевна, проходя в коридор. — Подыграй, пожалуйста, — обнимая, шепнул ей на ухо. Потом все произошло как в тумане. Генерал чувственно поцеловал Лару, а она — от удивления — даже не оттолкнула помощника покойного мужа. Звонкая пощечина от соседки. Дверь с грохотом закрылась. Быстрый стук каблуков на лестнице. Еще одна пощечина. — Прости за этот театр абсурда! — сказал генерал, потирая щеку. При других обстоятельствах Лара Андреевна, несомненно, покинула бы квартиру старого друга, но только не сейчас. Пропустив мимо ушей извинения, она задала неожиданный для Смирнова вопрос: — У тебя есть знакомые коллеги в Питере? — Допустим, а что случилось? Вдова легендарного вздохнула и, пройдя на кухню, за чашкой зеленого чая вкратце поведала эту историю. — А ты уверена, что с этим майором что-то произошло? Может, он просто жениться передумал? — высказал предположение Алексей Николаевич после окончания рассказа. Впрочем, он сразу же об этом пожалел. — Нет, это исключено, — резко ответила Ларчик, прихлебнув чай. — Он слишком похож на Витю. — Хорошо. Я завтра же позвоню старому другу. Сплошная неловкость витала в воздухе.

***

Лара Андреевна еле добралась домой — на подкосившихся ногах. Несколько раз неравнодушные прохожие предлагали вызвать скорую, а она с улыбкой отказывалась. Нет, выглядела, как всегда, безупречно, только бледность да взгляд потерянный — вполне можно принять за приступ забытья. «Старая кляча!» — мысленно выругалась. Когда дверь квартиры с грохотом захлопнулась, выдохнула с облегчением. Горькие воспоминания в этот вечер перед глазами как кадры из старого любимого фильма.

***

Янтарные глаза мужа. Воздушный поцелуй. Долго бежала за поездом словно чувствовала, что расстаются вовсе не на месяц, а потом виновато-прискорбный взгляд Леши, который сбивчиво что-то говорил о пожаре в том самом поезде. Ноги подкосились, сознание затуманилось. Отвратительный запах нашатыря. Обеспокоенное лицо лейтенанта. Она лежала на кровати. В голову пришла мысль, что произошла ошибка, и на самом деле с мужем все в порядке. — Леш, где Витя? — прозвучало слабым голосом. Он смотрел на нее с невероятным сожалением и не знал, что сказать, чтобы ей стало легче. — Его больше нет. — Что значит — нет? Витя благополучно добрался до Адлера, отдыхает в санатории и через месяц возвращается! — Она не понимает, что говорит. — Тело ищут, но пока без результата. Через мгновение пришло осознание, земля ушла из-под ног, и она уже рыдала на его груди. — Прошу, скажи, что это неправда! — Ты справишься, а я, если что, всегда буду рядом, — глухо проговорил он, поглаживая ее волосы. Затем в другой комнате раздался плач Алены — Лара побежала успокаивать дочь. — Твой папа всегда будет рядом с нами! — будто разговаривала с портретом покойного следователя Васильева, сглатывая все новые и новые слезы. Девочка успокоилась, а Смирнов стоял в стороне: все слова были лишними.

***

Ларчик смотрела на ночную Москву через кухонное окно и жадно прильнула к стакану воды. Усмехнулась. Такие «если что» случались редко, но метко — избалованная Алена им с матерью в пубертатном периоде изрядно подпортила нервную систему, и, когда дело касалось шуток с законом, она сломя голову бежала к Леше. Тот с жалостью смотрел на вдову начальника — через некоторое время строптивая девица выходила сухой из воды, и Ларчик была очень благодарна. Потом они встретились, когда убийство Алены Бон пересеклось с делом Васильева, и у отставного генерала взыграли старые чувства. Разумеется, после смерти мужа поняла, что небезразлична Смирнову как женщина, однако легкое кокетство было, чтобы достичь желаемого результата. Кстати, в эти сети попал не только Леша… Поставила стакан на стол и собиралась ложиться спать. Долго не могла уснуть: было невероятно стыдно перед мужем. Вспомнила, как Витя едва не погиб, как бежала к нему после этого, и зарделась: как следствие, тогда, вечером, произошла первая близость. Окно в спальне распахнулось само по себе, а в квартиру проник запах цветов. Улыбаясь, однако, провалилась в приятную темноту сна.

***

В чебуречной, за седьмым столиком, сидел мужчина с янтарными большими глазами. Он о чем-то усердно думал, крутя подстаканник чая. Здесь было оживленно, хотя, впрочем, как и всегда. Улыбчивая буфетчица, устремляющая томный взгляд на Васильева, стояла за раздачей и натирала тарелку до блеска. В общепит вошла красивая, но грустная девушка-блондинка. На вид ей было не больше восемнадцати. — Какие люди! Ларчик, тебе что-нибудь нужно? — добродушно поинтересовалась Зинаида. — Нет, но спасибо. — Она уже смотрела в сторону мужа. Почувствовав Лару, Виктор расплылся в улыбке. Они смотрели друг другу в глаза как в тот злосчастный сентябрьский день: такие встречи, увы, нечасты, но это лучше, чем ничего. Долго не могли оторваться. Наконец девушка села за столик к мужу. Он посмотрел в окно, где постоянно стояла осень. — Как все-таки хорошо, что есть что-то постоянное, кроме этого, — произнес с легким оттенком грусти мужчина. — Ты о чем? — О Леше. Он остался таким же мальчишкой. Почувствовала, как краснеет. — Мы сейчас будем его обсуждать? — Догадавшись, что Витя ревнует, Ларчик улыбнулась. — Нет. — Он взял ее запястье. — Ларчик, ты имеешь право жить — без меня. Девушка усмехнулась. — Ты помнишь, что я сказала тогда, после взрыва гранаты? Я уже все решила. Раз и навсегда. — Прости меня. Я не должен был уезжать. — Давно простила. Это я не должна была тебя отпускать. Затем Васильев наконец-то ее поцеловал — жена радостно растворилась. Лобзались супруги, кажется, целую вечность, но вот часы почти пробили семь утра, и они нехотя отстранились. — Я хотела спросить… — Он вернется, — перебил Виктор. — Таня дождется. Ты сделала для этого все. Улыбнулась. Послышалось прибытие поезда. — Ларчик, пора, — напомнила подошедшая Зинаида. Снова с грустью посмотрел на Лару, она ответила тем же, а потом растворилась в тумане. Васильев продолжительное время смотрел ей вслед. — Спасибо, Зина, — кивнул буфетчице и вышел из чебуречной. Та тоже кивнула и, как всегда, проводила мужчину томным взглядом, все так же натирая тарелки. Мужчина привычно запрыгнул на подножку ржавого поезда зеленого цвета, и он медленно тронулся.

***

Когда вдова легендарного следователя проснулась в семь утра, запах цветов уже исчез.