***
Московский аэропорт. — Mary, tell me honestly, will we not see each other again? (Мэри, скажите честно, мы больше не увидимся?) — задала вопрос Наташа, находясь в прострации. Девочка, обладающая музыкальным слухом, не могла выносить эти резкие звуки, так что плохое настроение и вовсе стало ниже плинтуса. — Natalie, don't exaggerate, Varvara Sergeyevna has already explained everything to you: you will temporarily live with your father, while your mother and John will settle down on a new job, and her pregnancy has nothing to do with it. (Натали, не утрируйте, Варвара Сергеевна вам же уже все объяснила: вы временно поживете у отца, пока ваша мама с Джоном будут осваиваться на новой работе, и ее беременность тут ни при чем), — процедила сквозь зубы чопорная гувернантка, нехотя беря под руку почти бывшую подопечную, после того как они получили багаж. — Want some advice? Start learning Russian: you will get used to it faster, besides, it's not as difficult as it seems. (Хотите совет? Начните учить русский: так быстрее привыкнете, к тому же это не так сложно, как кажется). —What are you, Russian? (А вы что, русская?) — фыркнув, высвободилась. — Just like you, half as much. I haven't been to Moscow for ages, but a month ago some distant relatives called me for some reason. Well, there's a cab waiting for us in ten minutes, hurry up! (Так же, как и вы, наполовину. Сто лет в Москве не была, а месяц назад дальние родственники зачем-то вызвали. Так, нас уже десять минут ждет такси, ускоряйтесь!). Девушка с элегантным рыжим пучком в расклешенном пальто черного цвета вместе с Мусей бежала к выходу из аэропорта. Автоматические двери раскрылись. Девять часов вечера. Было прохладно, Наташа поежилась, с брезгливостью отряхивая белый пуховик и черные брюки. Девушка нахмурила тонкие брови и произнесла заготовленный текст словно робот: — Come on, it's not the end of the world. I'll pick you up in three months. By the way, with regard to your father, it's better not to get into trouble — he is not an easy man, I think he will not tolerate your shenanigans for a long time (Прекратите, это не конец света. Я обязательно вас заберу через три месяца. Кстати, в отношении отца лучше не лезть на рожон — он мужчина непростой, терпеть ваши закидоны, думаю, долго не будет). — Will you please stop this idiotic spectacle? I wonder how much you were paid to support this worthless legend? Go to hell with your family crisis! (Это вы прекратите, пожалуйста, сей идиотский спектакль. Интересно, сколько вам заплатили, чтобы вы поддержали эту никчемную легенду? Идите к черту с вашими семейными кризисами!) — крикнула подросток, поправляя съехавшую набок красную шапку и стуча высокими бордовыми сапогами — Why are you standing there? There's a cab waiting for us! (Чего застыли-то? Нас же такси ждет!). Некоторые прохожие бросили на них осуждающие взгляды, Мэри закатила глаза. Радовало только одно: это совсем скоро закончится, и она в кои-то веки вздохнет спокойно. Тяжело вздохнув, невозмутимо прошествовала за наглой воспитанницей.***
Пейзажи за окном сменялись быстро, и это успокаивало Мэри. — Извините, пожалуйста, за опоздание, — выдавил молодой таксист, нарушая неприятную тишину. Такие странные клиенты попались ему впервые: красивая надменная дамочка, сидящая на переднем сидении, напряженно терла переносицу, а хамоватая девица громко храпела на заднем. Бывшая бухгалтер даже вздрогнула от испуга, но, почувствовав обаятельную улыбку, расслабилась и повернула голову в сторону потенциального собеседника. — Да ничего страшного. Спасибо, что вообще приехали. Знаете, я бы не удивилась, если бы этого не произошло, — улыбнулась, лицо просияло. — Тяжелый день? — Вадим сочувственно посмотрел на нее. — Тяжелые полгода, — усмехнулась, и перед глазами предстали воспоминания. Конечно, в той истории никто, кроме отца, не виноват, но разве это кому-нибудь объяснишь? Да и совесть, честно говоря, мучила страшно… Вот кто ее тогда тянул за язык?! Поняв, что клиентка начала витать в своих мыслях, парень больше не пытался разговорить, хоть она ему и очень понравилась. Голова раскалывалась жутко, однако необходимо сохранять образ железной леди и поберечь нервы перед встречей. Вдруг стала клевать носом. — Приехали, — шепнул. От резкого толчка большие зеленые глаза распахнулись. — Спасибо, — зевнула, обернувшись на заднее сидение. — Natasha, wake up, it's time for us! (Наташа, просыпайтесь, нам пора!).***
Особняк Берестова — это не что иное, как шаблон красивой жизни: черные кованые ворота, газон с иголочки и белый двухэтажный дом с виду в идеальном состоянии. Впрочем, гувернантка и не ожидала чего-то другого. Девочка обомлела от увиденного, присвистнув, а Мэри неуверенно нажала на кнопку звонка — никакой реакции. Вдох-выдох, и вторая попытка увенчалась успехом. Сначала пришлось добрые десять минут пришлось убеждать тупоголового охранника, что она не мошенница, потом — взывать к памяти бизнесмена, чтобы он вспомнил бывшую жену, затем — проконтролировать, чтобы мужчина выделил дочери комнату для гостей. После звонка Варваре Сергеевне он неохотно согласился. «Остальное меня не касается, она мне никто», — твердила, как мантру, намереваясь покинуть кабинет. Конечно, Наташу жаль, однако жизнь всегда вносит коррективы. Эту истину она усвоила еще в детстве благодаря одному человеку. Замерла в нерешительности у входной двери, собираясь потянуть за ручку. «Железные леди не испытывают сострадание, железные леди не плачут, железные леди не…». Развернулась — Берестов спокойно сидел в черном кресле и разбирал важные документы. — Что-то еще? — равнодушно бросил, не поднимая взгляда. «Господи, все гораздо хуже, чем я думала!» — поджала ярко-красные губы. — Если возникнут проблемы, — достала из коричневой сумочки свою визитку и положила ее на стол, — звоните. — Ой, да вы не беспокойтесь, все будет в порядке, — все-таки оторвался и противно улыбнулся во все тридцать два. Через три минуты Андрей Петрович снова занялся бумагами, а растерянная девушка покидала особняк под суровым взглядом домработницы. — До свидания, — нервно сглотнула, стряхнув с бежевого жакета несуществующую пылинку. — Прощайте! — крикнули вслед.***
Девочка начала понемногу привыкать к новой жизни: Ирина Владимировна обучала ее русскому языку, даже почти свыклась с равнодушием Андрея — все было более-мене нормально. До того момента, пока так называемый отец не привел в дом эту суку Марину. Нет, конечно, Муся догадывалась, что этот лысый павлин не живет монахом, но ушлая адвокатша превзошла ее ожидания: она лицемерка и хамка, мечтающая раскрутить мужчину на свадьбу, а ему это, похоже, по барабану. Только вот подростку совсем не похуй на свое личное пространство. Выкидывала всякие штуки с насекомыми, крысой и письмами, чтобы привлечь внимание. Хотя с последним явно перегнула, потому что старушку стало жалко — извиниться не хватило смелости. Когда нерадивый папаша уехал открывать филиал, психанула, решив отправиться домой, однако по понятным причинам просчиталась и просто бродила возле аэропорта. Устав ходить взад и вперед, присела на металлическую скамейку и закрыла лицо руками. Было херово. Даже мелькнула мысль броситься под машину или сигануть с моста, но одно останавливало: если она сдохнет, всем будет плевать. «Is that why life is made up of such cunts?» («Вот почему жизнь состоит из подобных пиздюлин»). Черный голубь сел на ее левую руку и, справив нужду, взмыл в небо. «Damn!»(«Damn!») — выругалась, вытирая рукав голубой куртки влажной салфеткой. Без понятия, что предпринять: лоханулась, а адрес особняка не запомнила. До чертиков хотелось вернуться в Лондон, выпить горячее какао с овсяным печением, завернуться в старый плед, утонуть в нежных материнских объятиях, наконец. Знала, что этого уже не будет, но все равно. Еще хотелось изобрести машину времени, чтобы она по-прежнему была единственным ребенком в семье. Понимала, что из разряда фантастики, но желала до безумия. «How could they do this?!» («Как они могли так поступить?!»). Решила пойти куда глаза глядят.***
Накрапывал дождь. Было холодно, спрятала руки в карманы. Задрала голову, увидев Большую Медведицу, улыбнулась впервые за последнее время. Незаметно для себя оказалась на широком мосту. «Maybe I should really bail if no one wants me?» («Может реально сигануть если я никому не нужна?»). Встала на узкие перила, посмотрела вниз — страха не было, одна безысходность… — I wouldn't recommend it, it's too low. You'll get pneumonia at the most. (Не советую, слишком низко. Максимум воспаление лёгких заработаете!) — Чьи-то руки обхватили за талию, и через секунду была в безопасности. — Is it really that bad? (Неужели все так плохо?). По голосу поняла, что это бывшая гувернантка, и была несказанно рада. — Да, — обернулась, зарыдав ей в плечо. — Well, quiet, quiet. You still have to go back to the mansion! (Well, quietly, quietly. You still have to return to the mansion!) — шептала, поглаживая по спине. — Don't be afraid, I'll be there! (Не бойтесь, я буду рядом!). Месяц спустя. Счастливая Мэри возвращалась домой со свидания с Вадимом. Прокручивала в голове последний час, на лице всякий раз появлялась широкая улыбка. Этот парень определенно ей нравился, и она даже думала рассказать ему о своем прошлом: почему-то уверена, что не осудит. Предлагал проводить — отказалась, аргументируя тем, что ему завтра вставать ни свет ни заря. Поздоровалась с новыми соседями и вошла в подъезд. Летела по обшарпанным серым ступенькам, потому что лифт приказал долго жить. Два поворота в замочной скважине, и уверенно переступила порог квартиры. Взъерошив волосы, сняла высокие оранжевые сапоги. — Ты? — сказала охрипшим голом. — Выметайся отсюда! — Да, Машуль, это я, — ухмыльнулся мужчина. — Может, хоть чаем угостишь старого друга, прежде чем выгонять?***
В Ласточке (бывший напарник настойчиво предлагал подвезти, спорить даже не пыталась) Таня проанализировала подслушанный диалог и сделала вывод, что успешно прошла проверку, которую ей устроили. Закатив глаза, молча вышла из машины. Во время спешного завтрака несколько раз повторила, что с ней все в порядке. Глупо, но иначе не могла. Хотя Воронин на службе часто прибегал к оригинальным методам, по своей природе он доверчив, обвести его вокруг пальца не составило труда. Другое дело — подозрительный Дудин, и это намного сложнее На юбилее впервые притворилась перед бабушкой. Знала, не имеет смысла, но сделала… сделала, поскольку чувствовала себя последней тварью: эгоистично зарылась в своем коконе, в то время как Ларчик изо всех сил старалась облегчить ее состояние. С улыбкой поведала ночную оказию. Женщина усмехнулась и, кажется, поверила, что внучке намного лучше. «Интересно, о чем он думал, когда так бессовестно соврал?» — в который раз подумала, нарезая морковь для салата. Когда в гости пришли Ваня с Никитой, почувствовала второй укол стыда, однако по прошествии пару минут действительно расслабилась в их теплой компании. Напрягал только настороженный взгляд Ивана. Это что, очередное тестирование на вменяемость? Оскорбилась, хотя в глубине души боялась, что эти сомнения на самом деле небеспочвенны. Упорно списывает слуховые галлюцинаций на стресс и сбитый режим, а отголоски разума твердят об обращении к специалисту. Понимает, что Кир бы ее отругал за такое халатное отношение к здоровью, — по-другому не получалось. Отношения с Романовским, начиная с конфетно-букетного периода и заканчивая предложением, были нестандартными. Поначалу относилась с опаской к внезапным чувствам, но через некоторое время смогла отпустить страх. Конечно, не обходилось и без ссор, но рассчитывать на безоблачность — априори гиблое дело. Была счастлива, он, казалось, тоже. Находясь в апатии, смотрела на вещи трезво. Допустим, Иван прав, но зачем бросать отдел на произвол судьбы? Абсолютно нелогично, да и вещи, нашедшиеся у человека с идентичными личными данными, не вписывались в эту картину. Чувство, будто оказалась в детективе с плохо продуманным сценарием. Все свободное время гадала, почему он так поступил, и не находила разумного объяснения. Если случилось что-то из ряда вон выходящее, неужели так сложно ей об этом сказать? Видимо — да. Скорее всего, это случилось нежданно-негаданно, потому как в противном случае жених придумал бы что-нибудь более оригинальное. Если подумать, то выходит только два варианта — либо Кирилл действовал по ситуации, недооценив масштаб проблемы, либо он знал заранее и просто посчитал нужным соврать, что первое пришло в голову. При любом раскладе не понимала такой эгоистичный поступок. Предполагала, что их последний секс был нужен, для того чтобы усыпить ее бдительность. Не могла поверить в предательство: доверяла безусловно. Переписку вообще не хотелось брать в расчет. Признаться в собственной наивности — еще хуже. Хотелось лишь верить, что ожидания не напрасны. Только в одном видела правоту Дудина: употребление кофе надо сократить, так ведь и до гастрита недалеко. «Самую сильную боль причиняет не враг, а тот, кто обещал всегда быть рядом». От этой мысли непроизвольно скривилась и в результате едва не порезалась. Очередной день, очередное дело. От вчерашней истерики не осталась и следа. Она снова Снежная королева, которая по-прежнему любит работать, только… «Так же, как и Кир Дмитриевич: чуть ли не живет на работе и готова идти по головам, для того чтобы найти убийцу», — вспомнилось, когда выехали на место преступления. Коллега сильно преувеличивает: да, стала блефовать, но это только потому, что так было проще, к тому же она могла вовремя остановиться. Первые дни не могла работать под сочувствующие взгляды, даже возникла мысль уволится — уйти из родного УВД было выше ее сил. Затянувшаяся жалость вызывала лишь неимоверное раздражение. Это стало привычкой. Спальня. Рыжеволосая девушка лежала на спине. Можно подумать, что просто спит вследствие такого безмятежного вида. Судя по желтому платью с открытой спиной и вечернему макияжу, у нее намечалось свидание. «Видимо, убийца долго готовился», — подумала Татьяна, осматривая крупные порезы на запястьях трупа. По предварительному заключению Трошкиной смерть наступила в результате удара по голове тупоугольным предметом. Как выяснилось позже, убитую звали Мария Антоновна Труфанова, и она имела двойное гражданство.***
Васильева с невозмутимым видом сидела в допросной, буравя взглядом наглого шатена в черном худи. — Может, ты объяснишь, по какому праву меня вызвали, леди? — расплылся в ехидной улыбке мужчина. — У меня же железобетонное алиби! — Алиби приказало долго жить, вы забыли про сарафанное радио, — устало проигнорировала фамильярность. — Рассказать об ответственности за дачу ложных показаний, Якушев? — Да мне давно чхать на вашу Труфанову! — Допустим, а зачем вы подговорили любовницу? — Ну… чтобы вы на меня труп не повесели, — промямлил подозреваемый. — Значит, был опыт? — победно улыбнулась. — Ладно, все равно срок давности истек, — нервно запустил руку в волосы. — В общем, пятнадцать лет назад я по неосторожности убил Машиного отца, и дело закрыли в связи с недостачей улик. Пришибленный замолк, Таня удивленно моргнула. «Он что, издевается? Всем же будет проще, если этот допрос закончится как можно быстрее!». — А зачем вы пришли к Марии незадолго до нынешнего убийства? — произнесла будто металлическим голосом. Сморщившись, Игорь Александрович со вздохом начал рассказывать.***
— Короче, дала она бабки, и мы расстались как в море корабли. По глазам лейтенант поняла, что ей сказали правду. «Да и для такого способа убийства слишком щуплый».***
Девять вечера. Блондинка в белой блузке и черных брюках наконец вышла из УВД. Внимание девушки привлек белый мерседес. Решила сделать вид, будто не замечает, и ускорила шаг. Из машины вышел лысый мужчина в деловом костюме серого цвета. В руках он держал огромный букет желтых тюльпанов. — Татьяна, не хотите со мной поужинать? Кстати, возьмите цветы, — раздался над ухом баритон. Обернувшись, чуть не потеряла дар речи. — Берестов, вы что, поджидали меня четыре часа? Спасибо, но сегодня у меня разгрузочный день, — посмотрела на него как на пустое место и пошла дальше. — Считайте, что очаровали меня с первого взгляда, — нацепил улыбку Чеширского кота, догоняя ее. — Цветы хотя бы возьмете? — Боюсь, мой гражданский муж это не оценит, — процедила сквозь зубы. — А почему он вас не встретил с работы? — усмехнулся Андрей Петрович. — Он улетел за границу, чтобы заработать на свадьбу, — быстро нашлась с ответом, продолжая идти. — Вас подвезти? — не отставал ловелас. — Такси вызову! Работодатель Труфановой Танюше не понравился: сразу видно, что он лицемер, дурак и потаскун. Бизнесмен в расстроенных чувствах уехал домой.