Не каждый злодей – злодей

Я сидела неподвижно до и после прихода Лестрейндж. Меня не сдвинул с места её повышенный голос и её угрозы. – Я смотрю, что ты прямо таки жаждешь смерти. Хочешь устрою? Только учти, это будет медленно и очень-очень мучительно, – она говорит и воздух вокруг становится тяжелее. А может мне только кажется? Как бы я не пыталась хладнокровно относится к угрозам, не получалась. Пожирательница Смерти увидела что-то в моих глазах и довольно усмехнулась. Однако даже эти слова не сдвинули меня с места. Поняв это, Беллатриса тут же оказалась рядом со мной и буквально за шкирку подняла на ноги. Я зашипела от боли и тут же согнулась пополам. Лестрейндж замерла, а потом отошла на несколько шагов, отпустив меня. Я мгновенно прислонилась к стенке и благодаря огромному усилию не скатилась вниз в первоначальное положение. Взгляд Пожирательницы внимательно исследовал меня, но я не видела в нём переживания, лишь заинтересованность. Возможно она поняла, что переборщила с пытками? А может наоборот наслаждалась моими страданиями. Почему её нельзя прочитать так же легко, как она читает мои эмоции? – Болит? – спустя, может, минуту спросила она. – А не видно? – Не получила бы, если бы сказала правду. – Но я и говорила правду! – я начинала заводиться. Она до сих пор не поняла, что меч в её хранилище грёбаная подделка! Но если я скажу это, она тут же направит силы на поиски друзей. Может я и не пострадаю, но остальные... Нет, победа над Пожирателями и Волан-де-Мортом гораздо важнее моего состояния. Я не буду ничего ей доказывать лишь бы снова не получить по лицу. – Ты правда думаешь, что я тебя искалечила только из-за меча? – она рассмеялась мне в лицо. – Приятно видеть недоумение в твоих глазах. Не выёживайся и иди за мной. – Н-но я не могу... – словно стыдясь, прошептала я. – Кого это волнует, милая? Или идёшь сама или я самолично выволоку тебя. И, боюсь, это будет гораздо больнее, нежели ты пойдёшь сама. Я опустила глаза. Ну не могу я идти. От каждого шага меня скручивает от боли. Я не знаю, как у меня хватает ещё сил говорить. Ведь при каждом слове, да что там слове, при каждом вдохе! грудь пронзает болью. Может у меня сломаны рёбра? Я не знаю. Но лечить меня тут никто не собирается. Возятся со мной пока есть выгода, а потом выкинут на улицу, как котёнка, или прикончат на месте. Если сначала мне и казалось, что Беллатриса говорила не всерьёз, то сейчас я убедилась в правдивости слов, когда она подошла ко мне и схватила за руку. Схватила она сильно, причиняя боль, будто боялась, что я сбегу. Я бы и сбежала, вот только состояние и цель моего пребывания тут абсолютно противоречат этому слову. Она потащила меня наверх, невзирая на мои стоны и тщетные попытки вывернуть руку, чтобы ослабить её мёртвую хватку. Пару раз я падала и больно ударялась коленками. Слёзы снова начали литься ручьями. Я даже не успевала их стирать с лица. На каждом моём падении Лестрейндж даже не пыталась удержать меня. Она давала мне упасть и взвывать от новой порции боли. И только потом она снова поднимала меня за шкирку и волокла дальше. С горем пополам мы дошли до стола в гостиной, на котором в красивой узорчатой подставке лежал шар с пророчеством. Кажется обычный шар, внутри которого хаотично плавает дымка. Обычный шар, а из-за него подняли такую шумиху. Почему шумиху? Да потому что в гостиной собрались все обитатели поместья. Неужели им так интересно понаблюдать, как я прочитаю это пророчество? Или они тут ещё зачем-то? Может для того, чтобы каждый после меня тоже прочитал его? Их традиция? Я не не знаю, к тому же меня беспокоит всё это. Я не могу позволить им увидеть это пророчество. Только оно оставляет меня в живых. Только оно сдерживает ярость всех, кто здесь присутствует. Я уже и в Драко не уверена. Он конечно не сдал Гарри, за что я благодарна. Но где он был, когда меня пытали? Не верю, что он хотел, но не мог помочь. Не могли же его запереть в комнате, чтобы он не рванулся мне на помощь. А может никто и не знает о его чувствах ко мне? Хотя его пустой взгляд, смотрящий на меня, вообще не выдаёт хоть капли жалости ко мне. Возможно всё, что он мне тогда наговорил...фальшь. Я держалась за этот несчастный стол, чтобы не упасть. Но этого никого не волновало. Все стояли неподвижно с ожиданием чего-то. Будто в цирк пришли на зверушек посмотреть. Лестрейндж осторожно взяла в руки хрупкий шар и повертела. Рассмотрела с разных сторон, о чём-то размышляя. Казалось, что она думает надо ли давать его мне или нет. Но даже если она не хочет, у неё нет выбора. Только я могу снять замки с него. После своего недолгого раздумья, Беллатриса хватает меня за плечо и выводит в центр помещения. Все как стояли, так и стоят. Может это и вовсе не люди, а скульптуры? Я готова поверить чему угодно, лишь бы это оказалось сном. Боль всё не стихала, а этой стерве было плевать. Она только доставляла новую боль, а ослабить старую ей и в голову не приходило. – Готова? – отстранённо спросила она. – Нет, – я вообще не готова узнать своё предназначение в этой жизни. Не люблю жить, зная, что меня ждёт в конце. Не будет в жизни тогда той изюминки, того адреналина и предвкушения от принятого решения, от которого ты не знаешь исход. А это пророчество может раскрыть всё. Естественно я не готова. – Кто бы сомневался, – усмехнулась Пожирательница и впихнула мне шар в руки, продолжая удерживать меня. Боль исчезла. Это первое, что я поняла, когда окунулась внутрь пророчества. Я стояла в этом дыме, из которого вырисовывались разные силуэты и слышались разговоры, словно загробный шёпот. Я увидела своё детство и недавнее прошлое. Ясно. Этого было не избежать. А может...может это я построила своё прошлое? Тогда я смогу построить будущее, которое, к слову, я начала видеть в вырисовывающихся образах и словах. Меня поглотили видения и предзнаменования. То, что я видела меня даже пугало. Это отчётливо и рассмотрела в моих глазах Беллатриса, когда я пришла в себя. Я даже не сразу поняла, что она больше не удерживает меня за плечо. Однако притуплённые чувства стали возвращаться и ноющая боль во всём теле, к сожалению, никуда не делась. Пожирательница Смерти немного постояв, протянула мне руку. Она ждала, когда я вложу ей шар. Кажется: такой лёгкий жест. Просто отдать ей шар. Но я не могу. Просто не могу ей его отдать. Ведь, если она всё увидит, зная о её преданности Тёмному лорду, от меня просто не останется живого места. Хотя может это и к лучшему?.. Лучше, чем жить каждый день в диком страхе? Не зная, когда же придёт мой конец? – Берг, – как-то раздражительно произнесла Лестрейндж. Нет. Я не позволю ей узнать то, что узнала сейчас. Боюсь мне будет гораздо хуже, чем в первый раз, но я должна это сделать. Пока Беллатриса не сообразила, что сейчас произойдёт, я с размаху кинула шар в пол. Он разбился и разлетелся на мелкие осколки. Дым клубом поднялся, наполняя гостиную. Однако через пару секунд он растворился будто его и не было вовсе. Это гробовая тишина заставляла меня содрогнуться и сжаться от ужаса. Это ситуация полностью описывает фразу «затишье перед бурей». И сейчас начнётся самая настоящая буря. Я буквально видела, как и без того чёрные глаза Беллатрисы становились ещё чернее. – Ты пожалеешь, что поступила так, Берг. Ещё будешь умолять о смерти, – гневно прошипел Люциус и, толкнув в спину застывшего Малфоя младшего, покинул помещение. Его примеру последовали все, кто тут был. Снова, как в тот раз. Осталась только я и разъярённая до ужаса Лестрейндж. Поняв, что беды не миновать, я приняла отчаянную попытку сбежать. Но не успев сделать и двух шагов , меня схватили сзади за шею и оттянули назад. Стоя за моей спиной и прикасаясь щекой к моему виску, она стала яростно шептать. – Принимая столь глупое решение, ты должна была понимать, что будут последствия. Очень неприятные. Дальше меня просто бросили на пол. Я даже выровняться не успела, а Лестрейндж схватила меня за волосы и задрала мне голову. Приближаясь к моему лицу она всё говорила. – Не поняла с первого раза, поймёшь со второго. Не поймёшь со второго, снова всё повторится и так по кругу. Потом ты станешь как шёлковая, – будучи уже в пару сантиметрах от моего лица, она продолжила говорить уже шёпотом и речь её походила на змеиную. – Ты не умрёшь. Я не позволю. Это слишком лёгкий выход из ситуации. У меня с тобой свои счёты. – Но я вам ничего не сделала... – сдавленно прохрипела я. – Грешки родителей всегда переходят к детям. Раз я не могу отомстить им, я отыграюсь на тебе. Это я и начала делать в первый раз. Это я и продолжу делать в этот раз! Она оттолкнула меня от себя так резко, что я чуть не поцеловалась с полом. Лестрейндж издевалась надо мной без помощи палочки. Она это делала собственными руками. Удары сыпались по всему телу. Самые больные были в живот и в грудную клетку. Я даже не могла толком сопротивляться. Не отойдя от прошлых побоев, я уже ревела от новых. Даже то, что я пыталась прикрывать некоторые участки тела руками, не спасало. Я стала грушей для битья в прямом смысле. Я перестала видеть и слышать всё вокруг. Я просто перешла в слепую защиту. Это не помогло. Пожирательница Смерти всё била и била. Казалось этому не будет конца. Но, когда меня ударили чем-то тяжёлым по затылку, наступила финишная прямая. Я просто потеряла сознание. Приход в сознание был болезненным. Голова просто разрывалась от боли. Казалось, что она сейчас расколется, как пустой орех. Об остальном даже говорить не хочется, настолько всё ужасно. Пошевелиться не могу. Сказать тоже. Одни сдавленные стоны, свидетельствующие, что я пришла в себя. Но рядом никого не было. Я была одна в кромешной тьме. По сквозняку, прохладному полу и сырости я поняла, что снова нахожусь в подвале. Так ладно просто находиться. Но нет, эти звери решили, что этого мало. Меня приковали к цепи, а точнее мою ногу. Я случайно ею дёрнула и послышался звон. Но сейчас это меньшее, что меня волновало. Меня в принципе ничего не волновало, кроме дикой боли, от которой я не могу избавиться. Она уже стала частью меня. Чем-то обыденным. Но привыкнуть к ней я не смогу никогда. Это просто нереально. Со временем я просто не могла её уже терпеть и начала выть. Я готова была лезть на стену, лишь бы она прекратилась. Но даже так ко мне никто не приходил. Вскоре меня начал одолевать голод. И я просто уже не могла найти себе место. Пить тоже хотелось. Я уже начала мечтать о смерти. Люциус был прав. Я буду умолять о ней. Лишь бы всё это прошло. Не знаю сколько я так мучилась, но вскоре я снова отключилась. Очнувшись меня начало знобить. Я стала слышать шорохи с разных углов и тени начали плясать вокруг меня. Я пыталась их отогнать, но они ещё больше наступали и хохотали над моей беспомощностью. В итоге я просто зажала уши и закрыла глаза. Жаль, что это не помогло. Вскоре все очертания, которые мог увидеть человеческий глаз, стали размываться. В горле пересохло до предела. Живот болел вместе с желудком. Мышцы разрывались от боли, как будто их выкрутили как тряпку, а череп была на грани того, чтобы треснуть. Я была благодарна, когда сознание снова стало ускользать и я погрузилась в сладкое небытие. А в нём меня ждали самые прекрасные сны на свете. Мама поставила мне на стол кружку с горячим какао и я жадно принялась его пить, не обращая внимания на уже обожжённый язык. – Детка, ну я же говорила пить медленней. Почему ты никогда не слушаешь, – ласково приговаривала мама. Я её и не думала слушать, настолько я люблю какао, а ещё мне просто хотелось пить. Настолько, что мне было всё равно, какой горячий напиток. Мама стала рассказывать очередную историю, а я внимательно слушала её, допивая какао. Тут на кухню резко ворвался папа. Лицо его исказилось от страха, а сам он был белее снега. Его загробный шёпот пугал не меньше его внешнего вида. Перед тем как рухнуть замертво, он прошептал одно слово. – Спасайтесь... Мама истошно завизжала, а я впала в ступор. – Итан! Итан, дорогой, очнись! – кричала мама, падая перед ним на колени. – Папа... – прошептала я. Я не понимала, что сейчас происходит. Прогремел гром и дом пронзила молния. От страха я зажмурила глаза, а когда открыла их, передо мной развернулась знакомая картина. Я сидела на диване и наблюдала за бойней родителей с Пожирателями Смерти. Бой был неравный. Родители проигрывали. Они извивались под заклятием Круциатус. Не знаю откуда, но я прекрасно знала, что они сейчас чувствуют. Мне было больно вместе с ними. Я пыталась вскочить с дивана и подбежать к ним, но не могла. Я буквально приросла к нему. Мама с папой прощально взглянули на меня и в следующую секунду их пронзила зелёная молния. Я зажала рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Не знаю зачем я это сделала. Просто так надо было и всё. Тут на меня взглянул один из Пожирателей Смерти. – Сейчас твоя очередь, Берг, – произнёс он. И с каждым словом его голос становился всё более женским. И тут из меня вырвалось само. – Беллатриса Лестрейндж... – с ужасом произнесла я. Раздался очередной гром, а вместе с ним прошёлся дикий хохот сумасшедшей Беллатрисы. Я буквально на секунду взглянула в разбитое окно, где сверкнула молния, а когда вернула взгляд назад, вместо старого Пожирателя Смерти уже стояла она. Лестрейндж сорвалась с места и побежала на меня, не прекращая хохотать. – А-а-а! – А-а-а! – я проснулась и поняла, что до сих пор кричу. Тут мой рот зажала чья-то рука. – Ч-ш-ш-ш! – яростно шикнул, Драко. – Не кричи, а то снова запрут в подвале! – шёпотом возмутился он. Постепенно я успокоилась и стала просто плакать. Я не хочу возвращаться сюда. Дайте мне просто умереть. Меня разрывает от боли. Меня клонит в сон, но заснуть я просто не могу. Ну почему я просто не могу заснуть?! Пока я продолжала лежать и тихо мучаться от боли и ужасного холода, сообразила, что Драко что-то мне говорит. Напрягая свой слух, я наконец стала к нему прислушиваться. – ...стилась в подвал посмотреть, очнулась ли ты. Прошло достаточно времени. Было понятно, что ты очнёшься. Но спустившись, она застала тебя в лихорадке. Ты вся горела и что-то шептала, периодически крича. Ты была в бреду. Я тоже решил спуститься, проверить как ты, хотя мог за это получить по шее. Даже в таком убогом состоянии, ты умудрилась спасти меня от гнева тётушки. Она сняла с тебя цепь и сказала поднять на руки. Я без раздумий выполнил её приказ и пошёл за ней. Поэтому сейчас ты и лежишь в этой комнатке. Обычно здесь отдыхает прислуга. Тётя решила выделить её для тебя, пока ты не поправишься, – в очередной раз Драко приложил к моему лбу влажную прохладную тряпочку. – Она не собиралась сидеть тут с тобой, поэтому вызвался я. Видела бы ты её лицо. Она сказала, что ей в принципе плевать, но если я заболею, то получу сам и тебе достанется. Так что надеюсь на удачу. Но находиться тебе в агонии я не могу позволить, – он всё говорил и говорил, не забывая периодически смачивать тряпочку. Перед отключкой я успела прошептать тихое «спасибо». Когда я снова очнулась, сознание более менее стало нормальным. Я уже не была в ужасной лихорадке и могла соображать. В, тускло освещаемой, комнатке никого больше не было. Сначала я была рада, но когда я поняла, насколько у меня сухо в горле и что боль никуда не исчезла, то радость исчезла так же как и пришла. Я молилась, чтобы хоть кто-то вошёл и проверил моё состояние. Не сразу, но так и произошло. В комнатку заглянул Драко и, увидев, что я в сознании, сразу же подлетел к постели. – Сандра! – тихо воскликнул блондин. Он тут же приложил руку ко лбу, проверяя температуру. На лбу появились морщинки. Хмурится. Значит, я ещё с температурой. – Ну зато не такая сильная, как раньше. Тебе нужно пить травы. Услышав слово «пить» я оживилась и ужасно хриплым голосом прошептала: «Пить...» Малфой без лишних слов вышел из комнаты и через пару минут вернулся со стаканом воды. Сама я была не способна взять в руки стакан. Пришлось принять помощь юного Пожирателя Смерти. Он слегка приподнял мою голову и поднёс к губам воду. Со всей жадностью, на которую была способна, я осушила стакан до дна. Благодарна взглянула на парня и уставилась в потолок. – Что-нибудь ещё? – беспокойно спросил Малфой. – Что меня ждёт? – безжизненно спросила я. Но этот вопрос скорее был адресован самой себе. Однако Драко всё равно ответил. – Я не знаю. Тётя немногословна на эту тему. Пока она не обращает на тебя внимания. Но, когда ты поправишься, нужно будет быть готовой ко всему, – в поддержку, Драко слегка сжал мою ладонь. Это мало помогло, но я была благодарна. – Я ещё приду. Тогда ты должна будешь выпить отвар. Он поможет. – А от побоев он поможет? – со слезами на глазах спросила я. На это Малфой ничего не смог ответить. – Отдыхай. Он вышел, тихо закрыв за собой дверь. Голод, который отлично чувствовался раньше, напрочь исчез. Я прекрасно понимала, что так только кажется, но даже если бы сейчас мне дали еды, я бы не смогла её употребить. Меня бы тут же вытошнило. Я снова погрузилась в беспокойные сны. В те моменты, когда я просыпалась я просто лежала, скрипя зубами от боли, которая была абсолютно везде. Иногда заглядывал Драко, принося отвар и заставляя его пить. Какой же он противный на вкус. Но меня заставляли пить всё до последней капли. Я понимаю, что это ради моего выздоровления, но это было мучением, пусть и не таким сильным, как побои от Беллатрисы. В основном я пребывала в комнатке одна. Малфой почти сразу же уходил после моего принятия разных отваров. На вкус все были гадостью, но под пристальным взором «доктора» я пила до дна. Когда головная боль от температуры начинала отходить, на первый план стала выходить затылочная. Лежать на ней было невыносимо. Но принять другое положение было больней. Поэтому я просто терпела эти импульсы, будто молотком отдавали. Изредка Малфой оставался со мной поговорить. Один раз я всё же осмелилась задать вопрос, который мучил меня. – Драко... – М-м? – Ты...я...всё ещё нравлюсь тебе? – я даже смотреть на него не могла. На столько этот вопрос казался мне стыдливым. К тому же в не зависимости от ответа моё отношение к нему не изменится. Но оставаться в догадках я не хотела. – Приходил бы я тогда, будь всё иначе? – с печалью ответил Малфой. –Ты не переставала мне нравится, Сандра. Даже не знаю плохо это или хорошо. Когда-нибудь это всё скажется. Не знаю только в какую сторону. Он не дал мне даже ответить и вышел, закрыв дверь. Хотя, даже если бы он остался, мне нечего ответить. Я бы просто молчала и от неловкости он бы сделал тоже самое, что и сейчас. Как сменялись дни и ночи я не знала. В этой, еле освещаемой, комнатке нельзя было понять день сейчас или ночь. Меня постоянно клонило в сон. Так что, если и спросить блондина: день или ночь на дворе, всё равно собьюсь после очередного сновидения. Кажется здоровье стало постепенно улучшаться и прорисовываться, давно забытый, аппетит. Так, со временем, Драко и стал носить еду. Не роскошь, конечно, но буханка хлеба с каким-нибудь напитком всяко лучше голода. Очередное принятие отвара и снова сон. Сны каждый раз начинались за здравие, а заканчивались за упокой. Частенько я просыпалась с криками. Иногда на них приходил Малфой младший и успокаивал, повторяя, что вести себя нужно тихо, если не хочу снова оказаться в подвале. А так я успокаивалась сама, вовремя затыкая рот.

~~

Я снова проснулась. В комнате было темно. Даже тусклого света не было. Возможно сейчас ночь, поэтому никакого освещения и нет. В кои-то веки я проснулась ночью. Хотя не думаю, что это нормально. Однако крика не было. Вот это и правда хорошо. В затылке снова стало пульсировать. Больно. От безысходности я просто повернула голову и чуть не вскрикнула. Кто бы мог подумать, что я здесь не одна. Настолько тут тихо. Глаза привыкли к темноте и я стала различать привычные очертания комнатки. Однако силуэт не был похож на Драко. И в ужасе я узнала в нём...Беллатрису Лейстрендж. Она сидела на стуле неподвижно. Может спит? От страха я боюсь даже пошевелиться. Но заснуть, зная, что она здесь, я точно теперь не смогу. Всё тело начало ныть от боли, вспоминая, как она надо мной издевалась. Я уже чуть ли не плачу, на столько не хочу верить в то, что вижу. Она только что пошевелилась или у меня уже галлюцинации? Снова! Она тоже проснулась? Или вообще не спала? Я закрыла глаза в надежде, что она не видела их открытыми. Я услышала, как она поднялась со стула и подошла к кровати. Стоит и смотрит на меня. Чего она ждёт? Или смеётся, зная, что я притворяюсь? Её прохладная рука коснулась моего лба и покоилась на нём некоторое время. От страха я зажмурила глаза ещё сильнее. Хотя это не даст никакой результат. Я всё ждала, когда она выйдет из комнаты, но она всё стояла. Наконец Лестрейндж убрала руку и отступила на шаг. – Давно проснулась?