Голос Беллатрисы Лестрейндж в этой тишине, как гром среди ясного неба. И к дополнению моё сердце провалилось в пятки. Что мне делать? Открыть глаза и извиниться? Это будет очень глупо выглядеть. Ведь выходит, что она сразу поняла, что я не сплю. Какая же я глупая...
Я не открыла глаза, наоборот ещё сильнее зажмурила, хотя сама этого не заметила. Наверно и трясусь от страха сейчас.
Пожирательница подошла к изголовью кровати, на которой я чуть ли не сжалась в комок, и включила светильник, прибитый к стене. Вообще...это очень удобно. Только вот включила она светильник палочкой, поэтому до этого момента я не оценивала всего удобства.
Я поняла, что лежать дальше, как спящая красавица, смысла нет и, сдавшись, открыла глаза. Валялась и смотрела в потолок, не желая видеть победную ухмылку Беллатрисы, которая раскусила меня за считанные минуты.
Сама Лестрейндж снова села на стул, закинув ногу на ногу. Она разглядывала меня, я прям чувствовала этот тяжёлый взгляд. Смеётся?
– Ты не ответила на вопрос, – молчу. – Дырку в потолке скоро просверлишь, – тут же отвожу взгляд куда-то в сторону стены.
– Как вы поняли? – нарушила я наконец молчание.
– Лоб сморщила. Под ладонью чувствовалось прекрасно. Настолько неприятны мои прикосновения? – она смеётся ещё!
– В привычку вошло уже.
– Ну я тебя предупреждала, – да что мне это предупреждение?!
И без него досталось бы. Волан-де-Морт точно приказал бы убить меня, а она, его верная подстилка, с радостью лично бы исполнила приказ.
– Температуры уже нет. Идёшь на поправку, что хорошо.
– Радости мне это не доставляет.
– Это не мои проблемы, – и правда, исколечила, а дальше будь что будет. – Голова как?
– Приятно, что вспомнили о ней.
– Сейчас ещё получишь, если не перестанешь язвить, – голос резко потерял свою расслабленность.
– Болит.
Смешок. Снова смеётся. Как же я её ненавижу. Она мне чуть голову не проломила непонятно чем и ей смешно. Точно чокнутая!
– Где ещё дискомфорт?
– Везде. Вы не оставили без внимания ни один участок тела.
– Ну не надо лгать. Язык, как посмотрю у тебя вполне ещё здоровый. Так что не усугубляй ситуацию. Моё терпение не вечное.
Как же хочется сказать, что его у неё вообще нет, но боюсь тогда она точно уже не сдержится и тогда проваляюсь я тут покалеченная ещё очень долго. А мне это не надо. Нужно многое ещё тут сделать.
Беллатриса не стала задерживаться. Забрав свет из светильника, она покинула комнату, не проронив больше и слова.
Не думала, что после её ухода я усну и всё же именно так и произошло. Я даже рада. Иначе я бы извела себя догадками, думая: зачем она пришла?
Следующий день начался как обычно. Я проснулась и уже был включён свет. Окон в этой комнатке не было, поэтому даже, когда был день, свет всегда горел. А выключался очень-очень поздно, что я даже не могла уследить за этим, просто вырубалась.
Завтрак как обычно состоял из буханки хлеба и...а это что-то новенькое. Тыквенный сок мне ещё ни разу не приносили. Что за щедрость? У кого-то хорошее настроение? Надо спросить у Драко кто распоряжается моей едой пока он не ушёл.
– Как самочувствие? – даже первой говорить не пришлось.
– Терпимо.
– Отвары больше не принесу. Тётушка сказала, что тебе хватит.
– Поэтому она приходила?
– Она приходила?
– А ты не знал? Я думала...
– Конечно не знал. Я вообще мало с ней общаюсь. Мы чуть ли не чужие друг другу. Но она частенько меня наставляет на верный путь.
– И какой для тебя...верный путь?
– Это не важно. Важно какой он для моей семьи.
Малфой больше не намерен был продолжать эту тему. Это было слышно по его интонации, по его взгляду и по его жестам. Я замолчала, откусывая кусок хлеба.
– Сандра, а когда приходила тётя?
– Ночью, – я тут же уловила его схмурившееся лицо. – Что-то не так?
– Всё прекрасно. Мне нужно идти, дела есть.
– Драко, я спросить хотела, – он остановился, развернувшись ко мне. – Кто распоряжается моей едой?
– Догадайся, – слабо усмехнулся тот.
Я опустила глаза, поняв всё. Блондин ушёл, больше ничего не сказав.
Я уже потеряла счёт времени. В этой комнате особо не развернёшься, да и сил у меня нет. Но я так с ума сойду скоро, честное слово. Не могу больше валяться. Скоро буду плакать от безысходности. Спать не хочется. Кажется за эти дни я выспалась на год вперёд. Как и належалась. Горы готова свернуть, дайте только возможность.
Я уже выть готова, на столько нечего делать. Но я не сделаю этого. Пусть простуда и отступила, но первоначальные проблемы и не собирались куда-то уходить. Моё тело хорошенько так синяками покрылось, да и боль не особо уменьшилась. Особенно в затылочной части, благо в глазах больше не плывёт и не рябит. Я наверное сотрясение получила. Это чем же таким меня оглушили, что я до сих пор пожинаю плоды? Хотя, если бы меня нормально лечили, быстрее бы и отошла. Но такой чести я не удостоена, это я уже давно поняла.
Наконец в комнату снова пожаловал Малфой младший. И не с пустыми руками.
– Что это? – насторожилась я.
– Паста для удаления ушибов, – спокойно ответил блондин.
Он поднёс её поближе и я смогла разглядеть содержимое. Самая обычная густая жёлтая паста.
– И...её просто нужно нанести на ушибы?
– Ну да.
– Это не можешь сделать ты! – резко воскликнула я, что Драко аж отшатнулся.
– И почему же?
– Дай я сама.
– Ты еле двигаешься.
– Пусть другой кто-то придёт. Женского пола, – последняя фраза вышла тише нужного, но Малфой понял причину моего небольшого возмущения.
– У тебя прям всё тело в них? – переживает.
Я не сочла нужным отвечать. И без слов всё понятно.
Драко оставил пасту в комнате и вышел. Я так и не поняла: пошёл он кого-то искать или оставил, чтобы я сама себя лечила. Через пару минут стало ясно, что он искал женскую особь. Однако привёл он именно ту, кого я ждала в самую последнюю очередь. Я даже застонала в голос, так неприятна она мне.
– Вижу, как ты рада видеть меня. Иди, Драко. Тебе не на что тут смотреть, – и он просто вышел.
Вышел и даже не оправдался. Прекрасно же знает, как я не могу рядом с ней находится! Ну что за несправедливость.
Лестрейндж подошла к кровати, уже держа в руках пасту. А она не медлит, сразу к делу перешла. Это даже к лучшему. Быстрее начнём – быстрее закончим.
– И на что жалуется наш пациент?
– На неприязнь к вам.
– Забыла, что я тебе говорила?
– Не задавайте тогда глупых вопросов. Сдержаться сложно.
– Сдержаться, чтобы не заехать тебе по лицу, тоже сложно, но я же как то справляюсь. Так что не ной, раздражаешь, – а она не шутит.
Лучше не нарываться. Стисну зубы и буду терпеть, пока она не покинет комнату.
Первым делом Беллатриса обработала мне руки, затем пошла шея. Хорошо же она мне воздух тогда перекрыла, раз синяки всё ещё не сошли. Далее она откинула одеяло, которым я была прикрыта и бесцеремонно задрала кофту до груди. Я только сейчас поняла, что всё время находилась в этой изношенной одежде. Но это даже хорошо. Я была бы больше возмущена, если бы меня кто-то переодел. Но, как я уже говорила, я не удостоена такой чести. Прохладная паста коснулась живота и по мне пробежала волна мурашек. От холода. Удивительно, но Беллатриса так нежно обращается сейчас со мной. Нежно и осторожно, будто боится причинить боль. Вот бы раньше так.
– Перевернись на бок.
Как бы тяжело не было, я сделала это. И тут я почувствовала всю ноющую боль в спине, на которой пролежала, чёрт знает, сколько времени. Снова прохладная паста и снова волна мурашек. Снова осторожные движения пальцев, аккуратно обводящих контур синяков. Весь процесс я была в ужасном напряжении. Такая внимательность со стороны психопатки меня просто пугала. Кажется, что в любой момент она сорвётся с крючка и покажет настоящую себя, ту, от которой кровь стынет в жилах.
– Нужно ноги ещё обработать, но сделать это сейчас невозможно. Пролежи в таком положении час, станет легче, потом я снова приду, – ужасно спокойная, за этим явно что-то стоит...
– А если я перевернусь на спину или живот?
– Обрабатывать больше не стану, будешь ходить и корчится от боли, – Лестрейндж вышла, хлопнув дверью.
Она сказала
ходить? Это где я ходить буду? В подвале что-ли? Я уже боюсь своей участи. Даже предположить страшно, что она задумала. Сумасшедшая...
Лежать в таком неудобном положении было очень сложно. Однако перевернуться я не рисковала, не хочу больше терпеть эту боль. Лучше потерплю несчастный часик и будет легче. Конечно, если верить словам Беллатрисы. А собственно зачем ей врать? Пользы же никакой.
Я лежала, лежала и лежала. Тело уже начало затекать от такой позы. Какой же был большой соблазн бросить эту затею, однако я терпела. И не зря. Я физически чувствовала, как проходила боль. Дышать становилось легче, боль в области живота притуплялась и спина всё меньше и меньше ныла. Я даже обрадовалась такому счастью. Наконец могу расслабиться и не плакать тихо в подушку от нестерпимой боли.
Через время в комнату снова пожаловала Лестрейндж. Настроение тут же немного поникло.
– Вижу тебе лучше, – она осмотрела мою спину.
Интересно, для этого обязательно было дотрагиваться до, когда-то, повреждённых участков тела? Слегка надавив на какую-то область спины, Пожирательница спросила:
– Больно?
– Нет... – надеюсь она расслышала мой тихий шёпот.
– А тут?
– Нет, – чуть смелее ответила я.
Далее она велела перевернуться на спину и уже стала осматривать живот. Здесь касания были уже почти невесомыми. Она уже не спрашивала больно мне или нет, возможно спины ей было достаточно. Руки она просто повертела и, не обнаружив никаких следов от синяков, облегчённо выдохнула. Если честно, очень странное поведение. Я бы спросила, что всё это значит, однако я уже и слово боюсь ей сказать, лишь бы не спугнуть
такую Лестрейндж.
– То же нужно проделать с ногами, – констатировала она, поднося очередную порцию пасты.
Ну нет! Тут я уже сама. Не хватало мне ещё, что бы с меня штаны стаскивали.
Я даже не успела повозмущаться, как Беллатриса спокойно всучила мне пасту и спокойно вышла из комнаты, сказав лишь одно:
– Через час снова приду.
~~
– Вижу и с ногами теперь всё хорошо, – к такому выводу пришла Пожирательница Смерти.
Она зашла ко мне через час и проверила состояние ног. Она попросила меня встать и походить туда-сюда. Я даже приседала перед ней, чтобы она окончательно убедилась в моём выздоровлении. Как же это было неловко сначала. Я боялась сделать какое-либо движение рядом с ней. Но после её угрозы, что она будет меня за ручку с собой таскать, чтобы проверить мою ходьбу, с неохотой, но я стала выполнять её поручения. А потом уже и не стеснялась, лишь бы она отстала и поняла, что всё прошло.
– А голову осматривать не будете? – уже осмелившись спросила я.
– Скажи спасибо, что я вообще тебя лечила тут. Голова сама пройдёт, – лучше бы не спрашивала.
Я уже и забыла насколько она стервозная натура. Не просто так же она меня тут выхаживала. Меня явно теперь что-то ждёт.
– Идём, – отрезала она и вышла из комнаты.
Кажется сюда я больше не вернусь. Не желая больше злить Лестрейндж, я покинула комнату и последовала за ней.
– Не-ет...
– А ты чего ожидала? Личные покои? Ты вообще-то тут не почитаемый гость. Это я ещё цепь решила на тебя снова не надевать. Походить сможешь, хоть какое-то разнообразие в твоих серых будних днях, – с этими словами Пожирательница впихнула меня внутрь подвала.
Сама же она не стала переступать порог и продолжала стоять около двери.
Я обречённо рассмотрела уже знакомые мне стены. Чего угодно, но этого я не ожидала. Ну почему в очередной раз всё поворачивается не в ту сторону. Сколько ещё мне нужно это терпеть?!
– Я ещё узнаю содержимое пророчества. И от тебя зависит на сколько болезненным будет этот процесс, – дверь захлопнулась и послышалось звяканье ключей, запирающих меня в подвале.
Я снова осталась в кромешной тьме. Последний раз мне чудились тени, пугающие меня до смерти. После того раза, я боялась передвигаться по помещению. Села в угол и стала ждать неизвестности.
~~
Еду мне приносил Драко. Вызвался он сам или его специально посылали, я не стала уточнять. Мне уже всё равно.
Приносить несчастную буханку хлеба и воду стали намного реже. Воду – три раза в день, хлеб – один раз. Видимо таким образом они напоминают, что я тут самая настоящая пленница. А носили еду в комнату чаще только потому что я была больна. Но я и сейчас больна! В душе. Неужели это так трудно заметить? Неужели никто не видит и не слышит крик души? Мне кажется он достаточно громкий. Такой же, как тогда, когда я кричала от пыток Лестрейндж.
– Долго это будет продолжаться? – спросила я Драко, не имея надежды на положительный ответ.
– Не знаю. Никто не знает, что в голове у тётушки, – он уже направился на выход.
– Раньше ты хотя бы разговаривал со мной. Что случилось?
– Запрещено теперь. Мне жаль, – прощальный взгляд и дверь снова захлопнулась.
Это хуже смерти. Как пожизненное заключение. Ничего кроме этих стен, буханки хлеба и воды не видеть. Не знаю, сколько я так ещё продержусь. Но нужно что-то менять. Как? Тут нечем даже пошуметь, чтобы привлечь внимание. И даже если привлеку, что потом? Очередное избиение? Нет, мне такое не нужно. Придётся видимо ждать очередных действий Беллатрисы. Вот не подумала бы даже, что сейчас так хочу её увидеть. Хоть какое-то разнообразие будет.
~~
– Не созрела для исповеди? – первое, что спросила Лестрейндж, заходя в подвал.
– Смотря, что она в себя включает, – безжизненно ответила я.
Раньше я и хотела её увидеть, а сейчас... Сейчас уже сил на эмоции не хватает.
– Пророчество, например.
– Ну тогда я готова ещё тут посидеть, – безразлично закрываю глаза, не желая глазеть на неё.
– За аренду плати тогда.
– В Гринготтс обращайтесь. Там всё моё наследство.
– А на язык ты остра. Но это не всегда тебя будет спасать, запомни это. Я ещё приду, надеюсь ты образумишься, если не хочешь сгнить тут, – и снова темнота.
Она уже стала моим верным другом. Как и тишина. Однако так я потихоньку схожу с ума. Не с кем поговорить, негде походить. А спать вообще невозможно. Спина уже болит от твёрдого пола. Как же я скучаю по той кровати. Она хоть и не из лучших была, но хотя бы спина не болела от неё. Она болела от синяков. И всё равно, всяко лучше чем этот каменный пол под пятой точкой.
~~
– И как ты ещё не свихнулась?
– Так же как и вы, будучи одинокой в Азкабане, – кажется я увидела, как очертились её скулы.
– Поднимайся. Настал твой час.
– Я на казнь иду?
– Не обольщайся. Придётся тебе ещё пожить.
Как давно я не видела свет. Я даже щурилась от него, хотя и не нужно было. Он для меня был, как свет в конце туннеля. Наконец я выбралась из той тюрьмы. Как же там невыносимо было находится. И врагу не пожелаешь.
Гостиная. Кто бы сомневался. Снова допрос устроит. Изобьёт до полусмерти? Я уже не боюсь, лишь бы почувствовать себя живой, а не ходячим трупом.
– Ничего не хочешь рассказать? – спросила она, облокотившись задом о стол, где когда-то лежал тот самый кинжал, пронзивший кого-то из моих друзей.
Интересно как они там? Смогли найти ещё один Крестраж? Сколько вообще времени прошло?
– Я многое могу рассказать.
– Я буду внимательно слушать, если это принесёт пользу, – серьёзно ответила Лестрейндж.
– Хотите расскажу о своей жизни в Хогвартсе. Там очень много занимательных моментов.
– Прекрати делать из меня идиотку! Мне надоело это уже!
– Можно вернуться назад? Вы всё равно не услышите то, что хотите.
– О нет, милочка, ошибаешься. Я обязательно узнаю, – она угрожающе подходила ко мне.
Снова решила избить? Неужели думает, что в третий раз это развяжет мне язык. У меня наоборот иммунитет к этому выработается. Думаю, это она должна понять.
Подойдя ко мне чуть ли не вплотную, Беллатриса тут же сморщила нос. Не знаю почему, но мне показалось это забавным. Это действие было совершенно не свойственно Пожирательнице Смерти.
– Но для начала...тебе нужно принять душ.
А она умеет удивлять. С каждым разом выкидывает что-то, чего я ну никак не могу ожидать. Посмотрим, что будет дальше.
