Твой розовый сад

      После кошмара заснуть никак не получалось. Как только веки закрывались, перед глазами появлялся образ ушедшего из жизни возлюбленного и девушки с зелёными глазами и рыжими локонами, которая ехидно улыбалась, явно радуясь смерти парня. Он не мог без боли смотреть на обоих ранее дорогих ему людей. Хоть и образ возлюбленного был не совсем чёткий, а лицо размазано, Хван понимал, что это он. А рыжую ведьму он видел более чем отчётливо. Она всё время преследует юношу в снах, и это не даёт ему покоя. Он никак не может её забыть, как бы сильно этого ни хотел. Видимо, девушка будет его преследовать его всегда.       Чтобы отвлечься и скоротать время, Хван решил в кое-то веке навести порядок в своём особняке, и первым делом он начал убираться в книжных шкафах, а точнее раскладывать столбы книг, лежащих на полу, по полкам. А то они стояли, шатаясь и грозясь упасть прямо на парня, когда он проходил мимо них. Тем более давно хотелось посмотреть, что лежало в самом низу стопок, так как вытащить их никогда не удавалось по понятным причинам. И вот он зажёг несколько свечей, дабы осветить своё рабочее пространство, и приступил к работе.       На одну стопку у Хёнджина ушло поистине немало времени. Хоть и работа кажется несложной, ставить книги аккуратно по полкам — достаточно сложное дело. Особенно, когда отвлекаешься, чтобы полистать парочку произведений. В самом низу стопки книги были самыми целыми и казались почти новыми на фоне других: старых, потрёпанных от времени. Среди них Хван нашёл блокнот. Видимо, с рисунками. Когда-то давно молодой человек увлекался рисованием, и у него всегда было много принадлежностей для рисования. Одними из них как раз таки были блокноты, где он рисовал практически всё. Похоже, в этом блокноте Хёнджин рисовал свою семью. Об этом гласит надпись на обложке. Правда, некоторые буквы стёрты, и от этого надпись сложно прочитать, но можно догадаться, о чём идет речь.       Открыв первую страницу блокнота, Хёнджин увидел двух девушек, нарисованных графитом. Видимо, то были его сёстры: это видно по схожим чертам лица. Одной девушке явно больше 18, а другая точно была подростком. Внизу страницы написаны два имени, видимо, принадлежащие девушкам. Хван Дахён и Хван Джуён. Хёнджин помнил, что младшую звали Дахён, а значит, вторую — Джуён. Он смутно помнит их, но всё же очень любит и по сей день. Их жизнь несправедливо забрали много лет назад.       На следующей странице нарисована женщина средних лет, сидевшая на стуле на природе, попивающая чай из кружки. Скорее всего, мать: надпись внизу листка гласила: «Матушка Сона пьёт чай». А на другом листке изображён мужчина средних лет, сидящий на стуле, судя по фону, в своём кабинете. Надписи не было, но и без неё можно было понять, что этот мужчина является отцом Хвана. На последующих 4 страницах была нарисована одна и та же девушка, вероятнее всего, младшая сестра. Об этом говорила родинка под бровью. На других она была изображена с другими членами семьи, а потом снова лишь она. Видимо, Хван очень любил свою младшую. Иначе никак не объяснишь то, что он её рисовал почти постоянно и именно её имя он так надолго запомнил.       Усмехнувшись, Хван закрыл блокнот, кидая его на кресло и приступая к следующей стопке. Она была разложена по полкам за менее короткое время, чем первая, и это не могло не радовать. Как и ожидалось, на самом дне тоже лежал блокнот. И даже не один, а целых два. Один из них был посвящён младшей Хван, Дахён, что было весьма неудивительно. А другой был посвящён некой Кан Миён. Точнее, Хван подозревал, что за Кан Миён изображена на листках этого блокнота, ведь он знал только одну Миён с такой фамилией. И это точно не тот человек, которого он хотел сейчас видеть. Но интерес брал верх, и он открыл блокнот. На первой же странице была изображена кудрявая девушка с веснушками на щеках, держащая в руках букет из лаванды. На всех последующих страницах была изображена всё та же девушка в самых различных позах. Тут она просто стоит, а там сидит с ромашками в руках. Но вот на половине блокнота рисунки прекращаются. Их больше нет. Да и сам блокнот тонкий. Видно, что в начале было вырвано немало страниц.       Всё же догадки Хвана были верны. Это именно та, кого он не хотел видеть больше всего. После осмотра её портретов настроение Хёнджина ухудшилось, и он взял блокнот и просто кинул его в камин, затем подходя к нему и зажигая. Блокнот горел, а вместе с ним уходила и горечь. Хёнджин будто с удовольствием смотрел на то, как горит бумага. Жаль, что с этим блокнотом не могли уйти воспоминания, связанные с ней.       Наконец-то приступив к последней стопке книг, он решил заранее осмотреть её низ на наличие ещё каких-то блокнотов. И, кажется, нашёл. Хёнджин решил сразу его вытащить, о чём сильно пожалел, ведь башня теперь разваливается и летит прямо в его сторону. Пережив «книжные осадки», Хван потёр голову, что сейчас гудела из-за того, что на неё приземлились несколько книг, а потом начал разглядывать блокнот. Надпись на его обложке была частично стёрта, и теперь там можно увидеть лишь «М-ё со--ы-- Ё--о--». Вообще было не понятно, что там написано, но Хван, кажется, догадался, ведь по его спине пробежал холодок, сердце заколотилось, а глаза забегали. Кажется, он точно знал, кто был изображён на листках этого блокнота. Он даже открывать его не стал и отбросил куда подальше, будто обжёгся.       Он перевёл дух и начал раскладывать кучу книг, окружившую его после «книжного дождика», на полки. Доделав всю работу, он устало плюхнулся в кресло, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. Он утомился и был готов тут же провалиться в сон, но так не хотелось снова видеть образы из кошмаров… Поэтому ему ничего не оставалось, как найти себе ещё занятие. Решение пало на уборку в комнатах. Давно он этого не делал.       Дом этот выглядел очень плохо. Оно и неудивительно. В нём не убирались и не ухаживали за ним очень долгое время. На мебели, картинах и люстрах был толстый слой пыли, что делало дом тусклым. Обои на стенах были ободранные, и это придавало неряшливый вид поместью. Его с лёгкостью можно было спутать с заброшенным.       Спустя немалое количество времени на улице уже начало светать, а дом стал более чистым, опрятным и ярким. На широком диване в зале, на первом этаже, расположился мирно спящий хозяин дома, державший в руке половую тряпку. Видимо, уборка утомила настолько, что даже кошмары его не преследовали. Он спал крепко и спокойно. На его лице читалось умиротворение и даже радость. Похоже, ему снилось что-то очень хорошее. Возможно, вчерашний день. А, может, ещё что-то. Казалось, его даже пушкой не разбудишь, но тут в дверь стучат. Причём очень сильно, будто выбить хотят. Или просто достучаться до спящего. Но он всё спит и спит, даже не думает просыпаться. Тут гость не выдерживает и бесцеремонно входит в дом, уверенными шагами направляясь в зал. Потушив почти сгоревшую свечу, парень, что до этого сильно стучался, а теперь вошёл в дом, увидел, что хозяин спит, и подошёл к нему, по-доброму усмехаясь. На его лице расплывается улыбка. Ему нравится столь умиротворённое лицо спящего Хёнджина, что он не выдерживает, вытаскивает свой телефон и фотографирует спящее чудо. А после будит его, мягко тряся за плечи и повторяя его имя.       Открыв глаза, первым делом Хван увидел белокурую макушку, а после внезапно вскочил, ударяясь лбом о лоб парня. Они одновременно вскрикнули от боли и начали долго-долго извиняться друг перед другом.       — Феликс, — сказал Хван, потирая место ушиба. — Прости, пожалуйста. Я правда не хотел!       — Нет, Джини, это ты меня прости, пожалуйста! Мне не стоило так резко тебя будить! — тот тоже извинялся.       — Это я так резко вскочил и ударился о тебя.       — А вскочил ты из-за меня! Прости, пожалуйста! — Феликс почти плакал. Он чувствовал вину за то, что так резко разбудил Хвана.       — Господи… Ударились и ударились. С кем не бывает? — Хёнджин заключил Феликса в объятия, поглаживая по голове. Тот уткнулся ему в шею, вдыхая его аромат, а руками крепче сжал его спину.       Эти действия показались странными. Оба задумались, спрашивая себя в голове: «а зачем я это сделал?». Но, несмотря на все противоречивые мысли, им было хорошо в объятиях друг друга.       — Всё. Успокаивайся давай, — продолжал гладить белую макушку Хван. Он чувствовал странное ощущение. Оно было тёплым и приятным и будто ещё когда-то давно преследовало его. Не хотелось думать об этом, поэтому отбросив в сторону все мысли, он полушёпотом спрашивает: — Будешь чай с травами? Или тебе, может, мяту заварить?       — Есть ромашковый чай? — не отрываясь от него, спросил Феликс.       — Где-то был… — задумчиво ответил Хёнджин. — Сейчас посмотрю. Только отпусти меня, пожалуйста, — Хёнджин аккуратно «снял» с себя Феликса и направился к буфету с чаями, ища пакетик с ромашкой. Как только нашёл его, направился на кухню кипятить чайник.       Феликс остался ждать его в комнате. Он решил поправить покрывало, чтобы привести диван в более прилежный вид и успокоиться. Ли заметил, что теперь вокруг царил порядок. Но и пепел в камине, какого не было в прошлый раз, не остался без его внимания. Видимо, Хёнджин утилизировал часть своей исторической макулатуры или же просто решил посмотреть на пламя.       Спустя пару минут Хван вернулся с полным чайником кипятка и разлил его в фарфоровые кружки. Приятный аромат тут же защекотал им ноздри и осел на кончике языка. Феликс взял свою сумку, доставая из неё купленное ранее печенье и высыпая его в миску на столе. Они сели на мягкие стулья, пододвинув к себе чашки. Чай был горячим, потому приходилось мешать его серебряной ложечкой. Стук от неё разлетался по тихой комнате.       — Угощайся, я купил их магазине возле одного торгового центра, — Феликс с громким хрустом откусил сразу половину печенья.       — Спасибо, — взял Хван одно.       Для Хёнджина это было слишком сладко. Его вкусовые рецепторы отвыкли от такого количества сахара. В основном он предпочитал что-то пресное или вовсе пропускал приемы пищи. Феликс же набивал рот любимым лакомством, запивая всё ароматным чаем.       — Это печенье готовят только в том магазинчике. У них полно всякой выпечки, а ещё есть прекрасные пончики в глазури. Просто объедение. Но их лучше всего есть горячими, — Феликс улетел в свои фантазии о вкусной еде, размышляя, понравилось бы это Хёнджину. Было бы здорово, если бы они вместе поели в той кофейне. — Может, сходим туда вместе? Там полно всяких десертов. Какой твой любимый?       Хёнджин не успевал переваривать всю информацию. Пойти туда? Это так или иначе выйти в город, а значит, увидеть толпы людей и скопления автомобилей. У него при одной только мысли по коже пробегает едкий холодок, а волосы на затылке встают дыбом. Такое он точно не выдержит, тут даже пробовать нет смысла.       — Не думаю, что это хорошая идея.       — Не волнуйся из-за денег. Я смогу угостить тебя тортом. Для меня это не такие большие растраты.       Хван не может ему рассказать всю правду о себе, и почему он сторонится людей вот уже столько лет. Для него общение с Феликсом — уже что-то за гранью воображения. Этот милый паренёк слишком резко ворвался в его привычную жизнь, и теперь разбираться со своими чувствами стало тяжелее. Если раньше каждый день был похож на предыдущий или вовсе был в точности таким же, то сейчас всё изменилось. Хёнджин уже живёт с мыслями о том, что к нему в любую минуту может прийти Феликс. Он будто на подсознательном уровне стал жить с этими мыслями, становясь в каком-то роде зависимым от их встреч.       — Я просто не привык выходить часто в город. Это что-то вроде социофобии, — он опустил голову.       — О, я не знал. Но тебе совсем не придётся с кем-то общаться, кроме меня, — Феликс накрыл его ладонь своей, чувствуя её холод. — Я лишь хочу показать тебе частичку моей привычной жизни. Если ты согласишься, я всё время буду держать тебя за руку, — улыбнулся.       Хёнджин выдохнул. Ему было трудно отказать, тем более, это действительно маленькая просьба и всего лишь приглашение на прогулку. Ли ему улыбался, и казалось, его глаза светились маленькими звёздочками и выглядели так, словно там спряталась целая вселенная. Хван не хотел видеть его поникшее лицо, потому он, набрав побольше воздуха в лёгкие, проговорил:       — Да, я согласен, но только не надолго.       Глаза Феликса засияли ещё сильнее, и он от восторга хлопнул в ладоши. Ему безумно хотелось поделиться с парнем частичкой своей жизни.       — Тогда идём.       Хёнджин не был готов к такому повороту событий. Ему требуется, как минимум, неделя, чтобы осознать предстоящий выход в свет.       — Может, через пару дней? — у него ещё таилась надежда.       — Сегодня такой же день, как и следующие, тем более мы обговаривали это вчера, так что давай собирайся, — Феликс встал на ноги, поправляя кофту. — Я подожду в саду, пока ты оденешься.       Хёнджин даже не успел возразить. Он действительно слаб перед этим юношей и не может ему даже банально отказать. Он вздохнул, думая, что ему надеть, ведь особо одежды у него и нет. Хван подошёл к шкафу, открывая массивные дверцы. На вешалках висела одежда из позапрошлого века, и выбора у него особо не было: всё почти одинаковое. Он остановился на тёмных брюках и белой рубашке с воланами.       Феликса он увидел возле пышных розовых кустов. Он аккуратно обрывал сухие лепестки, чтобы продлить цветку жизнь. Ли, услышав шаги, повернулся в его сторону, широко улыбаясь.       — Хорошо выглядишь, — он подошёл к нему, беря за руку. — Но только если на тебя будут обращать внимание, ты не переживай. Просто твой стиль одежды отличается от привычного, и в этом нет ничего страшного.       — Спасибо, я просто привык носить такое, да и выбора нет.       Они начали двигаться в сторону ворот, и Хёнджин ощущал, как по телу пробегают мурашки от предвкушения и волнения. Но чужая тёплая ладонь придавала ему уверенности и сил.       — Тогда почему бы нам не купить тебе пару вещей? Ты бы чувствовал себя спокойнее.       — Было бы неплохо, но я в этом совершенно не разбираюсь.       Опять-таки для Хёнджина это целая пытка — ходить по городу, ещё и, так или иначе, общаться с людьми.       — Это не проблема. Доверься мне.       Когда парни вышли за ворота поместья, Хёнджина словно бросили в аквариум к острозубым акулам. Казалось, даже воздух мог отравить его лёгкие, а солнце сжечь кожу. Он повернул голову, замечая толпу молодых людей, которые шли по тротуару и громко смеялись. В этот момент его немного охватила паника. Сердце стучало с бешеной скоростью. Он так давно не видел людей, не считая Феликса. Хван схватился за его руку ещё крепче, а Феликс, в свою очередь, начал большим пальцем поглаживать тыльную сторону ладони Хёнджина, не отпуская руку, давая знать, что всё будет нормально.       — Всё будет хорошо, — успокаивающее говорил он. — Скоро мы дойдём до автобусной остановки. С неё мы поедем до метро и оттуда прямо в центр.       Все эти слова прозвучали ничуть не успокаивающе. Так и хотелось кричать: « Какой автобус?! Какое метро?! Какой, нахер, центр?!» Если автобус и метро можно было как-то вытерпеть, ведь там мало кто обращает на тебя внимания, то центр города… Он просто кишит жизнью. Люди ходят туда-сюда, куда-то постоянно торопятся. Иногда образуются давки, что, бывает, даже не протиснуться. Всё это очень чуждо и непривычно для Хёнджина.       — Может, мы до метро дойдём пешком? — тихо спросил Хван.       — Но нам придётся долго идти! — Феликс остановился, потянув руку Хёнджина вниз, тем самым поворачивая его к себе лицом, устанавливая зрительный контакт. В его глазах читалась надежда поехать всё-таки на автобусе, а в глазах Хёнджина виднелся страх. И как только Феликс его уловил, он понял, что лучше и вправду будет пойти пешком. Он опустил взгляд, а потом снова встретился с омутами Хвана. С такими глубокими, скрывающими много боли. Ли неосознанно потянул руку к лицу Хёнджина и огладил его мягкую щёку. Хван стоял как вкопанный.       Феликс же закрыл глаза, всё так же держа руку на щеке парня. Этот момент был наполнен какой-то особой атмосферой. Романтикой? Или просто нежностью? Так или иначе, они оба сполна наслаждались этим прекрасным мгновением. Никто особо не думал ни о чём сейчас. Между ними можно было невооружённым глазом увидеть неразрывную связь. Будто им суждено было встретиться.       А касание руки было таким тёплым, мягким… таким родным и знакомым. Оно заставляло сердце трепетать. Мозг Хёнджина невольно погрузился в воспоминания, вырисовывая разные картинки. Теперь перед ним стоял не Феликс, а другой человек. С идеально чистой кожей и с тёмными волосами, часть которых заплетена в косичку и убрана назад. В волосы также были вплетены различные полевые цветы. Образ всё ещё был не очень ясным, лица было не разглядеть, но ясно, что тот улыбается. И так мягко-мягко.       Рука Хёнджина сама потянулась к руке парня, что всё еще была на его щеке, и сжала её сильно, ощущая теплоту чужих, но таких родных ладоней. Слёзы сами начали скатываться по лицу. Образ стал размываться, а после и вовсе исчез, оставляя от себя горький осадок на сердце.       Феликс всё ещё держал руку на хвановой щеке, а тот все ещё крепко её сжимал, давая слезам скатиться по щекам, а взгляд Хёнджина теперь был направлен прямо в глаза Ли. Никто не смел разорвать этот зрительный контакт. Во взгляде Феликса читалась теплота. И такая родная, что плакать хотелось ещё сильнее. Взгляд Хвана же был заплаканным, в нём читалась горечь. Он перестал сжимать чужую руку, а после и вовсе отпустил её, начиная плакать. Много что накопилось в последнее время. Навязчивый образ ни на секунду не отпускал Хёнджина, преследуя его и днём, и ночью, никогда не давая отдохнуть. А с приходом Феликса в хванову жизнь образ стал являться чуть ли не каждую секунду. Вроде бы уже пора отпустить человека, ведь прошло столько времени, но у Хёнджина никак не получалось, как бы сильно тот ни пытался. Даже забыв лицо, голос, повадки, образ никак не хотел покидать создание Хвана. Да, он скучал. И скучал очень сильно.       — Хёнджин, — тихо позвал Феликс. — Хёнджин, всё хорошо? — он выглядел обеспокоенным. Положив ещё одну ладонь на вторую хванову щёку, парень притянул его к себе, вытирая слёзы большими пальцами. — Если хочешь, мы можем пойти назад домой. — Нет… Я обещал тебе, — тихо сказал Хван, уже более-менее успокоившись. — Не волнуйся, Феликс. Всё нормально, — он попытался улыбнуться. — Ты хотел, вроде, на автобусе до метро доехать?       — Уже перехотел. Пешком тоже… хорошо, — Феликс всё ещё звучал обеспокоено. — И, вообще, давай закажем такси. Для тебя и так выход за пределы дома — целое приключение, — сказал он, попутно вытаскивая телефон, дабы вызвать машину. — Оплачу поездку я сам.       Честно, Хёнджин понятия не имел, что такое это такси, но был тронут тем, что Феликс такой… учтивый что ли? Он действительно прав, одна только мысль о том, что он покинет пределы своего дома, уже заставляла поднапрячься, а тут ещё и выход в центр города, где полным-полно людей.       Спустя минут десять к паре подъехала машина. Судя по всему, то самое такси. Феликс сверил номер машины и, убедившись, что это та машина, сначала усадил Хёнджина, а после сел сам, сказав тихое «нам в центр».       Дорога заняла много времени, ведь поместье Хвана находилось на окраине города. Всё это время он смотрел в окно и, словно маленький ребёнок, рассматривал пейзажи за окном автомобиля. Высокие здания сменялись одно за другим, между ними не было даже мизерного расстояния. Можно было понять, что те находятся в самом центре Сеула. Шумный, суматошный и яркий по вечерам, вечно в движении, многолюдный и такой красивый. Город нравится всем. Тем, кто родился тут, тем, кто живёт давно, и тем, кто только недавно переехал сюда. Кажется даже, что столица Южной Кореи придётся по душе каждому. Но многим будет сначала непривычен быстрый темп города и его менталитет, но со временем ко всему привыкаешь, и даже иногда начинает казаться, что в этом городе ты живёшь с самого рождения.       Подъехав к месту назначения, пара вышла из машины. Феликс расплатился за такси, а после они двинулись в сторону торгового центра. Хёнджину абсолютно всё было в новизну. Особенно само здание торгового центра, да и вообще все здания вокруг. Он и не знал, что они могут быть такими высокими.       — Ну что ж, Хёнджини, добро пожаловать в, кхм, — прокашлялся Феликс, а после продолжил: — Lotte World! — последнее сказал с австралийским акцентом. — На самом деле… тем местом, куда мы сегодня пойдём, будет Lotte World Mall.       У Хёнджина в голове было много вопросов, но ни одного ответа. Во-первых, что за Лотте Ворлд? Почему туда добавили молл? Вообще, что значат все эти слова?       — Ой, — Феликс уловил, что Хван ничего из сказанного не понял. — Сейчас мы пойдём в торговый центр… Ты, наверное, не знаешь, что это такое? Как я понял, ты вообще никогда из дома не выходил. Короче, это такое место, где много-много магазинов, а на верхнем этаже обычно расположены всякие рестораны или кафешки. Там можно найти еду на любой вкус и цвет.       — Столько всего… И всё это в одном здании? — любопытство Хёнджина росло всё больше и больше.       — Тут не только одежда и еда продаётся. Книги, канцелярия, парфюмерия, косметика — всё это и не только можно найти тут, — улыбался Ли. — Невероятно, не правда ли? Рядом можно тоже найти разное: и парк аттракционов, и смотровая площадка, и аквапарк. Чего тут только нет… — кажется, он сам с восхищением говорил обо всём. Будто он здесь в первый раз. — Но мы пришли сюда именно из-за торгового центра. Так что поторопимся…       Пару часов спустя после утомительных покупок, Хёнджин и Феликс решили перекусить в фудкорте на самом верхнем этаже. Ли, как и обещал, купил одежду для парня, и теперь тот был в ней. Ему точно шла рубашка с чёрным галстуком и коричневой безрукавкой, обтягивающие чёрные джинсы и кремовое пальто. Он выглядел как принц, и многие люди, проходящие мимо, особенно девушки, долго его рассматривали. От этого Хёнджину даже неловко становилось. Но он доверяет вкусу Ли, так что ни о чём не беспокоится.       Феликс назаказал всего разного из фастфуда, ведь очень любил его, и взял кофе и пару пирожных, а вот Хвану вся еда, что взял Ли, казалась очень странной и непривычной. Особенно картошка фри. Он сначала с подозрением смотрел на блюдо быстрого питания, а после взял в руки кусок, покрутил пару раз в руках, долго думал над тем, стоит ли вообще это есть, а потом посмотрел на Феликса, что с удовольствием уплетал ту самую картошку, и решил всё-таки попробовать. Не то чтобы ему совсем не понравилось. Нет. Просто это было что-то за гранью его понимания. Далеко за гранью. Но, как подумал Хёнджин, есть можно. Хотя совсем нет потребности. В это же время Феликс уже доел весь свой заказ и с улыбкой от уха до уха смотрел на Хёнджина. Видимо, еда дала ему какой-то супер заряд, и он теперь словно будет радиоактивным. Хван не мог есть, когда на него так пялились.       — Ч-что ты так смотришь на меня? — Хёнджин слегка повернул голову и одарил Ли косым взглядом.       — Просто смотрю, — не переставая улыбаться, проговорил младший. — За тобой вообще интересно наблюдать. Видимо, ты никогда не ел фастфуд, да?       — Фаст…? А, да, не ел, — Хван посмотрел на свою еду, что лежала всё ещё нетронутой. — Не доводилось никогда.       — Ну ты хотя бы попробуй. Это же очень вкусно! — Ликс всё ещё широко улыбался.       — Я уже пробовал, — парень взглядом указал на картошку. — На вкус очень странно, — он уже хотел было отказаться от еды, но, взглянув на Феликса, чей взгляд так и говорил: «Ну поешь! Ну хоть чуть-чуть!», — передумал и всё же начал есть эту несчастную картошку. И ел он её под пристальным наблюдением младшего.       — Вот видишь, это очень вкусно! — громко воскликнул Ли. — Я тебе говорил!       Хёнджин кивал на все возгласы юноши, при этом смотря куда-то в толпу, словно пытаясь кого-то там разглядеть. В его поле зрения появилась девушка с ярко-розовыми волосами, что сильно привлекла его внимание, и он неосознанно принялся разглядывать её. Вот только та девушка почувствовала, что её кто-то рассматривает, и повернулась, встретившись с Хваном взглядами. Того словно током прошибло после этого. Он сам не мог поверить своим глазам. Лицо было точь-в-точь как и у…       — Эй, Хёнджин, ты куда это смотришь? — его мысли прервало лицо Феликса, неожиданно появившееся перед ним.       — А? — он встряхнул головой. — Ой, прости.       — Ты устал? Может, сильно утомился? Думаю, тебе стоит вернуться домой… Слушай, а вдруг ты хочешь ко мне? Или всё-таки не стоит? Может, у тебя ещё чай попьём? — всё не переставал свой гиперактивный поток мыслей Феликс.       — Феликс, — позвал Хван.       — А? — он уставился на парня напротив. — Что-то не так? Я слишком много говорю?       — Нет-нет, всё… в порядке. Просто я устал, поэтому, думаю, просто пойду домой. И будет лучше, если я как-нибудь сделаю это сам… — устало сказал Хёнджин. — Сильно устал.       — А… — заметно погрустнел Ли. — Ладно… Я тогда тебе такси вызову. Надеюсь, ты не потеряешься, — он всем своим существом пытался показать, что сказанные Хваном, конечно не для того, чтобы обидеть, слова никак не задели его, но получалось крайне плохо.       — Спасибо, — тихо произнёс Хёнджин, чувствуя укол совести за свои реплики. Он мог бы сказать это мягче или хотя бы поехать с Феликсом. Он теперь наверняка думает, что уже надоел Хвану. — И, кстати, спасибо огромное за день. Он был одним из самых лучших в моей жизни, — искренне поблагодарил он. — Хоть я и не привык находится в обществе, мне правда всё очень понравилось.       Услышав искренность со стороны Хёнджина, Ли засиял, а на его лице заиграла солнечная улыбка.       — Я рад, что тебе понравилось! — радостно воскликнул Феликс. — Ты всё-таки один поедешь? — с капелькой надежды сказал он.       — Да, прости. И проблема совсем не в тебе, правда, — вздохнул Хван. — Хотелось бы после такого продуктивного дня побыть одному, собраться с мыслями.       — Хорошо, — сказал Феликс и достал телефон, чтобы вызвать такси. — Машина приедет минут через пять. Будет ждать на выходе из торгового центра.       — Спасибо, — немного запоздало ответил Хёнджин. — Приходи завтра, — как-то неловко добавил он.

🥀🥀🥀

      — Вот тут остановите, пожалуйста, — прозвучало довольно тихо. Водитель на это кивнул и сделал так, как велел пассажир.       — Вам тоже приглянулся этот розарий? — спросил он, когда Хван выходил из машины.       — Что? Розарий? — будто не услышав, переспросил парень.       — Да. Вот же, мы возле его ворот остановились, — мужчина указал на ворота в поместье.              — А разве… Там нет дома? — он всё ещё не понимает, почему его дом называют розарием.              — О чём вы, господин? Это просто сад с розами, фонтанами и большим дубом. Здесь никогда дома не было.       — Мне казалось… — всё ещё не верил своим ушам Хван, ведь особняк же вот, стоит прямо за ковром роз. И причём огромный. Даже за огромным дубом его видно. Как его можно не заметить? — Неважно. Видимо, перепутал с каким-то местом, — он закрыл дверь машины и направился к воротам.       Зайдя на территорию особняка, Хван пытался понять, под каким углом смотрел водитель, что не заметил такое огромное здание. Но из любого места можно было увидеть внушительных размеров дом. Хёнджин подумал, что что-то тут нечисто.       Сразу вспомнились горящие зелёные глаза и рыжие локоны, выглядывающие из-под тьмы чёрной мантии. Отмахнувшись от ненавистного образа, парень по тропинке прошёл к заднему двору дома. Там по середине рос куст из белоснежных роз, и каждый бутон был размером в два больших кулака. Удивительно, эти розы были самыми живыми из всех. Капли на лепестках, видимо от прошедшего недавно дождя, сверкали на закатном солнце. Хван не помнил, откуда появился этот куст, но почему-то помнил, кто его очень любил. Образ сам всплыл в голове, а глаза опять на мокром месте. И почему так горько?       Подойдя к кусту и отрезав пару бутонов, Хёнджин направился с букетом на кладбище. Он всё ещё помнит, где лежит фантом его образов, как выглядит его плита, каково оформление. Возможно, рядом с могилой уже полно других, а, возможно, что она даже сломалась, и на её месте теперь стоит совсем новая.       Всё больше сомнений посещало подходящего к воротам кладбища Хвана. Он не хотел глядеть на портрет того, кто ушёл из его жизни давно и внезапно. Не мог. Но желание вспомнить образ боролось с желанием уйти оттуда побыстрее.       Ведя войну с самим собой, Хёнджин не заметил, как уже оказался у могилы. Удивительно, но она сохранилась. И даже очень неплохо. Вот только полностью заросла. Заросла белой розой. Той самой, которая мистическим образом выросла на заднем дворе поместья. Имя на плите было полностью закрыто лозой, а фотография выцвела. И с одной стороны это было печально, а с другой — Хвану будет не так больно. Положив у куста букет из роз, Хёнджин неторопливым шагом направился к выходу из кладбища.       Но вдруг его внимание привлекли четыре могилы, что стояли в ряд и были очень даже аккуратными и, видно, дорогими. Бросив взгляд на них, его как током пробило. Каждая из могил принадлежала членам его семьи. Вот они по порядку, справа налево: отец Хван Джинхён, мать Хван Сона, старшая сестра Хван Джуён и младшая — Хван Дахён.       Тут Хёнджин почувствовал легкое дуновение ветра с лепестками сакуры, что было весьма странно, ведь уже далеко не сезон цветения. А вместе с ветром пришёл и запах спелой вишни, что тоже было странно, так как поблизости нигде вишня не растёт. Тут в него врезалась какая-то девочка лет семи-восьми в пышном светло-жёлтом платье, а после спряталась за спиной Хвана, тихонько хихикая. К нему подошла девушка лет шестнадцати в тёмно-зелёном бархатном платье и с веером в руках.       — Джини, скажи, Дахён сейчас не за тобой прячется? — слегка возмущённо произносит она, явно зная, где находится девочка.       Вот тут Хёнджин совсем опешил. Откуда эта девушка знает его? Почему она выглядит так знакомо? Почему говорит про Дахён? И почему, когда Хёнджин устремил свой взгляд вперёд, он увидел свой особняк, но будто совсем новый.       — А…? — только и смог выдавить из себя Хван.       — Всё хорошо? Или ты всё-таки нашёл ту полку отца с самодельным самогоном? А ну-ка дыхни! — девушка приблизилась к лицу Хёнджина, тыкая в его грудь своим веером. Он сам не понял, как оказался значительно ниже, чем был до этого.       И тут Хёнджин, кажется, всё понял.       — Джуён? — громко он вскрикнул.       — Эй, чего ты орёшь? Точно всё хорошо? Ты выглядишь очень странным, — девушка сощурила глаза. — И чего это ты меня по имени называешь. А где Ёни-нуна? Совсем страх потерял, а?       И тут Хёнджин не выдержал и крепко обнял девушку, начиная плакать.       — Э-э-э, ты чего? — Джуён стояла в шоке, но начала поглаживать парня по спине. А его ноги теперь обнимали две детские ручки, принадлежащие, видимо, Дахён.       — Братик, почему ты плачешь? — жалобно сказала девочка, тоже на грани того, чтобы заплакать.       — Всё… в порядке, — всхлипывая сказал Хёнджин. И… ему не показалось? Его голос стал моложе?       — Где уж в порядке? — Джуён погладила парня по голове, зарываясь пальцами в чёрные шелковистые и, кстати, не такие длинные волосы. — Твоими слезами сейчас можно всех подданных напоить. Говори, что такое случилось, что ты внезапно начал плакать?       — Я… — всё ещё захлебываясь, говорил Хёнджин. — Я просто… очень скучал… по вам.       — Что??? — старшая Хван была немного в шоке. — Мы весь день вместе провели, ты многократно говорил, что я тебя достала. А теперь ты говоришь, что скучал по нам? С чего бы? Точно всё в порядке?       — Я… Мне сон плохой… приснился, пока я дремал, — соврал Хван.       — Братик! — воскликнула Дахён. — Чтобы не снились кошмары, зови меня! Я буду оберегать тебя во сне! — девочка ярко улыбнулась, когда Хёнджин посмотрел на неё.       — Дети, — послышалось где-то за спиной Хёнджина. — Пойдёмте чай пить. Нам как раз новые пирожные принесли, — это была мать. Тут даже догадываться не надо. Сразу услышав такой любимый ласковый голос, Хван бросился к своей маме, крепко обнял её и уже с новой дозой слёз начал рыдать, громко говоря «матушка».       Женщина опешила.       — Сынок? Всё хорошо? — она тоже, конечно, обняла сына в ответ.       — Да, матушка. Просто сон… дурной приснился, где вас нет, и я совсем один, — сильнее вжимаясь в мать говорил Хёнджин.       — Братик! — голос младшей был пронзителен. — Давай мы тебе дадим больше всего пирожных? Тогда ты точно больше не будешь плакать!       Парень повернулся к Дахён и как можно теплее улыбнулся. А мамино синее платье уже имело мокрое пятно от слёз.       — Я и так больше не буду плакать, — сказал он. — Просто… так получилось. Не стоит отдавать мне все пирожные, — по-доброму усмехнулся. — Лучше вообще подойди ко мне и обними меня. Тогда я точно перестану плакать, — и сел на корточки, отпустив маму.       — Обещаешь? — девочка надула губки.       — Обещаю, — кивнул Хван и расправил руки. В него тут же влетела сестра и крепко обняла.       — Эх, ну что за дети, — покачала головой Джуён, расправляя веер.       — И не говори, — зевнула мать, а потом присела на корточки и начала поглаживать Хёнджина и Дахён по голове. — Дети, может, всё-таки попьём чаю?       — Было бы неплохо, — парнишка улыбнулся маме. — Надеюсь, там будут мои любимые заварные пирожные, — он тут же облизнулся, представляя в голове вкусный десерт, который не ел очень давно. Очень.       — Как же мы без твоих любимых пирожных? — нежно улыбнулась женщина. — Всё ведь для вас делаю, дети мои.       А Хвану всё ещё не верилось, что это происходило. Он думал, что всё это сон. Да и пусть. Главное, чтобы продолжался он как можно больше.