Адвокатесса

      Несмотря на то, что писать самых разных контрольных работ ей нужно было немало, Анечка решила начать заниматься постепенно и прилежно изучала материал для первой контрольной. Малопонятные термины запоминались просто отвратительно и забывались слишком быстро. Практически полностью потратив вечер на то, чтобы выучить тему, уже утром Анечка поняла, что не помнит большую часть того, что учила вчера.       Несколько вечеров, убитых на изучение анатомии, не оставили времени на то, чтобы выучить устные уроки для гимназии. Пообещав себе, что она больше не будет сперва заниматься анатомией, откладывая уроки, девушка услышала реплику учителя:       — Мадемуазель Варнецкая, следующий пример решаете вы.       Анечка вышла к доске. Более-менее девушка понимала, что от нее требуется — на прошлом уроке эта тема разбиралась, однако без подготовки дома решение подобного примера казалось чем-то маловероятным.       Собравшись с мыслями, Анечка кое-как начала решать пример.       — Именно для вас слабо, — сказал учитель.       Приготовившись к худшему, Анечка взглянула в дневник и увидела там четверку. От сердца девушки отлегло и она подумала:       «Хоть не двойка».       Уже на следующем уроке за устный ответ по истории, к которому девушка тоже не была готова, Анечка получила тройку.       — Мадемуазель Варнецкая, на следующем уроке получите тройку — оставлю вас после уроков, — произнесла Зоя.       Анечке было достаточно тройки, чтобы окончательно испугаться, а после слов Зои девушка и вовсе пришла в ужас: еще ее не оставляли после уроков за плохие оценки. Не желая вникать, имела в виду начальница следующую тройку по истории или следующую тройку по другому предмету, Анечка пропереживала весь следующий урок словесности, не получила ни одной оценки и, с облегчением услышав звонок, подумала:       «Нет, больше никогда так делать не буду. Больше не получу ни одной тройки — папа не станет думать, что это из-за курсов».       В этот день Анечка сперва выучила все уроки, не забыв пролистать и то, что она не выучила к сегодняшнему дню, потом немного почитала анатомию, сделала перерыв, который невольно затянулся, и только когда пришло время ложиться спать, поняла, что она до сих пор ничего не выучила. Жертвовать сном было страшновато, однако Анечка решила поучить хотя бы до полуночи.       Утром девушка поняла, что совершенно не выспалась. Прогулка до гимназии более-менее взбодрила Анечку, однако уже на первом уроке под монотонный голос учителя девушка заснула.       Анечка проснулась от того, что соседка по парте ее то толкала в бок, то трясла за плечо. Девушка чуть недовольно посмотрела на ту, которая посмела ее разбудить, а потом, вспомнив, что она находится в гимназии, осмотрелась.       Одноклассницы уже стояли, в кабинет, по-видимому, вошла классная дама. Анечка спешно встала и отвела взгляд в стену.       — Мадемуазель Варнецкая, я рада, что вы проснулись, — произнесла Варвара Николаевна. — А теперь выйдите в коридор.       Анечка молча вышла.       — Объяснитесь, мадемуазель Варнецкая, почему вы уснули на уроке, — сказала классная дама.       — Мадам, — Анечка опустила глаза. — Вчера поздно легла спать, сегодня утром еле встала.       — До конца урока будете слушать учителя стоя, — произнесла Варвара. — Возвращайтесь в класс.       Чувствуя себя униженной и растоптанной, Анечка едва дождалась перемены. Казалось, все одноклассницы смотрят только на нее и думают только о том, какая она плохая. Однако замечания в дневнике не было, что чуть подбодрило девушку — все не так плохо, как могло быть.       Вечером девушка отправилась писать контрольную работу по анатомии. Глядя на задание, Анечка чувствовала, что зря учила все это время, так как совершенно ничего не запомнила. Результат был достаточно ожидаемым — двойка.       — Я подниму вопрос наверху, чтобы малолетних на курсы не принимали — они еще не в состоянии учиться, — произнес преподаватель.       Увидев работу, в которой красным цветом было перечеркнуто больше половины, Анечка расплакалась.       — Еще и плачут по поводу и без повода, — сказал преподаватель. — Мадемуазель, вы хоть понимаете, куда пришли? В палатах были?       — Где простыни стирают? — спросила Анечка. — Чистые отдельно, с гноем отдельно, а с кровью тоже отдельно?       — Откуда я знаю, что там вам велели делать, — ответом Анечки преподаватель удовлетворился — по его мнению, в палатах начинающая курсистка уже была.       Для себя Анечка решила, что если ее отправят стирать простыни или делать что-то подобное, она смирится и пойдет заниматься богоугодными делами, как и было понаобещано матери. Однако самостоятельно идти в палаты, чтобы заниматься трудом на благо других людей, девушка не планировала.       На следующий день после уроков Анечка подошла к Глаше.       — Глаша, как именно ты решила проблемы с контрольными? — спросила девушка.       — Какая двойка тебе сбила охотку честно учиться? — рассмеялась Глаша.       — Первая, — ответила Анечка. Будто желая оправдаться, девушка добавила. — Глаша, я ведь все учу. Просто не запоминаю.       — Да хоть не учи — не моя забота, — сказала Глаша. — Те контрольные, которые прошли, только списывать. А вот те, которые будут — я договорюсь с одной мадемуазелькой, пусть она напишет вариант дважды. И под моей фамилией, и под твоей. Но с тебя, Аня, папиросы.       Анечка растерялась.       — Хорошо, Аня, с тебя деньги, на которые я, так уж и быть, сама куплю папиросы, — продолжила Глаша.       Однако Анечка все равно стояла какая-то испуганная.       — Что на этот раз не так? — спросила Глаша.       — Глашенька, нам мама не дает денег — они нам ни к чему, — сказала Анечка. — Папа, быть может, и даст, но я у него никогда не просила деньги — он сразу же спросит, зачем понадобились именно сейчас. Соврать не получится, он поймет, что не в пирожках дело.       — А если я тебе куплю папиросы, а ты их перепродашь подороже? — предложила Глаша. — Богатые же господа могут не обратить внимания, что все продают по пять копеек, а ты продашь по десять.       — Глаша! — Анечка опешила. — Да что ты такое предлагаешь!       — Я тебя отправляю просить милостыню? — спросила Глаша. — Я тебе предлагаю положить шляпу на землю и петь, как беспризорники поют?       Девушка вытянула руку вперед и затянула:       — Я как коршун по свету метался,       Для тебя все добычу искал,       Воровством, грабежом занимался,       А теперь за решетку попал.       — Я на тебя трачу свое время, а ты ничего делать не хочешь! — возмутилась Глаша. — Не хочешь слушать меня — сиди и учи, пока не посинеешь!       Анечка расплакалась.       — Вот, как говорится, на улице и плачь, — произнесла Глаша.       Анечка быстро оделась и вышла из гимназии. Больше из любопытства Глаша пошла вслед за ней и вскоре увидела, как подруга, вытирая слезы, запела:       — Там в саду при долине       Громко пел соловей.       А я, мальчик, на чужбине       Позабыт от людей.       Позабыт, позаброшен       С молодых, юных лет.       Я остался сиротою,       Счастья, доли мне нет.       Прилично одетая барышня, искренне плачущая под такую жалостливую песню, вызывала сочувственные взгляды других людей. Несколько человек уже подходило к Анечке и клало в ладонь мелкую монетку. Девушка благодарила, прятала глаза и плакала еще горше.       По-видимому, обеспеченный человек положил в ладонь Анечки рубль. Девушка дрожащими губами поблагодарила благодетеля, спрятала рубль под отворот шапки и разрыдалась в голос.       — Анька, довольно, — шепнула Глаша. — Не искушай судьбу, главное — вовремя остановиться.       Анечка не услышала слов подруги и продолжила сквозь слезы пение. Глаша уже хотела подойти к Анечке и увести ее подальше от этого места, как вдруг увидела, что по улице идет Илья Николаевич.       Выбирать между тем, спасать себя или ту, которая ее не раз оскорбляла, было очень просто. Глаша как можно спокойнее сделала пару шагов назад и уже из укрытия решила осторожно понаблюдать за ситуацией.       Глаша видела, как Илья Николаевич подходит к Анечке, по-видимому, сперва не узнает ее, сует в руку мелкую монету, видит, кто перед ним, резко берет за эту самую руку, уводит куда-то.       «Все, Аня отучилась свое на курсах», — подумала Глаша.       Илья Николаевич вел за руку дочь несколько кварталов, а потом, на подступах к дому, спросил:       — Что именно я только что видел?       — Аг…ла…я… — прошептала Анечка.       — Что Аглая? — спросил Илья Николаевич.       — Заставила меня, — сказала Анечка. Девушка задумалась и уточнила. — Нет, не заставила. Я сама пошла.       — Выгребай все, что дали, — произнес Илья Николаевич.       Анечка запустила руку в карман и достала несколько монет.       — Это сегодня же пожертвую на церковь, — мужчина забрал монеты. — Аня, или признавайся как есть, или просто приведу тебя домой и расскажу маме, что именно видел.       Анечка разрыдалась в голос, а потом рассказала все, начиная с неудачных попыток выучить анатомию.       — На лихоимство [1] и копейки не дам, — произнес Илья Николаевич. — Не можешь учить — не учи. Я уже молчу о том, кто тебя мог в таком виде видеть!       — Папенька, пожалуйста, позвольте мне попробовать продолжить учебу честно… — попросила Анечка.       — На первый раз прощаю, позволю тебе ходить туда, — ответил мужчина. — Пошли домой.       Нина Евгеньевна увидела, что супруг, придя домой с заплаканной дочерью, первым же делом запер ее в кладовке.       — Приду вечером — решу, что будет дальше, — произнес он.       — Илья, что произошло? — спросила женщина.       Илья Николаевич достал дневник Анечки, раскрыл его и сказал:       — Учиться перестала. По поведению четверка. Мне конфет ей купить за такое безобразие?       — Какой ужас! — искренне возмутилась Нина Евгеньевна. — Но когда я говорила, что тройки — это недопустимо для барышни, ты молчал.       — А теперь согласился с тобой, — ответил мужчина.       Глаша вернулась домой донельзя взволнованная.       — И что же на этот раз? — спросила Машунька.       — Ничего, что могло стоить твоего внимания, — отмахнулась Глаша.       Машунька недоверчиво посмотрела на дочь.       — Честное слово: полиция домой не придет, жандармерия не придет, — ответила Глаша. — В тюрьму никто не посадит, гражданский иск не подаст.       Чуть успокоившись, женщина пришла к выводу, что чуть позже обязательно все узнает и решила пока не расспрашивать Глашу.       Вечером после службы Илья Николаевич пришел к Машуньке. Увидев, кто к ней пришел, женщина опешила.       — Мария Николаевна, извольте объяснить дочери, что прошение милостыни без несчастья — это от недели до трех ареста, — произнес Илья Николаевич.       — Аглая решилась на подобное? — Машунька опешила еще больше.       — Нет, Аглая не отговорила другую барышню от подобного, — сказал мужчина.       — Илья Николаевич, помилуйте, для Аглаи самой воздержаться от дурных поступков — это уже подвиг, а вы говорите, чтобы она воспитывала других! — удивилась Машунька.       — Та, на кого она повлияла, узнала о подобном именно от Аглаи, что, разумеется, не снимает с нее вины, — произнес Илья Николаевич.       Когда гость ушел, Машунька пришла в комнату дочери:       — А теперь признавайся, чему именно научила Варнецкую.       — Чему научила! — Глаша возмутилась. — Да этой Варнецкой на папиросы не хватало, я ей предложила продать другим их подороже. Она оскорбилась, а я ответила, что продавать папиросы — это заработок, в отличие от того, чтобы петь и плакать. Нет, эта дура выбрала петь и плакать, после чего попалась отцу.       — А отговорить ее ты, разумеется, не могла, — сказала Машунька.       — Я ей мать, чтобы воспитывать? — удивилась Глаша. — Я ей даже не советовала пойти и просить эту милостыню! Она решила — Глашка виновата. Впрочем, как всегда.       — А ты мне еще сейчас скажи, что Глашка вообще совершенно не виновата, — ответила Машунька.       Илья Николаевич вернулся домой в состоянии крайней задумчивости.       — Нина, как бы ты наказала Анну? — спросил мужчина.       — Оставила бы на все выходные в своей комнате, чтобы училась, — ответила Нина Евгеньевна.       Илья Николаевич молча встал и пошел в кладовку к дочери.       — Поговорить или и без того все поняла? — спросил он.       — Папенька, пожалуйста, не надо, — ответила Анечка, не поднимая глаза. — Меня мог хоть кто увидеть, вы служите, это в принципе аморально.       — Тогда иди в свою комнату и не смей выходить оттуда до понедельника, — произнес мужчина. — Ужин тебе принесут.       — Хорошо, папенька, — Анечка, не поднимая взгляд, спешно умчалась к себе.       Мужчина проводил дочь взглядом и подумал:       «И чему еще ее там научат? Да пусть лучше сейчас все узнает, чем после замужества…» [1] взяточничество за заведомо незаконные действия