Адвокатесса

      Обрадованная Софи примчалась домой и сразу же отправилась к матери.       — Maman, — произнесла девушка. — Меня берут классной дамой в гимназию.       — Софи, jolie fille [1], к чему это? — спросила Елизавета Георгиевна.       — Maman, — сказала Софи. — Учить других — это благородно. Но главное не это. Дима очень хотел, чтобы в гимназию отправили своего человека, агента. Ему это зачем-то нужно для службы. Поэтому я решила сделать доброе дело любимому брату.       — Софи… — Елизавета Георгиевна растерялась. — К чему тебе это? Я переговорю с Димой.       — Maman, нехорошо будет, если я сперва устроилась на службу, а потом откажусь, — ответила Софи.       — Софи, нехорошо своевольничать и устраиваться на службу, не сказав об этом никому, — произнесла женщина.       Едва Филатов вернулся домой, Елизавета Георгиевна сказала сыну:       — Дима, тебе не хватает людей из жандармерии, раз ты впутываешь в свои дела сестру? Как эта идея вообще могла прийти в твою голову?       — Maman, я всего лишь сказал, что хотел бы видеть в гимназии своего человека, а Софи взяла и устроилась туда, — ответил Дмитрий. — Да вы не переживайте, ей там не место, долго не продержится. День-два-три и будет просить прощения, что ослушалась.       — Это неправильно, — произнесла Елизавета Георгиевна. — Ты отправляешь сестру на службу только ради того, чтобы воспитать.       — Maman, я всего лишь хочу, чтобы Софи поняла, что ей в этой гимназии не место, — сказал Филатов. — Если запретить, она может так и не понять, почему ей запретили. А если она устроится на службу, а потом уйдет, это будет уже ее ошибка.       — Хороша невеста будет! — воскликнула Елизавета Георгиевна. — Так и будут говорить: «Мадемуазель, прослужившая неделю в гимназии».       — Maman, говорите правильно: «Мадемуазель, которая хотела заниматься благородным делом, но ужаснулась от обилия крамолы, которая существует в гимназии и была вынуждена уйти», — уточнил Филатов. — Не скрою, получить пару доносов от Софи я бы хотел.       Перед своим первым днем в гимназии Софи долго готовилась. Девушка выбрала наиболее простое платье, хотя темно-синий наряд с отделкой из клетчатой ткани и рюшем на юбке слабо подходило под это определение.       — Димушка, frère [2], как ты думаешь, это платье подойдет для гимназии? — спросила Софи.       — Софи, sœur [3], конечно, этот образ не самый лучший, но для тебя вполне подойдет, — ответил Филатов, попутно гадая, сбежит сестра в ужасе после первого урока или останется до конца дня.       — Я всегда наряжалась перед приходом учителя, — сказала Софи. — Это всегда было радостное событие, даже если я что-то не успевала доучить.       «Ты наряжалась перед приходом учителя по другой причине — положила на него глаз», — подумал Филатов, но ничего не сказал вслух.       Влюбленность в учителя длилась несколько месяцев, после чего вдруг пропала. «Maître enseignant» [4], который не назывался иначе даже за глаза, перестал интересовать Софи вскоре после того, как сказал, что не освящал яйца на Пасху, а ел неосвященные. Подобная дикость — другое слово Софи не могла подобрать — была достойна только осуждения, поэтому девушка, как и подобает благовоспитанной барышне, ничего не сказала вслух, но перестала испытывать хоть какие-то чувства к предмету былого обожания.       — Димушка, frère, а колечко будет лишним? — спросила Софи.       — Думаю, да, — наугад ответил Филатов.       — Тогда и без брошки лучше обойтись, — сказала Софи.       «Да какая разница, во что одетая ты сбежишь? — подумал Филатов. — Никто твой наряд не запомнит!»       Наутро Софи пришла в гимназию.       — Софья Геннадьевна, проходите в класс да представьтесь, — сказала Зоя, случайно встретив девушку.       Софи пришла в класс.       — Mademoiselles, je vais être votre belle dame. Je m'appelle Sophia Gennadievna [5], — произнесла девушка.       — Oui, madame [6], — раздалось из класса.       — Mademoiselle, — уточнила Софи.       — Классную даму положено называть «мадам», что за девочка, которая правил не знает — ее откуда сюда привели? — спросила Алла.       Софи, донельзя возмутившись, подошла к Алле и ударила ее по щеке.       — За языком следите, — произнесла Софи.       Пока класс тихо обсуждал произошедшее, в кабинет вошел учитель.       — Не отвлекайтесь от учебы, — ответила Софи и вышла в коридор.       С некоторым интересом ожидавшая новостей Зоя, увидев, что Софи вышла в коридор, спросила:       — Как первые впечатления, Софья Геннадьевна?       — Барышни донельзя невоспитанны, — ответила Софи. — Вы представляете! Одна позволила себе такую дерзость — пришлось ее поставить на место.       Выслушав подробности, Зоя с некоторым удовлетворением, что и Софи пришлось несладко, и Алле, сказала:       — Мадемуазель Филатова, вы находитесь в гимназии, а не жандармерии или институте благородных девиц. Здесь никого хлестать по лицу не положено. Разумеется, на первый раз я вас прощаю, но чтобы второго больше не было.       — Мадам, позвольте… — Софи опешила. — Мне Дмитрий Геннадьевич уже говорил, что здесь не ангелочки с крылышками собрались. А как иначе поступать?       — Не положено, — ответила Зоя. — Спросите кого-нибудь, как они справляются — услышите куда больше нужного. Попросите рассказать что-нибудь Александру Дмитриевну, — по мнению Зои, вероятность того, что она рассказала бы Софи о том, что в гимназии можно изредка распускать руки, была крайне мала, — или еще кого-то.       Зоя пришла в кабинет Аси.       — Вы не поверите, Агнесса Викторовна, мадемуазель Филатова решила пойти моей дорогой и в первые же минуты знакомства врезала по лицу одной нарушительнице дисциплины, — произнесла молодая женщина. — Нет, я ее не сказать, чтобы осуждаю, но так делать не положено.       — Такое чувство, Зойка, что ты довольна, что все так произошло, — ответила Ася.       — Не сказать, чтобы довольна, но не против: и одна увидела, куда попала, и второй по лицу заехали, — сказала Зоя.       Филатов специально вернулся домой чуть раньше, чтобы уж точно не пропустить тот момент, когда Софи будет жаловаться на невоспитанных девиц.       — Софи, сестренка, — обрадованно произнес Филатов, увидев девушку. — И как тебе гимназия?       — Почему-то все думали, что я буду изумлена отсутствием молитвы перед уроками, — ответила Софи. — Но меня это совершенно не удивило. Нет, быть может, молиться перед уроками и правильно, но это так странно… И петь гимн… А для чего это?       — Чтобы воспитывать девочек в любви к Государю, — сказал Филатов. — Да за тобой, Софи, можно записывать и доносить.       — А потом одна мадемуазель была со мной недопустимо дерзка, я ударила ее по лицу, а начальница возмутилась моей реакцией, — продолжила девушка. — Сказала, что мы не в жандармерии. Димушка, милый братик, а к чему это было сказано? Это намек на то, что ты однажды был неправ? Но ведь раз я ответственна за воспитание этих барышень, значит, должна как-то отреагировать на подобное. Помнишь, maman именно так и поступала, когда я заблуждалась.       — Это тебя, Софи, больше maman, воспитывала, когда père [7] не стало, — ответил Дмитрий. — Меня воспитывали правильнее. А ты непослушной выросла. Что, завтра больше в гимназию не пойдешь?       — Димушка, я не знаю… — вздохнула Софи. — Я ведь даже не знаю, что тебе рассказывать. Ты же сам сказал, что за мной можно записывать и доносить!       — Подумай до вечера и говори свое решение, — сказал Филатов. [1] милая дочь [2] братик [3] сестренка [4] господин учитель [5] Барышни, теперь я буду вашей классной дамой. Меня зовут Софья Геннадьевна. [6] Да, мадам. [7] отец