Адвокатесса

      Зинаида трудилась классной дамой уже около недели. Ненавязчиво контролируя новенькую каждый день, Зоя отмечала, что, в целом, придраться не к чему, даже если бы очень хотелось это сделать. Все обязанности выполнялись в точности, попыток уйти посреди рабочего дня в лавку за пирожком не было. Оценки по поведению были выставлены весьма справедливо, четвертные оценки по поведению, казалось, были выставлены с учетом поведения девочек за эту неделю.       — Зинаида Павловна, — сказала Зоя, увидев, что у Саши стоит четверка. — Геллер будет многовато четверки, она и лишние оценки выставляла, и журнал сожгла.       — Думаете, нужно ставить тройку? — спросила Зинаида. — Мне показалось, барышня показывает весьма примерное поведение, я бы ей и пятерку поставила, если бы не те оценки в начале четверти.       — Зинаида Павловна, за сожженный журнал вообще исключать можно, так что тройка здесь будет совершенно не лишней, — ответила Зоя.       Чуть позже, увидев уже бумаги, принесенные Асей, Зоя произнесла:       — Гусельниковой пятерку? Да вы сговорились, что ли?       — А почему ей нельзя ставить пятерку? — спросила Ася. — Потому что судили? Так это не вопросы гимназии.       — Примерно с такими же словами Варвара поставила Анютке пятерку, — сказала Зоя. — Еле убедила на четверку. Все-таки, Анютка меня с крыльца спустила.       — Во внеучебное время и по вопросам, не связанным с гимназией, — произнесла Ася. — Хотя, быть может, четверка и больше сюда просится.       — Я о Зинаиде, новой классной даме… — вдруг сказала Зоя. — Поговорить хочется. Агнесса, я вам расскажу, а вы больше никому и никогда. Зинаида проговорилась, что ее выпустили за то, за что в свое время выпускали Дусечку, Машуньку и прочих.       — За убийство? — не поверила своим ушам Ася. — Маловероятно.       — Списали на сумасшествие, — ответила Зоя.       — Зойка, ты же пыталась вести адвокатскую карьеру, неужели ты не понимаешь, что сумасшествие тут не подходит! — сказала Ася. — Оно не проходит мгновенно!       — А если спросить, как ее полиция забирала? — предложила Зоя. — Вдесятером или просто один увел? Я Володечку вспоминаю, когда он собирался мчаться в столицу, если бы Геллер его обманом лекарством не напоила, мы бы вдвоем вряд ли силой удержали!       — Надо как-то спросить понезаметнее, чтобы не сразу поняла подвоха, — произнесла Ася. — Хотя… Не о том мы рассуждаем, здесь вопрос в том, рискнул ли следователь из уголовного сыска своей карьерой или как минимум званием, чтобы поразвлечься с той, которая убила мужа, или все куда серьезнее.       — Что может быть серьезнее? — удивилась Зоя.       — Залетные птицы из жандармерии, — ответила Ася. — Помнишь, Зойка, и Севастьян спрашивал, готова ли ты агентом стать, и вообще так делают…       — Кому это нужно? — вздохнула Зоя.       — Значит, кому-то встала поперек горла, — предположила Ася.       «Филатов, мстящий за фальсификацию побоев», — в ужасе подумала Зоя.       — Филатов… — решила произнести Зоя.       — Возможно, — согласилась Ася.       — И что теперь делать? — спросила Зоя.       — Ждать и не давать поводов для доноса, — сказала Ася.       На следующий день Зоя внимательно присматривалась к Зинаиде, но не заметила ничего, что могло ее насторожить. Расслабившись, молодая женщина прекратила наблюдения и, ближе к обеду, решила немного посмотреть в окно. Увиденное поразило Зою до глубины души: классная дама второго класса возвращалась откуда-то в гимназию, по-видимому, покинув ее посреди учебного дня.       «Проработала без году неделя и такое себе позволяет!» — с возмущением подумала Зоя и решила высказать все виновной.       Зоя пришла в кабинет Зинаиды, но не увидела ее там. Чуть удивившись, куда пропала классная дама, молодая женщина уже была готова уходить, как вдруг услышала легкий шорох за шкафом. Недолго думая, Зоя прошла туда и увидела Зинаиду, которая неумело пыталась завязать узел для петли.       — А я еще вчера сомневалась в ее сумасшествии! — выругалась Зоя и, вырвав из рук классной дамы петлю, без особых усилий завела ей обе руки за спину — казалось, Зинаида сама помогла Зое это сделать.       — За каким… — последнее слово, ввиду его нецензурности, молодая женщина решила не произносить. — Какого?       Зоя оборвала мысль на полуслове.       — Как сказал Филатов, я отдохну от всего только в аду, — ответила Зинаида. — Так зачем тянуть?       — Немедленно сесть и рассказать мне все, что произошло, — приказала Зоя.       К явному удивлению молодой женщины, Зинаида села на ближайший стул и начала рассказ.       После первого урока Зинаида вышла, чтобы переговорить с поручиком.       — Отныне я свободна, — произнесла молодая женщина. — И могу стать вашей женой. Разумеется, когда пройдут сроки, чтобы это венчание стало приличным.       — Зинаида Павловна, — донельзя удивился поручик. — Убийца, то ли сумасшедшая, то ли невысокой нравственности — я к слухам о том, почему вам удалось освободиться, — зачем мне такая жена?       — Но ведь мы с вами мечтали об этом, — сказала Зинаида. — Вы ведь сами говорили, что не была бы я женой, вы бы на мне женились!       — Ситуация изменилась, — ответил поручик. — Женитьба на той, которую могут осудить к каторге… Чувства — это прекрасно, однако и о разуме не стоит забывать.       Зоя внимательно выслушала Зинаиду и сказала:       — Не удивлюсь, если вы и убили своего мужа, думая об очередном нехорошем человеке. Поручике вашем. Однако меня интересует другое. Что вас связывает с Филатовым?       — Он забрал меня из уголовного сыска, — прошептала Зинаида. — Велел доносить все, что увижу… Пообещал полную свободу после получения внеочередного звания…       — Мой брат, Зинаида Павловна, служит в жандармерии, — произнесла Зоя. — И он знает все. А что не знает, то узнает вскоре. И если, не приведи Господь, до меня дойдут известия, что вы хоть что-то донесли Филатову, я не знаю, что будет.       — Почему вы меня не увольняете? — удивилась Зинаида.       — Пока что меня все устраивает, — ответила Зоя. — Служите достойно, больше, я надеюсь, в учебное время из здания выходить не будете. Доносить на меня нечего, я говорю о том, что интересует жандармерию, а если вы что-то донесете из того, что жандармерии неинтересно, мне это тотчас доложит брат. Так что трудитесь на благо гимназии дальше, не буду вам мешать.       Зоя взяла веревку, сжала ее в руке и вышла из кабинета.       Зинаида не понимала, почему все произошло именно так и что ей дальше делать. Молодая женщина не представляла, что будет даже в ближайшие дни и старалась не думать на эту тему.       Ближе к вечеру в дверь комнаты постучали. Зинаида вздохнула, открыла дверь и увидела Филатова.       — На первый раз я готов простить вас и не доставлять с конвоем в жандармерию, — произнес мужчина. — Где письмо? Вы забыли правила?       Зинаида заплакала. Филатов взглянул на собеседницу и сказал:       — Вы, судя по всему, плакали ближайшие пару часов. Что же вас так огорчило?       Зинаида ничего не ответила.       — Мы можем переговорить здесь или вы можете молчать в жандармерии, — продолжил Филатов. — Какой вариант выбираете?       — Начальница раскрыла меня, — вздохнула Зинаида.       — Правильно плачете, дело будет завтра же передано в уголовный сыск, — сказал Филатов. — Каторга, кандалы, мытье золота…       — Может быть, еще не все потеряно? — спросила Зинаида. — Начальница меня не уволила.       — Думаете, что сможете передать мне сведения, пользуясь тем, что начальница знает, кто вы такая? — произнес Филатов. — Не знаю… В любом случае, вы уже серьезно ошиблись.       — И должна понести за это кару? Если, как вы говорили, в жандармерии выпишут горячих, я завтра в гимназию выйти смогу? — Зинаида снова расплакалась. — Может, подождем до выходных? Чтобы я могла прийти в себя?       — Помилуйте, Зинаида Павловна, что мне толку с того, что вы проболеете несколько дней? — удивился Филатов. — Я должен какую-то выгоду для себя получить.       — Пускайте по кругу, — выдохнула молодая женщина.       — Помилуйте, Зинаида Павловна, что я, изверг какой-то? — удивился Филатов. — Зачем уподобляться какому-то конвою с каторги? Этим дикарям! Я к вам приду завтра вечером и, в спокойной обстановке, мы сможем этот вечер провести. А вы мне какое-то изнасилование предлагаете, я категорически против подобных мерзостей!       «До венчания можно, я пока что никому ничего не обязан, — подумал мужчина. — А после венчания… Может, и нельзя».       Зинаида промолчала.       — Нет, если вы против, то скажите об этом прямо, — произнес Филатов. — Я никого ни к чему не принуждаю, это против моих правил. Все всегда можно решить по закону, это не проблема.       — Я не против, — ответила Зинаида.