Вероломная любовь (единственный обман, в который я верю) / Faithless love (the only hoax i believe in)

Когда Ло Бинхэ снова посетил его, Шэнь Цинцю поднял вопрос о том, чтобы показаться при дворе. Животное выглядело безмерно довольным его просьбой. – Я буду более, чем счастлив, позволить всем увидеть, как поживает Шэнь Цинцю, – заявил Ло Бинхэ, хватая его руку. Шэнь Цинцю не особо нравилось, что его выставят на показ, как домашнего любимца, но это было необходимо сделать. На текущий момент у него не было никакой власти при дворе Ло Бинхэ. Он был не лучше, чем те низкопробные жены, которых держали при себе лишь из привязанности, а не из-за их политической полезности. Если Шэнь Цинцю действительно обладал преданностью Ло Бинхэ, то он намеревался ее максимизировать. Ло Бинхэ облачил его в пышный наряд, ткань которого была столь редка, что значительно превосходила по качеству его собственные одежды, что он носил на Пике Цинцзин. – Одежды по нраву Шэнь Цинцю? – Спросил Ло Бинхэ, выглядя одновременно застенчиво и нетерпеливо. – Они приемлемы, – наконец ответил он. По крайней мере выглядел он в них впечатляюще. Встретили его вяло. За все эти годы Ло Бинхэ приводил ко двору столь многих жен, что появление еще одного человека по большому счету не имело особого значения. Другие жены в его сторону лишь усмехались, уже замышляя его кончину. Было удивительно легко найти ту, что была достаточно беспечной, чтобы плохо отозваться о нем на публике, и немедленно сообщить об этом Императору. Когда Шэнь Цинцю закончил говорить, на лице мужчины отразилось сложное выражение, за которым он внимательно следил. – Моя честь была опорочена, – сказал он с раздражением. – Что Ло Бинхэ собирается делать с этим? В ответ Ло Бинхэ позвал стражу. – Побейте эту женщину палками и выкиньте из гарема, – сказал он. Приказ был исполнен в тот же день. Шэнь Цинцю присутствовал при всей процедуре. Ло Бинхэ с каменным выражением лица наблюдал за тем, как женщину, которую он раньше любовно называл женой, под руки подхватила стража. Она пиналась и кричала, моля о его прощении. – Цзюньшан, простите меня! – Верещала она. – Цзюньшан, пожалуйста! Но у Ло Бинхэ для нее не было милосердия. Мраморный пол залила ее кровь. Больше попыток высмеять Шэнь Цинцю не предпринимали. Этот опыт ободрил Шэнь Цинцю. Ему было интересно, как далеко зайдет ради него Ло Бинхэ. Он попросил, чтобы ему предоставили лучший дворец. Даже его дражайшей ученице Нин Инъин пришлось уступить ему дорогу. Несмотря на это, она лишь глядела на него большими глазами, как если бы была поражена тем, что он все еще был целым куском человека. Шэнь Цинцю даже не взглянул на нее, опасаясь увидеть в ее глазах ненависть. Остальных жен он распустил одну за одной. Лю Минъянь смотрела на него со свирепой ненавистью, считая его неожиданное восхождение на вершину подозрительным. Но даже она не могла поколебать решимость своего мужа. Вскоре во дворце не осталось никого, кто мог бы соревноваться с Шэнь Цинцю за преданность Ло Бинхэ. И все это время Ло Бинхэ пялился на него с обожанием, как если бы его рот не мог исторгнуть ничего неправильного. А если бы Шэнь Цинцю попросил его преподнести ему голову Ло Бинхэ, неужели бы Император подал ее ему на серебряном блюде? – Как еще может этот служить тебе, Шэнь Цинцю? – Страстно вопросил он. Шэнь Цинцю лишь сглотнул и отпустил его взмахом руки. – Этот учитель хочет отдохнуть, – сказал он холодно. Ему было интересно, сработает ли это – позволить Ло Бинхэ остаться в статусе собаки, вымаливающей косточку. Перерастет ли его любовь во что-то одержимое? Опасное? Ло Бинхэ, как ему сообщали, был снисходителен к своим женам, удовлетворяя любые их капризы. Шэнь Цинцю мог это подтвердить. Только за последние несколько месяцев он получил множество бесценных сокровищ. Ло Бинхэ предоставлял ему все, чего бы он ни пожелал. Но теперь, когда во дворце остался только он один, Шэнь Цинцю опасался внимания Ло Бинхэ. Возможно, стоило оставить одну или двух жен, что приняли бы его сторону, размышлял он. Но нет. Если бы хоть одна из них заподозрила, как именно он добился любви и привязанности Ло Бинхэ, они бы точно устроили против него заговор. И в результате Шэнь Цинцю оказался там же, откуда и начал, – стал бы бессильным заключенным. Или еще хуже – червем, что только и способен, что ползать по полу темницы. Он раздумывал о побеге. Но куда ему было идти? Ло Бинхэ покорил оба Царства и слил их вместе. Его власть простиралась до любого укромного уголка. Он мог бы искать убежища у врагов Императора, но они никогда не обладали достаточной силой, чтобы сопротивляться Ло Бинхэ. В течение года или около того животное бы их уничтожило. Не то, чтобы это когда-либо останавливало диссидентов… Самым безопасным местом, как он решил, было находиться прямо рядом с сердцем его врага. Он будет держать Ло Бинхэ близко, словно нить, накрученную на палец. Убить его было невозможно. Тем не менее, Шэнь Цинцю часто размышлял об этом. Империя Ло Бинхэ рухнет без него, а следом рухнет и хрупкий мир между людьми и демонами. В отсутствие надлежащего преемника, об этом не следовало и думать. Его придворные и генералы состояли из кровожадных мужчин, и ни один из них не был столь же умен, как Ло Бинхэ. А Ло Бинхэ был умен, как бы отвратительно для Шэнь Цинцю ни было это признать. В годы своего заточения он высмеивал эту способность Ло Бинхэ, представляя все его достижения, как свои собственные. Его учитель, что вырастил монстра. Однако, пока он учил его безжалостности, Ло Бинхэ взрастил свои собственные таланты. Возможно, другой учитель отполировал бы его в более доброго и лучшего мужчину. Но Шэнь Цинцю вырастил из него Императора, и, как он предполагал, пора было получить с этого свою выгоду.

***

По правде, находиться рядом с Ло Бинхэ не было так уж тяжело. Мужчина часто отсутствовал, сражаясь с демоническими тварями и армиями, и неделями не беспокоил Шэнь Цинцю. Все это время он мирно проводил в тихом и спокойном дворце. Свое время он занимал тем, что тщательно изучал двор Ло Бинхэ и собирал информацию о его бесчисленных территориях. Он не позволит себе просто сидеть без дела, став объектом манипуляций личностей со скрытыми мотивами. Да, он избавился от жен Ло Бинхэ, но часть школ и семей все еще имели власть. Пришла пора соответствующим образом ими управлять. Он также начал присутствовать на заседаниях совета. В тени, где никто не мог его видеть, он наблюдал за тем, как министры и генералы спорили о методах правления Императора. И когда обсуждения заканчивались, он высказывал свое мнение Ло Бинхэ наедине. Ло Бинхэ с готовностью соглашался со всеми его рекомендациями. Ему нравилось быть признанным. Он знал, что Ло Бинхэ сделает все, чего бы он ни попросил, но у него не было планов сбить его с пути. Ло Бинхэ выигрывал каждую свою битву, завоевывал новые территории и вступал в выгодные союзы. Люди начинали с ликованием принимать своего Императора, их страх смешивался с восхищением. Народ бы свергнул ненавистного Императора, не важно, каким бы могущественным он ни был. Чтобы обрести почтение к себе, ему нужно было стать мудрым. Но, конечно же, присутствие Шэнь Цинцю требовалось вовсе не на военных советах.

***

Ло Бинхэ продолжал свои ухаживания за ним, казалось бы, без каких-либо ожиданий со своей стороны. Он часто приходил в его комнаты, но вечером Шэнь Цинцю прогонял его, опасаясь того, что произойдет, если позволит ему остаться на ночь. Скорее всего, люди думали, что Ло Бинхэ превратился в монаха. Он перешел от того, чтобы укладывать в койку по дюжине женщин за ночь, к воздержанию от прикосновений к единственному мужчине! Шэнь Цинцю внимательно наблюдал за ним каждый раз, когда они встречались. За его действиями, словами, за каждым его выражением лица. Сопротивлялся ли он заклятию? Или оно, напротив, проникало глубже, до самых его костей, создавая привязанность, что раньше не существовала. И будет делать это до тех пор, пока у него не будет иного выбора, кроме как полюбить Шэнь Цинцю всем своим сердцем? По правде говоря, Шэнь Цинцю не мог похвастаться тем, что знал, что такое любовь. Он все время отгонял ее от себя, как какую-то поверхностную, непостоянную эмоцию. Как он считал, для мужчин любовь была просто похотью, а для женщин – сиюминутным влечением. Он не мог сказать, что любил хоть кого-то. Его влечение к Нин Инъин всегда было платоническим, и даже его детская привязанность к Юэ Цинъюаню со временем скисла. Было ли это настоящей любовью, если не смогло выдержать жестокости времени? Само собой, эта безумная преданность со стороны Ло Бинхэ не могла длиться вечно. Или могла?

***

Тем же вечером Шэнь Цинцю пригласил Ло Бинхэ остаться с ним после ужина. Мужчина был поражен. Должно быть он уже привык к тому, что Шэнь Цинцю его прогоняет. И Шэнь Цинцю было приятно от того, что он ни разу на это не пожаловался. Они проговорили несколько часов. Ло Бинхэ был превосходным собеседником. Шэнь Цинцю даже выпил целый кувшин вина, чтобы заставить себя расслабиться в присутствии этого мужчины. – Я желаю отправиться спать, – мягко пробормотал Шэнь Цинцю. – Ло Бинхэ может присоединиться ко мне, если того желает. Присутствие Ло Бинхэ в его постели заставило Шэнь Цинцю напрячься. Но руки Ло Бинхэ лишь целомудренно обнимали его талию, и даже когда он проснулся после прерывистого сна, то обнаружил себя лишь крепче прижатым к его телу. Ничего больше с его телом за ночь не сделали, несмотря на то что он чувствовал твердую длину члена этого мужчины сквозь одежды. Шэнь Цинцю медленно выдохнул. Какие бы эмоции то существо ни возбудило в Ло Бинхэ, он явно сдерживался. Шэнь Цинцю осторожно повернулся и окинул взглядом своего спящего компаньона. Во сне лицо этого маленького чудовища было почти прекрасным. Шэнь Цинцю очертил его кончиком указательного пальца, восхищаясь зрелищем. С подобным заклинанием, он мог бы потребовать, чтобы Ло Бинхэ умер. Интересно, насколько бы он был счастлив упасть на свой меч? Это было бы именно той судьбой, которую заслужил Ло Бинхэ. Он пристально всматривался в это спящее лицо, а затем нежно прикоснулся губами к его лбу. Нет, он не желал крови Ло Бинхэ. Больше не желал. Зачем? Чтобы отомстить за Хребет Цанцюн, который радостно отдал его в лапы дворца Хуанхуа при первом же обвинении и присоединился к общему лаю в погоне за его кровью? Единственный, кому он был верен, был Ци-гэ, и посмотрите, к чему это привело. От этой мысли у него заболело сердце. Юэ Цинъюань, этот жалкий дурак. Он же говорил ему не приходить. Он умолял его, даже в письме, написанном его же кровью. И все равно, этот мужчина не послушал его. Зачем приходить, если Шэнь Цинцю просил тебя этого не делать? Глаза Шэнь Цинцю снова скользнули по Ло Бинхэ. Вот он бы сделал ровно так, как его попросил Шэнь Цинцю. Он никогда бы ему не соврал, никогда бы не дал Шэнь Цинцю повода сомневаться в себе, никогда бы не противился его желаниям… Каждая попытка Шэнь Цинцю отомстить срывалась. Так что теперь Шэнь Цинцю собирался осуществить наилучшую месть из возможных – иметь долгую и процветающую жизнь, пребывая в безопасности под крылышком Ло Бинхэ. Ресницы Ло Бинхэ медленно затрепетали. Он проснулся и моргнул, словно пораженный тем, что над ним склонился Шэнь Цинцю. – Шэнь Цинцю? – Его лицо покраснело. Шэнь Цинцю улыбнулся и обхватил его щеки. Это было красивое лицо, решил он. Такое, с каким он был бы не против просыпаться рядом каждое утро. – Ло Бинхэ, – медленно прошептал он. – Давай поженимся?