***
Нин Инъин мягко посмотрела на него, когда они рисовали в саду. – Мне приятно видеть, что консорт Шэнь счастлив, – сказала она, с этой ее солнечной улыбкой. – Счастлив? – Поразился Шэнь Цинцю. Нин Инъин с энтузиазмом кивнула. – Консорт Шэнь известен своим мягким нравом. – От этого заявления Шэнь Цинцю вздернул бровь. – Это правда, – настаивала его бывшая ученица. – Вы никогда не повышаете голос на слуг, никогда не выдвигаете неразумных требований к придворным… вы очень преданы А-Ло… Все это видят… Она помолчала. – Даже на Пике… Шицзунь редко улыбался так широко. Шэнь Цинцю опустил кисточку. Так оно и было, подумал он. Он был удовлетворен своим положением – его жизнь была безопасна и спокойна. Ему практически ничего не угрожало. Да, некоторые жены пытались на него покушаться, но Ло Бинхэ так жестоко это пресек, что ни одна из них больше не пыталась совершить подобную ошибку. Даже Юэ Цинъюань за все то время не смог предоставить ему подобную защиту. Даже когда он стал Главой Школы Хребта Цанцюн. Да, он воспользовался своим положением, чтобы сделать Шэнь Цинцю Лордом Пика Цинцзин, но это только породило слухи о его подозрительном появлении, учитывая то, что он начал культивировать в столь позднем возрасте. И в правду, все, что Шэнь Цинцю когда-либо испытывал со стороны других людей, была постоянная критика и осуждение. Он не избежал ее, даже когда был Лордом Пика Цинцзин. Здесь же ему было нечего доказывать. Конечно ему просто быть мягким и вежливым со всеми, ведь они охотно добивались его благосклонности. Ло Бинхэ же не позволял даже намеку на критику достичь его ушей. И даже когда появлялись один-два человека, которые выражали свое неодобрение, похвала его мужа десятикратно превосходила все, что бы ни говорили его министры. Какая ирония, с некоторой горечью подумал он, что самым внимательным и тактичным по отношению к нему стал Ло Бинхэ. По крайней мере, он отплатил за его верность добром. Тем не менее, Шэнь Цинцю не собирался почивать на лаврах. Он намеревался выполнять свои обязанности и выполнять их хорошо. Он не был какой-то там трофейной женой, чтобы позволить себе облениться. Если он не будет осторожен и внимателен, то превратится в одного из тех требовательных консортов, создающих ненужные проблемы просто от избытка свободного времени. К тому же над ним все еще висел вопрос копуляции. Шэнь Цинцю уклонялся от этого супружеского долга почти полгода, пребывая в ужасе от мужского достоинства Ло Бинхэ. Он слышал, как слуги в потаенных альковах шепотом рассказывали друг другу истории о похождениях своего хозяина. Он даже робко расспросил Нин Инъин о ее опыте. Его бывшая ученица была в шоке. – Вы и А-Ло еще не– Шэнь Цинцю покраснел. – Ну, – сказала Нин Инъин, помолчав, – он очень внимательный любовник, шицзунь. – Ее лицо вспыхнуло. – Вам будет не на что жаловаться. Я уверена. Шэнь Цинцю усомнился в столь блестящей рецензии, но все же поблагодарил свою бывшую ученицу. Не то, чтобы он воздерживался намеренно, заверял он себя. Он только хотел удостовериться в том, что Ло Бинхэ не будет силой принуждать его делать столь отвратительные вещи. И его муж всегда вел себя с ним вежливо и почтительно. Но то, что они все еще не консумировали брак, вскоре стало секретом, что шепотом из уст в уста передавался в коридорах дворца. А Шэнь Цинцю не собирался позволить людям думать, что проклял своего собственного мужа и сделал его импотентом. На кону стояла не только репутация Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю стала известна цена силы Синь Мо. Да, меч был могущественным, но у этого была своя цена. Он бы не смог позволить своему мужу скатиться в безумие и разрушить все, ради чего он так тяжело работал. Это было его упущение, решил Шэнь Цинцю. Он выбрал этот брак, ему же и расплачиваться за свое решение.Глава 4
3 апреля 2023 г. в 18:15
Их свадьба была нарочито показной. Шэнь Цинцю никогда не представлял, что в его жизни может наступить день, когда он наденет красное.
Они совершили свои три поклона перед полным собранием двора.
– Муж, – мягко сказал Шэнь Цинцю, от чего у созерцавшего его Ло Бинхэ загорелись глаза. Он притянул его ближе и нежно поцеловал. Шэнь Цинцю почти отшатнулся, пораженный подобной нежностью. Так мягко и осторожно к нему раньше не прикасались.
Ло Бинхэ хотел короновать его, предложив занять место Императрицы, но Шэнь Цинцю отказался. Он предпочел остаться консортом, оставив место Императрицы пустовать. Так недоброжелатели Ло Бинхэ не смогли бы обвинить его в том, что он организовал свадьбу, чтобы захватить власть. И хотя гарем был полностью распущен, никто бы не смог обвинить Шэнь Цинцю в том, что он монополизировал власть. По крайней мере формально.
Тем не менее, Шэнь Цинцю стал руководить делами дворца, смягчая тот хаос, что оставили после себя жены Ло Бинхэ. Неверных слуг наказали и распустили, министров-предателей выявили и заменили. Шэнь Цинцю разыскал талантливых молодых ученых и генералов, повысил их и тренировал ориентироваться в придворных делах. Он знал, каких личностей склонить к своей воле – тех, кто был умен и кому можно было доверять, кто мог служить Императору и оставаться верным соверену.
Все жены, которых разогнали из гарема, получили хорошую компенсацию. Те, кто имел полезные связи, сохранили свое положение. Он даже поговорил с каждым из придворных, заверив в том, что они не потеряют свое положение при Императоре. Тем временем, те, кому было тошно во дворце, смогли вернуться в свои семьи, благодарные тому, что смогли уйти целыми и невредимыми, избежав смерти от рук более жестоких консортов.
Некоторые упрямились. В качестве компромисса он позволил их детям от Ло Бинхэ остаться во дворце. И даже вел у них занятия, чтобы удостовериться, что их не учат мятежным мыслям. Им разрешили встречаться с матерями раз в неделю. В конце концов, они здесь были не заключенными. И, возможно, если он сможет завоевать их верность, то кого-то из них можно будет воспитать как подходящего преемника. Ло Бинхэ, очевидно, не заглядывал так далеко в будущее, учитывая, отцом скольких детей он стал, не воспитав при этом ни одного принца.
Возможно, дела обстояли так, потому что это бы вызвало лишь еще больше раздоров во дворце? Слыша разговоры слуг о сотнях мертворожденных детей и новорожденных, убитых другими женами, Шэнь Цинцю только радовался тому, что не сможет забеременеть.
Конечно, переход проходил не без шероховатостей. Выбор Ло Бинхэ был непопулярен и, несмотря на усилия Шэнь Цинцю, некоторые придворные пытались оспорить решение Императора. Но он твердо придерживался позиции, что только консорт Шэнь может занимать место его супруга. Те же, кто желал с ним об этом поспорить, опробовали на себе острый край его меча.
В конце концов, недоброжелателей наказали. Ло Бинхэ не переносил, когда против его возлюбленного произносили хоть слово. Шэнь Цинцю уговаривал его проявить милосердие к тем, кого можно было склонить на свою сторону и изгнать тех, кто этому противился.
Наконец, настало время, когда двор Ло Бинхэ расцвел. Шэнь Цинцю было приятно это наблюдать. В гареме было столь много склок и внутренней борьбы, от этого его власть раскололась и влияние дворца в целом уменьшилось. Теперь же, когда его муж полностью избавился от гарема, Шэнь Цинцю мог свободно заниматься своими делами, заботясь о том, чтобы правление его мужа было процветающим и долгоиграющим.
Его муж, в свою очередь, оставался верным ему. До сего момента Шэнь Цинцю обменялся с ним лишь несколькими поцелуями. И хоть они и были гораздо менее целомудренными, чем во время их свадьбы, руки Ло Бинхэ, к облегчению Шэнь Цинцю, никогда не осмеливались неуважительно бродить по его телу.
Теперь, когда Ло Бинхэ только и желал, что следовать любым желаниям Шэнь Цинцю, он постепенно привыкал к присутствию этого мужчины рядом. Они часто обедали вместе, исключением были случаи, когда у Ло Бинхэ были неотложные дела. Спали они тоже вместе. Он просыпался, оплетенный руками Ло Бинхэ, что согревали его.
Это был очень приятный образ жизни. Раньше Шэнь Цинцю чувствовал безопасность и мог уснуть только в объятиях женщин. Послушный же Ло Бинхэ был очевидно лучше. И хоть он не был таким же мягким, как женщины в Теплом Красном Павильоне, от него приятно пахло и грел он, как печка. Шэнь Цинцю нравилось укрываться в его объятиях.