Вероломная любовь (единственный обман, в который я верю) / Faithless love (the only hoax i believe in)

Той ночью, после ужина Шэнь Цинцю отпустил слуг. Когда они оказались одни, он глубоко вздохнул и взмахом руки потушил все свечи, погружая их в темноту. – Супруг? – Ло Бинхэ выглядел озадаченным, когда Шэнь Цинцю шагнул ближе. Он боялся, что подрагивающие руки выдадут его нервозность. Ло Бинхэ осторожно обнял его. – Если мой супруг сегодня неважно себя чувствует, ему нет нужды перенапрягать себя в заботе обо мне, – сказал мужчина. Шэнь Цинцю почувствовал непрошенную нежность. – Глупости, – сказал он. – Этого супруга и без того щадили в спальне, благодаря снисходительности моего мужа. Я не смею и дальше уклоняться от своих обязанностей. Медленно, позволяя себе расслабиться, он уселся на колени Ло Бинхэ, обнимая его руками за шею. Было удивительно легко целовать Ло Бинхэ. Действие, что раньше вызывало только ненависть и отвращение, сейчас доставляло ему удовольствие. Ло Бинхэ был довольно хорош в том, как управлялся со своим языком. Спустя мгновения Шэнь Цинцю уже задыхался, его щеки раскраснелись. Он потянулся, чтобы стянуть с Ло Бинхэ одежды, стремясь прикоснуться к его оголенной коже. От этого действия его муж отстранился, разрывая поцелуй. – Ты уверен? Шэнь Цинцю кивнул, зная, что Ло Бинхэ, несмотря на отсутствие света, мог прекрасно его видеть. Ему показалось, что он заметил, как его губы скривились в улыбке, когда его муж легко поднял его и перенес на кровать. Ло Бинхэ неспешно раздел его, сначала сняв все аксессуары, и даже аккуратно сложил его одежды. Шэнь Цинцю пытался сохранить спокойствие, оставшись совершенно нагим. Он сглотнул и попытался уклониться от прямого взгляда Ло Бинхэ, неожиданно почувствовав застенчивость. – Что предпочитает мой супруг? – Спросил Ло Бинхэ, когда и сам полностью разделся, и их оголенная кожа впервые соприкоснулась. Шэнь Цинцю поднял глаза и встретился с взглядом с Ло Бинхэ. Он испытал облегчение, от того, что увидел на лице мужа лишь преданность. Он боялся увидеть неконтролируемую похоть, что прежде видел на лицах мужчин. Или хуже – отвращение тем, насколько неидеальным было его тело со всеми этими шрамами. – Мой господин муж должен научить меня, – очень мягко прошептал он. Ло Бинхэ улыбнулся и провел по его волосам пальцами. – Этот муж будет более, чем рад это сделать. Ло Бинхэ был очень нежен во время самого действа. Шэнь Цинцю ожидал, что у него пойдет кровь – один вид размера мужского достоинства Ло Бинхэ заставил его вздрогнуть. Но Ло Бинхэ предложил ему глотнуть своей крови. – Так будет легче, – сказал он. – Другие мои жены… находили это полезным. Шэнь Цинцю ощетинился от упоминания о них. В конце концов он был бессмертным заклинателем, естественно, он был гораздо более выносливым, чем хрупкие человеческие жены. Ло Бинхэ хохотнул. – Я не хочу подвергать сомнению твои способности, – сказал он. – Это привилегия моих жен. – Этот супруг может справиться со всем, что пожелает его господин муж, – заявил Шэнь Цинцю. Глаза Ло Бинхэ заблестели, а затем он поддел одну из ног Шэнь Цинцю своей рукой, уместив ее на плече, раскрывая перед собой его хризантему. Ло Бинхэ медленно и ритмично растянул его. Шэнь Цинцю ловил ртом воздух, от того, как его пальцы двигались внутри, извивался при каждом толчке. То, как с ним обращался Ло Бинхэ, сводило его с ума. Особенно когда его муж попадал по какому-то месту внутри, глубже погружая в него свои пальцы. От этих прикосновений Шэнь Цинцю дрожал и вскрикивал. Его собственный член налился кровью и затвердел от подобного продолжительного натиска, и Ло Бинхэ уделил ему внимание другой рукой. Шэнь Цинцю свернулся и застонал от такой одновременной стимуляции, от его первого оргазма под умелыми руками Ло Бинхэ он задрожал всем телом. Он все еще дрожал, когда пришел в себя, и взглянул на своего мужа глазами, полными слез. Ло Бинхэ сцеловал их, нежно что-то воркуя. Задыхающийся Шэнь Цинцю нашел убежище в его руках и пребывал в этих теплых объятиях, пока к нему снова не вернулось ощущение конечностей. – А ты не, – выдохнул он, взглянув вниз на все еще так пугающую его промежность Ло Бинхэ. Он был таким большим, и, кажется пульсировал под его взглядом. Ло Бинхэ кашлянул. – Мой супруг желает продолжить? Он давал Шэнь Цинцю путь к отступлению – шанс отступить, перегруппироваться и восстановить позиции. Но к этому времени Шэнь Цинцю уже успокоился и кивнул, лишь украв у Ло Бинхэ поцелуй до того, как решил возобновить их плотские утехи. Глаза Ло Бинхэ светились обожанием, и Шэнь Цинцю подумал, что подобное зрелище стоило его жертвы. Спустя мгновения, что казались вечностью, Ло Бинхэ, наконец-то, приставил головку своего небесного столпа к его дырочке, медленно расслабляющейся от его давления. Шэнь Цинцю под руководством Ло Бинхэ глубоко дышал, делая все возможное, чтобы расслабить мышцы и облегчить его проникновение. Было больно, но боль тесно переплеталась с удовольствием. Когда Ло Бинхэ полностью погрузился в него, тело Шэнь Цинцю задрожало, неспособное противиться ощущениям. – Мой супруг так хорошо меня принимает, – промурлыкал Ло Бинхэ, а Шэнь Цинцю взглянул вниз, туда, где они теперь были полностью едины. Он чувствовал прикосновение яиц Ло Бинхэ к своей заднице – вот как глубоко внутри него он был. И Шэнь Цинцю чувствовал их каждый раз, когда он двигался. Его внутренние стеночки продолжали судорожно сжиматься, заставляя его податься вперед. Он чувствовал себя таким наполненным. Из глаз Шэнь Цинцю брызнули слезы. Ло Бинхэ массировал его плечи, что-то нежно шепча ему на ухо. Шэнь Цинцю был бессилен подавить стоны, что вырывались из его рта, едва ли осознавая, какие звуки издавал. – Ах! – Вскрикнул Шэнь Цинцю, сотрясаясь всем телом и выгибаясь навстречу Ло Бинхэ, когда он вошел особенно жестко. Тепло семени Ло Бинхэ внутри него застало его врасплох. Он ожидал чего-то более вульгарного. Ожидал, что это будет похоже на то, как если бы его запачкали грязью. Но вместо этого, его тело пело в экстазе. Это было сходно с глубокой радостью, которую он испытывал, когда завершал прекрасную картину. Шэнь Цинцю был шокирован, когда и его настиг оргазм. Когда его семя выплеснулось и залило его живот, перед глазами потемнело. Ло Бинхэ погладил его щеку, тяжело дыша. И все же, даже в такой момент, первая его мысль была о Шэнь Цинцю. – Мой супруг в порядке? – Спросил он, покидая тело Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю мог только кивнуть. Его тело ныло, но это не было неприятно. Ло Бинхэ был столь осторожен, столь нежен. После всего он отнес его в ванную и хорошо помыл. Где-то на середине купания Шэнь Цинцю заснул – тепло воды сделало его сонным. Когда он вспоминал это несколько дней спустя, его щеки непроизвольно краснели. В моменты затишья в делах, его мысли часто блуждали, а чувства затапливали воспоминания о том, какое тепло он чувствовал после. Раньше он уклонялся от внимания мужчин в особняке Цю. Он видел, как они брали множество женщин против их воли и презирал подобное действо. Шэнь Цинцю не был наивным, он знал, что и его бы они взяли также, если бы не Цю Хайтан, которая сделала на него ставку. Она была столь невинна в своих детских требованиях. Несмотря на это, Цю Цзяньло сверлил его голодным взглядом, и, какие бы еще желания он ни имел, удовлетворял их, осыпая его тело ударами. Он никогда не мог себе представить, что его первый раз будет столь полон удовольствия. Шэнь Цинцю всю жизнь пребывал в бессознательном страхе перед этим. Он не интересовался ни мужчинами, ни женщинами. Первые вызывали лишь ненависть, вторые были лишь формой убежища. Его вполне устраивала идея умереть девственником, и она была даже предпочтительна. Секс не вызывал у него интереса, даже несмотря на то, что парная культивация позволила бы ему улучшить его золотое ядро. Но это… Этим он мог дорожить, как сокровищем. В лучшем случае потребность совокупляться будет через месяц, подумал он. Шэнь Цинцю был полон решимости довести дело до конца и выполнить свой долг единственной жены Ло Бинхэ. Он просил об этом браке, и он не позволит своему мужу страдать от своего небрежения. Но после первых нескольких раз, это действо перестало казаться ему необходимостью, которую нужно регулярно исполнять. Ло Бинхэ всегда следил за тем, чтобы удовольствие получил сначала он, доводя Шэнь Цинцю до сладостного истощения. Ло Бинхэ же тем временем осыпал его кожу поцелуями. Достоинство, которого Шэнь Цинцю так боялся, спустя не столь уж много времени начало ощущаться внутри как нечто невероятно приятное. Ло Бинхэ так идеально его заполнял и каждый раз находил ту самую точку внутри, от которой Шэнь Цинцю сходил с ума. Шэнь Цинцю начал жаждать этого. Ночами, когда они лишь прижимались друг к другу, он чувствовал, как внутри него нарастает палящее желание. Не раз он сам атаковал Ло Бинхэ поцелуями, как только они оказывались наедине в его покоях. Бывали и моменты, когда он, полностью забыв об осмотрительности, страстно целовал его в присутствии слуг. Ло Бинхэ в ответ на это только смеялся и затаскивал его за закрытые двери. – Мой дражайший супруг, – говорил он. – Ты скучал по своему мужу? Шэнь Цинцю же в ответ лишь краснел.

***

Ло Бинхэ отсутствовал, занимаясь военной кампанией. В последний раз они виделись больше трех месяцев назад. Потребность быть наполненным пульсировала в нем, делая его бесстыдным. – Прошу, – прошептал он, потягивая своего мужа за одежды. И, конечно, Ло Бинхэ всегда был рад доставить ему удовольствие. – Ах! – Стонал он. – Муж, муж, жестче! И его муж никогда ему ни в чем не отказывал. Ло Бинхэ был с ним терпелив, обучая его путям наслаждения. Шэнь Цинцю и представить не мог, что было столь много разных способов усилить ощущения, так что каждый их раз был для него новым уроком. Даже их поцелуи были сродни зависимости, от которой у него кружилась голова. Его кожу покалывало каждый раз, когда они соприкасались, это заставляло его желать большего. Теперь Шэнь Цинцю был полностью поглощен присутствием своего мужа. Он был рад, что наконец-то сделал это. Он больше не желал уклоняться от своих супружеских обязанностей, к тому же, Ло Бинхэ был так хорош, что Шэнь Цинцю лишь жаждал ответить ему взаимностью. Теперь он уже не мог быть неблагодарным. Да, у них осталось их буйное совместное прошлое, их судилище друг против друга, полное ненависти. Но теперь, спустя год после того, как Ло Бинхэ восстановил его тело, не был ли он дотошен в том, чтобы искупить причиненные обиды? Шэнь Цинцю теперь возглавлял встречи на высшем уровне, его власть была непререкаема. Ло Бинхэ проследил за тем, чтобы у него были уважение и признание. У парной культивации с Ло Бинхэ был дополнительный бонус – у него сформировалось золотое ядро. И не просто сформировалось. Благодаря их совместным занятиям он быстро преодолел этап формирования ядра и достиг стадии зарождения души. Его новое ядро превосходило предыдущее, а его культивации больше не препятствовали постоянные отклонения ци и бутылочные горлышки. Раньше Шэнь Цинцю не часто тренировался. Самое большее – проводил спарринги с некоторыми своими учениками, но в них он редко использовал свою духовную силу. По правде говоря, ему не нравился физический компонент процесса, ему больше нравилось искать новые знания. Единственное, ради чего он улучшал свою культивацию, так это чтобы его не сравнивали с более сильными братьями и сестрами по школе. Теперь же, у него больше не было нужды в подобных разграничениях. Со столь могущественным мужем, ничто и никто не осмеливался ему угрожать. Большего он и не желал. В конце концов, мертвые мертвы. Иногда он раздумывал, не предает ли Ци-гэ тем, что нашел тихую гавань в мужчине, что организовал его кончину. Ведь если бы он был действительно верен ему, то свершил бы кровную месть. Но сейчас время, что он провел на Хребте Цанцюн, казалось таким далеким. Словно неприятный кошмар, от которого он давно уже пробудился. Теперь он был просто консортом Шэнем, любимым супругом Ло Бинхэ. Это мало чем отличалось от того, как он сбросил шкуру Шэнь Цзю, когда стал Шэнь Цинцю – просто надел новую кожу, которая ему лучше подходила. Теперь он предпочел вот эту и был рад похоронить прошлое и предать его забвению. Ло Бинхэ всегда был обходительным и предупредительным и так мило обращался к своему супругу. Он никогда не называл его «Шицзунь». Демонический Император перестал проявлять почтительность после того, как заключил его в темницу, и теперь обращался к нему как равный. Их отношения учителя и ученика давно были разрушены. Шэнь Цинцю испытывал от этого облегчение – чем меньше людей знали, что он был шицзунем Ло Бинхэ, тем лучше. Тем не менее, иногда его посещали кошмары, особенно когда его мужа не было рядом. Он видел Лю Цингэ, грудь которого пронзал Чэнлуань, Мин Фаня и других учеников, ставших добычей демонических муравьев в яме, Юэ Цинъюаня, подвергнувшегося атаке тысячи отравленных стрел. Или хуже – свои дни в особняке Цю, когда его пороли просто для удовольствия молодого господина, который пытался заставить Шэнь Цзю кричать от боли и тут же наказывал его за то, что тот смел произвести хоть звук. В такие моменты Шэнь Цинцю просыпался в лихорадочном тумане. – Ци-гэ, – бессознательно хныкал он, беспомощно протягивая руки в пустоту. Однако в этот раз, кто-то поймал его. Шэнь Цинцю посмотрел вверх и увидел пытливые глаза Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю тут же покрылся потом от страха. Но его муж не выкрутил ему руку со всей своей нечеловеческой силой. Вместо этого он очень низким голосом спросил: – Супруг, кто этот «Ци-гэ», которого ты зовешь? Шэнь Цинцю только и смог, что затрясти головой, сжимая губы. Ло Бинхэ выглядел расстроенным, но ничего больше. Он встал и покинул комнаты, оставляя Шэнь Цинцю одного. На мгновение он сжался в комок, все еще тяжело дыша, как будто все еще находился во сне. Шэнь Цинцю провел целый день в ожидании наказания. Он чувствовал раскаяние, и от этого у него мурашки ползли по коже. Шэнь Цинцю привык совершать ошибки и страдать из-за этого. Но теперь его сердце болело из-за того, что он разочаровал Ло Бинхэ. Когда Ло Бинхэ вернулся, был уже глубокий вечер. Шэнь Цинцю тут же поднялся со своего места и попытался упасть на пол в низком поклоне. Но неожиданно, Ло Бинхэ поймал его, не дав его коленям коснуться пола, и снова привел в вертикальное положение. – Этот супруг разочаровал моего господина мужа, – тихо проговорил Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ покачал головой. – Этот муж также ошибался. Мой супруг страдал, а меня не было рядом, чтобы утешить его. Шэнь Цинцю мог только затрясти головой. – Это был лишь кошмар. Плохое воспоминание, – сказал он. Ло Бинхэ сжал челюсти. – Это был кошмар о том, как я мучал тебя? Шэнь Цинцю застыл. Ло Бинхэ редко говорил о том, как пытал его. Как если бы они оба молча согласились притвориться, что этого никогда не было. – Тогда ты тоже звал этого человека, – лицо Ло Бинхэ скривилось. – До того, как я вырвал твой язык, ты все время повторял его имя. Я лишь опасаюсь, что в сердце моего супруга есть кто-то еще, – серьезно продолжил он тяжелым голосом. – Этого мужа недостаточно? Или он был небрежен? Когда Ло Бинхэ протянул руку, чтобы коснуться его лица, Шэнь Цинцю не смог сдержаться и отшатнулся. Рука Ло Бинхэ застыла на полпути. – Я бы никогда не причинил тебе боль, – сказал он, его глаза были полны раскаяния. – Мой супруг все еще боится меня? Спустя все это время? – Спросил он с нежностью в голосе, заправляя локон ему за ухо. – Этот муж глубоко сожалеет о том вреде, что он причинил ранее. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы искупить свою вину, но прошлого не изменить. Я лишь желаю, чтобы мой супруг простил меня. Шэнь Цинцю старался не дрожать, хотя мысли его метались. Он практически желал, чтобы Ло Бинхэ на него разозлился, а не был таким… изображающим прощение. Это слишком напоминало ему Юэ Цинъюаня. Куда делся внутренний огонь этого животного? – Ты возненавидишь меня? – Выпалил он. – Если я и правда любил кого-то еще? – Я бы никогда не смог тебя ненавидеть, – тут же ответил Ло Бинхэ, к изумлению Шэнь Цинцю. – Даже если и был кто-то другой, я не успокоюсь, пока ты его не забудешь. Этот муж будет работать еще усерднее, чтобы стать достойным любви своего супруга. Неужели это и было, дико подумал Шэнь Цинцю, то, что называют любовью? Что-то безусловное, что-то непоколебимое? Что-то, что невозможно разрушить, каким бы гнусным и ужасным он ни был? Он всегда верил, что любовь была ненадежна. Шэнь Цинцю до сих пор сомневался в заклятии, каждую ночь прося Ло Бинхэ вслух говорить о своих чувствах, чтобы удостовериться, что он продолжает быть ему предан. Он слышал байки о суккубах и их любовных заклятиях. Но они лишь вызывали спутывающую разум похоть. Существо же говорило о создании связи, где он, Шэнь Цинцю, будет единственным объектом желаний Ло Бинхэ. Что обладало мощью достаточной, чтобы вызвать подобное? Но несмотря на сомнения, Шэнь Цинцю желал этого. Он желал нежиться в этом, утонуть в этом. – Муж, – пробормотал он и потянулся навстречу, чтобы обнять Ло Бинхэ. – Действительно, есть один человек, которому я отдал сердце в своем прошлом. – Мягко признал он. – Но этот человек давно почил, и моему мужу нет нужды беспокоиться о нем. Его руки бессознательно сжались. Он никогда не собирался отпускать его. Они проговорили всю ночь. Шэнь Цинцю лежал в объятиях Ло Бинхэ. Тем не менее, Шэнь Цинцю не нашел в себе смелости, чтобы полностью открыть ему свое прошлое. Чтобы рассказать, как много значил для него Юэ Цинъюань. Рассказать о том, что до того, как в его жизни появился Ло Бинхэ, Юэ Цинъюань был единственным человеком, что проявлял к нему заботу и доброту. Но этого было достаточно, чтобы рассеять смятение, которое чувствовали они оба. Было странно думать о том, что и Ло Бинхэ мог сомневаться в себе, что и он был уязвим. Шэнь Цинцю прежде воспринимал его исключительно как жестокого безжалостного зверя. Обнаружить в нем человека было приятным открытием. С этим мужчиной он мог спокойно проводить каждый свой день. На следующее утро Ло Бинхэ прижал губы к его лбу. – Мой супруг улыбается. Что доставляет ему удовольствие? – Этому супругу действительно очень повезло, – со смешком ответил Шэнь Цинцю. – Как же он счастлив быть благословленным столь любящим мужем.

***

Подобная жизнь была похожа на сон. Даже на Хребте Цанцюн он не сталкивался со столь беспрецедентной преданностью. По тем ступеням он взбирался, орошая их своей кровью, заставлял свое тело перенапрягаться, а взамен за титул Лорда Пика Цинцзин получил лишь крохи. Лю Цингэ вечно обвинял его в нечестной игре, в том, что он заполучил это место, не имея соответствующих заслуг. Шэнь Цинцю в ответ только смеялся. Этот мужчина бы в гробу перевернулся, если бы узнал, что Шэнь Цинцю стал именно тем, в чем он его обвинял. Предательство, воровство и обман – Шэнь Цинцю преуспел во всех этих искусствах. Но все же, он отвернулся от них, надеясь стать хорошим, вступить на путь добродетельного культиватора. Заставил себя выйти на свет, чтобы стать лучшим человеком, чтобы осмелиться надеяться на то, что он сможет получить искупление. Но несмотря на это, над ним продолжали насмехаться и критиковать его. И делал это не только мир культиваторов, но и его собственные братья и сестры по Школе. Они всегда говорили, что Шэнь Цинцю был эгоистом, неспособным удовлетвориться, всегда жаждал большего. Они и понятия не имели, что какими бы драгоценностями и нарядами себя ни окружал Шэнь Цинцю, какими бы умениями ни овладевал, этого всегда было недостаточно. Он никогда не чувствовал себя в безопасности, он никогда не был достаточно хорош. Шэнь Цинцю никогда не знал счастья. Как странно, что он смог попробовать его сейчас. Он снова взглянул на Ло Бинхэ. Теперь его сердце наконец-то наполнилось. Возможно, в их критике была правда. Ведь Шэнь Цинцю решил, что это он сохранит. Навсегда.