Беглец

— Инни! — не успел Чонин развернуться, как его тело было схвачено в охапку, прижимая к тёплой груди. — Санха? — Какого черта! — начал оборотень, продолжая обнимать друга. Чонин слышал злость и волнение одновременно. Он осознавал, что был виновен перед другом, поэтому не пытался его остановить, когда тот, схватив его за плечи. — Какого черта ты творишь, а?! Ты хоть понимаешь, как я волновался! Как все мы волновались, когда ты написал, что плохо себя чувствуешь и просто исчез! Я не мог тебя найти ни в университете, ни на работе! Я думал… я думал с тобой что-то случилось… Я думал, что на тебя так же напали, как и на Мунбина! Чёрт побери, Инни! Я думал ты уже где в канаве лежишь! — Ты преувеличиваешь, — мягко попытался возразить юный маг, но оборотень не желал его слушать, резко схватив за запястье и ведя к выходу. — Преувеличиваю? Преувеличиваю?! Посмотрим, что скажет Джин. Вот тогда и узнаешь, что такое преувеличивать. — В смысле? — Чонин нахмурился, поправляя лямку рюкзака на плече и пытаясь вырваться из захвата оборотня, но это было бесполезно. Хватка стала лишь сильнее, и в этот раз глаза друга сверкнули желтым. Чонин невольно сглотнул. Санха был в бешенстве. — Мы сейчас направляемся ко мне, где ты поужинаешь со всей стаей и позволишь им убедиться, что ты не гниешь, где в подворотне, — Чонин был уверен, что слышал рычание. — Красочное описание картины, — хмыкнул юный маг, но взгляд оборотня не отображал никакого энтузиазма. Санха выглядел так, словно находился на грани — неверный шаг и он лично привяжет мага к себе. — Я рад, что для тебя всё это звучит забавно. Сможешь лично рассказать Джину о своих приключениях. — Почему его это вообще заботит? — Чонин не понимал, откуда такое резкое внимание к его персоне, но это противоположно тому, что ему нужно было. Залечь на дно. Затаиться. Исчезнуть. Вот каков был его план. Санха резко остановился, из-за чего Чонин, поздно среагировав, носом врезался в его спину, недовольно зашипев. Оборотень все так же крепко держал его запястье, чуть развернувшись корпусом к другу. В его взгляде не было той привычной ему наивности и блеска. Кончики губ были опущены вниз, брови нахмурены, а глаза… В них было столько всего… темного. Страх, боль, отчаяние… Чонин ощутил их окутывающую мрачность. Аура была не только у магов. Она была у всех детей темного мира. Просто маги могли её видеть, использовать. Оборотни же могли её ощущать. Именно так они понимали, перед кем нужно склонить голову. В этот момент Чонин был готовь упасть на колени. Аура Санхи его душила. Пугала. Он никогда прежде не видел столько боли в его глазах. — Потому что ты мой друг, Инни. Ты моя семья, — несмотря на окружающую их атмосферу, голос оборотня был мягким. — Я убью за тебя. Как и моя стая, — от такого признания по телу юного мага пробежали мурашки. Но после до его слуха дошло еле слышное. — Я не намерен больше никого терять. Чонин начал сомневаться, знал ли он друга вообще.

***

— Хён, я привёл потеряшку! — крикнул Санха, стоило им зайти в дом. Оборотень всё так же не отпускал его, Чонин больше не пытался вырваться, пребывая где-то глубоко в собственных мыслях. — Как раз вовремя, — перед ними появился высокий темноволосый парень. Если Чонин правильно помнил, его звали Ыну. На нем были простые черные штаны и черная рубашка. Скрестив руки на груди и с прищуром оглядывая гостя, он недовольно цокнул языком. — Он выглядит так, словно неделю не ел. — Если не больше, — пробурчал Санха, выдавая друга с потрохами. Старший оборотень кинул на Чонина строгий взгляд. — Идите за стол. Остальные скоро спустятся. Чонин позволил другу утащить себя, виновато склонив голову вниз. Он и забыл, что такое забота. Было странно слышать подобные упреки вновь. Он не знал, что с этим делать. — Ыну отлично готовит. Я уверен, тебе понравится, — более радостно произнёс Санха, и Чонин ощутил, как тяжкий груз моментально спал с его плеч, позволяя спокойно выдохнуть. — Несмотря на то, что Джину наш альфа, ему практически запрещено подходить к плите ближе, чем на расстоянии вытянутой руки после того, как однажды он спалил кастрюлю с рисом. Ыну был в бешенстве. — Надеюсь, вы не обо мне сплетничаете? — послышалось за спиной. Улыбка Санхи была на все лицо. Усадив Чонина за стол и сев рядом, продолжая держать его за запястье, он лицом повернулся к лидеру. — Мы бы не посмели, хён, — Чонин усмехнулся. Похоже, его друг был занозой не только рядом с ним. — Да, конечно. Охотно верю, — Джин ласково улыбнулся младшему, подходя к столу и занимая место во главе. Но стоило его взгляду упасть на фигуру Чонина, как он резко изменился в лице. От него веяло той самой мрачностью, как и от Санхи в университете. В глазах читались строгость и волнение. Пальцы рук цепко сжаты в замок, спина ровная, плечи расправлены. У Чонина не осталось никаких сомнений, что он сидел напротив альфы. — И так, Чонин. Не расскажешь, где пропадал все эти дни? Вопрос был простым. Чонин мог на него ответить. Или не мог? Стоило ли говорить правду? Или просто убедить их, что с ним всё хорошо? Он не мог даже сделать такой простой выбор. — Я… — было начал юный маг, но сразу же замолк. Что он мог сказать? Что он должен был сказать? — Может сначала позволишь ребёнку поесть, а, хён? — первое, что открылось взору Чонину, это серые пряди волос и лёгкая улыбка. Мунбин сел напротив, одним только своим присутствием разгоняя тяжелую атмосферу. — Я уверен, мы успеем обсудить этот вопрос позже. — Хорошо, — выдохнул лидер, хоть по его лицу было заметно, что он не желал откладывать этот разговор. Но Мунбин словно не замечал этого, приковывая всё своё внимание к Чонину. — Я хотел сказать спасибо. Ты спас мне жизнь. Если бы не ты… — Я лишь немного помог. Там был другой маг. — Ах да, Феликс… — протянул Мунбин, задумчиво постукивая пальцами рук о стол. — Он прекрасный врач. Возможно, один из лучших… — некая тревожность овладела чувствами Чонина, заставив его тело напрячься. — ... Но, по его словам, он был не в состоянии мне помочь. Не с такой раной. За столом повисла тишина. Взгляд Мунбина вдруг стал серьезным, пронзающим насквозь. — Я обязан тебе жизнью, Чонин. Однажды я верну этот долг. — Не стоит. — Нет, — Чонин желал спрятаться от взглядов оборотней. Тревога становилась сильнее и Санха, словно ощутив перемены его состояния, придвинулся чуть ближе. — Жизнь за жизнь. Смерть за смерть. Каждый из нас порвёт за тебя глотку. Со стороны послышался утомленный вздох. — Мунбин имеет в виду, что ты теперь наша семья. Часть нашей стаи, — пояснил Джин. — Я не оборотень. — Для этого тебе не нужно быть оборотнем, — мягко, будто поясняя ребенку. Возможно, в их глазах Чонин и был таким. Казалось, он начинал к этому привыкать. — Хватит разговоров, пора есть, — произнёс вошедший Ыну, расставляя тарелки с едой на стол, бегло оглядывая присутствующих. — Кстати, где Минхёк? — У него скоро тест по математике. Готовится, наверное, — дёрнул плечом Санха, придвигая тарелку с едой к Чонину. — Не понимаю, как он может это изучать. Я бы помер со скуки. — Тебя бы скорее выгнали, — Чонин чуть повернул голову, встречая светловолосого парня, что медленной походкой направлялся к столу, усаживаясь рядом с Мунбином. — Мы ходим в тот же университет, — фыркнул Санха. — Рад, что наши пути там не пересекаются. — Хватит вам уже, давайте есть, — прервал их ссору Ыну, но по взглядам остальных Чонин догадывался, что это у них было в порядке вещей. — Кстати, прости, — вдруг произнёс Минхёк, обращаясь уже к Чонину, на что юный маг непонимающе вскинул брови. — За что? — За то, что зарычал на тебя, когда ты пытался помочь Мунбину. Я… я тогда не контролировал себя… Санха дразняще усмехнулся на такое заявление товарища, но увидев строгий взгляд альфы, сглотнул желание подразнить. — Ничего. Я… понимаю… — Чонин чувствовал себя не в своей тарелке. Это внимание. Эти взгляды. Всё менялось слишком быстро. Санха же беззаботно отрезал кусок курицы на своей тарелке, насаживая его на вилку и протягивая к губам юного мага. — Хватит болтать. Тебе нужно поесть. Чонин принял это поражение.

***

Улицы ночного города были окутаны туманном, где тени играли непредсказуемую игру с освещением уличных фонарей. Переулки, обычно живописные и яркие днем, превратились в безмолвные коридоры, наполненные таинственными звуками и шорохами. Уличные фонари, испускавшие бледный свет, создавали странные искажения на асфальте и стенах домов, вызывая ощущение, что нечто непонятное скрывалось за углом. Чонин шёл неспеша, прибывая глубоко в собственных мыслях. На голове капюшен, никак не спасающий от дождя. Ботинки были промокшие насквозь, а мокрая ткань одежды неприятно липла к телу, но Чонин словно этого не ощущал. — Чонин, я не хочу, чтобы ты меня боялся, — вдруг произнёс Джин, когда после ужина они все уселись на диван, пытаясь выбрать фильм для просмотра. Между Санхой и Минхёком загорелся спор, но всё внимание Чонина было направленно на Джина. — Но я хочу, чтобы ты знал. Если придётся, я лично буду следить за каждым твоим шагом. Ты больше не один. Мы все в ответе друг за друга. Чонин запутался. Он больше не понимал, что ему делать. Санха теперь не оставит его в покое. Но что… Что, если они найдут его? Что, если судьба Мины повторится с ними? Что, если он вновь всё потеряет? Он не готов. Он не мог. Запнувшись за что-то, Чонин корпусом повалился вперёд, падая на колени прямо в лужу и ладонями опираясь о холодный асфальт. — Чёрт возьми, — сквозь зубы прошипел, ощущая пронзающую боль от раздирающей кожи. Повернув голову, он с ужасом уставился на окровавленное лицо мужчины, без сознания лежащего посередине дороги. Вокруг ни единой души. Улица была практически заброшенной. Помощь получить негде. Потянувшись дрожащей рукой к лицу незнакомца, Чонин с облегчением выдохнул. Мужчина дышал. Тяжело. Возможно, ребра были сломаны. Но дышал. Не привлекай внимание. Он не мог его бросить. Ничтожество. Опять сомневаешься. Он обязан был помочь. Обязан перед кем? Все мертвы! Он единственный, кто мог помочь. Жалкий. Жалкий. Жалкий. Сев на колени перед телом, Чонин рвано выдохнул, убирая с лица мужчины прядь светлых, но окровавленных волос. Лицо было бледным, напоминающим покойника. Длинные ресницы, синие от холода губы. — Держись, ладно? — прошептал Чонин, посылая поток магии в лежащее тело, пытаясь найти все возможные раны. Прикрыв глаза, он жалобно заскулил. Он был прав. Четыре сломанных ребра, порез на бедре, ушибы на спине и на лице. Смертельных ран не было, но, если не помочь мужчине в ближайшее время, он долго не протянет. Сначала ребра для восстановления дыхания. Но это была наука сложнее. Чонину пришлось покопаться глубоко в собственных знаниях, чтобы найти нужное заклинание. Только вот… Он никогда не исцелял кости до этого. Это требовало немало сил. Он был юн. Слишком юн. Жалкий. Мог ли он?.. Никчемный. Имел ли право?.. Руки дрогнули и из уст Чонина вырвался тихий всхлип. Это липкое, мерзкое ощущение бездейстия. Страха. Отчаяния. Маг воды, что боялся исцелить. Он лишь пародия. Насмешка. Ему стоило оставаться в тени. Как тогда, когда его мать убивали у него перед глазами. Он вновь ощутил себя беззащитным ребёнком. Слёзы невольно катились по щекам, смешиваясь с каплями дождя. — Эй, котёнок, всё хорошо, — вдруг холодная ладонь накрыла его щёку, смывая горькие слёзы. Чонин вздрогнул, ошеломленно уставившись на открытые глаза мужчины, в которых читалась теплота. Губы вытянулись в нежной улыбке, словно пытаясь убедить Чонина, что всё хорошо. — Ты помог достаточно. Мой ковен справится с остальным. Только после слов мужчины Чонин осознал, что всё это время его магия действовала сама, излечив ушибы и останавливая кровотечение в ранах, помогая им затянуться. Рёбра всё ещё были сломаны, но мужчина был жив. И в сознании. Чонин его спас. Он его спас. — Ковен? — неожиданно его осенило. Сосредоточив своё внимание на ауре мужчины, Чонин с ужасом понял, что перед ним был маг. Опять. — Черт. Он упал назад на мокрый асфальт, полностью игнорируя до нитки промокшие джинсы. Бежать. Нужно было бежать. Нельзя, чтобы его нашли. Но… Он не мог бросить мужчину одного. Не в таком состоянии. — Блять, — закрыв лицо ладонями, прохрипел юный маг, пытаясь не поддаваться панике. Что он должен был делать? — Котёнок? — такое нежное. Ласковое. Чонин хотел скрутиться в комочек и спрятаться. Чужое прикосновение к руке заставило его поднять голову, сквозь пальцы смотря на взволнованное лицо напротив. Чонин ощутил себя ужасно, заставив мужчину переживать о нём. До слуха дошли быстрые шаги, что эхом отдавались каждый раз, стоило наступить на лужи. А после послышался знакомый голос: — Хёнджин! Сердце Чонина в миг перевернулось в груди, и он словно в замедленной сьемке следил, как фигура Феликса оказалась рядом, со страхом и облегчением осматривая лежащего мужчину, а после он повернул голову в сторону мага воды, так и застыв на месте. — Чонин? Ещё одна фигура оказалась за спиной Феликса, и юный маг был уверен, что время остановилось, потому что он не мог пошевелиться. Он не мог убежать. Он был истощён. Он хотел спать. Капли дождя окружили его, словно оберегая, словно говоря, что он в порядке. Такая прекрасная ложь.