Путь в никуда

      Эрика моргнула, зажмурилась, потом как-то резко выпучила глаза. Наверху, в проёме, действительно светились неярким отсветом две красные точки. Это не было галлюцинацией, не было бредом. Это точно не привиделось, потому что Эрика даже спустя несколько секунд продолжала видеть их.       Девушка не отводила взгляда от странных кружков, но несколько шагов назад сделала. Если это нечто живое, то оно могло не заметить её в потёмках. Углубись Эрика ещё дальше в пещеру, то вероятность быть обнаруженной станет минимальной. С другой стороны, если эти кружки появились после её криков, то оно уже наверняка знает, что Эрика здесь есть.       Да, «оно». Что-то живое, но пока непонятное. Эрика опять чувствовала чужое присутствие, но не такое всеобъемлющее, как раньше. И всё же, здесь кто-то был, пришёл на её мольбы о спасении.       Сверху раздался скрежет, вперемешку с щёлканьем, и что-то легко и играючи спрыгнуло прямо на валуны, которые выстраивала Эрика. Они разлетелись в разные стороны, один из них едва не угодил в девушку. В последней момент она увидела странное стремительное шевеление во тьме и кинулась в сторону, точно открывая своё местоположение незнакомой твари.       Да, именно так. Твари. Эрика уже привыкла к тьме и могла различать чуть больше, чем пустые очертания малочисленных предметов. Перед девушкой оказалось существо, чем-то смахивающее на птицу. Большое, почти с неё ростом, и точно металлическое. Красные точки оказались чем-то вроде глаз, по крайней мере, это была первая аналогия, пришедшая Эрике в голову.       Существо на неё не смотрело; лишь замерло в странной позе: голова (это же голова?) была задёрнута кверху, а когтистые совиные лапы расставлены в стороны для устойчивости.       Ужасающий громкий то ли писк, то ли вой сбил Эрику с ног: она кинулась на ледяной пол, схватившись за уши. Попыталась зажать их, чтобы хоть немного уменьшить звук, но не смогла. Стало лишь хуже, а по шее и щеке полилось что-то мокрое.       Кровь.       Теперь Эрика чувствовала боль. Не дай господь у неё лопнут перепонки: она жить не сможет с испорченным слухом!       — Выключи! Выключи! — не своим голосом заорала Эрика, обращаясь к существу. Едва ли её голос можно было услышать в этой какофонии (она себя действительно не слышала), но очень надеялась на то, что странная птица сможет каким-то образом разобрать звуковые волны от её голоса. Животные же хорошо разбирают их, не так ли?       В любом случае, это помогло. Птица заткнулась, но Эрика всё ещё слышала звон в ушах. Кажется, у неё контузия, иначе почему темнота вдруг стала плыть волнами, а красные глаза-точки двоиться?       «Что за шлак у тебя там творится? Почему так долго?» — сухие глифы сообщения появились перед внутренним визором Лазербика, отвлекая его от анализа окружения. Приспособленец Нокаут, зачем-то отправленный вместе с кассетником Саундвейва, вот уже несколько десятков бриймов отвлекал его от задания. Следовало сразу доложить на Немезиду о том, что Нокаут не подходит для этой миссии: слишком большой, чтобы лазать по пещерам органического мира, но Лазербик спешил.       Лорд Мегатрон оказался нетерпелив, узнав, что возможные координаты Оллспарка обнаружены. Лазербик понимал его. Все понимали.       «Анализирую», — короткое ответное сообщение заставило Нокаута застонать вслух и опуститься на ближайший валун. Он уже даже не боялся сбить краску: всё равно шлаков песок забился во все самые маленькие щели его корпуса. Брейкдаун потом будет очень долгие циклы вытаскивать из него всю эту отработку.       Нокаут жаловался про себя, но в глубине процессора всё равно надеялся на лучшее. Десептиконский медик был готов уверовать в Праймуса, если в этой глуши даже по человеческим меркам найдётся Оллспарк. Сколько эонов они его искали? Да люди появились позже, чем Всеискра была утеряна! И, вот, они все здесь. За миллионы световых лет от Кибертрона. Актив действительно странная вещь.       Лазербик тем временем начал визуальный анализ места, в котором оказался и из которого шёл наиболее сильный сигнал. Органическую дрянь кассетник заметил сразу, даже раньше, чем её зарегистрировала оптика. Аудиосенсоры у него были хорошие, почти идеально отлаженные. Саундвейв всегда заботился о том, чтобы его кассетники выжили во время войны.       В прошлом, очень далёком, но длинном, их альт-мод был приравнен к безыскровым дронам. Их часто дезактивировали хозяева, обращаясь порой к ним хуже, чем к предметам мебели. С начала десептиконского восстания всё изменилось, но не привычка связиста оберегать своих компаньонов.       Кассетник не спешил уничтожать белковый организм. Если здесь был Оллспарк, то органика могла контактировать с ним. Лазербик не был уверен, что такое мелкое существо смогло бы пробудить Всеискру, но чем Юникрон не шутит? В любом случае, придётся забрать человека на Немезиду и провести полноценный анализ уже там. Если окажется, что человек случайно оказался здесь, то, что же, Шоквейву всё равно нужны новые испытуемые для экспериментов. Прошлые кончались на удивление быстро.       — Что ты такое? Ты кибертронец? — тихий голос Эрики разрезал девственную с недавних пор тишину. Говорить было трудно, но любопытство, спряжённое с логичным страхом, заставило начать разговор. Это был один из способов вернуть себе психологическое равновесие во время того же боя. Если завести с врагом светскую беседу, то вы как бы и не будете потом драться насмерть. Мозг обмануть было легко.       Лазербик усмехнулся бы, если бы имел фейсплейт. До Великой войны никто никогда кассетников кибертронцами не называл. Трансформер — да, но не кибертронец. Человек не мог знать таких тонкостей, сказав то слово, которым назвали вторженцев человеческие правители, но на Искре у кассетника потеплело. Невольно, конечно. Это не была благодарность органической обезьяне; лишь довольство тем, что ни он, ни его братья больше не просто трансформеры. Они теперь гордое «кибертронцы».       «Предупреждение: несколько бриймов назад Оллспарк изменил сигнал», — по внутренней связи Лазербик получил короткий информационный код от Саундвейва, — «Задача: завершить анализ и вернуться на Немезиду при условии отсутствия новых всплесков энергии».       Кассетник качнул шлемом, расправил металлические крылья. В пещере было пусто; он и сам перестал регистрировать всякий сторонний сигнал. Но органика не давала ему покоя. Её нельзя было оставлять здесь: автоботы могли явиться сюда в любой момент. Человечество было болтливым видом, а ни Лазербику, ни Саундвейву не хотелось, чтобы автоботский тактик узнал о новых-старых фигурах на военном театре войны в этом секторе Галактики. Пусть судьбу конкретно этого человека решает высшее командование.       Один из штекеров Лазербика медленно пополз по полу в сторону лежащего человека. Та не могла видеть это: органические зрительные рецепторы были ничтожны. Маленький, как для кибертронца, разряд тока ударил по коже. Короткий вскрик и тело белковой обмякает. Ещё раз осмотревшись, Лазербик юрко кинулся к человеку, подбирая ту, а после взмыл наверх. Ему понадобилось чуть меньше минуты, чтобы выйти на поверхность.       — Я будто пришествия Праймуса дождал… ся, — Нокаут скептически смотрел на улов кассетника Саундвейва. Нет, медик вовсе не ожидал того, что Лазербик выйдет, неся в своих манипуляторах Оллспарк, но человек?! Какого шлака Саундвейв не научил своих компаньонов не брать в энергоприёмник всё, что не ровно лежит?!       Нокаут, как в прошлом мех из высшего общества Кибертрона, даже спустя тысячи ворнов войны не всегда сдерживался в своих мыслях. Безусловно, кассетники равноправные кибертронцы и бла-бла-бла. Медик усмехался всегда на этом моменте проповедей Мегатрона ещё на довоенной планете. Ну-ну.       — Зачем ты принёс сюда человека? — Нокаут брезгливо осмотрел органику. Нокаут был эстетом. Если что-то ему нравилось визуально, то он был готов простить даже плоть, но, Праймус, это?! Конкретно это существо было на порядок уродливее многих своих собратьев. Лысое, с шрамами. Прикончить бы, чтобы не мучалось, а Лазербик зачем-то спас её, обрекая на лабораторию Шоквейва.       Нокауту было бы наплевать, если бы не он убирал потом органические остатки из лаборатории. А он был мехом брезгливым. Даже война не смогла вымыть из него это.       «Возможный контакт с Оллспарком».       Мех хмыкнул, выражая сомнение. Вряд ли человек смог бы подойти близко к Оллспарку — он бы уничтожил его, не дав даже притронуться. Релегиозные фанатики обосновали бы это волей Праймуса, но Нокаут придерживался научного подхода. Оллспарк действительно защищал себя, пусть и невольно, выпуская огромные потоки энергии. Раньше они давали жизнь Кибертрону и его жителям, теперь же могли невольно убить тех, кто не имел сильного корпуса или добротного апгрейда. У людей не было ни первого, ни второго.       — Не у меня сегодня цикл, полный отработки, не так ли? — Нокаут трансформировался, открывая багажник. — Я не повезу это в салоне, трогало ли оно Всеискру или нет. Бросай сюда, либо тащи сам.       Лазербик не возражал. Ему, честно говоря, было всё равно, кто понесёт человека. В отличие от Нокаута, он не испытывал ни к людям конкретно, ни к любой органике в целом никакой ненависти. Что брать от существ, находящихся по уровню развития где-то вместе со скраплетами? Их не за что ненавидеть: презирать — да; опасаться, когда они собираются в стаю, — может быть. Но не ненавидеть. Лично ему автоботы не нравились куда больше, чем все гуманоиды со всей Вселенной вместе взятые.       Небрежно кинув человека в чужой альт-мод, Лазербик стремительно поднялся в небо. Ему стоило продолжить патруль, и, если надо, предупредить десептиконов об явившихся автоботах.       Нокаут же к тому времени уже вызвал мост с Немезиды и быстро скрылся в сине-зелёной воронке. Системы его недовольно гудели, когда человек невольно двигался. Шлак бы побрал и эту Землю, и всех её жителей вместе взятых. Вот почему эволюция не сделала всю Вселенную сразу киберформической? Одну же половину умудрилась такой создать.       С такими нелёгкими мыслями о всём сущем Нокаут и оказался на капитанском мостике корабля.

***

      — Мегатронус? — красно-синий мех замялся, видя отсутствующий взгляд гладиатора на себе, — Мегатронус!       Тот вздрогнул: плечевые сегменты, на которых выступали острейшие шипы, приподнялись. Серебристый мех так далеко ушёл в сплетение собственных мыслей, что совсем забыл о своём собеседнике. Орион Пакс прощал своему другу эту отстранённость: Мегатронусу редко удавалось вот так вот расслабиться и просто уйти в тихие раздумья.       Но архивист всё же беспокоился за Мегатронуса. Его ЭМ-поле в этот цикл было сомкнуто плотнее прежнего, а весь вид выражал с трудом сдержанную злость. Пакс никогда не настаивал на том, чтобы гладиатор делился с ним тем, что лежит у него на Искре, но раз уж они общаются, то…       — Извини, отвлёкся, — голос Мегатронуса зазвучал спокойно. Он всегда так разговаривал с Орионом в личных беседах и это так контрастировало с тем тоном, которым общался гладиатор с публикой на арене. В окружении дезактивированных врагов Мегатронус звучал… мощно. Смело. Призывающе и вызывающе одновременно. Все те мехи и фемки из высшего общества и с хорошими альт-модами должны были возмущаться тому, как и что говорил Мегатронус, но им, наоборот, нравилось. Это как заигрывать с диким звероконом: опасно, но пока он стоит за прутьями энергетической клетки, то вовсе не страшно, а даже интригующе. — Ты что-то говорил?       Мегатронус знал об отношении к нему лично и подпитывал это мнение. Да, он опасен и безопасен одновременно. Пусть верят в это, пока под их сервоприводами поднимается то, что после никто не сможет остановить. Его десептиконы снесут этот устрой, погребут под обломками городов. Утопят в ненависти и энергоне. Это будет тяжёлый процесс для Кибертрона и всей Империи, но необходимый.       Кибертронцы вот уже несколько эонов теряли свои позиции в общегалактической политике. Квинтессоны всё чаще и чаще появлялись на границе Империи, а сенаторы продавали им целые куски территории. И кому?! Полуорганической дряни, с которой они не так давно воевали? Разве за это отдавали свои Искры бесчисленные солдаты?       — Я лишь говорил о том, что меня к себе вызывал Альфа Трион, — Орион Пакс смущённо провентилировал. — Он обеспокоен тобой, Мегатронус, — для архивиста это звучало лишь как предостережение, а вот Мегатронус с трудом заставил себя приглушить боевые протоколы.       — Сенатор Трион не может сидеть на своём бампере спокойно, не упомянув меня всуе? — Мегатронус мрачно рассмеялся, обнажил острые денты. Апгрейд, установленный ему самим же собой многие ворны назад. — Если он или кто-то из правительства недоволен мной, то Институт знает, где меня искать.       Орион Пакс сжался, услышав знакомое наименование, но тут же возмущённо зашептал на Мегатронуса.       — «Институт» — это выдумки, Прайм и сенаторы не…       — Не используют подпольных мнемохирургов для того, чтобы производить эмпурату на всех неугодных, а тех, кто ещё нужен, прошивать, как безыскровых дронов? — гладиатор прищурил оптограни, смеясь над наивностью другого меха. Мегатронус знал, что Орион Пакс, как мех среднего класса, никогда его не поймёт и до конца не поверит.       — Власть коррумпирована, — наконец, пересилил себя Орион, заговорив чуть громче. — Да, так. Но они не тираны. Функционисты не занимаются переплавкой чужих микросхем.       — Ну-ну, — Мегатрон поднял манипулятор, привлекая внимание официанта. — Мне один куб сверхзаряженного энергона. Без присадок.       Симпатичный официантик с явно гоночным альт-модом кивнул, одарив Мегатронуса горящим взглядом и соблазнительным покачиванием бедренных сегментов. Немного растопорщил и без того почти отсутствующую броню. Явно узнал знаменитость, оттого и бесстыдно красовался, как последний интермех. Хотел продать себя подороже. Едва ли он понимал своим процессором, что Мегатронуса в последнюю очередь интересовал коннект или красивая игрушка на ворн-другой.       — Мне обычный энергон. И тоже без присадок, — поспешно добавил Орион, привлекая к себе внимание официанта. Тот смерил его оценивающим взглядом, но, поняв, что это простой архивариус, тут же потерял интерес. Средний класс — это хорошо, когда рядом не сидит Великий гладиатор Каонских арен. Выбор, кого привлекать, был очевиден.       — Всё будет готово через несколько бриймов, — обворожительная улыбка на миловидном фейсплейте, и оранжевый мех скрывается в темноте гостевого зала.       — Ты ему понравился, — на клик не совладав с вокалайзером, пробормотал Пакс, — его ЭМ-поле… довольно красноречивое.       — Не я, а мой статус, — Мегатронус скучающе обвёл взглядом бар и его немногочисленных гостей. Шахтёры, кое-где гонщики. Не удивительно: даже на высоких уровнях Каона редко можно было встретить кого-то выше среднячка.       — Тоже верно, — признал поражение Орион, и замолчал. Разговор больше не клеился. Что же, такое бывало у них с Мегатронусом. Иногда Ориону казалось, что они с разных планет, хотя, знакомы уже больше тысячи ворнов.       Что же, может, Мегатронус прав, и идеология нынешнего Кибертрона слишком глубоко загнала их всех под металлическую крошку, что даже сквозь века общения они не способны узнать настоящие Искры друг друга?