Путь в никуда

      Эрика проснулась резко, будто от толчка. Тут же перекатилась в сторону — больше инстинктивно, чем намеренно — быстро оценила своё состояние. Тело ломило — да, почему-то жгло в районе правой лодыжки, как от удара током. Барабанные перепонки побаливали, что в правом ухе, что в левом, да и звук шуршания одежды был приглушён.       Но это все травмы — Эрика знала точно. Больше ничего не болело. Да и воспоминания на месте: падение, куб, жижа, странная кибертронская птица… Или не кибертронская, чёрт теперь поймёшь, что в мире творится.       — Объект в сознании, — Шоквейв лишь на клик оторвал взгляд от датапада, обращаясь к Нокауту, — можешь приступать к допросу.       Медик тяжело испустил пар, притворно-доброжелательно обратился на английском к человеку. Надо сказать, эта органика несколько удивила Нокаута: он-то думал тут такой ор будет стоять, что на другом конце Немезиды услышат, а здесь лишь удивлённый взгляд. Что же, это пока.       — Итак, человек, — в один шаг подойдя к платформе, несоразмерной человеку, Нокаут наклонился так, чтобы его фейсплейт остановился вровень с лицом человека. В этот момент десептиконский медик смог внимательнее рассмотреть шрам. Раньше было не до этого, а теперь его оптика видела абсолютно все срубы человеческой плоти. Отвратительно. Нокаут знал, что на Земле есть так называемые пластические операции, и это безобразие вполне можно было бы спрятать от чужих глаз. Что уж тут лгать: мех тех кибертронцев не понимал, которые не запаивали шрамы. Кроме Мегатрона, конечно. Его-то как раз Нокаут понимал очень хорошо. — Сейчас мы поговорим. Я спрашиваю — ты отвечаешь. Это понятно?       Сперва Нокаут не понимал, почему человека просто не дадут на растерзание… Да хотя бы вехиконам! Они хоть и болванки, но приказы исполнять умеют. И нескольких бриймов бы не прошло, как человек выложил бы всё, что знал и не знал. Но Шоквейв был против. Он считал, что если человеческое отродье контактировало с Оллспарком, то не стоило давить слишком сильно. По крайней мере, ровно до момента, пока эта органика им нужна.       Эрика кивнула. Она была понятливой, когда это было нужно, и кроткой, когда этого требовала безопасность. Наверное, захвати её люди, то она бы сломала кому-нибудь пару носов, но здесь она только сдерёт кожу с костяшек кулака.       — Я поняла, — озвучила Эрика свой жест, боясь, что инопланетянин просто не поймёт земных знаков общения.       Тот, как ни странно, одобрительно кивнул в ответ.       — Отлично. Итак, видела ли ты большой металлический куб с незнакомыми символами? — Нокаут говорил с этой органикой, как с неразумным спарком. А что взять с людей? Как разговаривать с теми, кто менее ворна назад был звёздной пылью?       Эрика уже было хотела ответить, но оборвала себя на полуслове. Куб был, были и символы. Была и жижа, о которой кибертронец ни слова не сказал. Вот этот — да, этот точно кибертронец. Десептикон, наверное. Конкретно у этого не было знаков фракции, а вот второй — одноглазый — таковые имел. Что же, дело — дрянь. Это Эрика понимала.       — Объект собирается солгать, — нейтральный тон большего робота заставил Эрику вскинуть на него голову. И взгляд, полный презрения.       — Не солгать, а подумать о формулировке, — нашлась Эрика. — Видела. И куб. И незнакомые мне символы, — вместо остроумного ответа, девушка вывалила всё. Почти всё.       — Трогала? — параллельно Нокаут связывался с Брейкдауном. Что же, пусть его помощник не ждёт сегодня в общей кварте: шлаков паразит всё же имел контакт с Всеискрой. По внутренней связи в ответ пришёл лишь смеющийся смайлик.       — Нет, — честно ответила Эрика, приняв решение говорить правду. Сейчас главная задача — выжить, а окружение не говорило о доброжелательности.       — И где он тогда? — красный мех трансформировал правый манипулятор в циркулярную пилу, скучающе её осмотрел. Сдул потоком воздуха с вентиляции невидимые пылинки.       Намёк был понят Эрикой безоговорочно.       — Исчез. Сперва вспыхнул ярким светом, потом из символов жижа полилась странная. Ко мне прикоснулась. Я сознание потеряла, а как глаза открыла — не было ничего в той пещере больше.       Нокаут притушил оптику, а потом и вовсе её отключил. Жижа. Ну какая, прости его Праймус, жижа из Оллспарка?! На Кибертроне из жидкостей был только энергон, да и тот никак не мог содержаться во Всеискре.       — Опиши жидкость, — короткий приказ, не выраженный никакой эмоцией, вновь вернул внимание Эрики к роботу с большой красной линзой вместо головы. Сколько она не разглядывала его, так и не поняла, откуда исходил голос.       — Синяя и яркая. С водой, чёрт… — Эрика потёрла лоб, невольно прикоснувшись к вспыхнувшему фантомной болью шраму. Это нервяк её стал брать. — Не смешивалась эта жидкость с водой. Более вязкая была. Будто живая.       — С ней ты контактировала? — Нокаут вернул инициативу допроса к себе. Это ему приказано общаться с органикой, а не эмпурированной бывшей сенаторской дряни!       — Я — нет. А вот она со мной да.       Девушка осмотрела помещение. Огромное. Действительно, большое. И похожее на пыточную. На арене тоже были подобные места. С кучей столов, на которых лежали сперва люди, а потом изувеченные куски мяса. А на ближайших столах лежали пыточные приспособления. О, пытки на арене любили где-то наравне с боями! Нужно же было как-то выбивать дерьмо из тех, кто задолжал за билет, или из тех, кто отказывался драться, но был перспективным бойцом. Порой пытать можно было даже ради развлечения. Лучшим чемпионам раз в месяц предлагалась отдушина — выбрать любого человека по всевозможным параметрам и делать с ним всё, что угодно. Понятное дело, что человек этот не должен был быть кем-то высокопоставленным или частым гостем арены, но стащить незнакомца с улицы для них могли.       Эрика не пользовалась этой привилегией ни разу. У неё на руках и без того было много чужой боли, а тут ещё добровольно добавлять. Ну уж нет.       — Подробнее! — Нокаут не сдержался — рыкнул, схватив глупого человека и сдавив в ладони. Как смеет белковый шлак отвлекаться во время допроса? Да не каждый автобот позволял себе такую наглость, когда попадал на главный корабль десептиконов!       Человек в его ладони захрипел, а тело его напряглось в тщетной попытке выбраться. Подержав чуть дольше нужного, Нокаут расслабил ладонь, и девушка соскользнула вниз на платформу. Глухой стук ознаменовал для Эрики дополнительную дозу боли.       Теперь уже в костях.       — Не знаю я! — Эрика сцепила зубы, не вскрикнув от боли. — Она вдруг полилась из этого куба, ко мне потянулась! Прикоснулась, больно стало, будто клеймом что-то выжигали на коже.       Клеймо. Знакомое слово, имеющее для Эрики большой смысл. Личным клеймом Эри можно было назвать её прошлое. Кем она была? Убийцей. Палачом. Рабыней. Преступником. Поэтом. Вот, теперь, кажется, заложник. Но всё же, настоящих клейм у Эрики было ровно двое. Одно, скажем так, распространённое на арене — на правом плече. Логотип арены, нанесённый раскалённым фигурным железом. Второе же клеймо было куда более интересным. Личное. От одного человека. Собственного, мать его побери, производства. Прямо под левой грудью, где бьётся сердце. Бьётся вопреки всему.       — Объект не лжёт, — подытожил Шоквейв, закончив запись. Было очевидно, что этот организм больше ничего не знает: об этом говорило всё, вплоть до жестов и биохимии органики.       Нокаут повернул шлем в сторону Шоквейва, выражая через ЭМ-поле неприкрытую радость. Что же, он ошибся. Это было куда быстрее, чем ожидалось. Теперь он пойдёт в бар, возьмёт кубик-другой сверхзаряженного для себя и Брейкдауна, и…       — Стоит продолжить исследования. Проведи первичный осмотр, Нокаут, пока я докладываю лорду Мегатрону. Не смей наносить смертельные травмы объекту исследования, — и Шоквейв был таков.       … Нокаут убьёт эту плоть. Медленно и мучительно.       Эрика молча проследила за уходящим тёмно-фиолетовым роботом, после чего перевела взгляд на красненького. Он был, мягко говоря, недоволен. Это плохо.       Стоп.       Девушка прищурила веки, всмотрелась в трансформера внимательнее. Да она же видела его. Да, точно! Это тот самый Aston Martin, что не так давно приезжал на заправку. Эрика бы никогда его не узнала, если бы не огненный рисунок на металле. Вряд ли таких по всей Вселенной много разъезжает.       — Как вам наша мойка? — тактика заговорить более сильного противника всё ещё имела место быть. Эрика понимала, что её чёртова бывшая легальная работа — это единственное, что может её сейчас спасти или хотя бы отсрочить гибель. Босс Эрики должен радоваться за неё.       — Какая «мойка»? — Нокаут выплюнул слово «мойка» брезгливо. Мех предпочитал кибертронские очистители, где можно было себя действительно вымыть, а не ничтожный земной аналог. Вот уж правда, таким только машины мыть! — Я не езжу на земные мойки.       С лица Эрики схлынула вся кровь. Как это, не ездит?       — Но я вас помню. Вы были близ Джаспера не так давно, заезжали на заправку. Я там работала и видела вас, — Эрика решила стоять на своём и дальше. Потянуть время, пока… Чёрт, тот одноглазый сказал слово «Мегатрон»?! Он назвал именно это имя или ей послышалось?       Медик пристально посмотрел на органику. Мойка. Да, он бывал пару раз на так называемых заправках. Было это либо после боя, или в долгом патруле, когда ни сил, ни желания идти в очиститель не было.       Хорошо, может, Нокаут и был в этом захолустье на какой-то там человеческой мойке. И что теперь?! Это настолько малое событие, что его процессор даже не удосужился сохранить его. Да и какое сейчас значение играет Юникронова мойка?! Будь эта органика кибертронцем, то точно уловила бы шквал возмущения от ЭМ-поля Нокаута. Могла бы, но являлась лишь скелетом, обросшим недолговечной плотью.       — Допустим, — Нокаут невольно рыкнул. Боевые протоколы отчего-то взяли верх. Вот ведь шлак: он уже на белковых кидается! А когда-то он был эталоном благоразумия и элегантности. Что же, война меняла всех. — И что с того, плоть?       — Ничего. Лишь хотела уточнить, понравился ли вам наш сервис? — смекалка была важным элементом выигрышного боя. Если ты можешь сбить противника с толку, то и внимание его отвлечь в состоянии.       Нокаут хмыкнул. Раз. Два. Рассмеялся. Что же, эта органика, кажется, имеет чувство юмора. Хорошо, таких дезактивировать было хотя бы весело. За ворны войны Нокаут видел много смертников. И тех, кто орал угрозы, и умоляющих о пощаде… Да, те, кто смеялись в лицо гибели, были им наиболее любимы. Он их даже отчасти уважал.       — Отвратительно, — мех с усмешкой наблюдал, как доброжелательная улыбка медленно сходит с лица белковой.       — Оу, — она качает головой, соглашаясь. — Да. Согласна, плохое местечко. Меня уволили оттуда. Теперь я безработный поэт.       Нокаут тяжело провентилировал. Кажется, эта органика была из тех, кто любил поговорить. Что ж, Нокаут умел разговаривать со смертниками.       — Поэт? — Нокаут отходит от платформы с органикой, направляясь за инструментами. Первым делом ему нужен сканер, а там уж и что-то поострее найдётся.       Эрика внимательно следит за траекторией походки робота. Тот проходит стол с особо опасными приспособлениями на вид и останавливается близ другой поверхности.       — Да, стихи пишу. И читаю их на публику, — Эрика подумала о том, что неплохо бы написать стих об этой ситуации. Или даже целую поэму. А что, поэма-автобиография — это всегда интересно. Да и жизнь у неё необычная. Такую книжку с полок магазинов с руками должны были оторвать. Конечно, денег на издательство у Эрики не было, но мечтать ничто не запрещало.       Мех взял меньший сканер, включил. Тот засветился, отображая ровные линии. Этот пойдёт: он и маленький, и на органику рассчитан. Правда, радиацией облучить может, но покойнику о своём здоровье беспокоиться было ни к чему. Посмеиваясь, Нокаут направился обратно к белковой.       — О чём же эти стихи? — Нокаут знал, что у людей действительно была высоко развита культура творчества. Музыка, фильмы, художество, литература. Редко органические миры доходили до такого разнообразия интеллектуальных развлечений. Вот Нокаут, например, на Земле действительно любил кинематограф. Особенно хорошо у людей выходили ужасы, особенно связанные с больницами.       — Да так, что-то философское по обыкновению, — яркий зелёный свет ослепил Эрику: она прикрыла ладонью глаза. Стало теплее, даже горячо. Воздух вокруг стал спёртым и тяжёлым.       — Ага, — Нокаут скучающе изучил высветившиеся результаты сканирования. Ничего. Пусто. Мешок с костями, как мешок с костями. Ни больше, ни меньше. Отпечатка энергона нет, воздействию из космоса до этого момента не подвергалась. Бесполезная трата времени и сил — подытожил для себя Нокаут. Как он с самого начала и считал.       Эрика умолкла, ожидая результата. Но инопланетный робот лишь отложил сканер в сторону и опёрся подбородком о руки, сложив их домиком перед собой.       — Я хочу тебя убить, — Нокаут сказал это легко и от всей Искры. — Но не могу. Пока что. Так что, большая просьба, человечек: держи свой энергоприёмник закрытым, пока не прикажут говорить. Идёт? Я ненавижу чужой ор, но всегда могу отключить аудиосенсоры.       И направился искать другие приспособления для осмотра, скрывшись в следующем отсеке.       Эрика проводила робота изумлённым взглядом. Вроде, манерный, но нервный. Что же, он чем-то походил на тех бедняг с арены, которые каким-то образом умудрились выжить дольше первого матча, но так и не смогли смириться со своей новой ролью. Наверное, Эрике в этом повезло чуть больше прочих: она смогла почти сразу подхватить направление, куда дул ветер. И выжила. Даже сохранила свой рассудок, не получив в медицинскую карту множество диагнозов.       Автоматические двери отсека медленно разъехались в сторону, и в помещение спокойно шагнул Мегатрон. Ему уже успели доложить о том, что Оллспарка на месте не оказалось, но вместо него был гуманоид, населяющий эту планету. Лорд десептиконов был зол, но недолгий отрезок времени даже по земным меркам. Он столько эонов гонялся за Всеискрой, что способен продолжить этот долгий путь ещё дальше. Это не проблема, — так уверял он себя. И действительно ведь, это не было проблемой для армии: у них была цель в поисках Оллспарка, а искать его можно было долго. Например, до той поры, пока последний автобот не отправится в Плавильни.       Мегатрон окинул быстрым взглядом отсек. Нокаута не было. Для него отсутствие на посте может стать очень большой проблемой: в этот раз поцарапанной краской и скошенным портом он не обойдётся. На корабле, полном солдат, было много тех, кто готов был очень чётко объяснить, почему нельзя во время войны покидать свой пост, даже если это не поле боя, а медицинский отсек.       На одной из бесчисленных платформ, предназначенных для пыток, а не лечения, стояло органическое существо. Был удивителен тот факт, что оно не задохнулось, но проведя короткий сенсорный анализ, Мегатрон понял, что в этом отсеке специально наладили атмосферу так, чтобы человек продолжал функционировать. Что ж, раз доктора здесь нет, значит, придётся разговаривать с пациентом.       Лорд десептиконов остановился напротив Эрики, оценивающим взглядом алых окуляров пробежался по ней. Нет, его не интересовала внешность девушки. Мегатрон любил красивые образы в стихах, а в реальности уже очень давно у него не было времени на то, чтобы обращать внимание на такие мелочи. И всё же, его внимание привлекла выдержка человека. Мех очень хорошо умел отличать тех, кто функционировал безбедным активом, и тех, кто нет. Это можно легко было оценивать по постановке сервоприводов, напряжённых плечевых сегментах и ЭМ-поле, выражающем опасливость.       У человека были аналоги, и анализ выдался ещё более простым. Да и рытвины на коже — Мегатрон не был уверен, как это называется у людей — говорили недвусмысленно об этом конкретном человеке. Что же, лорд десептиконов никогда не считал, что на других планетах, в том числе и органических, нет тех же грехов, что и у Кибертрона. Безусловно, есть, но это уже были не его проблемы.       Эрика же тоже молча и оценивающе осматривала Мегатрона. Нет, телевизор лгал. Он не смог передать и процента той мощи, которая читалась от этого существа. Эрика будто смотрела на Бога, сошедшего с листов художника киберпанка. Нельзя было описать словами внешний вид этого робота, но ещё сложнее было бы объяснить, почему хотелось упасть перед ним на колени и молить о пощаде, хотя он пока что ещё ничего не сделал и даже не сказал.       Было ли дело в этом мощном корпусе, возвышающемся над ней так, что приходилось задирать голову? Или, может, всё было в оружии, которым он был буквально вооружён до острых, почти акульих зубов? Холодном взгляде красных оптик, в которых читалось то ли пренебрежение, то ли ещё что, что не смогла понять Эрика?       Эрика смогла подавить в себе любой жалкий порыв. Не плакать, не умолять. Но и не дерзить, не ругаться. Девушка понимала, что сейчас решалась её судьба. Пока что ей было нечего предложить за свою жизнь, но попытаться она всё же рискнёт.       — Тебе не повезло, — Мегатрон настроил язык, перейдя на самый распространённый на этой планете, — оказаться там, где не стоило.       Это не была угроза, не было запугиванием. Скорее, пустая констатация факта. Мегатрон не верил в судьбу, удачу или неудачу, но иногда случалось так, что под перекрёстный огонь могли попасть случайно третьи лица. Эта органика умудрилась оказаться где-то в глуши, в пещере.       — Не соглашусь, — тихо возразила Эрика, — я оказалась там, куда шла намеренно.       — Поведай же, зачем человеку спускаться в пещеру? — Мегатрон послал короткий приказ, и крепления, державшие ионную пушку, отпустили её. Раз уж он зашёл в медотсек, то стоит использовать это. Лорд десептиконов не знает, когда в следующий раз ему удастся оказаться здесь, не спеша кого-то дезактивировать или вновь кинуться в бой.       — За акустикой, — Эрика перевела взгляд на что-то, что ей напоминало огнестрельное оружие. Чёрт, да если такая махина выстрелит в неё, то от Эри даже пепла не останется. — И тишиной.       Мегатрон кивнул шлемом, направился к устройству, помогающему калибровать оружие. Его ионная пушка уже с десяток ворнов стреляла то слишком сильным зарядом, то ничтожно малым. Контроль над ней терялся, и, очевидно, мешал в бою.       Эрика проследила за Мегатроном взглядом, пытаясь понять, что у него на уме. Он говорил с ней спокойно, кажется, даже как с равной. Но убивать её тоже могут как равную. Так даже хуже. Одно дело, когда тебя за человека не считают, другое, когда считают и относятся с логичным предостережением.       — Что вы со мной сделаете?       — Всё зависит от конечного итога исследования.       Мегатрон больше ничего не ответил, обращая всё внимание на своё оружие. Очень красноречивый жест, означающий, что разговор закончен.       Эрика сползла по стене вниз, приглушённо выдохнула. Сейчас её опять будут пытать. Или что там инопланетяне делают с людьми, которых поймали? Она ведь ещё с этим дрянным кубом контактировала, и это не было сном. Что же, ей действительно повезёт, если её просто убьют.       Прикрыв веки, девушка обратилась в воспоминания, про себя читая стихи. Шевелились лишь её губы, но ни звука не было. Ещё один ритуал, помогающий спастись от страшной реальности.       Сизый ворон, в темнице сидящий,       Спасенья найдёт лишь во тьме приходящей.       Белый рассвет откинет свободу,       К границе света её подведя.