***
Шли дни существования Эрики среди инопланетян. Точнее, среди одного: Нокаута. Порой к ним заходил Шоквейв, совсем редко — Мегатрон. Эрика ждала смерти в любой момент, но чем больше времени проходило, тем яснее девушка понимала: роботы не могут чего-то понять, оттого и не избавляются от неё. Главным интересом Эрики было продолжить этот статус-кво. И всё же, одну ясность стоило внести в её понимание ситуации. — Земля будет уничтожена? — Эрика спросила прямо. Она не видела смысла увиливать от очевидного. Десептиконы были настроены враждебно и имели силы на то, чтобы убить каждого человека на планете. Нокаут застонал. Этот человек был не из болтливых: медику довелось быть в людском обществе дольше других сознаковцев. Но эти редкие вопросы заставляли процессор отвлекаться от важной работы и все ресурсы переправлять на то, чтобы сдержать раздражение. — Ага, да, — Нокаут махнул манипулятором, настраивая очередное изобретение Шоквейва. И кто в здравом уме придумает в очередной раз улучшать и без того улучшенный сканер? Ничего нового в дрянной органике увидеть всё равно не удастся! Нужно было искать иные способы отыскать Оллспарк! — Хотя, конечно, планете ничего не будет. А вот жизнь на ней очень преобразится. Если выживет. Подсказка: она не выживет. Ответ, пусть и был ожидаем, Эрику не обрадовал. Девушка вовсе не желала терять единственный мир, который правомерно считала своим домом. Дело было не в особой любви к другим людям, а в том, что без планеты было бы просто негде жить. — Зачем вам это? — Эрика внимательно следила за работой красного. Движения меха были нервные, но хорошо отлаженные. — Чтобы ты спросила, — Нокаут несколько раз тряхнул сканер. Тот совсем неожиданно засбоил, в который раз за несколько десятков бриймов. И почему починкой занимается медик, а не механик? Ах, да, на этой шлаковой грязной планете у десептиконов не было достаточно личного состава, даже при том условии, что здесь находился сам Лорд. — Можешь сильно не беспокоиться: ты до этого момента не доживёшь. — Я рискну, — в обществе Нокаута Эрика чувствовала себя более расслабленно. Тот пусть и был к ней агрессивен, но настоящей угрозы не предполагал. Впрочем, и союзником красный не являлся. — Много ли раз вы проделывали подобное с другими мирами? — Много, — односложно ответил медик и ухмыльнулся. — И дальше будет ещё больше. А потом ещё и ещё… Знаешь, эта война уже очень давно касается не только кибертронцев. Вероятно, она затронет даже тех, кого ещё не существует в этом мире. У Эрики складывалось впечатление, что красный гордится этим. Почти что хвастается. Или лишь пускает пыль в глаза? Какому солдату понравится воевать долгое время без передышки? В таких условиях сдаются даже самые идейные. На фанатика дела Нокаут походил меньше всего. — Когда же она закончится? Нокаут коротко рассмеялся. — Спроси у Праймуса, дорогуша. Как получишь ответ, то сообщишь. Мы все уже как много тысяч ворнов узнать это хотим. — Праймуса? Когда сканер в очередной раз заискрил, Нокаут решил не бороться с неизбежным и откинул его от себя куда подальше. — Да Юникроновы рога… Бога! Праймус — это Бог! — Нокаут шумно прогнал воздух по вентсистемам, остужая корпус. — Предвещая вопрос: Юникрон — Дьявол. И хватит заваливать меня вопросами: я не твоя нянька, чтобы развлекать глупое любопытство!.. — Я просто хочу знать, что меня ждёт. Неизвестность убивает, — Эрика сделала тон мягче, покладистее. — Мне лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Думаю, со мной многие согласны. — Дезактив тебя ждёт. Можешь не сомневаться в этом, человек, и не питать глупых надежд. В тот самый чудный момент, когда мы с тобой окончательно разберёмся… Из динамиков послышался рык. Точнее, Нокаут отреагировал так, будто на том конце связи с ним общался дикий зверь: дверцы-крылья взметнулись вверх, красная оптика вспыхнула ярче. Некто, чей голос был невероятно похож на голос Мегатрона, что-то очень настойчиво объяснял Нокауту. Или требовал. Или угрожал. Или всё сразу. Эрика скучающе следила за представлением. Внутри нарастала тревога, но девушка ничем не выдала себя. Волноваться было бесполезно. Нужно было продолжать держать разум холодным и оставаться внимательной к деталям. Только так можно было выжить. Никак иначе. В голове девушки медленной вереницей тянулись обрывки слов. Хотелось писать, но под рукой не было ни ручки, ни бумаги. Раньше это не мешало: с памятью у Эрики проблем не было. Сейчас просто хотелось видеть свои труды. Возможно, если она попросит об этой маленькой услуге, то её удовлетворят? — Шлак, — Нокаут перешёл на английский, когда Мегатрон прекратил насиловать его нейроцепи. — «Разберись, Нокаут!»; «Сделай это, Нокаут!». И автоботы. Как же не хватало автоботов! Я что, должен разорваться?! Шлак, шлак, шлак!.. Нет, — подумала Эрика. — Сейчас просить бесполезно. Нокаут не выглядел взволнованно: он, очевидно, играл на публику. Вполне вероятно, что достойной «публикой» он считал лишь себя. — Отработку я лил на эту срочность, — Нокаут резво повернулся к Эрике. — Со мной пойдёшь. Знаю я вас — людей. Оставлять без присмотра себе дороже. Медик не признался бы себе в том, что органика (не вся, конечно) доставила ему за актив очень много неприятностей. Вспомнить тех же питомцев автоботов. Малявка малявкой, но именно после их проделок на Немезиде Мегатрон чуть живьём металл с Нокаута не содрал. Впрочем, спорткар чётко для себя решил: в следующий раз от человечишек не останется даже мокрого места. Возможно, их Лорду тоже стоило собрать свой зоопарк? Первый питомец в коллекции уже есть. Не такой активный, как автоботские, но выбирать не приходится. Перед глазами Эрики плыли бесконечные тёмные коридоры, которые мог пройти только тот человек, у которого было либо много времени, либо добротная физическая подготовка. Девушка имела и то, и другое, поэтому внимательно осматривалась по сторонам, запоминала малейшие детали. Вот здесь, на правой стенке коридора выступает кабель; чуть дальше — развилка. Если же смотреть по левой стороне, то там бесконечный калейдоскоп огромных дверей. Именно в один из таких зашёл Нокаут, а после небрежно поставил Эрику на высокую платформу. — Это тренировочный зал, — скучающе пояснил красный, а после приложил манипулятор к аудиосенсору. Выругался, — Да, туда-то тебя точно не донести. Или ты можешь дышать в космосе? — Нокаут издевался, но не увидев реакции, пожал плечевыми сегментами. — Тут посидишь, — и был таков. Медленно потянулось время в одиночестве. В прошлом Эрика очень ценила такие моменты: на Арене личного пространства сильно не хватало. Теперь же отсутствие живого существа рядом воспринималось нейтрально. Эрика давно научила себя не реагировать ни на наличие раздражителей, ни на их отсутствие. — О, печаль моя, где я был, когда огнём пылало всё вокруг? Кто ответит мне на то, что спрашивал не я? — порой Эрика свои стихи напевала, хотя никогда петь не умела. Но наличие музыки будто могло придать нужный оттенок истории, сделать её другой по тону. — Печаль моя, — Эрика не закончила: автоматические двери открылись и в них вошёл Мегатрон. Девушка была уверена, что тот сразу обнаружил её, да и не пряталась она. Какой смысл пытаться слиться со стенкой, если она не хамелеон? — Здравствуйте, Лорд Мегатрон. Мех ответил медленным кивком, а после недобро ухмыльнулся. Эрика догадывалась, что Мегатрон думал о Нокауте и о том, что он будет с ним делать. Конечно, оставить пленника в одиночку — это очень глупо. Всё остальное происходило в полной тишине, прерываемой лишь тяжёлыми шагами меха. Мегатрон готовился к тренировке, занимался своим оружием, что-то настраивал на огромной клавиатуре с не менее огромным монитором. Совсем скоро стало очевидно, что мех ввёл какие-то команды, чтобы на тренировочную арену выкатились странной формы мишени. Эрика украдкой следила за Мегатроном, всматриваясь в мощный… Корпус. Нокауту не нравилось, когда девушка говорила о кибертронцах, используя человеческую терминологию. Медик отчего-то считал это унизительным, хотя девушка не понимала этого до конца. Слова — это просто слова, пустые обозначения. И без контекста они нейтральны по своей сути. В любом случае, Эрика довольно быстро запомнила все нужные названия, но в мыслях она оставалась верной себе. — Ваше оружие, — Эрика указала на огромную фиолетовую пушку, которая крепилась к манипулятору Мегатрона. — Оно стреляет не сразу. Задержка до секунды. Я не знаю этой технологии, но слышу звук заряда. И у вас нет встроенного огнестрела, как у других. Только клинок и тот один. Почему так? Мегатрон смерил человека пристальным взглядом. Слабые места его конструкции не были особой тайной ни для автоботов, ни для всех тех, кто умел обращать внимание на нужные вещи. Другое дело, что белковое смогло подметить это. — Мощность ионной пушки намного сильнее любых апгрейдов манипулятора. Что же до клинка, — Мегатрон трансформировал манипулятор, демонстрируя оружие. — Раньше я сражался с щитом. — Привычка? — Эрика медленно приблизилась, разглядывая меха. — Старые алгоритмы, которые я не вижу смысла изменять. Да. Виснет молчание. Эрика больше не пытается его прервать, а Мегатрон в этом и вовсе не заинтересован. Светские беседы с низшей формой жизни — это очень кратковременное развлечение. Во всех смыслах. Не проходит много времени, как возвращается Нокаут. Кажется. Тот правда планировал отлучиться совсем ненадолго: так и случилось. Красный замер, увидев Мегатрона, поспешно поклонился. Подошёл к Эрике, закинул себе на плечо, всё с тем же брезгливым выражением фейсплейта. Лорд десептиконов тренировку к тому времени прервал и подошёл почти вплотную к Нокауту, нависая над ним. Молчал, ждал объяснений. — Может, дуэль? — Нокаут выглядел совсем уж неуместно весёлым. Эрика знала этот оттенок нервозности не понаслышке. Красный точно хотел отвлечь своего Лорда, увести ненужное внимание от своих просчётов. Мегатрон, кажется, позволил этому случиться. Но Эрика запомнила. Память у неё была на редкость хорошей. Мегатрон на слова своего медика лишь хмыкнул. Красный спорткар очень часто не следил за глоссой — ещё чаще ему за это доставалось. Но сегодня у Лорда десептиконов не было настроения учить своих соратников субординации и работе с пленниками. В будущем, когда тот же Нокаут совершит очередной промах, то его без лишних моральных терзаний скинут в плавильню. Даже не так: почти всех десептиконов, которым не посчастливилось быть на Земле, ждал дезактив. Слишком много ненужного они знали, а ценности под собой не имели. Всё же война — это война. — Твой процессор перегорел от работы с Шоквейвом, Нокаут? Иначе я не понимаю смысл того бреда, который ты несёшь, — Мегатрон слегла склонил шлем набок, в сторону медика. Этот маленький жест произвёл впечатление: медик отпрянул, и девушка вцепилась во внешнюю броню меха. — Эрика не просто человек, — Нокаут снял девушку со своего плечевого сегмента и протянул Мегатрону, словно она — это дорогостоящий товар, а Мегатрон — потенциальный богатый покупатель, — Эрика — поэт. Дуэль… Литературная, конечно. Эрика устало прикрыла глаза. Та медвежья услуга, которую оказал Нокаут, оказалась действительно медвежьей. Биться насмерть с превосходящими по силе противниками Эрика могла и умела. С Мегатроном это, конечно, не сработало бы. Соревноваться в стихоплётстве… Такого делать раньше не приходилось. — Я не смею думать о том, что могла бы победить в этой дуэли, — Эрика говорила настолько смиренным тоном, на какой только была способна. Девушка почти не лукавила: она не любила принижать своего таланта, но победить многомиллионное существо в — по сути — интеллектуальном бою… Возможно ли? Мегатрон на это лишь хмыкнул. Для меха не было секретом, что во Вселенной — в том числе и в органической её части — литература является неотъемлемой частью культуры. Многие разумные белковые организмы создавали рифмованные шедевры, которые расходились по всему миру. Даже в десептиконской армии была сильна любовь к органическому творчеству, правда, музыкальному. — Она скромничает, — Нокаут сжал Эрику, и та захрипела. Отношение к ней не изменилось ни на шаг: в красных глазах своих пленителей она всё ещё не считалась живым организмом, заслуживающим хоть минимального уважения к базовой безопасности жизнедеятельности. — И бросает вам вызов. Очевидное противоречие Эрику бы рассмешило, если б не угроза смерти от удушья. — Дезактивы могут сочинять стихи? — Мегатрон чуть притушил оптику. ЭМ-поле его выдавало тихое раздражение. Представление быстро стало наскучивать. — Никак не… А, ой, — Нокаут расслабил стальную хватку. Эрика рвано вздохнула полной грудью и тут же выдохнула, почувствовав острую боль в рёбрах. Медик недовольно цокнул. — Органика такая хрупкая!.. — Значит, стихи? — Мегатрон перебивает Нокаута, внимательно всматриваясь в обезображенное человеческое лицо. Мех вспоминал функционалистские учения. Слова высоких политиков о том, что шахтёры и прочие одноразовые не могут создавать что-то для культуры. Знали бы они, что в самые тёмные дни Мегатрона только литература и спасала, вытаскивала из уныния тёмных пещер родной планеты. Возможно, если бы не она, то он бы перегорел. В буквальном смысле. … Проще говоря, Мегатрон верил, что человек мог создать нечто интересное. То, что достойно его внимания. Ради развлечения, конечно. Только ради него. — Я не против дуэли, — Эрика вскинула голову, непонимающе смотря в алые окуляры Лорда десептиконов. Она не знала, чего именно хотел мех, но если ему хочется поиграть с ней, то Эри не против. Не тогда, когда враги диктуют условия, — но только тогда, когда публика не будет предосудительна. Кто-то же должен решить, кто победил в дуэли? Жестокая ухмылка уродовала и без того некрасивый фейсплейт Мегатрона. — Придётся подождать, — Мегатрон обвёл манипулятором пространство вокруг. — Ты права, на этом корабле никто не проголосует за тебя, даже если твои стихи будут приемлемы. Но я запомню принятый вызов. — Я тоже не забуду, — Эрика зачем-то кивнула Мегатрону, а внутренне сжалась. Очередной бой, от которого будет зависеть её жизнь — и вновь она не может этого избежать. Даже если очень захочет. Эрика очень хочет. — Я могу попросить стопку бумаги и любую письменную принадлежность? — Эрика прерывает молчание и стойко выдерживает взгляд двух пар оптик. По спине бежит табун мурашек, но его удаётся легко игнорировать. — Я хочу продолжать писать стихи. Её не убьют сейчас — в этом Эрика уверена. Пытать не имеет смысла. А наказывать не за что. И всё же она слышит, как натужно скрипят механизмы красного. Его недовольство витает в воздухе, проникает под кожу. Мегатрон же остаётся неподвижен не только физически, но и… Ментально? Эрика совсем недавно поняла, что очень хорошо чувствует всех тех, кто находится в этом месте. Будто определяет настроение, но с большей точностью. Или это придумка и нет ничего подобного? За годы, проведённые на арене, Эрика научилась чётко отслеживать настрой человека. По походке, тону голоса, выражению лица. Но металл — это не плоть. В чём же здесь дело? Мегатрон с минуту молчит, а после прикладывает манипулятор к шлему. Отдаёт короткую команду, связываясь с Саундвейвом. Связист не удивляется просьбе и не задаёт вопросов: в тот же клик приходит короткий утвердительный ответ. Если последнее желание человека — это возможность самовыражаться, то она её получит сполна.***
Однажды Эрике стало плохо. Дыхание сбилось, сердце застучало быстро-быстро, а ноги подкосились. По лбу прокатилась капелька холодного пота: Эрика прикладывала огромные усилия, чтобы не упасть. Мир вокруг медленно плыл, размывался с каждой секундой всё сильнее. Попытки ухватиться за сознание терпели поражение, и девушка опустилась сперва на колени, а потом на четвереньки. Прислониться стоя было не к чему: Эрика находилась посередине стола. Огромного жёсткого инопланетного стола. И рядом никого не было. Нет, Эрика, конечно, предполагала, что за ней ведётся беспрерывная слежка даже в те моменты, когда рядом никого нет, но следить — это одно. Быть поблизости и спасти — это совсем другое. Утешало лишь то, что никто здесь не даст ей умереть, пока она нужна. Эрика знала, что нужна. Нечто внутри неё знало. Эрика безучастно проследила за тем, как капелька крови упала вниз. И ещё две секундой погодя. Во рту уже давно чувствовался металлический привкус, но внимание привлёк он только сейчас. Когда автоматические двери медотсека разъехались в сторону, впуская внутрь огромную фигуру, Эрика позволила себе потерять сознание. В ушах ещё очень долго слышался громкий звон.