***
Вокруг протяжно гудели системы Немезиды. Корабль будто разговаривал с его обитателями, что-то пытался донести. Глупости, конечно. Корабли — даже столь технологичные, как этот, — не разговаривают. Нокаут постоянно отодвигал от себя странные, почти параноидальные мысли. С другой стороны, можно же было простить ему паранойю, спустя несколько тысяч ворн войны? Шлакова органика подводила меха. Очень сильно. Белковые никогда не поражали мир своей живучестью, но некоторые личности обязаны были жить во чтобы то ни стало. Например, вот этот конкретный человек очень нужен был десептиконам в активе. Правда, почему-то в один момент решил, что завалиться набок в эпилептическом припадке — это дело мудрое. Нокауту не нравилось всё происходящее. Было в этом что-то неправильное, странное. В череде неприятных совпадений прослеживался чей-то след, но чей? Война приучила кибертронцев видеть во всех своих бедах манипулятор врага. Врагов у десептиконов было много. — Кибертрон, планета стальной Луны… — тихо напевал медик, ожидая результатов своих манипуляций. Мерзкая органика лежала на платформе со вскрытой черепной коробкой. Человеческий глаз бы не смог бы увидеть, но Нокаут чётко видел, как едва-едва пульсирует мозг. Некрасиво. Вот как пульсировала Искра — это да, совсем другое. Нежный голубой отсвет, который на клик становился ярче, а после угасал — и ещё, и ещё, и ещё… — Объект не пришёл в норму? — голос Шоквейва вырвал Нокаута из мыслей, неприятно резанул по аудиосенсорам. — Пока мы видим её расколотую черепушку — нет, не в норме. Но угроза дезактива отсутствует. Органика очнётся быстро после того, как я закончу тут, — Нокаут не смотрел в сторону учёного. Конечно, это было не самым верным решением: Шоквейв всё ещё на несколько ступеней был выше Нокаута по званию. Он мог написать на медика донос и пока они на Земле, конечно, ничего бы Нокауту не сделали; но подпортить личное дело подпортили бы. Нокаут знал, что такое не забывают никогда. Особенно в рядах десептиконов. И не то чтобы красный мех обманывался, что у автоботов было по-другому: война во всех уголках мира одинакова. — Лорд Мегатрон приказал в кратчайшие сроки разобраться, — Шоквейв оттеснил Нокаута в сторону, — я полностью беру под контроль данное дело. У тебя больше нет к нему доступа. — О, шлак, какой ужас!.. Что, даже к Л… А, ладно, — Нокаут картинно поднёс манипулятор к фейсплейту, а сам едва сдерживал довольную улыбку. Одной проблемой на его многострадальный шлем стало меньше. — Пойду чинить вехиконов и Старскрима. Шоквейв никак не отреагировал, отслеживая сигнатуры органики и Оллспарка. Последнее исследование чётко дало понять: актив Всеискры напрямую связан с человеческим разумом. Гибель одного приведёт к дезактиву второго. Учёный не мог сказать, какова точная причина столь странного симбиоза. Нерешённых вопросов было много. Как такое возможно? Почему человек не погиб после прямого контакта с Оллспарком? Продолжение нормального актива особи — это особенность организма или чья-то воля? Шоквейв не верил в Праймуса с точки зрения пустой веры, но он знал, что их Создатель есть. Это была особенность трансформеров, как расы. Мегатрон требовал ответов, но Шоквейв считал, что время само всё покажет. Едва ли пройдёт ворн, как десептиконы получат ответы на все вопросы. Война научила их ждать: главное, сохранить человека в секрете от автоботских шпионов. Шоквейв приступил к операции. Штекеры с невероятной точностью собирали человеческую голову, как замысловатый пазл: зашивалась твёрдая оболочка, на место возвращался удалённый фрагмент черепа. Фиксация, кожа… Всевозможные сканеры неустанно следили за жизнедеятельностью органического тела. Не прошло и трёх джооров, как операция была завершена. Шоквейв ещё раз сверил состояние человека с наилучшими показателями. Всё было хорошо. По расчётам действие наркоза завершится в ближайшем будущем. Завершение операции надо будет закрепить корректно составленным послеоперационным периодом. Структурированный алгоритм был прерван в тот самый миг, когда сканеры стали показывать предельные значения. Новейшие системы корабля фиксировали всё и сразу: даже то, что не могло происходить с человеческим организмом одновременно. Шоквейв не спешил предпринимать действий: он выжидал. Шли клики, перетекающие в бриймы; органика на операционном столе оставалась всё такой же неподвижной. Сканеры умолкали. Последние данные, которые продолжали передаваться от непрямого подключения к органическому мозгу, показывали нулевую активность. — Лорд Мегатрон? Это срочно, — Шоквейв быстро связался с Лордом по секретному внутреннему каналу. Аналитические мощности работали на максимум; учёный видел то, чего не могло быть. Тем временем смерть Эрики Эвтерп наступила в 16:04 по местному земному времени.***
— Ну здравствуй, Ганс, — напротив Майера сидел тот, о ком многие предпочитали говорить тихим услужливым шёпотом, на грани тишины. Глава Арены был везде гостем незваным, но не принять его было бы ошибкой. — Рад, что ты нашёл свободное время для меня. — Ну что ты, — Ганс расплылся в вежливой улыбке. — Я тебя всегда рад видеть. Случилось что-то срочное? — Просто хотел узнать, как поживает наша общая знакомая. Ганс прикрыл глаза, откинулся на спинку дорогого кресла. Эвтерп вот уже как много дней пропала с радаров. Джаспер — это американское захолустье, там негде было прятаться. Уехать из города, не потревожив агентов, она не могла. Складывалось ощущение, что Эрика провалилась сквозь землю. Это было вполне вероятно: город окружали пещеры. Может, стоило отправить на её поиски штабных диггеров? — Полагаю, если ты здесь, то знаешь, что её след утерян, — Ганс похлопал по карману пиджака, ища портсигар. Врать мужчина смысла не видел: агентура Арены была организована лучше, да и руки у них были куда больше развязаны, — ты сам сделал всё, чтобы её уволили, оставив без средств на существование. Наверняка она слиняла из города, как только поняла, что толку сидеть на одном месте мало. — И ты дал ей уйти? — голос гостя не выражал ничего: ни злости, ни беспокойства, ни даже малейшего проблеска недовольства. Только пальцы сжались в кулак. — Я? Поверь мне, был бы это я, то ушла б она только под землю, — наконец, Ганс нашёл сигареты, закурил. Запах дорогого табака наполнил кабинет. — Хочешь, чтобы я нашёл её? Ганс едва успел договорить: незваный гость подорвался с места, хватая Майера за ворот пиджака, заставляя перекинуться через стол. В следующий миг лицо мужчины со страшной силой встретилось со столом из красной древесины. Металлический привкус совсем скоро наполнил рот. — Сперва я пристрелю тебя как собаку, а после прибью труп близ главного входа в штаб-квартиру партии, — ещё одно сильное движение, и Ганс полетел на пол, сшибая со стола документацию, статуэтки и многострадальный портсигар. — Но перед этим ты вернёшь Эрику ко мне. Чем быстрее это произойдёт, тем менее ужасные последствия обрушатся на твоих людей. Что касается тех, кто упустил Эвтерп: считай, ты лишился с десяток последователей. Ганс закашлялся, выплюнул осколок зуба. В голове он уже подсчитывал, во сколько обойдётся промах для партии и ему лично. Арена была в состоянии уничтожить любое политическое движение страны, так как обладала невероятными подпольными ресурсами. Скотство. — Я понял, Эрих. Мы найдём её. Живой.