[six years ago]
сонно разлепляя глаза, джей постепенно осознает, что проспал чуть ли не до обеда, и его губы растягиваются в улыбке. волшебное все-таки время эти рождественские каникулы: большинство учеников разъехались по домам, и те немногие, кто остался, оказались буквально одни в огромном замке, в большом обеденном зале, в широких [и узких тоже] коридорах, в уютных гостиных и теплых спальнях. впервые за последние полгода они могут никуда не спешить, не торопиться: жизнь в хогвартсе замедлилась, и даже воздух здесь теперь ощущается по другому — с того самого момента, когда во внутреннем дворике школы появилась рождественская елка, на него будто наложили какое-то заклятие. нет никаких уроков и домашних заданий, нет строгих учителей: вместо этого они могут целыми днями заниматься всем, чем только захотят — и у джея складывается ощущение, что именно за этим, а не за учебой, он и приехал в хогвартс. возможно, кого-то удивит то, что джей не уехал домой, к семье — потому что как-то так выходит, что на каникулы в школе обычно остаются только те, у кого либо плохие отношения с семьей, либо вовсе ее нет, — но джей может все объяснить. у его родителей появились неотложные дела [какие именно — тайна министерства магии], ради которых им срочно пришлось уехать в америку и праздновать рождество там. кюджин они отправили в гости к бабушке, туда же уехал из хогвартса и джуён — вот только бабушка теперь слишком любит его брата и слишком не любит джея, чтобы он решил потратить свои каникулы на поездку к ней. родители не были против — тем более, что в хогвартсе джей оставался не один, а с лучшим другом: кто они такие, чтобы запрещать сыну хорошо отметить рождество? и вчера они отмечали: все те немногие ученики, которые не разъехались по домам, собрались за одним большим столом вместе с преподавателями. они много ели: вкуснейшую индейку, горячие булочки с корицей, — и много смеялись. впервые за долгое время за этим столом не было места вражде и соперничеству между факультетами: в эту ночь хогвартс был одной большой, дружной семьей, и они все, казалось, были знакомы целую вечность. аромат какао смешивался с безобидными, веселыми заклинаниями, которым старшие учили младших, они играли во все магические игры, которые только знали, — и профессора не собирались поддаваться студентам, и становилось только еще веселее. они ушли спать, когда часы пробили три [совсем не свойственное первокурсникам время], и джей, засыпая, на секунду подумал, найдет ли утром хотя бы один подарок под елкой в гостиной. сейчас, просыпаясь, джей не видит вокруг никого: отсутствие сонхуна в кровати наталкивает его на мысль, что тот и не спал вовсе, потому что ранние подъемы с ним просто несовместимы. еще несколько минут в джее борются желание полежать подольше [примерно ближайшие полтора часа] и желание встать, спуститься в гостиную и найти друга — выигрывает в итоге второе, и джей, все еще в пижаме и даже не открыв шторы в комнате [только тронув палочкой ночник, чтобы тот погас], сонно сползает по лестнице куда-то туда, где горит камин, светится огоньками елка и где, он уверен, и находится сейчас сонхун. — счастливого рождества! — доносится до него, как только он делает первый шаг с лестницы в гостиную. сонхун вскакивает с дивана и радостно улыбается. — и тебе счастливого рождества, — джей улыбается немного более спокойно, но от этого не менее тепло и искренне, и переводит взгляд на елку, под которой сложены подарочные коробки, свертки, пакеты, — в общем, все, чтобы сделать счастливыми детей в хогвартсе. — интересно, родители что-нибудь прислали?.. — я не знаю, я не видел, но, — сонхун торопливо подбегает к елке и берет из-под нее коричневый сверток с надписью 'джею' на ярлычке, — вот. это тебе. от меня. джей в удивлении вздергивает брови и неловко принимает из рук сонхуна подарок, едва заметно поджимая губы. бумага плотная, а внутри — что-то объемное и мягкое, он чувствует наощупь, но не решается открыть: это резко выглядит каким-то неправильным, потому что- — прости, я тебе ничего… не приготовил, — джей опускает голову. — хочешь, я угощу тебя сладким, если мы вдруг будем в хогсмиде? или я лучше потом, когда родители вернутся, попрошу прислать мне подарок для тебя, они точно- — хей, да не переживай ты так, — сонхун берет его за запястье. — все нормально, я же… подарил тебе это потому, что захотел, а не чтобы получить что-то в ответ, и… все правда в порядке. открой его лучше? все еще чувствуя неловкость за то, что не может порадовать сонхуна ответным подарком, — то, чему его в принципе никогда не учили и до чего он сам, в силу нахождения в слишком высоких кругах магического общества, додуматься не мог, — он все-таки развязывает подарочную ленточку, в процессе делая себе мысленную пометочку следующими подарками искупить эту ошибку сполна. разрывая бумагу, он видит внутри свертка что-то темно-зеленое, что-то большое и… вязаное? — это… свитер? зеленый свитер? — спрашивает джей удивленно и, бросая бумагу на пол [под елку], крутит подарок в руках, чтобы рассмотреть его со всех сторон. — ага, — кивает сонхун. — тебе нравится? наденешь его? кажется, я угадал с размером, но… все равно. — конечно надену, — джей улыбается шире, и быстро натягивает свитер на себя. он очень мягкий, теплый, пушистый и зеленый — и джей сразу подбегает к зеркалу около входа в гостиную, чтобы посмотреться на себя. — очень красивый! спасибо большое! — рад, что тебе нравится, — сонхун подходит к джею и на несколько секунд тепло обнимает его — но, когда он отстраняется, на его лице появляется переживание. — ты говорил, что тебе зеленый идет больше, чем красный, и… вот. я решил, что тебе нужно подарить его, что он сделает тебя счастливым, и он тебе правда идет. теперь у тебя есть он, и ты можешь ходить в нем, и… — сонхун делает глубокий вдох перед тем, как закончить вопрос, — ты же не уйдешь теперь с гриффиндора?***
[these days]
— ты очень красиво выглядишь. — тебе не кажется, что сначала это партнер должен говорить партнерше, а не наоборот? йеджи громко смеется, заставляя джея усмехнуться тоже, — но тут вопросов никаких, он действительно выглядит хорошо: как самый привлекательный парень в хогвартсе, как представитель высшего магического общества — словом, как настоящий чемпион. на нем фамильная парадная мантия, которую несколько дней назад прислали родители завернутой в несколько слоев плотного пергамента и упакованной в коробку — чтобы точно ничего не произошло по пути в хогвартс. она бархатная, глубокого изумрудного цвета, украшенная серебряными лентами, не слишком короткая и не слишком длинная; под ней — такого же цвета двубортный пиджак, приталенный, чтобы сидеть идеально по фигуре [мама об этом позаботилась], узкие брюки и кипенно-белая рубашка, на воротничке которой тоже можно заметить серебряные нити, а дополняют образ черные лакированные ботинки на высоком [для мужских] каблуке. в общем, его костюм сегодня выглядит идеально — особенно учитывая то, насколько джею идет зеленый цвет. его черные волосы уложены через косой пробор и стоят так, что ни одна прядь — даже из тех двух, что по задумке небрежно спадают на лицо, — не подумает шелохнуться на протяжении всего праздника. кажется, лучше уже некуда — разве что… — вот так будет совсем идеально, — останавливая смех, но не прекращая улыбаться, йеджи наводит палочку на лицо джея, применяя любимые чары, которым в хогвартсе, к сожалению, не учат. — а то на бал и без макияжа? это запрещено законом, джей пак. — я просто не хотел затмевать своей красотой тебя, хван йеджи, — дергает [теперь накрашенными] бровями джей, — но теперь уже начинаю сомневаться, что получится… йеджи наигранно устало вздыхает и закатывает глаза. джей, на самом деле, не прав: партнерша ему в красоте ничуть не уступает. несколько дней назад она спросила у него, во что он будет одет на балу, чтобы они сочетались и были самой красивой парой, поэтому рождественскую ночь йеджи встречает в длинном, прямом серебряном платье с длинным рукавом и полностью открытой спиной, полностью ушитом стразами. дорогая работа известных мастеров — магловских, между прочим, потому что до магического мира такие технологии еще не дошли, — так что йеджи в своем платье на фоне остальных девочек в пышных рюшах будет не просто неотразима: она будет уникальна. на серебре горят ее рыжие волосы, которые сегодня почему-то стали еще более огненными, — джей готов поклясться, этой ночью все взгляды будут обращены только на них двоих. — ты так позаботилась о том, чтобы мы сочетались, рюджин не будет ревновать? — не переживай, с ней мы тоже договорились. с ней на этом балу будет в принципе невозможно не сочетаться. а вы с хисыном что? — мы… а что мы? — ну, вы разговаривали о том, как будете выглядеть на балу, как- — перестали после того, как он увидел мою мантию и выел мне весь мозг тем, что она, видите ли, зеленая, а не красная, — раздраженно морщится джей. — и это он еще, видимо, не в курсе, что там брошь со змеей должна была быть… — да у него какая-то, — джей начинает громко, но делает паузу, замечая, как гостиная заполняется людьми, и продолжает уже вполголоса, — гиперфиксация на гриффиндоре, я тебе отвечаю. а он здесь только четыре месяца… — вот поэтому у него и гиперфиксация. ты же знаешь, так себя обычно перваки и ведут… — нет, не знаю. не пробовал, не проверял. — ну, у тебя была другая гиперфикса- хей! — кричит йеджи, уворачиваясь от руки джея, пытающейся дать ей подзатыльник. — испортишь мою прическу — сам будешь исправлять. а ты таких заклинаний не знаешь, так что не советую рисковать. закатывая глаза, джей хватает йеджи за руку и направляется к выходу из гостиной: чтобы уйти отсюда раньше, чем спустятся из спальни хисын и сонхун, оба одинаково сильно его раздражающие [просто по разным поводам]. решение оказывается еще и очень тактически верным: за сорок минут до начала святочного бала коридоры хогвартса так пустынны, будто сейчас четвертый час утра, потому что все сидят по своим гостиным, в последнюю минуту доделывая прически и пытаясь починить сломанные застежки на мантиях, — так что джея с йеджи на пути к комнате, приготовленной специально для чемпионов и их партнерш, никто не увидит, никто на них не покажет пальцем и не отвлечет от гордого самолюбования. идеально. хонджун с джимин уже тут — еще бы, учитывая то, насколько они дисциплинированные и пунктуальные, можно было догадаться, что эти двое чуть ли не за час до начала придут: хонджун — в каком-то черно-золотом мундире, напоминающем военный, а джимин — в пышном темно-синем платье [настоящая рейвенкловка, джей от нее другого и не ожидал]. сону же похож на человека, который прибежит если не за пять секунд до начала первого танца, то точно не раньше, чем зал заполнится учениками хогвартса и гостями из других школ, так что пока им остается сидеть в этой комнате вчетвером. — привет, джимин, — джей кивает ей головой в знак капитанской солидарности, а йеджи с улыбкой машет подруге рукой; хонджуна он просто окидывает взглядом, чтобы не вызывать вопросов из-за отсутствия приветствия. — давно хотел это сказать, но я вообще не ожидал увидеть вас в паре. — а я тебя, джей, в принципе в паре не ожидал увидеть, — хонджун пытается съязвить, но выходит примерно никак. — думал, ты так и продолжишь с воздухом танцевать, а ты, вон, даже девочку нашел! — во-первых, я не с тобой, а с джимин разговаривал, — джей морщится и демонстративно подсаживается к ней вместе с йеджи. — во-вторых — звучишь, как обиженный первоклассник, честное слово. даже слушать скучно. пока девочки оживленно шепчутся друг с другом, вызывая негодование хонджуна, на лице джея появляется победная ухмылка. джимин, вероятно, рассказывает йеджи о том, что согласилась стать партнершей хонджуна исключительно потому, что хотела быть в центре внимания в этот вечер, а джей бы ее точно не позвал — а так, вроде, и мальчик красивый, и танцует неплохо, и разговорами не надоедает. в ответ на какие-то ее слова йеджи с сожалеющим видом качает головой: джей уверен, что это джимин жалуется на то, что их с хонджуном костюмы совершенно не сочетаются, хотя она просила его рассказать, во что он будет одет, последние две недели. — вот твой вообще красавчик, — доносится до джея, и тот самодовольно хмыкает. — а ты что думала, джимин? я самый красивый парень хогвартса, как-никак. даже затылком чувствуя, как краснеет, закипая от раздражения, хонджун и как сдерживается, чтобы не рассмеяться во весь голос, йеджи, джей обращает все свое внимание к столу с напитками. в том, что все чемпионы обязаны быть совершеннолетними, определенно есть плюсы: по крайней мере, до начала праздника они могут выпить хорошего вина.***
— ты еще и танцуешь хорошо, ну офигеть, есть что-то, чего ты не умеешь, джей пак? — зельеварение? оно, пожалуй. танцевали джей с йеджи и правда великолепно — и, джей убежден, все взгляды в зале были обращены только на них. пусть они и ни разу не посещали репетиции вместе и встали в пару только прошлой ночью, когда все гриффиндорцы легли спать и освободили гостиную, но в этом танце они были лучшими: годы дружбы в сумме с зашкаливающей уверенностью в себе точно дают о себе знать. сону со своей партнершей выглядел неловко: то ли он шаги не доучил, то ли она к нему приближаться стеснялась, — а между хонджуном и джимин совершенно не было искры: сразу видно, исключительно деловые отношения. на их фоне чемпион хогвартса выглядел так, будто бальным танцам все семь лет в перерывах между квиддичем и дуэльным клубом учился, так что надо отдать должное рюджин: она идеально умеет подбирать пары. сама она настолько вжилась в роль патриотки хогвартса, что даже не спешила с хисыном протиснуться ближе к центру зала, туда, где танцуют чемпионы, чтобы в вальсе ехидно подмигнуть йеджи, заставив ее смутиться и покраснеть, — нет, она позволила своей девушке блистать в своем сияющем платье и с прекрасным партнером и обратила все внимание на хисына. с удовольствием она отметила, что его волосы стали чуть более грейпфрутовыми: видимо, решил подкраситься, зная, как джею нравится этот цвет. тем не менее, взгляды рюджин тоже достались — и немало. и всех тех, кто пытался позвать ее на бал, но получил отказ, и тех, кто когда-либо был в нее влюблен, и друзей-слизеринцев, и красивых девчонок, которые не терпят лишних конкуренток. своим успехом она была полностью удовлетворена. — а разве девочкам можно приходить не в платье? — а кто сказал, что нельзя? — дергает бровью рюджин, на которую все смотрят именно потому, что она среди девочек в пышных блестящих платьях появилась в черном брючном костюме и такой же черной рубашке, с одними лишь выделяющимися серебряными украшениями. — в правилах такого не написано. тем более, — она улыбается уже намного нежнее и обращает влюбленный взгляд на йеджи, — все ради того, чтобы с ней сочетаться. — да-да, конечно, черное платье ведь для этого не подходило, — йеджи закатывает глаза и, избегая лишних формальностей, легко целует рюджин. — мы, наверное, пойдем? — ага, а вас, мальчики, оставим наедине, — рюджин подмигивает хисыну, бросает угорожащий 'только попробуй накосячить'-взгляд на джея и уходит за руку с йеджи. джей теряется. неловко стоя перед хисыном, не понимая, почему он вообще перед ним стоит, как будто к полу приклеенный, он делает вид, что увлеченно рассматривает украшения большого зала. он весь голубой: стены, пол, столы — все светится хрустально-голубым, подсвечивается теплым светом свечей и гирлянд, а еще с потолка, тая где-то на полпути, падают хлопья снега. они, однако, остаются на ветках елей и сосен, маленьких и больших, расставленных по всему периметру зала. единственный раз в жизни, шесть лет назад, джей проводил эту ночь в хогвартсе — но тогда он и близко не был таким красивым. — счастливого рождества, — прерывает неловкое молчание хисын, заставляя джея слегка заметно вздрогнуть от неожиданности. — оно еще… не наступило. еще два часа до рождества. — тогда… через два часа еще раз поздравлю. да. — ага. хорошо. пытаясь найти что-то, на что теоретически можно было бы отвлечься, джей взглядом цепляется за все и за всех подряд: за ли минхо, танцующего в центре зала с красавицей-француженкой, решившего, видимо, что раз он не стал чемпионом, то хотя бы на балу должен блеснуть, за ян чонвона, прислонившегося к колонне у стены и что-то оживленно шепчущего ники, за кюджин, которая… — почему она одна? — хмурясь, бормочет джей себе под нос, но хисын все же умудряется его услышать. — ты о ком? — кюджин. она популярная девочка, красотка, из известной семьи, в конце концов, почему она одна? — может, ее партнер куда-то ушел? или… не знаю, может, она сама ни с кем не хотела идти и всем отказала? или- — нет, — джей качает головой так, будто уже заранее знает ответ на свой вопрос. — тут другое. я отойду на пять минут, хорошо, хисын? обещаю успеть до рождества! — но до рождества не пять минут, и- — возможно, чуть больше, чем на пять минут, — все, что слышит хисын перед тем, как джей, срываясь с места, уверенной походкой направляется на другой конец зала к сестре. она бы никогда не начала отказывать всем подряд, если бы на то не было причины: даже если не вдаваться в подробности, достаточно просто понимать, что для девчонки остаться на святочном балу без пары — это тот еще позор, так что кюджин такого ни за что бы не допустила. конечно, всегда остается крошечная вероятность того, что ее партнер заболел и не пришел, но в это верится с трудом, особенно когда знаешь, какие заклинания и зелья используют в больничном крыле хогвартса, чтобы поставить учеников на ноги. еще более мала вероятность того, что парни обделили ее вниманием: если не однокурсники из хогвартса, то хотя бы гости из дурмстранга [да хотя бы сладенькие мальчики из шармбатона] должны были оценить такую девушку. вариант остается единственный: она без партнера не потому, что ее не позвали, а потому, что звали не те, кто бы она хотела, чтобы позвал. — о, джей, привет, ты такой красивый, а танцевал так- — кюджин, ты серьезно опять надеялась, что ебучий нишимура позовет тебя на бал? вопрос джея, звучащий резко и слишком неправильно для волшебной атмосферы этого праздника, заставляет кюджин не то неловко поморщиться, не то стыдливо опустить голову. девушка всем своим видом показывает, что не хочет продолжать этот разговор, но джей — не тот человек, который легко отстанет, особенно когда тема настолько его волнует, так что говорить приходится. — … нет. я не надеялась, — тихо выдавливает она из себя. — а что тогда? я уверен, что парни не могли оставить тебя без внимания, тогда почему- — я не надеялась, что он меня позовет. я сама его позвала, — ровным тоном произносит кюджин, не поднимая взгляда на джея. — он отказал, и я решила, что пойду одна. — … ты издеваешься? в этот момент джей осознает, насколько бесполезными были все их разговоры. попытки объяснить кюджин, что отношения с ники не только невозможны, но еще и не нужны ей, потому что сделают слишком больно, оказались безрезультатными: она все так же по уши влюблена в него, как бы ни пыталась отрицать это, и все так же оправдывает его херовые поступки и отвратительное поведение, даже по отношению к ней. говорить бесполезно: она то ли не слушает, то ли не умеет слышать, то ли не хочет — а скорее всего, все вместе. джею хочется накричать на нее, пригрозиться рассказать об этом всем родителям, чтобы они поставили на место и свою дочь, и этого малолетнего уебка нишимуру, — но в рождественскую ночь это все кажется неуместным. — джей, я- — делай, как знаешь. просто помни, что в следующий раз, когда он будет говорить тебе херню или делать тебе херню, меня может не быть рядом. пока все ограничивается только словами и насмешками, и если тебе в кайф слышать все это, то я не собираюсь тебе запрещать, но это пока. все всегда может стать хуже: ты никогда не знаешь, на что он готов пойти, чтобы сделать тебе плохо. так что… рекомендую определиться, где твои границы, и выучить несколько боевых заклинаний. вдруг пригодятся. джей уже собирается уходить, как кюджин останавливает его слишком неожиданными словами. — ты пытаешься выставить его таким плохим, как будто сам не мечтал быть таким же. пафосным, чистокровным, слизеринцем — а может, до сих пор мечтаешь? даже мантию зеленую надел. — это наша фамильная, — цедит сквозь зубы джей. — прости, в красный не перекрасишь. — а так бы хотелось, да? скажи честно: ты так относишься к нему, да к ним всем, потому что завидуешь! ты хотел бы быть с ними, но никогда не будешь, поэтому- — я не знаю, что на тебя нашло, сестра, но я ни за что не хотел бы быть ни капли похожим ни на нишимуру, ни на кого-то еще из его дружков. я себя вполне устраиваю. — успокаивай себя, да. только если вдруг позовут к себе — ты первым к ним прибежишь. и не говори мне потом, что я не в тех влюбляюсь. — счастливого рождества, кюджин. — рождество только через два часа. — знала бы ты, как мне похуй. разворачиваясь на каблуках, джей стремительно выходит из большого зала [не менее эффектно, чем там появился], направляясь сначала в комнату ожидания чемпионов за бокалом и бутылкой вина [их там было две, и одна осталась совершенно нетронутой], а потом — на один из подоконников неподалеку, на котором можно сидеть, любоваться кружащимися в вечернем небе снежинками и праздновать рождество в гордом одиночестве, пока все остальные танцуют свои бальные [и не только] танцы. вино вкусное, дорогое — явно вкуснее всех тех настоек, которые они нелегально приносят из хогсмида для вечеринок. не так важно, что сегодня оно для избранных, так что его посиделки в коридоре в обнимку с бутылкой могут вызвать вопросы, — потому что где написано, что пить ему можно только в той комнате? нигде не написано, а он все еще чертов избранный, чемпион хогвартса, которому позволено, должно быть позволено все — особенно в это рождество. наверное, если профессор чон увидит, то осудит, но джею плевать. у него нет настроения, зато волшебная палочка — всегда при себе, в кармане мантии. возможно, всему хорошему в этот день просто суждено было закончиться после танца с йеджи. возможно, это просто все вокруг либо плохие, либо заняты другими делами, а возможно, кюджин права, и это он слишком самодовольный, пафосный и лицемерный, плохой друг и брат — просто выродок из богатой семьи, который хочет, чтобы все вокруг его любили и уважали, слушались его, смотрели только на него. возможно, именно поэтому на него порой так грустно смотрит хисын, и, возможно, именно поэтому они поругались с сонхуном. просто кюджин была права, он… нет, это бред. с сонхуном они поругались исключительно по его вине: он недоговорил, предпочел ему другого человека, посчитал, что джею его поддержка и забота нужна не так сильно, что он и так справится, — надумал и наделал, в общем, всякой херни, в которой джей абсолютно не виноват. и извиняться он не планирует. и пусть кюджин права хоть сто раз, но сонхун — все еще козлина, так что если хочет продолжать общение, пусть либо сам приходит, либо- — джей? отрываясь от бокала, джей понимает, что голос в голове — это не иллюзия: перед ним правда стоит сонхун. настоящий. джей непонимающе хмурится. — привет. ты что-то хотел? — да. я хотел кое за что извиниться и… кое-что рассказать. во-первых, — суетно продолжает сонхун, боясь, что джей его перебьет, — прости, что наговорил тебе всякого на вечеринке. про то, что ты думаешь только о магии, о том, как выиграть турнир, стать знаменитым и влиятельным, и… это все неправда. это не так, и я так не считаю. честно. — не знаю, — задумчиво отвечает джей, глядя на вино в бокале, — может, это и правда. как ты сказал, что я… что для меня был бы идеален слизерин. может, так оно и есть, и… — нет, это неправда, джей. ты не такой, как они, ты другой. это все знают. — кюджин мне сейчас сказала то же самое, что и ты тогда. может, я правда просто стремлюсь туда? хочу быть таким же, как они. с ними. — не знаю, чего она тебе там наговорила и чего ты себе сам напридумывал, — вздыхает сонхун, — но бред это все. не просто так шляпа тебя сюда отправила, и ты это понимаешь, и… даже то, что ты носишь зеленый цвет, не значит, что ты не понимаешь. я наговорил глупостей, джей. мечтать о победе — это нормально, и упорно работать ради этого и ради своего будущего — правильно. прости, что обесценил все твои труды, хотя и знал, насколько это для тебя важно. даже со всеми этими дополнительными занятиями ты никогда не забывал о нас, ты умудрялся совмещать это все с квиддичем, думать о команде, ты… делал очень много работы. извини, что я не ценил этого. и знаешь что? слизеринец бы всего этого не делал. он бы не трудился так, как ты, а ждал бы, что к нему все само придет — и победа, и слава, и… все, в общем. а ты не ждешь. так что даже если мы злимся на тебя и несем такую херню — не слушай нас. не похож ты на них. тебе просто идет зеленый, вот и все. опуская глаза и глядя уже не в бокал с вином, а на собственную зеленую мантию, джей не сразу замечает, как по его щеке начинает катиться слеза. потом, желая скрыть эту слабость, он отворачивается к окну, делая вид, что безумно хочет посмотреть на снег, — и тогда со спины его накрывают объятия сонхуна, которым он не может сопротивляться. — прости, что не поддержал тебя перед испытанием. и ты, возможно, понял бы меня, если бы знал, но я не сказал, я скрывал, и… в общем, я встречаюсь с ким сону. я боялся тебе говорить, потому что он твой соперник, я думал, что это разозлит тебя, а в итоге… в итоге я сам разозлил тебя сильнее. у меня вся голова была забита тем, чтобы поговорить с сону, я почему-то думал, что у тебя вокруг больше людей, которые поддержат, что тебе и без меня нормально будет, что у тебя есть и хисын, и кюджин, и родители приехали, и еще много друзей, — а у сону здесь совсем никого. но это было неправильно, я не должен был так думать, я не должен был за тебя решать, обойдешься ты без меня или нет, не должен был забивать на тебя, я… прости, джей. я обещаю исправиться. я буду дарить вам одинаковое количество поддержки. всегда. и такого больше никогда не повторится. джей глубоко дышит, сдерживая слезы в глазах: больше одной — уже слишком для него. не слова сонхуна делают больно, а осознание того, что все можно было исправить так легко — но вместо этого они месяц ходили и злились друг на друга, были слишком гордыми, чтобы осознать: нельзя вот так закончить семь лет дружбы. все можно решить, буквально любой конфликт, — главное уметь разговаривать и понимать друг друга, быть готовыми идти друг другу навстречу. по глупости своей они отрицали это целый месяц — что ж, лучше поздно, чем никогда. — я бы никогда не разозлился на тебя за то, что ты встречаешься с сону, чтоб ты знал, — выдавливает джей. — я вообще-то рад, что ты счастлив с ним. поздравляю. — спасибо, — улыбаясь, сонхун присаживается на подоконник рядом с ним: понимает, что уже можно. — а я за вас с хисыном рад. — за нас с хисыном? — хмурится джей. — а что у нас с ним? — вы разве не встречаетесь? — сонхун непонимающе вскидывает брови. — да ла-а-адно, да ты гонишь, всем же видно, что вы- — я не знаю, что мы, — вздыхает джей. — я не понимаю. мы это никак не обсуждали, а хисын, он, ну… в один день мне очень нравится, а на следующий жутко раздражает. мне с ним хорошо, он очень добрый, заботливый, всегда помогает, а еще с ним всегда есть о чем поговорить, но- — и после этого ты говоришь, что у вас с ним ничего? — еще раз не дослушаешь меня, пак сонхун, получишь пизды, — джей корчит недовольное лицо. — так вот, 'но': он слишком серьезный. с ним иногда ни пошутить невозможно, ничего, он переживает из-за всех наших с профессором чоном занятий, а недавно предъявил мне за то, что я иду на бал в зеленой мантии — типа, мне не следует показывать себя таким образом, я чемпион, лицо своего факультета, бла-бла-бла… — в общем, ты его любишь, но он душный? — … если коротко, то что-то такое, да. так что я лучше с тобой посижу, вина выпью. с хисыном я… не знаю, что делать. бесит он меня, в общем. и волосы его эти грейпфрутовые. — а вино ты где достал? — нам в комнате ожидания перед балом давали, но сону опоздал, а хонджун решил, что сегодня он на трезвом. хочешь, тебе бокал принесу? — да не бегай. из одного попьем, что нам. друзья же. время пролетает незаметно, пока джей с сонхуном пьют вино из одного бокала, любуясь снегопадом и рассказывая друг другу все то, что не смогли рассказать за прошедший месяц — начиная тактикой квиддича и заканчивая школьными сплетнями про профессоров. сонхун, смеясь, признается, как тяжело ему было вставать рано, чтобы не пересечься с джеем с утра в комнате, и тот, хлопая его по плечу, успокаивает: теперь может спать сколько влезет, и никто будить его не будет. они разговаривают о планах на каникулы: сонхун с джисоном вместе собираются ехать в гости к феликсу на несколько дней, чтобы пересмотреть все те магловские фильмы и сериалы, которые он настоятельно рекомендовал им посмотреть, но которые в хогвартсе посмотреть просто нет возможности. джей спрашивает, нельзя ли поехать с ними, — сонхун отвечает, что это надо спрашивать у феликса и его родителей, но вряд ли они откажут, так что- от разговоров их отвлекает бой часов на башне. — хисын! — дергается джей, заставляя сонхуна непонимающе нахмуриться. — что хисын? — я обещал встретить с ним рождество, он, наверное, ищет меня, либо он уже совсем обиделся, так что мне надо идти к нему, чтобы успеть до рождества, прости, я- — иди, иди, — сонхун смотрит на джея со снисходительной улыбкой и кричит ему вслед: — духота — это не так страшно, джей! вылечим! джей едва слышит эти слова. на шестом ударе часов он уже влетает в большой зал и высматривает грейпфрутовую макушку, на восьмом — взволнованно подбегает к хисыну. тот выглядит так, будто успел разочароваться во всем человечестве и джей сейчас — его последняя надежда. — я уже думал, что ты- — я же говорил, что успею до рождества, — джей широко улыбается и тянется, чтобы взять хисына за руку. — я никогда не обманываю. — ты оставил меня одного на два часа, чем ты там вообще занимался? — первый раз в жизни джей видит хисына таким возмущенным. он думает, что было бы хорошо, если бы так было всегда: чтобы хисыну не нравилось, когда джей не рядом. — ругался с сестрой, мирился с другом, но это разве важно сейчас? счастливого рождества, хисын. под последний удар часов рождество наступает, а джей впервые целует хисына. в этот момент ему кажется, что все вокруг остановилось, и этот мир существует исключительно ради них двоих, и все смотрят на них, замерев. возможно, все именно так и есть, и если так — то ему нечего скрывать. пускай любуются. у него счастливое рождество.