Середина декабря
Джон в глубокой задумчивости стоял у свежей могилы. Кладбище устроили за гаражами, и сейчас на нем высились одиннадцать крестов. Этим днем скончалась женщина, занимавшаяся стиркой. Она до катаклизма работала в клубе, а когда случился армагеддон, так здесь и осталась. Джон нашел ее без сознания перед стиральными машинами, позвал доктора Оутса. — Ты же видишь, — доктор наспех осмотрел женщину, — у нее инсульт. А еще медик. Не можешь диагноз поставить. — Первый курс, — напомнил Джон. — На лицо ее посмотри. Ну нынче и система образования. — Доктор выпрямился. — Она скоро умрет. Наверное, с утра лежит. — Мы что, бросим ее на полу? — возмутился Джон. — А что ты предлагаешь? Таскать никого не намерен. Прикрой чем-то, позже я позову Хокинса. Что рожи корчишь? Не нравится? — Да, не нравится. — Джон приподнял женщину. — Я даже не знаю, как ее зовут. — Карен. Сперва подстели вон ту клеенку. — Оутс подхватил прачку под колени. — Поднимай на раз-два. Раз, два! Подняли! Они уложили женщину на раскладушку, укрыли одеялом. Карен еле дышала, из перекошенного рта вытекала слюна. — Она скоро умрет, — повторил Оутс. — Пойдем. — Нет, — твердо ответил Джон. — Я останусь. — Ну и черт с тобой. Джон уселся на табуретку и взял Карен за руку. — Мне жаль. — Он водил пальцами по морщинистой коже. — Все так нелепо. В нормальное время вам бы оказали полноценную помощь. Но я вас не брошу. Возможно, вы меня не слышите, а если слышите, то не понимаете. Не волнуйтесь, вы не одна. Он провел с умирающей полтора часа, прежде чем она перестала дышать. После этого Джон обтер тело мокрым полотенцем, надел на покойницу чистую одежду и сообщил о случившемся Хокинсу. — Умерла, значит. — Сержант нахмурился. — Жаль, полезный был человек. Ни на что не жаловалась. На кладбище есть готовая яма. Позови дружка, а то вечно он болтается без дела. Джон ожидал, что Шерлок откажется нести труп, но ошибся. — Зачем? — Шерлок помог Джону завернуть тело в простыню. — Расход материала. — Тебе что, все равно? — Джон, раньше люди умирали пачками каждый день. И я особо не переживал по этому поводу. На сегодня умерли почти все. Мои переживания никого не воскресят. О, да я тебя разочаровал. Ну извини, терпеть не могу притворяться эмпатом. — Шерлок наклонился. — Ты закончил с саваном? Тогда понесли. На кладбище Джон отвернулся, когда Хокинс столкнул труп в яму и, поплевав на ладони, взялся за лопату. — А чо мы стоим и ничего не делаем? — Он вручил вторую лопату Шерлоку. — Давай, не отлынивай. Шерлок надел перчатки и принялся за работу. В прошлом Джон как-нибудь пошутил бы над другом, который явно не привык к такой нагрузке. Ему хотелось плакать, кричать, кого-то ударить. Вместо этого Джон стоял, глядя на то, как в яму падают комки мерзлой земли. После похорон Хокинс принес крест и воткнул в изголовье. — Покойся с миром, — сказал он, — прости, но я не помню молитв. Холмс? — Шерлок отвел глаза. — Уотсон? — Что? — Джон перестал гипнотизировать крест. Хокинс покрутил пальцем у виска и ушел. — Не стоит принимать близко к сердцу, — начал Шерлок и дернулся, когда Джон резко повернулся к нему. — Ладно. Я понял. Оставляю тебя скорбеть. Джон сбегал за маркером и написал на кресте: «Карен». Придя с кладбища, он увидел Шерлока, сидящего на кровати. — Джон, — непривычно мягко сказал Шерлок, — я не из тех, кто будет оплакивать чужие смерти и не чужие тоже. Когда я думал, что Майкрофт умер, то испытал легкую грусть, не более того. — Не лги. — Джон не помыл руки, ощущение грязи постепенно переставало его донимать. Он только протер ладони, проведя по джинсам. — Ты переживал о брате. — Да, но о живом, а не о мертвом. Мой набор эмоций не включает в себя абстрактную скорбь. Мертвец — это не человек, от него нужно поскорее избавиться. — А если я умру? — Вот не надо. — Шерлок отвел взгляд. — Ну почему же? — Джон толкнул друга, чтобы тоже сесть. — Сбросишь меня в яму, засыпешь землей. Обычное дело, особенно сейчас. — Нет. — Шерлок схватил Джона за плечи. — Ты не умрешь, я этого не допущу. — Потому что мы женаты? — Джон приподнял руку с кольцом. — Потому что я тебя люблю. — Уверен, что это любовь? — Никогда прежде и ни к кому не испытывал подобного. При мысли, что ты исчезнешь, у меня словно все отключается. Это не потеря сознания, не мигрень, не эпилепсия. Я чувствую, что прекращаю жить. — Бьюсь об заклад, что ты произнес самую длинную речь о чувствах. — Джон поцеловал Шерлока. — Никогда о подобном не говорил. — Обещаю не умирать. Но и ты такого не делай. — Договорились.Канун Рождества
На кладбище появился новый крест: пневмония за считанные дни доконала пожилого мужчину. Доктор Оутс давал ему антибиотики, но лекарства были просроченными, вдобавок Хокинс требовал жесткой экономии, прямым текстом говоря: «Он не жилец, не тратьте ресурсы». Майкрофт заикнулся о празднике, за что получил выговор от сержанта. — Вы вообще головой думаете? — Хокинс нависал над старшим Холмсом, сидевшим за столом. — У нас хреново со жратвой. То, что мы привезли полтора месяца назад, заканчивается. И не упоминайте о моих личных припасах, они погоды не сделают. Скажите спасибо, что я не отдал приказ ликвидировать больных, а таких у нас пятеро. Но я проявляю милосердие, прошу заметить. Мы охотились на собак, однако эти твари не дураки, свалили куда подальше. Нам нужно дотянуть до весны. — И что будет весной? — Майкрофт бесстрашно смотрел в глаза Хокинсу. Он как-то взял и плюнул на привычки, заменив костюм и туфли термобельем, джинсами, свитером и ботинками. Он носил шапку, не снимая ее в помещении. — Тепло. — Хокинс приложил ладонь к оконному стеклу. — Весной будет тепло.Середина января
По неизвестной причине насос вышел из строя, и вода исчезла. После короткого совещания Хокинс, Уиндэм и еще один военный, позвав Шерлока, куда-то уехали. Джон извелся, в его воображении возникали жуткие картины, начиная от бешеных собак и заканчивая каннибалами. Кроме него и Майкрофта в здании клуба остались пятеро человек. Для умерших военные вырыли широкую и неглубокую яму, велев складывать тела, но не закидывать землей. Животные не могли попасть на территорию — еще осенью совместными усилиями обитатели клуба сумели починить ограду. Зима была холоднее, чем обычно. Люди сбились в кучу в самой большой комнате, напялив на себя кучу одежды, закутавшись в одеяла. Отопление обеспечивал мангал, в котором жгли дрова. По словам Уиндэма, ему пришлось как следует извратиться, чтобы соорудить трубу для отвода дыма. И он запретил прикасаться к этой трубе: «Иначе все развалится, задохнетесь за считанные минуты». Порции еды были совсем мизерными. Паек побольше был у военных, у Джона и доктора Оутса. Хокинс явно из-за своей сволочной натуры следил за тем, чтобы Джон не делился с Шерлоком, требуя есть в его присутствии. Шерлок не жаловался. Он заставил Майкрофта перебраться в общую комнату и сидел рядом с ним. Джон, чувствуя вину за то, что он не настолько истощен, как остальные, не мог смотреть кому-либо в глаза. При этом понимая, что всем сейчас наплевать на его угрызения совести. — Ну и куда ты собрался? — спросил Джон в день отъезда. — Ты же ноги еле переставляешь. — У Хокинса нет карты Англии в голове. Проявляя милосердие, — Шерлок криво усмехнулся, — он уже дважды накормил меня. — Пистолет возьми. — Тебе понадобится. Вдруг собаки прибегут или волки. — Шерлок обнял Джона, который с болью в сердце слышал тяжелое дыхание друга. — Возьми. — Почему? — Джон сжал в кулаке кольцо. Вместо ответа Шерлок показал ему исхудавшие до предела руки. — Присмотри за Майкрофтом, — попросил он. — Я обязательно вернусь, обещаю. — Мы едем или нет? — крикнул Хокинс. Оставшиеся военные сидели вокруг бочки с костром, поставленной перед гаражами. Они что-то бурно обсуждали, а на следующее утро Джон обнаружил пропажу второго микроавтобуса, почти всех запасов еды и воды: военные уехали ночью. Злой, как черт, Джон вдоволь налазился в гаражах в поисках провизии. Ему удалось отыскать тушенку и бобы, спрятанные между ящиков с деталями. Очевидно, это была нычка Уиндэма, и за воровство водитель точно мог настучать по зубам. Но Джона это не волновало. Он сложил из кирпичей очаг, развел огонь, поставил над ним кастрюлю. Растопив снег и отфильтровав воду, Джон приготовил суп, смешав тушенку и бобы, которые предварительно раздавил. Еду раздал в бумажных стаканах, заодно люди погрели руки. — Вам надо было отправиться с Шерлоком, — сказал Майкрофт. Джон добавил дров в импровизированную печку и сел возле старшего Холмса. — Они не вернутся. — И с чего такой прогноз? — Подумайте сами. Ваш мозг способен на мыслительные операции. — Майкрофт допил суп и бросил стаканчик в огонь. — Мой брат никогда бы не сошелся с круглым дураком. — Комплимент, ага. — Джон с тревогой смотрел на старшего Майкрофта. Тот постоянно держал правую руку прижатой к груди, судорожно стиснув пальцы. — Нет, не комплимент, а констатация факта. Вы, конечно, не семи пядей во лбу, но ум имеется. — Смотрю, это у вас семейное — оскорблять людей. — Никому не нравится правда. — Майкрофт безотрывно смотрел на мангал. — Вы лично обязаны выжить, Джон. Я ведь могу к вам так обращаться? — Разумеется. — Никогда не замечал за братом привязанностей к кому-либо. Окружающих он воспринимает как средство достижения своих целей. Ну или его используют в таком качестве. В вас он видит равного себе. И мне кажется, я могу ошибаться, но все же… Шерлок считает вас сиамским близнецом. — Не смешно. Или вы издеваетесь над братом? — Джону не нравился остановившийся взгляд старшего Холмса. — И надо мной тоже. — И в мыслях не было, — заверил Майкрофт. — Вы пересекли горящий Лондон, чтобы помочь Шерлоку. Это о многом говорит. Джон смутился. — Я принесу вам анальгетики. — Не стоит беспокоиться. — Майкрофт поправил шарф. — Полезно двигаться в такой лютый мороз, но не тратьте на меня ресурсы. — Ерунда, — заявил Джон и направился в медблок, по пути сообразив, что не видел доктора Оутса со вчерашнего дня. Сначала Джон заглянул в прачечную, потом на кухню, даже душевую не пропустил. Оутса нигде не было. Тогда Джон, у которого вылетело из головы обещание дать Майкрофту анальгетик, натянул капюшон и отправился на поиски, выйдя из здания. Оутс нашелся на кладбище, и у Джона случилась истерика при виде тела, скорчившегося между мертвецами. Он спрыгнул в яму и потормошил Оутса: — Прекратите! Так нечестно! Вы не имеете права сбегать! Джон забрал из рук Оутса полупустую бутылку бренди. У него возникла безумная мысль добавить в алкоголь снотворное (Оутс прятал таблетки, но Джон успел подсмотреть, где находится тайник) и напоить людей. — Ну уж нет, — проворчал Джон, но бренди не вылил. Бутылку он отнес в медблок и поставил на стол, провозгласив: — Будешь за врача. О боже! Я идиот! — Он выудил анальгетики из пластиковой коробки и побежал к Майкрофту. По коридорам тянулся запах дыма, но Джон не придал этому особого значения.