Ледяные буквы

Аделия делает глубокий вдох, на долю секунды прикрывает глаза – за это её часто ругали тренеры, но от привычки избавиться она так и не смогла – и отталкивается в любимый риттбергер. Первый оборот, второй, третий, потеря оси и болезненное падение на бедро. – Аделя, заново! – Слышится недовольный голос Этери Георгиевны от борта. Аделия шумно выдыхает, поднимается с неприветливой гладкой поверхности, которую в ответ на жестокость она может лишь разрезать лезвиями коньков, и возвращается на центр площадки, вставая в начальную позицию. Сегодняшняя пытка тренировка была посвящена наработке всего, что только придёт в голову тренера, по произвольной программе, что означало прогоны до потери пульса. К третьему часу тренировки желание заниматься всем этим начало постепенно истончаться: когда-то любимый саундтрек принялся неприятно давить на виски после восьмого проката, который, как и все предыдущие, беспрекословно останавливался после сорванного четверного риттбергера. Любимый прыжок, когда-то покорившийся ей первой в мире, сейчас вновь казался спрятавшейся за туманной дымкой непокорной вершиной. Сил оставалось всё меньше, бедро болело с каждой попыткой всё сильнее, тело медленно, но верно отказывалось работать. – Этери Георгиевна! – Доносится до ушей Адели, начавшей новую попытку чистого исполнения программы, голос Сони. Тёмные глаза быстро вылавливают фигуры подруги и тренера: девушка что-то спрашивает, Этери что-то ей отвечает, но Аделя не слышит – она уже отъехала от них, намереваясь наконец выполнить риттбергер. Разгон, заход, толчок, первый оборот, второй, третий, четвёртый и … – Давай, Аделя! – Вновь прорывает пелену музыки и мыслей об элементах звонкий голос Сони. … удачное приземление. – Молодец, Аделя, но докатывай, – подгоняет тренер, когда окрылённая желанным успехом спортсменка позволяет себе чуть расслабиться и теряет уровень на дорожке шагов. Аделия докатывает программу в состоянии какой-то эйфории после возвращённого в арсенал прыжка, и подъезжает к Этери Георгиевне с довольной улыбкой. – Ну можешь ведь, Аделя, можешь, – улыбается в ответ тренер, тепло приобнимая девочку. – Ещё влюбишь весь мир в свой риттбергер! Аделя хмурится, пытаясь отдышаться и осмыслить фразу тренера. Внутренний голос почему-то постоянно повторяет слово «влюбишь», играя с ними и склоняя в различные формы, пробует на вкус каждую букву и рассматривает с различных ракурсов. Признаться стыдно, но, наверное, стоит – это ведь Этери Георгиевна, и она точно не осудит. – Этери Георгиевна, – выдыхает Аделя, поднимая на тренера любопытные и слегка смущённые глаза. – Да? – А что значит «влюбить»? Тренер растерянно хлопает ресницами, изучая ожидающее лицо спортсменки. Мысли, кружащиеся в голове, отказываются собираться в цельное предложения, и Этери вдруг сама понимает, что не до конца знает, какое определение подойдёт этому чувству. – Понимаешь, Аделя, влюбить… – начинает она, но осекается, устремив взгляд на лёд. – Это значит заставить влюбиться в себя, но при этом не прикладывая к этому каких-либо значительных усилий, то есть не нарочно. Девочка непонимающе смотрит на впервые растерянную перед ней Этери, путаясь ещё сильнее. – Давай начнём немного с другого, – вздыхает блондинка, присаживаясь на скамейку. – Ты знаешь, что значит влюбиться? – Нет, – смущённо отвечает Аделия, засматриваясь на шнурки своих коньков. – Хочешь, я тебе объясню? – Я буду Вам очень благодарна. – Хорошо, – кивает Этери, прикусывая губу в задумчивости. – Влюбиться можно в кого-то или во что-то. Если мы говорим о втором варианте, то его ясно отражает название недавнего шоу, «Влюблённые в фигурное катание». Оно называется так потому, что все его участники влюблены в свою работу. Это значит, что они беззаветно отдают свои силы, время и здоровье, ради того, чтобы кататься, совершенствоваться, придумывать новое и не готовы расставаться со льдом, несмотря на травмы, усталость, боль и многие другие факторы. Они преданы льду, они чувствуют себя окрылёнными, когда ступают на него и вырисовывают всё новые и новые истории, отдают ему своё сердце, не прося взамен ничего, кроме возможности кататься и дальше. Этери замолкает и смотрит на вникающую в каждое слово Аделию, в голове которой сейчас определённо происходят фундаментальные перестройки, и видит в её глазах вспышку осознания. – Спасибо, я, думаю, поняла, – кивает она. – Этери Георгиевна, а можно ещё один вопрос? – Конечно, – ласково улыбается тренер. Аделия ненадолго переводит взгляд на лёд, где Соня прогоняет свой номер для турнира шоу-программ, и вновь вглядывается в тёплые карие глаза тренера. – А каково это, влюбиться в кого-то? – Ох, сколько же людей задаются этим вопросом, моя дорогая, – беззлобно усмехается Этери, качая головой. – Влюбиться в кого-то… Её прерывает громкий шлепок со стороны льда. Обе переводят настороженные взгляды на распластавшуюся у соседнего борта Соню и уже подъехавшего к ней Глейхенгауза. – Можно к ней? – Взволнованно спрашивает Аделя, переживая за сильно приложившуюся ко льду подругу. – Думаю, Даниил Маркович справится, а ты можешь сбегать за врачом на всякий случай, – сжимает её плечо Этери, внимательно смотря в подёрнутые пеленой страха тёмные глаза. – Хорошо, я мигом! Аделия убегает, и только в этот момент Этери замечает на её ногах коньки в чехлах. – Аделя, коньки! – Кричит она ей вслед, но скорости девочки можно только позавидовать. – Вот тебе и влюбиться. *** –Ты как, Сонь? – Спрашивает у подруги Аделия, поглаживая её сильно ушибленную по словам врача спину. – Всё в порядке, Адель, не переживай так, это же обычное тренировочное падение, – слегка улыбается Соня, внутренне чувствуя что-то светлое от такого волнения о своём здоровье. – Лучше скажи, как твоё бедро? Обе смотрят уже на бедро Адели, покрытое гематомами как новыми, так и довольно старыми, никак не заживающими на постоянно травмируемой конечности. – Я привыкла, ничего нового, – пожимает плечами Аделя, покрываясь лёгким румянцем. – Твой риттбергер был как по учебнику, я засмотрелась! – Спасибо большое, мне очень помогла твоя поддержка. – Ты слышала меня? – Округляет глаза в удивлении Соня. – Да, и это придало мне каких-то не ощущаемых до этого сил, словно тело нашло дополнительный резервуар энергии и использовало её всю на этот прыжок, – вдохновлённо вспоминает свои ощущения Аделя. – Поэтому спасибо. Большое спасибо. – Это твой прыжок, поэтому благодарить тебе нужно только себя за беспрестанный труд, – Соня проводит руками по растрёпанным тренировкой волосам подруги, тепло улыбаясь. – Ну что, по домам? Она встаёт и начинает медленно собирать свои вещи, стараясь не наклоняться и не сгибаться слишком резко – падение всё же было сильнее рядового, но излишних проблем не принесло. – У меня ещё постановка сегодня, поэтому я остаюсь, – говорит Аделя, не меняя своё местоположение, и наблюдает за собирающейся подругой. – Оу, хорошо, – Соня на мгновение останавливается и переводит взгляд со своей сумки на подругу. – Я думала, мы как обычно прогуляемся, но, видимо, не сегодня. Её голос грустнеет, но она отчаянно пытается скрыть эти минорные ноты за мажорной улыбкой. Соня заканчивает со сборами и Аделя поднимается со скамейки, негласно предлагая проводить её до выхода. – В следующий раз я буду в твоём распоряжении, – обещает Аделя, подходя вместе с Соней к дверям ледового дворца. – Я запомнила, – Соня широко улыбается и притягивает подругу в объятия. – Не убивайся на постановке, нам ещё гулять. – Обещаю, – выдыхает в шею Сони Аделя, прикрывая глаза. – Напишешь, когда будешь дома? – Да, конечно, – кивает Соня и отстраняется от подруги. – До завтра. – До завтра! Акатьева прощается с охранником и выходит из здания, сразу запрыгивая в машину к уже ожидающим её родителям. Аделя возвращается на лёд, где её ждёт Даниил Маркович, прослушивая выбранный совместными усилиями трек для нового показательного номера спортсменки. – И снова здравствуйте, Даниил Маркович, – здоровается с тренером девочка, снимая чехлы. – Здравствуй, Аделя, – улыбается ей он. – Готова творить? – Всегда! *** Пару часов спустя они выходят со льда, полностью удовлетворённые результатом упорной работы: программа готова, и тренер, и ученица ею довольны, остаётся лишь вкатать и радовать зрителей новым номером. Уже собираясь уйти в раздевалку, Аделия замирает и вспоминает о том, что они с Этери Георгиевной сегодня не договорили, и ответ на её вопрос так и остался висеть в воздухе. Почему бы не спросить у ещё одного доверенного лица, явно знающего, что такое влюблённость? – Даниил Маркович, – окликает девочка тренера. – Да? – А каково это, влюбиться в кого-то? Даня слишком резко втягивает объёмную порцию воздуха и задыхается в жизненно необходимом газе, сейчас ставшем отравой. Брови улетают к линии роста волос, подгоняемые вытянувшими в шоке глаза мышцами. – Вот это вопросы, Аделя, – выдыхает он, задумчиво потирая затылок. – Простите, наверное, не стоило, – сразу зажимается девочка, прикладывая свободную руку к горящей смущением щеке. – Извините, что доставила Вам неудобство, я пойду, я… – Нет-нет, постой, не извиняйся, – останавливает её тренер, жестом приглашая присесть на скамейку. – Прости за слишком бурную реакцию, я просто правда не ожидал такой вопрос. – Я тоже, – хмыкает себе под нос Аделя. – Я помогу тебе всем, чем смогу, но для начала мне нужно понять, что именно ты хочешь узнать, – проговаривает Даня, вглядываясь в задумчивые глаза девочки. – Я хочу узнать, как ощущается влюблённость и как понять, что это именно она. Глейхенгауз прикрывает глаза на долю секунды, возвращаясь в далёкое прошлое к тем самым окрыляющим эмоциям, переполняющему через края тела чувству и всем из него вытекающим. – Влюблённость – это эйфория, – тихо говорит он, выныривая из омута памяти. – Сердце бьётся учащённо при виде твоего особенного человека, его прикосновения становятся самым желанным на свете, ты восхваляешь все его хорошие качества и закрываешь глаза на недостатки, словно отметая их за границы этого мира. Ты постоянно жаждешь общения с этим человеком, стремишься радовать его приятными словами и действиями, хочешь видеть его улыбку и стремишься быть причиной этой улыбки. Ты поддерживаешь его во всём и воспринимаешь успехи и поражения как свои собственные. И ты наслаждаешься абсолютно всем, что с ним связано. Как-то так. Аделия жадно ловит каждое слово тренера, прокручивая их в своей голове и раскладывая по полочкам основные мысли. Она неосознанно кивает после всех слов, будто проводя параллель между сказанным и реальным, чем-то, что она пока не осознаёт, но что удивительно точно описывает её ситуацию. Но какую? – А как понять, что это именно влюблённость? – Тебе подскажет сердце. Другого не дано. – Спасибо, Даниил Маркович, Вы очень мне помогли, – улыбается тренеру Аделя, приобнимая мужчину. – Обращайся, Аделя, – кивает он, поглаживая девочку по плечам. – А теперь беги, твоя мама уже обрывает мне телефон. Он показывает ей экран своего мобильного, на котором высвечивается входящий от её мамы, и Аделия, ойкнув, убегает в раздевалку, прося Даниила Марковича передать родительнице, что она выйдет на улицу через пять минут. А вот мыслям и сердцу понадобится куда больше этого времени. *** На следующий день Аделия приняла решение собрать как можно больше сведений о таком сложном и многоликом звере как влюблённость, и, проведя некоторое время в интернете на сайтах, которые не дали ей ровным счётом никакой, хоть немного приближённой к реальности информации, она решила взяться за этот вопрос серьёзно. Конечно, тренеры дали ей отличную базу для исследований, однако крепко встать на ноги на этой почве ей лишь предстояло, и пусть к этому начинался с давнего кумира. – Женя, а можно задать тебе вопрос? Аделия ловит Женю у тренерского столика, когда та подъезжает к нему за своей бутылкой с водой. Весь тренерский штаб сейчас занимается отработкой программы Алины для турнира и постановкой для Камилы, поэтому Медведева без зазрений совести прерывает свою тренировку на разговор с младшей. – Привет, крошка, – треплет девочку по волосам Женя, ярко улыбаясь. – Готова ответить на любой вопрос! – А что значит «влюбиться»? – С ходу осведомляется Аделия, пронзая мгновенно вытянувшееся лицо Жени изучающим взглядом. – Как вообще ощущается влюблённость? – Больно, – отзывается Женя, пропуская быстрый взгляд на работающую неподалёку кареглазую фигуристку. – Больно? – Хмурится Аделя. – Такого варианта я ещё не слышала. – Не всегда влюблённость – это счастье и радуга над головой, – вздыхает Женя. – Я понимаю, что ты, наверное, уже у кого-то спрашивала или гуглила, но такой вариант, я так полагаю, ещё не видела, да? – Аделия кивает. – Что ж, тогда я расскажу тебе об обратной стороне медали. Влюблённость дарит тебе крылья и поднимает в небеса, даря незабываемый полёт, однако он может обернуться случайным самосожжением на солнце – достаточно лишь отдать управление своими поступками сердцу и отключить мозг. Влюблённость – это счастье, пока она не переходит границы, превращаясь в привязанность, этакую изощрённую форму влюблённости. Патологическую, что ли. Женя вновь теряется в движениях юркой фигуры на льду, грустно улыбаясь. Карие глаза застилают непрошенные и такие невовремя подступившие слёзы, но ей хватает самообладания и глубокого вдоха, чтобы загнать их обратно. Воспоминания – это больно. Так же, как и влюблённость. – Влюбляться это прекрасно, Адель, – шмыгает носом Женя. – Не бойся этого, но не позволяй своим чувствам захлестнуть тебя с головой и позволить пропустить тревожные звоночки. – Какие такие звоночки? – Уточняет девочка. – У всех они разные, но ты поймёшь, что это они, – отвечает Женя, тепло улыбаясь. – Я искренне желаю, чтобы ты никогда не узнала и не поняла то, о чём я говорила, но просто знай, что и такой вариант возможен. Не позволяй чувствам затмить твой разум и позволить тебе запутаться в происходящем, так ты потеряешь и себя, и её… – Её? – Свою любовь. Женя замолкает, пробегаясь затуманенным взглядом по висящим напротив них плакатам с достижениями учеников тренерского штаба. Фотография с Олимпийских игр разбивает что-то внутри, и она встряхивает головой, улыбаясь девочке. – Ладно, давай тренироваться, влюблённые в нас фанаты точно разочаруются, если мы проваляемся всю программу. – Спасибо, Женя, – приобнимает старшую Аделия. – Я верю, что и в твоей жизни будет эта влюблённость, которая приносит эйфорию, а не боль. – Спасибо, крошка, – кивает Женя, поглаживая девочку по волосам. Взгляд вновь прыгает на рассекающую лёд фигуристку, и с губ срывается шёпот: – у меня она уже есть. Просто понадобилось время. *** Аделия застревает в раздевалке, пропуская тот момент, когда все девочки уходят в зал на хореографию, а она так и сидит с одним коньком на ноге, смотря на видимую лишь ей точку на стене. – Аделя? – Зовёт её Камила, заглядывая в помещение. Девочка не отзывается, и Камила подходит к ней, присаживаясь рядом, и опускает ладонь на её плечо, отчего Аделя сразу вздрагивает. – Прости, не хотела напугать, но ты не отзывалась, – виновато улыбается Камила. – У тебя всё хорошо? Задумчивость на лице младшей слишком заметна и ярка, и Камила предчувствует разговор по душам, быстро придумывая отмазки для педагога. – Да… то есть нет… или да..? – Бормочет Аделя, поднимая растерянные глаза на Камилу. – Поделишься? – Приобнимая девочку, спрашивает Валиева. – Ками, а каково это, влюбиться? Камила пару раз хлопает ресницами, затем хмурится, улыбается, чуть приподнимает брови и понимающе кивает. – Влюблённость – это странно, – отвечает Камила. – Зачастую мы влюбляемся «не в тех», как любят говорить те, кто не приемлет ничьё счастье, но их слушать нельзя. Нет «не того» человека, когда дело касается чувств, есть не те обстоятельства. Аделия кивает, впитывая новую информацию, в который раз поражаясь тому, насколько по-разному мыслят люди, даже если они всю жизнь объединены одним делом. – Влюблённость ощущается поначалу как что-то чужеродное, – продолжает Камила. – У меня это было похоже на простуду. Аделя позволяет себе смешок от такого определения, казалось бы, зарождения великого чувства, но Камила лишь понимающе улыбается и возвращается к своему рассказу: – Понимаю, как это звучит, – говорит она, – но так правда было. Мне казалось, что моё тело горит, голова кружится от склеившихся в клубок мыслей, которые катаются внутри черепа и царапают своими острыми вырезками мозг, а язык совсем обмяк под огромным количеством желающих сорваться с него слов, и решил вообще не выполнять свои прямые обязанности. Я была рассеянной и потерянной, путалась в простых вещах и действиях, постоянно ходила, погрузившись в свои мысли, пыталась разобраться, что со мной происходит и почему. Ещё одна странность влюблённости в том, что ты знаешь, что с тобой, но понимаешь это далеко не сразу – тебе требуется время, и обычно довольно много. Зато потом все странности перестают быть таковыми, и ты испытываешь… – Эйфорию, – договаривает за неё Аделя. – Именно, – кивает Камила. – Спасибо, Камила, ты помогла мне найти ещё одну деталь этого пазла, – улыбается Аделя. – Рада стараться, но сейчас нам правда пора на хореографию, – взглянув на часы, говорит Камила, и встаёт с лавочки, протягивая руку Аделии. *** Аделя скользит взглядом по такой чувственной на льду Ане, и понимает, что ей жизненно необходим разговор с ещё одной старшей коллегой по льду, которая безусловно знает ответ на вопрос о влюблённости, потому что катать так проникновенно, не будучи знакомой со всеми чувствами, просто невозможно. Аделя ловит Аню после вечернего льда на следующий день после разговоров с Женей и Камилой. – Аня, можно тебя на минутку? – Останавливает девушку у самой раздевалки Аделя, спешно надевая на коньки чехлы. – Конечно, что-то случилось? – Интересуется Аня, вежливо улыбаясь, и отпивает воду из своей бутылки. – Присядем для удобства? – Предлагает младшая, присаживаясь на скамейку, и указывает ладонью на место рядом с собой. – Помоги мне, пожалуйста, разобраться с тем, что такое влюблённость. Аня опешила и позволила удивлению захватить главенствующую позицию на своём лице, однако быстро прогнала его, возвращая себе извечную маску дружелюбного спокойствия. – Ками предупреждала, что ты можешь спросить меня об этом, но я всё равно не подготовилась, – улыбается Аня, смущая Аделию своими словами. – Знаешь, влюблённость со мной случалась лишь однажды, поэтому не уверенна, что я полностью компетентна в данном вопросе, но я расскажу всё, что знаю. Аделя кивает и придвигается поближе, выражая своё желание услышать всё-всё-всё. – Влюблённость – это удивительно, – выдыхает Аня, ненадолго прикрывая глаза. – Ты каждый день, каждый час удивляешься тому, что преподносит тебе это чувство. Сначала оно прибивает тебя к земле, не позволяя даже пошевелиться, чтобы ты смогла прочувствовать всю его силу. Затем наоборот растворяется внутри, даря тебе ощущение невесомости и лёгкости, тебе кажется, что ты можешь взлететь на крыльях этого чувства. Но оно, растворившись внутри тебя, начинает путешествовать по сосудам тела и начинается самое интересное – оно прицельно стреляет по твоим органам: порождает перебои в работе сердца, наполняет твои лёгкие настолько, что ты начинаешь задыхаться воздухом, бьёт по желудку, распуская там цветы, сдавливающие его до тошноты, как бы странно это ни было. А потом оно проникает в головной мозг, заменяя все мысли на образ, слова и воспоминания с этим человеком, смещает твой фокус внимания исключительно на него, и становится щитом, отбивающим все другие мысли. Чем это закончится, решать только тебе: позволишь ты ему захватить себя или возьмёшь управление в свои руки, утонешь в нём или успокоишь бушующее внутри море, расправив над ним паруса. Одно я могу сказать точно, влюблённость – это удивление. – Спасибо! – Через минуту раздумий говорит Аделя, приобнимая Аню. – Спасибо большое за помощь! – Всегда рада, – кивает Аня, поглаживая девочку по спине. – Пойдём домой? – Пойдём! В голове у Адели сложился пазл, и теперь она знает, что делать. *** Следующее утро начинается для Адели с радостного ожидания и предвкушения чего-то необыкновенного. Слова всех подруг и тренеров смешались в единую кашу, похожую на ту, что предполагал её режим питания каждое утро, и от этого кома так же тошнило. Но удовлетворял тот факт, что прошедшей ночью она вывела своё определение влюблённости на основе всего того, что услышала, и теперь была готова решить всё раз и навсегда. Нельзя бояться, как сказала Женя, чтобы по словам Ани удивляться и, доверяя Даниилу Марковичу, почувствовать окрыляющую эйфорию, пусть она и будет странной по определению Камилы, но она будет искренней и беззаветной, как любовь к фигурному катанию Этери Георгиевны. И Аделия знает, что она права в своём выводе, который она сегодня произнесёт вслух, но для этого нужно вытерпеть полтора часа московских пробок под попсовую музыку с радио и мамины причитания о безграмотных водителях. Аделия вбегает в раздевалку «Хрустального», где её преданно ждёт Соня, прекрасно знающая о привычке Петросян забыть что-то по пути на тренировку, что заставляет её маму вернуться за потеряшкой домой и вновь пройти девять кругов ада на московских дорогах. – Доброе утро! – Приветливо улыбается ей Соня, поднимаясь со скамейки, когда Аделя буквально вваливается в раздевалку. Петросян бросает сумку в сторону, подбегает к подруге и крепко прижимается к ней. – Что-то случилось? – Удивляется Соня, принимая, конечно, такие приятные объятия. – Просто кое-что осознала, – шепчет ей на ухо Аделя, шумно вдыхая большую порцию воздуха перед тем, как наконец произнести вынашиваемое в себе так долго: – я в тебя влюблена.