Как я попал не туда

      Беларусь встала и зашла на кухню как раз вовремя. Я уже накладываю на стол наш завтрак.       Она была приятно удивлена увиденным. Девушка слабо улыбнулась, подошла и чмокнула меня в лоб.       Выглядела она истощенно: мешки под глазами, печальные, почти что пустые красные глаза, опущенные плечи. Губы ее были сухими. Мне было очень грустно наблюдать Беларусь такой.       Ела она неохотно. Несколько раз я замечал, как кривился ее рот, когда она жевала. Да, готовлю я так себе. Да, мне далеко до уровня кулинарии России и Беларуси. Но неужели ей кажется моя еда настолько отвратительной?       По старой дурацкой привычке я начал теребить волосы.       — Всё в порядке, — сказала она, заметив мою тревогу, — Спасибо за завтрак, малыш. Ты не виноват ни в чём.       Что она имеет ввиду?       Она со вздохом поковыряла остатки риса, который я сварил и отодвинула тарелку.       — Извини, у меня нет аппетита сегодня. Рис, конечно, отменный, но. Ты ни в чём не виноват.       — Что такое? Расскажи мне уже!       Она напряглась и с волнением посмотрела на меня. Пауза становилась все более мрачной. По коже побежали мурашки. Чёрт!       — Я. Прости, Руслан, я опаздываю уже. С тобой посидит Минск, — ответила она, взглянув на часы, — Мне пора.       Спустя десять минут я уже сидел с Минском.       Столичный город (как выяснилось) был прикольным и приятным человеком. Он много улыбался, любил играть в карты (дурак, солнышко, косынка — что угодно) и вообще был весьма крутым:       — Дама пики.       — Ха! Туз пики! Я выиграл! — в этот момент глаза Минска загорелись. Азартный. Он поставил мне уже четырнадцатый щелбан за этот час. Как это вообще возможно?       — Я больше не буду играть с тобой.       — Почему? — его очень выразительные глаза хорошо отражали эмоции. Сейчас они помутнели от грусти.       — Потому что так неинтересно! Ты выигрываешь, а я проигрываю!       — В первые разы я тоже очень часто проигрывал. Понимание этой игры приходит со временем. У тебя в голове накапливается что-то типо опыта, — он говорил так, словно является гуру в своей игре, — Потом у тебя вырабатывается своя непобедимая тактика, скилл повышается почти что моментально за счет игр с более сильными игроками и тд и тп. Поэтому… — он сделал щенячьи глаза и сложил руки, — Может быть, ещё разок? А?       — Нет уж, спасибо, — фыркнул я.       — Тогда может в ч"покер»? Ну, раз тебе «дурак» наскучил.       — Чего?       — Да это у нас в компании так говорят. Ну так?       — Иди в баню. Я в это не умею играть.       — Эх! А жаль! Чай будешь?       Да, провели день мы, конечно, на славу. Мы хорошо поиграли в прятки (да, детство в жопе заиграло, не обращайте внимания), ещё раз я проиграл Минску в «Дурака». Потом мы погуляли, поболтали о жизни. Я поведал ему свою историю. Он пять раз назвал меня лохом, за что получил в глаз. Когда Беларусь вернулась, она ужаснулась от того, как мы выглядели. Мы успели подраться прямо перед её приходом.       — Руслан! Минск! Что происходит?!       — Всё в порядке, мамочка, — виновато улыбнулся город.       Когда Беларусь успела стать мамочкой города, который старше её (мне страшно даже считать, во сколько) во много раз я так и не понял. Девушка лишь недовольно взглянула на Минск.       — Еще раз ты меня так назовешь — я тебе такую мамочку устрою!       — В постели?       Секундная тишина. Я невольно улыбнулся. Вот только Беларуси было не до смеха.       — Ты уже задолбал! — крикнула Беларусь. Конечно, она не совсем так выразилась, что-то маты мне не особо хочется использовать в последнее время. В её голосе слышалось отчаяние, — Вон! Вон из моей квартиры!       Минск поднял руки вверх. Типо «все-все, ухожу и спорить не собираюсь». Он быстро вышел из квартиры.       Беларусь медленно опустилась на диван, после чего положила свою голову на стол. Ещё несколько секунд и я услышал ее всхлипы. Она ругалась на бога. Ругалась на себя. Так тихо, шепотом. Мне было грустно видеть ее такой.       Но потом она словно опомнилась, подняла голову и я увидел ее заплаканные глаза. Тушь потекла по щекам. Она дрожащим голосом сказала:       — Прости, я сегодня задержалась и пришла гораздо позже, чем обычно, — можно подумать, я знаю, когда она возвращается. Нет, конечно, она мне об этом не говорила! — Ты не потерял меня?       — Нет, все в порядке, — ответил я.       Она кивнула головой и снова уткнулась носом в руки, лежащие на столе. Я весь поник.       — Бел? Куда ты сегодня уходила?       — На работу, — её голос превратился тонкую струну скрипки, на которую надавил неумелый музыкант. Этот музыкант наверняка покраснел от стыда и неумения играть на этом инструменте, от чего убрал его подальше:       — А ты… Искала его?       Тишина.       — Бел?       Тишина.       — Эй? Может, Сербия вышла на связь?       Тишина.       Эта тишина давила на нас обоих. Я не знал, как ей помочь. Не знал, что происходит внутри неё. Я ощущал себя маленькой девочкой на большом митинге. Вроде бы все понятно, но в голове всё равно вертятся куча вопросов.       Я сел рядом с ней и прижался к, как оказалось, холодному телу. Мне казалось что во всем этом был виноват я. Я и только я. Беларусь явно не просто так пыталась убедить себя и меня в том, что я не виновен. Я виновен — и еще как! Вдруг, если бы в тот день не произошло всего того, что произошло, то и Россия бы сейчас не был в беде?       Неприятные мысли били тонкими прутьями меня. По щеке покатилась слеза. За ней другая. Третья.       Ночь. Весь вечер расплылся в наших слезах. Хорошо проревелись. Просто великолепно. И почему все вокруг твердят, будто мальчики не должны плакать? Наверное, они не хотят, чтобы мы были счастливы. О да, вкус солёных слёз и эйфория, которая накрывает с головой после истерики — вот что мне необходимо.       Я лежал на кровати. Беларусь снова тихонько плакала, что-то бормоча неразборчивое себе под нос. Нет, я так больше не могу!       Я вскочил с кровати и быстро оделся. Не могу лежать, зная, что дорогие мне… страны? страдают. И далеко не факт что не из-за меня.       Удостоверившись, что Беларусь не обратила никакого внимания на мой резкий подъём и ужасный шум в квартире (я умудрился уронить на себя штуку, на которой висят куртки в коридоре, сматернуться пару раз и удариться мизинцем об тумбочку), я на цыпочках вышел из квартиры. Скрипучая дверь просвистела мне на прощание, за что получила пинок. Я замер. Страх затрепетал во мне. Она ведь всё также сидит на полу и покачивается из стороны в сторону, да?       Из квартиры не доносился ни шорох ходьбы, ни что-то ещё. Пронесло!       Я медленно спустился по лестнице. Всё было тихим и умиротворённым, совершенно не попадающим под мой внутренний хаос. На улице было темно и душно. Чёрное небо было чисто и прозрачно. Вспомнились слова училки по литре: «Чистота и прозрачность в произведениях — показывают нам внутреннее состояние персонажа, его мысли.». А дальше не помню. А что вы хотели, я на литре рисовал бороду Верочке из «Куста сирени»       Тишина ночи не угнетала меня. Скорее наоборот — обрадовалась моему выходу. Я куда-то брёл, сам не зная куда. Роботы освещали дорогу. Один из них подошёл ко мне:       — Доброй ночи! Вы куда в столь поздний час? — спросил он женским голосом.       — А тебе какое дело? — фыркнул я.       — По общей договорённости стран вы не имеете права выходить на улицу ночью. Вы куда в столь поздний час?       — Россию искать, — нехотя ответил я. Общаться с искусственным интеллектом мне меньше всего хотелось.       — Уже ищу! — сказал робот, — Россия — самая большая по площади страна на планете Земля. Адрес России. М. М-м. М. М-м.       — Ты чего?       — На данный момент, введённой вами страны не обнаружено. Попробуйте в следующий раз.       — Не обнаружено где? — обеспокоено спросил я. Где он или она его не нашла? На карте?! Он… уже умер?       — На данный момент, введённой вами страны по адресу проживания не обнаружено. попробуйте в следующий раз.       Фух! Она просто не нашла его дома. Стоп. А так можно что ли?       — А где Россия сейчас?       — Простите, я не совсем вас понимаю.       — Где сейчас Россия находится?       — На данный момент, введённой вами страны не обнаружено.       — Да тебя заело что ли?! — воскликнул я, — Где ты последний раз видел Россию?       — Я видела его у входа в здание офиса стран. Вам сказать адрес?       — Спасибо, не нужно… — и тут у меня возникли некоторые мысли. Как же мне хочется верить, что они верны!       — По общей договорённости стран вы не имеете права выходить на улицу ночью. Вы куда в столь поздний час?       — Спасать Россию!