«Накахара Чуя об Осаму Дазае»
~Ты скажешь, что хочешь умереть; я скажу, что заставлю тебя жить.Ты скажешь, что я раздражаю тебя; я скажу, что я…~
Наши отношения с самого начала нельзя было назвать дружескими. Ведь, во-первых, первая наша встреча закончилась дракой, в ходе которой одному «типа» сломали руку, а второй получил жёсткую отлепуху, след от которой сходил на протяжении недели. Мы бы и продолжили драться, ведь моё эмоциональное состояние в те времена было не очень стабильным, а Дазай мог вывести из себя одним лишь предложением, причём не важно, что именно он говорил, строил серьезные планы или шутил над моими недостатками. Хорошо хоть рядом был Хироцу, которого в те времена заставили следить за бинтанутым, он то и разнимал нас, даже наставлять не боялся, хотя знал, что в ходе наших ссор сдохнуть может каждый, и заметим мы это далеко не сразу. Сложные были времена, как хорошо, что они уже позади. И если в самом начале мы старались как-то уживаться и сдерживать в себе порывы упокоить друг друга, то по прошествии таких лицемерных встреч наша вражда лишь распалялась, и появлялось всё больше желаний уничтожить противника. Хотя на самом деле она прогрессировала стабильно лишь первые полтора года. В то время мы реально напоминали двух злющих псин, которые не могли нормально мыслить, когда появлялись в поле зрения друг друга. Мы стабильно раз в день дрались, причём не слабенько, и каждый ощущал, будто мы давние враги, наконец сошедшиеся в смертельной схватке. Но стоит отдать должное нашим умениям, ведь даже в подростковом возрасте мы умели контролировать собственную силу и максимум, что получали в ходе таких драк, это небольшие трещины, царапины и укусы. Не просите рассказать, как происходило последнее, просто у шатена действительно острые клыки. Что удивительно, сам Дазай пытался улучшить наши отношения, но в силу происходившего я посчитал это чем-то вроде насмешки. Поэтому ничего не изменялось в хорошую сторону, даже наоборот — ухудшалось, и взгляды бросаемые друг на друга стали ещё более убийственными. Это уже потом до меня дошло, что да как, только вот поезд ушёл, а отношения всё оставались на уровне холодного общения с нередкими драками и миссиями, в конце которых мы обычно выпивали по бокалу чего-то алкогольного, ужинали чем-то лёгким и в полной тишине возвращались по домам. Это стало нашей общей традицией, попеременно нарушаемой в силу занятости. К слову, где жил этот суицидник я так и не смог узнать, в его собственности числилось несколько квартир и даже небольшой особняк где-то за пределами Йокогамы, только вот нигде из этих мест он не жил, и все они выглядели заброшенными. Конечно к концу второго полугодия наши стычки стали происходить чуть реже, да и отношения начали больше походить на отношения напарников, а не заклятых врагов. И если бы не извечное желание Осаму «искупаться» в воде, желательно со смертельным исходом, нас вполне можно было назвать друзьями. А так всё получалось так: он решал поплавать, повеситься, сброситься с крыши или закончить свою жизнь любым другим способом, а я его вытаскивал, сильно раздражался от происходящего, слушал его наигранное нытье и нередко затыкал точным ударом в челюсть; дальше либо начиналась драка, либо… Начиналась драка, и у всего этого исход один — мы оба в медпункте и не разговариваем до следующей миссии, и так каждый раз. О нашей вражде даже легенды складывали, совершенно не веря в то, что друг за друга мы глотки перегрызли особо неугодным, и именно в этом и заключалась сила нашего убийственного дуэта. Мы могли собачиться и унижать друг друга разными способами, но как только кто-то начинал нам поддакивать — этого человека даже родная семья узнать не могла. Мы могли насмехаться над положением друг друга, но неизменно вытаскивали самих себя из глубин преисподней, выходя победителями отовсюду. Он принадлежал мне в равной степени также, как и я ему. И это не просто слова. Мы знали друг о друге всё, несмотря на редкие встречи вне миссий. Что нравится, что не нравится. О чем говорить можно, а за что гарантированно получишь море агрессии. Кто чем занимается в свободное время, и почему Дазай так любит кошек, тогда как я всегда отдаю предпочтение собакам. Мы были полными противоположностями друг другу, но это не мешало одному превосходно разбираться в эмоциях другого и, в случае неудачи в ходе миссии, подстраиваться под него. Для каждого из нас прошлое было табу, в сторону которого даже дышать опасно для здоровья, но, что странно, каждый из нас мог пошутить об этом, не боясь поселиться на кладбище. Хотя для меня прошлое Дазая было подобно чаще густого леса, приблизительно я представлял, что там произошло, но сколько ещё тварей таит тамошняя растительность? Да и не хотел я больше узнавать, что же там такого произошло, что при упоминании детства Осаму становился мрачнее тучи и на протяжении нескольких дней пугал своих подчинённых мгновенной расплатой в случае оплошности. Да и сам по себе Дазай был ебучей загадкой, разгадать мысли которого –значит потратить все нервные клетки и сдохнуть от перенапряжения. Чего только стоит его любовь к экстремальным способам самоубийства. А его мёртвый взгляд, направленный на окружающих, и насмешливая улыбка, предназначенная тем, кто перешёл ему дорогу? И его всепоглощающая агрессия, которую стабильно раз в месяц имели честь наблюдать все представители организации? Да после такого к нему подходить боялись, не то что заговорить. Конечно, с появлением мелкого ученика Осаму, а после ещё и добросердечного Кьюсаку, в глазах Дазая, кроме мертвой пустоты, начали загораться искорки чего-то более осмысленного и не такого пугающего. Говорить о том, что он бездельник, занимающийся ерундой, равно говорить полнейшую чушь, ведь именно он делал в разы больше работы для нашего дуэта, а когда я только вступил… В общем, трудоголик он ещё тот, был по крайней мере. А люди, которые называют его белоручкой, ничего не понимают, за что позже и платят… Высокую цену. Он справедливо относится к людям под своим началом, и всех без исключения обучает тому, что мафия это не милая игрушка, а место, где каждый может стать очередной жертвой огромного плана по улучшению положения организации. Но даже несмотря на это, за людей, которые стоят на его стороне, он стоит горой. К слову, отношения Дазая с боссом достаточно посредственные, они бесспорно относятся друг к другу с должным уважением и прислушиваются к сказанному, только вот между ними витает атмосфера борьбы, простыми словами: «Два доминанта пытаются подчинить друг друга, чтобы проверить, кто первый проиграет». Я решил не вникать в их отношения глубже, как говорится меньше знаешь крепче спишь. А ещё эта суицидальная амёба учила всех жить… Смешно звучит, да? Вот и я был в небольшом ступоре, после того как услышал из его уст предложение по типу:«Зачем тебе умирать? Лучше устрой человеку, который задел тебя, персональный ад, а не страдай, кромсая свои запястья.»
Самое смешное, что с его стороны это было до жути лицемерным явлением, ведь шатен то и делал, что пытался покончить с собой, нередко вырисовывая на запястьях причудливые узоры. Серьёзно, я когда увидел вырезанный узор луны на его шее, впал в долгий ступор, а эта скумбрия долго смеялась отвечая: «Мне просто хотелось рисовать, а в тот вечер бумаги под рукой не было.» Конечно, возможно тут как с сигаретами: человек, познавший это и ставший зависимым, пытается отговорить другого от той же участи, но согласитесь, что самоубийство и сигареты — разные вещи. Но думать так всё равно было спокойнее, чем просто путаться в догадках и сходить с ума от непонимания. Но даже несмотря на тысячу недостатков и протекающую крышу, такой человек как Осаму Дазай был человеком чести и достоинства. И хоть звучит это смешно и нереалистично, но, как ни крути, является правдой. Он относится ко всем одинаково, будь то человек из трущоб или какой-то богатый бизнесмен, он не любит подхалимов и сам не занимается этим, он каждый раз бросает вызов и неизменно выходит победителем, защищая всех людей, находящихся под его началом. Что, к слову, относилось и ко мне. «Ты мой человек. В каких бы отношения мы с тобой не находились, я в ответе за тебя, и хочешь не хочешь, но ты выполнишь мой приказ и не станешь применять порчу.» Эти слова он сказал мне на одном из максимально сложных заданий, в тот момент казалось, что только порча сможет помочь, однако я уже неделю назад использовал ее по собственной глупости, и тело восстановилось не до конца. Конечно, вероятность умереть в тот момент была как никогда высока, однако меня лишь схватили за руку и потащили к путю отступления. Это было первой проваленной миссией нашего дуэта, но все шишки в итоге забрал на себя Дазай, оговорившись очередной экстремальной попыткой самоубийства. При попытке наорать на него, он лишь непонимающе похлопал глазками и попросил у босса отгул для меня, сославшись на то, что в данной ситуации я бесполезен. За что сам вскоре поплатился, вернувшись с миссии полумертвым, хотя, зная его, он был больше расстроен тем, что не вернулся просто мёртвым. Иногда мне казалось, что у него где-то под маской насмешек и бесконтрольного безумия сидит нереализованный потенциал человека с синдромом спасателя. Да и вообще, если так подумать, то кроме этого синдрома у него и биполярка с расстройством личности присутствует. Я, конечно, не психолог, чтобы так уверенно говорить, однако что-то в этом есть. После произошедшей ситуации с Мимиком, мы виделись настолько редко, что в году можно было насчитать максимум двадцать раз. Зато каких! Когда мы встречались, весь порт гудел не прекращая ещё несколько недель, наши миссии были фееричными и красочными, одна история охерительней другой, а редкие попойки после них перерастали в настоящие голодные игры по всей Йокогаме, жертвой в которых был хитрожопый Дазай, прячущийся от разъярённого меня, и тут даже оправдываться не стоит — иногда ему действительно хотелось всыпать и запереть в подвалы порта, чтобы не отсвечивался. Но вот то, что у этой суицидальной амёбы были огромные проблемы с памятью, стало для меня сюрпризом. Он мог забыть событие произошедшее на той неделе, а потом с удивлением слушать рассказы подчинённых и не понимать, о чем они вообще говорят; он мог через десять минут забыть о сказанных словах и после повторять их ещё пару раз, с раздражением смотря на подчинённых, которые говорят, что они и так всё прекрасно знают. И как этот человек вообще создавал гениальные планы с минимальным количеством потерь? И несмотря на эти проблемы, помнил всех поименно, запоминал всё до мельчайших подробностей, но опять же мог забыть как называется кофе, который он недавно пил. Хотя, с таким-то наплевательским отношением к собственной жизни, оно и неудивительно. Но верхом идиотизма, которого мог достичь только такой человек как Осаму Дазай, была его «самоубийственная миссия». Стоит, наверное, начать немного заранее, приблизительно с того момента, как эта амёба стала «нормальным», подчеркну нормальным опекуном подросткам, за которых он был в ответе, причём произошло это настолько резко, что вот как бы он кривится от их вопросов, а уже на следующий день он с интересом смотрит мультики в компании Кьюсаку и спокойно гуляет с Акутагавой, слушая, как прошёл его день. И длилось это около нескольких лет, он с улыбкой забирал их с занятий и миссий, слушал об их успехах и даже помогал с особенно сложными задачами. Да он даже ко мне начал относиться в разы спокойнее! Реже шутил над моими недостатками, всё реже выводил на эмоции и не участвовал в драках, даже не пытался заикнуться на тему суицида, спокойно разговаривал, к тому же на многие темы. Его приближенные (имею ввиду детей) нарадоваться не могли: обычно холодный человек с бесконтрольной агрессией ко всему живому, а тут такой прогресс, вырос не только в длину что-ли? Только вот я насторожился, пытаясь узнать, что же произошло и почему это так сильно повлияло на него. Ну не может человек так резко измениться, особенно такой как Дазай. И я оказался прав, ведь он должен был отправиться на миссию в одиночестве. Без подстраховки и совершенно один. В самом начале это ни капли не насторожило, ведь шатен нередко разъезжает по миссиям в одиночку и всегда неизменно возвращается с победой. Но в этот раз его сборы ощущались какими-то странными: он все чаще выпадал из жизни и был каким-то грустно-счасливым. Всё прояснилось в тот момент, когда, в очередной раз мучаясь порчей, я лежал на грани сна и яви и пытался побыстрее вернуть контроль над способностью. Такие случаи были для меня не редкостью, из-за чего я часто плохо высыпался, благо Анэ-сан научила меня не только прекрасно контролировать эмоции на заданиях (согласитесь, самоконтроль в присутствии шатена в принципе невозможен), но и краситься. Тот раз был в разы болезненнее прошлых, но как по волшебству в волосы вплелись тонкие пальцы, начавшие перебирать пряди. Тупая боль и противный голос способности сразу же отошли на второй план, оставив после себя лишь колоссальную усталость, у меня не было сил чтобы даже возмутиться такому положению. Да и не хотелось как-то, на душе стало спокойно, и меня начало клонить в сон. Так бы я и уснул, не узнав, что должно вскоре произойти, но тихие слова… — Нет, он справится и без меня, — вывели меня из пучины бессознательности. И я минут десять лежал, пытаясь прийти в себя и понять, что он только что сделал и сказал. Как только это произошло, я буквально подорвался с дивана, на котором лежал до этого, и мой взгляд сразу же зацепился за лежавшие на столе белоснежные перчатки. До меня с опозданием, но дошло, к чему были все эти изменения в характере и долгие грустные взгляды в пустоту. Я сразу же схватил плащ с кресла и запихнул найденные перчатки в карман брюк. Мой путь лежал в кабинет босса. Пока же я судорожно набирал сообщения Акутагавам в попытках разузнать, куда же судьба закинула это ебанутое существо. Но никто не отвечал, а людишки на входе в здание раздражали, у меня появлялось нездоровое желание снести здесь всё к чертям, дабы поскорее добраться до кабинета босса и не тратить время на пустые разговоры. Но я пытался держать себя в руках, что с каждой минутой становилось всё сложнее. — Какие люди, а я уж думал, ты не придёшь, — проговорил босс расслабленно сидя на кресле во главе стола. — Что же ты хотел? — Босс, где проходит миссия Дазая? — Это конфиденциальная информация, к тому же он сам попросил не распространяться на этот счёт. — Где. У. Него. Миссия, — отчеканив каждое слово, я подошёл ближе к столу, люди, стоявшие на охране возле двери, насторожились, сняв оружие с предохранителей, только вот моя способность была одной из мощнейших в порту, и никакие шестёрки не могли находиться со мной на одной ступени. Их попросту придавило гравитацией, и они упали на колени. Мои эмоции начали понемногу выходить из-под контроля, и я прекрасно понимаю, почему именно не хочу терять человека, который гордо носит звание моего напарника, равного мне человека. Я не собираюсь лгать самому себе, кому угодно, только не себе, это плохо заканчивается. Этот человек, каким бы невыносимым не был, но являлся дорогим мне, моим человеком, выходки и присутствие которого я могу вытерпеть. Если же мне в пару попытаются поставить кого-то другого, этот кто-то другой сломается на следующий же день. Да и вряд ли мне будет нужен кто-то, кроме Осаму. — Не думай, что ты имеешь право говорить со мной в таком тоне, — лицо у мужчины напротив сразу ожесточилось. — Мне плевать, — опасный манёвр, только вот моё уважение к этому человеку перебивает понимание того, что если я не успеваю, тот припизднутый идиот вполне может умереть, только уже не на словах, а в реальности. — Где у него миссия? По большому панорамному окну пошли трещины. Я обязательно поплачусь за такую вольность, возможно даже со смертельным исходом, но чуть позже, сейчас мне совершенно плевать на свою судьбу, мне бы вытащить этого идиота… — Хех, а вы всё-таки взяли что-то от друг друга, просто убийственный дуэт — мне в руки прилетела флешка — Здесь вся информация, на пятой странице место проведения. — Спасибо, босс, — дабы не тратить время на спуск по лестнице, я просто выпрыгнул в пострадавшее окно. Думаю, деньги за его замену спишут с моего счёта, искренне надеюсь, что меня не побеспокоят ещё и по этому поводу. С флешкой, дабы не тратить много времени, я забежал в первый попавшийся магазин техники и, не глядя на цену, купил планшет, через который и запустил ее. Просмотрев всю доступную информацию, я немедля направился к точке, обозначенной на карте, пока летел очень надеялся на то, что успею вовремя, и этот придурок будет жив к моему прибытию. Он же может учинить всё что угодно, начиная от мгновенной смерти из-за выстрела в голову, заканчивая затянутой кончиной от ран. И как бы сильно я не надеялся, что это все игры моей паранойи, но лучше бы было последнее, чем первое. Я летел быстро, но недостаточно, чтобы успеть застать Дазая в сознании. В итоге, когда я прорвался сквозь десяток вооруженных людей, я застал шатена в луже собственной крови и с грустной улыбкой на устах. Глаза его были закрыты, а дыхание слабело. — Не в мою смену, амёба суицидальная, ты будешь жить, скотина! — первым же делом я наложил повязку, дабы он продержался к тому моменту, как приедут врачи порта, второй же рукой я как раз и начал их набирать. — Вот не дай бог ты сдохнешь, дегенерат доморощенный, я с того света тебя достану!***
«Акико Йосано об Осаму Дазае»
~Ты раздражающий и непостоянный человек, Дазай. Ты ветреный и даже немного двуличный, но ты всё равно мой хороший друг и, если тебе понадобится моя помощь, я всегда встану на твою сторону~
— И снова ты сидишь в углу, — слышится наиграно грустный голос со стороны двери, а после лёгкие шаги в мою сторону. — Ты такая грустная, а твой взгляд всегда отсутствующий, будто бы ты мертвый человечек… Но ты ведь жива? Почему же ты молчишь? Он присаживается напротив меня, смотря своим насмешливым взглядом прямиком в душу. Этот человек представился как Осаму Дазай, и он уже не первый раз нарушает своим присутствием гробовую тишину этого отвратительного места. Я уже и не упомню, когда в очередной раз, вынырнув из некого подобия транса, с ужасом обнаружила в палате кого-то помимо меня самой. В самом начале я вздрогнула и испугалась скорее из неожиданности, да и воспоминания годовалой давности все ещё были свежи в моей голове. Кроме врачей по вечерам больше некому было меня навещать, а тут незнакомый мальчишка, который устраивался на моей кровати или прямиком напротив меня и читал разные книжки. Иногда он слышал музыку, которая была максимально разнообразной, читал на каком-то непонятном языке или сам напевал веселые песни. Первое время я переживала, что этот странный подросток меня тронет и начнет заставлять делать то, что придется мне не по душе, что он вновь вырвет меня из своего уголка спокойствия и заставит применять способность. Но этот подросток не делал ровным счётом ничего. Он просто сидел и читал вслух. А заметив моё внимание, вообще начал рассуждать о написанном, превращая всё в монолог. Сам подсаживался поближе и неизменно смотрел на меня с неким ожиданием, будто прямо сейчас я должна встать и пойти что-то делать, и под этим взглядом я немного терялась. Он стал подсаживаться поближе, читал, привалившись к моему плечу, из-за чего я постоянно вздрагивала и не могла нормально сконцентрироваться на окружении. Он наглым образом ложился на мои колени, просил перебирать волосы и напевал песни о самоубийстве, которые заставляли меня хихикать. Всё его тело с ног до головы было покрыто белоснежными бинтами, и он каждый раз говорил, что это из-за отвращения к самому себе. Из-за рассыпанных по коже шрамов он не может смотреть на себя в зеркало, но говоря это он улыбался и смеялся, что совершенно не отражалось у него во взгляде. Даже не знаю, почему он был таким откровенным, возможно потому, что я за все наше знакомство не промолвила и слова? Или же он пытается таким образом надавить на жалость и заставить меня вылечить его? Эта мысль прочно поселилась в моей голове и совершенно не желала покидать мои мысли, в тот момент меня с головой накрыла настоящая паника, и я, кажется, кричала и просила его не подходить ко мне. Я не хочу больше никогда использовать свою способность, она рушит привычный ход жизни, ломает и калечит людей, вместо того чтобы из лечить, я больше не вынесу повторения того ада, из которого выбралась не так давно. Уж лучше я навсегда останусь запертой в четырех стенах, чем снова буду использовать способность и разрушать человеческие жизни. Но стоит отдать этому человеку должное, он выслушал весь мой словесный поток не перебивая. А когда я остановилась, похлопал в ладоши и улыбнулся, как ребенок, получивший желанную игрушку. — Ты наконец заговорила! А я уж думал, что ты лишилась этой возможности, — А после он подошёл поближе и, присев напротив меня, взяв в свою забинтованную руку мою, он несколько минут просто рассматривал её, давая мне отдышаться и прийти в себя, а затем заговорил вновь.– Давай, попробуй-ка применить свою способность. — Н-нет! Я не собираюсь этого делать, отпусти меня, уйди! — Но он держал крепко и смотрел своими пустыми глазами в мои. — Попытайся. Просто попробуй, и больше я не буду заставлять тебя делать это. — А после он улыбнулся, немного ослабив хватку, но так и не отпустив полностью. Повторно попыталась вырваться из его рук, но тело было достаточно истощенным, а выжидательный взор предостерегал от необдуманных действий. Улыбка в противовес была какой-то успокаивающей, и если не смотреть в пустующий глаз, вместо которого зияла дыра, вполне можно было подумать, что ты находишься в безопасности. Спустя несколько долгих минут, моя трясучка унялась, я судорожно выдохнула и, смотря прямиком в янтарный глаз, активировала свою способность, но… — Что…? — Ничего не произошло? Я попыталась ещё раз и ещё несколько раз чтобы наверняка. Но способность будто бы испарилась, и я не чувствовала даже малейшего ее проявления. Где-то в глубине появился росток беспокойство. — Она исчезл… — Это всего лишь временный эффект, твоя способность все ещё с тобой, — он, наконец, отпустил мою руку, и пространство вокруг сразу же заполнилось знакомыми бабочками. — Видишь? Я могу лишь блокировать способности, но не наделён силой забирать их. — Ещё одно прикосновение, после которого бабочки как по волшебству рассеялись. — Я не могу забрать то, что дано каждому эсперу. Я хотел лишь показать тебе, что в моей компании ты можешь спокойно находиться без боязни быть использованной. Поэтому давай, Йося, приходи в себя. А то на тебя лишний раз взглянуть страшно, ты такая грустная. А мне рассказывали о твоём бойком нраве. В тот момент я была такой счастливой, что совершенно не думала о будущем, которое заставляло меня раз за разом проклинать эту блокирующую способность. Я даже не обратила внимание на такое отвратительное сокращение своей фамилии, что в будущем сыграет злую шутку. Этому плуту совершенно нельзя называть меня по фамилии! Как он только не норовился ее сокращать и видоизменять, это же просто ужас! Именно поэтому я и заставила его называть меня исключительно по имени, сокращения своего имени я как-то перетерплю, а вот фамилию нет. Хотя стоит сказать, что я, как и он, рифмовала его фамилию. После этой ситуации я начала понемногу приходить в норму, да и прекратила дёргаться от внезапных объятий и прикосновений, мы всё чаще начали разговаривать друг с другом, и он являлся первым человеком, который узнал всю мою историю, после которой он просто обнял меня, назвав сильной девушкой, и пообещал, что вскоре всё наладится. Он был первым, кому я доверила в руки свою памятную заколку, правда, больше совершать такой опрометчивый поступок я не буду, ведь шатен с заколкой в волосах смотрелся достаточно нелепо. Я же первой узнала, что тогда ещё маленький ребенок убил собственных родителей и сжёг все соединяющие их нити. Конечно же, я осознавала, что тот утаил многие моменты, но не собиралась винить его за это, к тому же ему явно было сложно вспоминать об этом всём, и я уже благодарна за то, что мне доверились. Он читал мне книги и объяснял некоторые непонятные слова, он рассказывал мне истории с работы и вечно жаловался на какого-то рыжего гнома и детей, которые не умеют вести себя. Он был весёлым и нелепым, но в тоже время грустным и каким-то пустым? В его глазах редко появлялись положительные эмоции, все они были до безумия наигранными и пустыми, он сам будто состоял из лжи и кучи окровавленных бинтов. Но я буду ему благодарна по гроб жизни. Этот странный, но в то же время несчастный человек, вытащил меня со дна в самый ужасный период моей жизни и растормошил, подтолкнув в сторону агентства. Одно из самых ярких моих воспоминаний, это когда я встала со своего кресла и, уже будучи детективом в детективном агентстве, сходила с шатеном в кондитерскую попробовать десерты. Конечно, возможно я не так хорошо разбираюсь в человеческих чувствах, как тот же Рампо или директор Фукудзава, но та улыбка, которую подарил мне Дазай в тот день, была самой искренней и светлой, которую я только видела. Он помог мне в самый паскудный момент моей жизни, но… — Дазай, д-давай, не закрывай глаза, сейчас приедут в-врачи и мигом поставят тебя на ноги… В тот день, ещё в палате психиатрической клиники, я была искренне счастлива тому, что моя способность не работала при соприкосновения с этим человеком, я была рада, что он не сможет использовать мою для своих целей, да и просто с выключенной способностью мне было комфортно в его компании. Но кто мог подумать, что я окажусь в такой ситуации, как эта? Мой друг позвонил мне полчаса назад с просьбой приехать, по приезду я сразу же вылечила рыжего, который был в отключке на последнем издыхании, а повернувшись к шатену, чуть не поймала пулю, от которой меня удачно оттолкнул Дазай. Он сам выглядел непрезентабельно: бинты пропитаны кровью и порванные элементы одежды, но он все равно стоял и руководил оставшимися людьми, при попадании пули он даже не дёрнулся и осел лишь тогда, когда выстрелы стихли, а какой-то накаченный мужчина отчитался о завершении миссии и ушел. Как только наше общество покинули его шестерки, он сразу же изменился в лице, поморщившись, изо рта потекла тоненькая струйка слюны вперемешку с кровью, и он чуть ли не завалился на бок, если бы не моя поддержка… Именно в тот момент я впервые проклинала его способность, если бы не она, я бы вылечила его за несколько мгновений и с облегчением слушала бы его привычные шутки. Но нет, приходилось действовать по старинке и перевязывать всё руками и бинтами. Его лицо в тот момент сильно побледнело, он все больше начал походить на нежить, а у меня тогда затряслись руки ведь я плохо понимала, доживёт ли он до квалифицированной помощи. — Придурок, блять, опять под пулю подставился, я из тебя всю дурь выбью, как только ты придёшь в себя, — рядом приземлился рыжий парень, которого я буквально несколько минут назад вытащила с того света. Оторвав кусок бинта, он начал вытирать ему рот, яростно что-то бубня. Я немного расслабилась, хорошо, что не только я беспокоюсь об этом идиоте. — Спасибо, что вытащила меня с того света. — Ох, не за что, — я кивнула, боковым зрением замечая приехавшую машину. Можно было спокойно выдохнуть, ведь всё остальное смогут сделать врачи, уверена, у мафии они профессионалы. После всей этой истории, я не раз приезжала к этой двойке на помощь, Дазай же не раз составлял мне компанию в моих прогулках, каждый раз оплачивая всё со своего кармана. И ведь получалось это на автомате, он практически никогда не давал оплатить счёт мне, даже если вещи были куплены для меня. Конечно, я старалась не слишком пользоваться его щедростью, но он каждый раз смеялся и говорил, что раз она спасает жизни его людей, значит, должна быть отблагодарена. Дазай был прекрасным и комфортным человеком, хотя говорила я это, совершенно не зная о его второй рабочей стороне, конечно, я слышала от Рампо о демоне портовой мафии, но как совместить ужас, о котором слагают легенды, и человека, который однажды понюхал цветок и чуть не задохнулся от пыльцы? «Легко и просто» Думаю я, наблюдая за тем, как мой неплохой друг нависает над стоящим на коленях человеком. Он тонко улыбается и что-то говорит ему, а, не услышав ответ, одним движением перерезает ему глотку… — Что, разочарована? — Спрашивает он, глядя прямо на меня. Он выглядит чуть расстроенным, но всё таким же отстранённым. С лёгкостью можно сказать, что его не трогают мирские проблемы, он лишь в очередной раз устранил проблему. — Ну, честно всё равно, ты ведь мой друг, а не он, — и эта правда, я не была из тех, кто судит о людях, не узнав о всех деталях, а этот человек, возможно, провинился в чём-то, о жёстких расправах порта я была наслышана, как и о том, кто её члены. Поэтому как-то плевать на этого беднягу. — Как насчёт чая? — Предпочту кофе, — проговаривает он, стряхивая капли крови с ножа. — Пхах, я знала, что ты так ответишь Как ни крути, а Осаму Дазай мой друг, странный, со своими тараканами и достаточным количеством травм, но я буду на его стороне всегда, так же как и он. Наши отношения с самого начала были странными и построенными на странном взаимопонимании, нам было комфортно в компании, где царил покой вперемешку с дружескими подколами, и я не хотела заканчивать это и терять этого мелкого суицидника. Поэтому, естественно, у меня появилось желание познакомить своего первого друга со своими коллегами и друзьями, поэтому, выпросив у Кенджи ещё одно дополнительное место в ресторане, я набрала Дазаю сообщение. Если я правильно всё рассчитала, то он просто обязан согласиться и этот день рождения будет запоминающимся. Только вот даже спустя несколько часов он не ответил, это заставило меня невольно нервничать, всё-таки как бы он не любил телефонные звонки, но на мои сообщения он отвечал всегда вовремя. Но в этот раз в ответ тишина, в итоге, когда всё агентство уже собралось отправляться праздновать в ресторан, я не выдержала и попросила Оду позвонить Дазаю. Я сегодня не успела закинуть деньги на счёт, поэтому не могла позвонить сама, а вот у Оды номер шатена по любому должен был быть, друзья они или где? — Приветики, Ода, чего звонишь? — Голос с той стороны был как всегда наигранно радостным, только вот меня смущала непривычная хрипотца. — Здравствуй, Осаму. Ты получал сообщение от Йосано? — По гробовому молчанию было ясно, что даже если сообщение и было получено, сам Дазай вряд ли его прочёл. — По твоему молчанию слышно, что нет. В общем, она писала, что у одного нашего сотрудника день рождения, и Кенджи пригласил тебя в качестве друга Йос… Дазай, что за звуки на фоне? Ты где? — Оу, неловко вышло. На задании я, — через динамик телефона были хорошо слышны громкие звуки ударов о металл, я невольно насторожилась, особенно после слов о задании. Какого чёрта он тогда трубку поднял? Жизнь не мила? — Раз ты смог поднять трубку, значит, оно не такое уж и сложное? Я не отвлекаю тебя? — Кажется, не только меня настораживала вся эта ситуация, Сакуноске также стал напряжённо сверлить взглядом громких ребят. Директор Фукудзава, стоящий неподалёку, спокойным тоном попросил вести себя спокойнее и быть потише. — Не, Ода, всё в порядке, я уже закончил, — под конец предложения шатен закашлялся. — Я на громкой связи что ли? Передаю приветик невольным слушателям. От ребят тоже послышались приветствия. Поскольку мы с Одасаку были знакомы с этим своеобразным человеком и иногда жаловались друг другу на выходки Осаму, все присутствующие здесь знали о таком человеке как Дазай Осаму. Некоторые даже в лицо его видели, только вот знакомы близко не были, и это нужно было скорее исправлять, вдруг он всё-таки решится перевестись к нам? Конечно, из мафии выходят лишь вперёд ногами, но зная его… Он уйдет и никто не остановит его. И я искренне надеялась на это, всё-таки каким бы кровожадным этот человек не был, я ясно видела, что ему некомфортно в мафии, это не его место и не его жизнь. — Ты… Сможешь подъехать через пару часов? — Продолжил Одасаку. — Нет, к сожалению. — Дазай… Снова завалы по работе? — Нет, к счастью. — Ты уже договорился провести время с кем-то другим? — Не-а. — Ты не хочешь? — Хочу. — Тогда почему… — он замолчал, а после снова. — Ох, я могу заехать за тобой, прости, я совершенно забыл, что ты не в ладах с транспортом, если так, то говори, куда подъехать, я постараюсь как можно быстрее забрать тебя. — Оу, Ода, не стоит так переживать. Вряд ли ты успеешь доехать. — В каком смысле, Осаму? — Ну… Я немного умираю и едва ли останусь жив к следующему часу… — произнеся это, со всех сторон воцарилась гробовая тишина. Мои глаза потрясённо расширились, я не хотела верить в то, что это правда. Послышался характерный звук падающего на кафельный пол тела, с той стороны продолжали доноситься яростные крики и удары о металл. — Помнишь… Что я сказал в нашу последнюю встречу? — Голос человека, говорившего это, был слабым. Таким, будто он действительно находился на грани, но я не хотела верить в это… он не может поступить так…– Ты тогда ещё рассмеялся и сказал, что если бы я хотел умереть, давно бы это сделал, а не страдал, как принцесска. — Осаму, нет… — Да, Одасаку… Да… — Скажи где ты, я приеду и мы обо всем поговорим, не совершай необдуманных действий! — На глаза невольно набежала пелена, я стояла будто оглушенная. Было стойкое ощущение того, что я вернулась в прошлое, всё повторяется, ведь я уже была в подобной ситуации, и она закончилась просто отвратительно, не говорите мне, что… — К сожалению… — Человек на том конце снова закашлялся, а Одасаку, развернувшись, побежал на улицу. Я же стояла на месте как громом поражённая, услышав напоследок лишь: — К счастью, ты уже не успеешь… Ноги немного подкосились, но я сумела устоять и сразу же сорвалась с места, не обращая внимания на раздавшиеся позади возгласы. Я не собираюсь верить в то, что мой друг мог совершить такой необдуманный поступок. Нет, конечно же, его вечные попытки самоубийства были притчей во языцех у многих, но в последнее время он так редко говорил об этом, что я невольно расслабилась и совершенно забыла про его истинное желание. Он не может умереть сегодня, я сделаю всё, чтобы он выжил.***
«Сакуноске Ода об Осаму Дазае»
~Мы познакомились с тобой, когда шёл дождь, теперь эта погода не ассоциируется у меня ни с кем, кроме тебя.~
Мы познакомились одним дождливым вечером, хотя громко сказано «познакомились», ведь первым его увидел я, а заговорили мы намного позже. Воспоминания в голове свежи, будто это было вчера. Холл главного убежища портовой мафии, когда тогда ещё миниатюрного подростка загнали в угол парочка мужчин покрупнее. Они что-то наперебой кричали, собирая вокруг себя невольных зрителей, и, естественно, моё внимание тоже привлек этот конфликт. Подростка нужно было срочно вытаскивать из этой ситуации, мало ли что они ещё удумают сделать. Только вот мой резкий порыв остановил звонкий смех и улыбка на пол лица у человека, который, казалось бы, был в безвыходном положении. Говорят, человек, которого загнали в угол, страшнее самых ужасных людей, кажется, теперь мне стало ясно, почему же это так. — Да ладно вам, ребятки, жалуйтесь не жалуйтесь, а в гробу по итогу всё равно окажетесь вы, — За окнами сверкнула молния, отражаясь в гранатовых глазах миниатюрного подростка. Договорив предложение, все люди как один упали на пол замертво. — Ну вот… — он присел, картинно потыкав в щеку одного из лежащих. — А сколько было криков и обещаний… в итоге очередная пустышка. Я и по сей день гадаю, что же он сделал в тот момент и как это всё случилось, ведь видений в то мгновение у меня не было, но факт всё равно оставался фактом, новый ученик тогда ещё доктора Мори был до крайности пугающим подростком с огромными тараканами в голове. Иной раз посмотришь на этого странного подростка и не увидишь в нём ничего, кроме звенящей пустоты и наигранно-доброжелательных улыбок. Он стал человеком, поднявшим мафию с колен в самые трудные годы её существования, с его помощью организации вышла на совершенно иной уровень. Но мало кто признавал его заслуги, выражая почтение лишь Мори, который так же сам презирал подхалимов. Однажды нас поставили работать в пару, точнее, как поставили, это предложил сам Дазай, сказав, что работать одному иногда бывает слишком скучно, а люди, которые умеют только кофе варить да бумажки писать, его раздражают, поэтому, ткнув в первого попавшегося человека, коим оказался я, взял меня на период переговоров с иностранными послами в свою группу по охране нового босса. На самом деле, работать с Осаму было равно работать до изнеможения, ведь этот человек не терпел лодырей и бездельников, он давал четкие инструкции, которым должны были придерживаться все без исключения, и в случае непослушания морально уничтожал человека, доводя того до грани. На собственной шкуре я это, слава богу, не прочувствовал, зато видел тех кому, посчастливилось разозлить «зарвавшегося подростка». Как вы понимаете, такие люди долго не жили, но мне на самом деле даже понравилось работать с этим человеком. Тот был достаточно педантичным и интересным как личность. Иной раз посмотри, а перед тобой будто сидит закрытая книга, которую просто невозможно разгадать, не используя вспомогательных предметов и долгих наблюдений. Дазай на сто процентов состоит из дорогого алкоголя, белых бинтов с запахом мяты и нотками железа, невыносимого характера, грустных улыбок при виде зеркала и неумении контролировать особо сильные всплески эмоций. Он любил долгие разговоры на философские темы, которые иногда были непонятны мне, он любил говорить загадками и наблюдать, как до меня медленно, но верно доходит смысл сказанного. Он любил пить кофе, но пил его насколько редко, что часто люди думали об этом человеке, как об отбитом подростке, помешанном на выпивке. Хотя на самом деле у него просто были огромные проблемы со сном, особенно в подростковый период, когда его нередко можно было отыскать на улицах ночной Йокогамы, по барам и ресторанам, а ещё вероятнее на рабочем месте. Он привык вырубаться от количества выпитого алкоголя, и эта привычка присутствовала и во взрослой жизни. Он обожал ставить людей в тупик и загонять их в краску, ему нравилось играть на нервах окружающих и плести заговоры, которые по итогу оказывались лишь очередной небольшой игрой дабы скрасить скуку гениального демоненка портовой мафии. В рабочее время он был достаточно собранным, а за его пределами спокойным и немного потерянным. Общение с людьми за пределами работы было не его, ведь кроме раздачи приказов он не умел просто разговаривать ни о чем, так же как и не умел отдыхать. Каждый раз глядя на него, у меня невольно возникал вполне логичный вопрос… «А умеет ли он вообще жить?» Он безуспешно пытается покончить с собой в течение всего нашего знакомства, иногда его вытаскивал я, получив очередное видение, когда суицидник появлялся в его поле зрения, иногда его вытаскивал кто-то из подчинённых, нередко это был его постоянный напарник, Накахара. Но такой раз заканчивался лишь шутками и разочарованным взглядом, что лишь подтверждало теорию о том, что он действительно хотел умереть… «Но почему ты хочешь умереть?» На стороне этого человека достаточно людей, которые, пойдя на поводу своих эгоистичных желаний, будут спасать его раз за разом, что уж говорить, когда я такой же. Он не сможет уйти, пока кто-то из таких неравнодушных людей рядом, ведь никто не сможет просто сидеть на месте, когда рядом умирает близкий для тебя человек. И кто бы ни говорил, что всегда нужно уважать решения других, скажите… Вы бы смогли спокойно продолжать жить, зная, что могли спасти, но не сделали этого? — У тебя красивые глаза, — однажды сказал мне Осаму. Тот день был одним из тех, которые надолго отложились в моей памяти, я тогда вытащил его из ванной, наполненной окровавленной водой. Он сидел на мягком ковре, привалившись к дивану, и курил ментоловую сигарету. Он вообще редко курил, больше для вида, как он говорил, но в тот момент у него был такой уставший вид, что он будто пытался успокоиться, скуривая сигарету за сигаретой, как он узнал позже, этот день был помечен в календаре как день рождения Осаму. — Знаешь, я ненавижу этот цвет, но, кажется, с этим оттенком смириться могу. — Он тихонечко напевал какую-то прилипчивую мелодию, а после, переведя взгляд на меня, серьёзно проговорил. — Не дай своим глазам потухнуть. Тогда я только посмеялся и сказал, что этого не будет. Ведь у меня было множество планов на жизнь и собственная смерть никак не входила в этот список. Я, наконец почувствовав долгожданное облегчение и привалившись рядом, потребовал с него обещание больше так не делать. Он пообещал, как и несколько сотен раз до этого, и снова поклялся, скрестив за спиной пальцы, а уже через неделю я снова вытаскивал его из петли, и этот круговорот продолжался и продолжался. Быть другом человеку, который искренне не желает жить, трудно, но я никогда не жаловался на этот счёт. Никуда не собирался уходить и всегда послушно оставался рядом. Всё-таки именно моим решением было привязаться к этому человеку и называть его своим добрым другом, именно я взял на себя ответственность заботиться об Осаму, как о бедовом друге. А ещё спустя некоторое время я понял, что не смогу сдержать данное ему обещание — не дать искрам в своих глазах потухнуть, ведь девушка, которую я смог полюбить, была убита. Она была простой и далёкой от мира крови и смерти, с ней было легко общаться и уютно просто посидеть рядышком, но меня этого лишили… Знаете то противное чувство, когда внутри всё обрывается, в мыслях поселяется противная пустота и ты уже ничего не хочешь кроме отомщения. Надеюсь, никто и никогда не испытывал этого. А если и испытывал, то как и я смог переключиться и справиться, смириться и отпустить. В тот момент я забыл обо всех людях, находящихся на моей стороне, и о тех, кто действительно мог бы помочь если не делом, то словом точно, я просто шёл напролом, закрыв глаза, и уже на грани смерти осознал, какую ошибку совершил. И, казалось бы, было поздно, из меня утекает жизнь и вряд ли что-то сможет меня спасти… Но быстрые шаги и янтарные глаза на грани слез, наполненные тихим ужасом, заставили меня призвать всю силу, чтобы произнести хотя бы несколько слов на прощание, меня затопила грусть и отчаяние и я не мог спокойно наблюдать за всепоглощающей тоской в глазах человека, которого с гордостью звал другом. Я собрал волю в кулак и начал говорить но… меня спасли и… Это было так просто? Я до сих пор думаю, что обязан был умереть там. Но я жив, благодаря Осаму, благодаря Йосано, я все ещё дышу и занимаюсь тем, чем так давно хотел заняться… Спасаю людей, пишу небольшие зарисовки в свободное время и живу с пониманием того, что ещё бы секунда, одна чертова секунда, и этого всего могло бы не быть. Новых встреч в кафе, смеха новых и старых знакомых, любимого дела и любимых воспитанников… И от этого честно говоря становится страшно. Какое же бремя несёт на себе мой друг, раз так отчаянно желает покончить со своей жизнью и окунуться в неизвестность? Я никогда не был настолько любопытным, чтобы лезть в душу человеку, который не хочет быть раскрытым, но иногда хочется. Хочется залезть и узнать, вскрыть гнойный нарыв и откопать то событие, которое заставило человека так сильно сломаться. Он убивает, калечит, пытает, шантажирует, изувечивает, издевается и играет. И не только с людьми, но и над самим собой. Где-то там, под застывшей маской высокомерия и эгоизма, прячется человек, искренне любящий окружающих его людей. По нему прекрасно видно, что ему самому уже давно осточертело улыбаться, но он продолжает это делать, чтобы не разрушить построенный образ. Он ненавидит шумные сборища, предпочитая разговоры наедине или спокойные посиделки среди близкого круга общения, любит одиночество и хорошую музыку. Если бы не его установка умереть, то вполне возможно, что из него вышел бы отличный детектив. И хоть он раз за разом говорит, что совершенно не умеет спасать людей, по нему видно, что наоборот. Умеет, но боится, боится, что не справится и провалится, переживает, что вместо спасения повергнет в глубины безнадёги. И именно поэтому из него получится прекрасный детектив. Из него ведь получился хороший воспитатель, когда он наконец взял свои негативные эмоции под контроль и отпустил то, что не давало ему это сделать. Он учил жёстко, но эффективно, давая кнут и пряник, защищая в крайних случаях и наблюдая издали за всеми успехами. Он не был курицей наседкой, но и своих учеников защищал рьяно, да так рьяно, что даже я сам нередко получал. Мы вообще нередко сталкивались лбами и расходились во мнениях насчёт обучения: он заставлял их делать всё с перерывами, а я сосредотачивал обучение на сильных сторонах ребят. «Они должны знать всё, — раз за разом твердил он мне, запуская в мою сторону град пуль, от которых я, впрочем, успешно уворачивался. — Что Акутагава будут делать во время переговоров? Сосредоточишься только на физической подготовке, и в итоге он и свои мысли высказать не сможешь. Они. Обязаны. Уметь. Все.» И это было здравой позицией, но его первый ученик был плох во взаимодействиях с окружающими, и это было тем, что прорабатывалось на пару с Осаму в течение огромного количества времени, когда тот наконец начал заниматься его воспитанием всерьез. У мальчика была сильная социофобия, если он волновался, в бой вступал Расёмон, который всегда реагировал на эмоции хозяина. А если в ход шла способность, мальчика становилось труднее вывести на конструктивный диалог, ведь тот привык, что если проявлялась способность, значит, он находился в опасности. Сколько же я с Осаму потратил времени, чтобы доказать ему обратное. И это было крайне сложно, ведь их отношения не заладились с самого начала: Дазай отрицал их наставническую связь и пытался всячески подавить и подчинить, но, поняв, что это не дело, начал меняться в лучшую сторону и прикладывать больше усилий, дабы вылепить из травмированного ребенка адекватного члена общества. «У него все задатки социопата, ты представь, если эта его черта разовьётся сильнее. В первую очередь он травмирует себя и людей, которых любит, этого не должно произойти» Из Осаму на самом деле вышел бы потрясающий психолог, или психиатр, тут как посмотреть. Конечно, его методы «лечения» достаточно специфические и не подойдут личностям с тонкой душевной организацией, но они эффективны, ведь из подростка, привыкшего кидаться на всех без разбора и убивать не задумываясь, Рюноске вырос уравновешенным и адекватным человеком, больше полагающимся на ум. Конечно, он малоэмоциональный и немного сухой, но уж лучше так. Я перевелся в агентство и наши встречи стали редки, но, даже несмотря на это всё, наши посиделки проходили в тёплой атмосфере, мы делились новостями и важными событиями, смеялись и разговаривали ни о чем. Осаму начал больше походить на взрослого человека, реже начал говорить о суициде, но даже когда и упомянул вскользь, я лишь ответил: — Да ладно тебе, Дазай, если бы ты так сильно желал умереть, то умер бы уже давно, а не томился, как принцесса в ожидании своего принца. Давай поговорим о чем-нибудь другом? Он не был настроен на такие разговоры в тот день, поэтому хотел покончить с этим как можно скорее. Сейчас же шатен напоминал мне мои же слова, находясь на грани смерти. Внутри поднимался гнев на себя за сказанные ранее фразы, ведь возможно, если бы не они, Дазай не поступил бы так. Хотя, зная его, он составил план уже давно, но нет… Я сорвался с места, наплевав на всех окружающих, потом я обязательно извинюсь, но сейчас мне жизненно необходимо найти этого идиота и выбить из него всю дурь, повторить его же подвиг, дабы позже наорать и влепить пощечину, поступить так же, как и он поступил четыре года назад, вытащив с того света… Только вот была огромная разница между той и этой ситуацией… Я действовал необдуманно и он знал где я. Он же действует, просчитав все исходы, и я совершенно не представляю, где он может находиться, но… у меня тоже есть свой козырь в рукаве. Когда я найду тебя живым и здоровым, ты получишь сполна.