Вопреки неизбежному

По характеру стиля спальня Ноктиса почти повторяла уникальную архитектуру Цитадели. Здесь витал строгий дух Готики эпохи Ренессанса и какой-то траурной безысходности надежности. Черный цвет стен и портьер межевался с блестящими полосами и золотой каймой — не настолько чрезмерно, что бы посчитать это избыточным или безвкусным, — что добавляло незримого достоинства интерьеру. Каждая деталь привлекала взгляд и трогала своим величием. Строго, сдержанно, монументально, тем не менее и здесь пробивался уют, и деревянный начищенный до блеска пол-паркет с золотым символом «Люцис» в центре, только подчёркивал это. Рядом с указанным символом стоял сам Ноктис балансируя на деревянном ящике. Он стоял выпрямившись, задрав подбородок, раскинув руки в стороны, в то время как пожилой мужчина в очках-полумесяцах измерял его и корректировал дорогой черный костюм, который сейчас на нем. — Кто такой сэр Альфред? — спросил Игнис в спину Ноктиса устроившись на подоконнике единственного не зашторенного окна. Сквозь стекла очков он наблюдал за принцем, отмечая как тот окреп и вытянулся. Пол года назад принцу исполнилось семнадцать и Игнис гадал когда же в верхах начнут всерьез рассматривать вопрос о его женитьбе. Нет, он прекрасно понимал, что сам Ноктис совсем не готов к таким глобальным переменам, но сталкиваться с проблемами, которые несомненно начнут возникать, от плохо поддающихся контролю гормонов, ему совсем не хотелось. Спарринги с Гладиолусом на мечах выветривали лишнюю энергию, укрепляли дух, но теперь, когда Ноктис переехал из Цитадели в квартиру (после долгих уговоров короля), уследить за ним становилось все сложнее. Сам Игнис вздрагивал от навязчивых мыслей, в которых он, переступив порог жилья принца, мог наткнутся на какую-нибудь девицу расхаживающую по комнатам… Конечно, Ноктис знал правила и был знаком со всеми последствиями серьезных ошибок, но влечение к противоположному полу весьма значимо для любого здорового юноши, чтоб просто его игнорировать. В этих вопросах Игнис мог судить исключительно по себе. В 18 он едва не оступился с какой-то министерской дочкой и наверно только вечная нехватка времени уберегла его от поспешно-опрометчивого шага. С принцем было сложнее. Даже сейчас он всем своим видом показывал, как ему неприятен этот процесс «рождения» еще одного треклятого костюма, которые он ненавидел носить. И таким становился во всем: неспокойным, категоричным, упрямым и резко перестал делать вид, что его все устраивает. — Он глава семьи Фальтор? — ответил Каэлум, сверля взглядом потолок. — Они известны в бизнесе по производству пластика, — сказано это было более чем неуверенно. Сциентия промычал, словно впечатленный тем, что принц знает ответ. — Вы отчасти правы, Альфред — глава семьи Фальтор, но его семья владеет бизнесом по производству ткани, а не пластика, — поправил он, на что Нокт фыркнул. Это была сомнительная победа. Все утро принца держали в комнате, чтобы измерить. Это раздражало. Он не понимал, зачем ему нужен еще один костюм, — в шкафу были десятки таких же. Они занимали девяносто процентов гардероба, в то время как настоящая одежда, которую он на самом деле носил, облюбовала только угол. Причина, по которой ему готовили новый костюм, — торжественный вечер в отеле Каэлум-Via, в самом грандиозном отеле столицы, а также самом большом, принадлежащем его монаршей семье. Он не знал, к чему был гала-концерт, но должен был присутствовать. И как будто нудная примерка была еще недостаточно болезненной, Игнис помогал ему запоминать имена и род занятий каждого присутствующего гостя. Обычно принц не посещал такие мероприятия, категорически отказываясь или попросту сбегая, но после фиаско с гонкой, после того, как он и Промпто были задержаны полицейскими и доставлены в ближайший участок, у него не осталось выбора. Нагоняй, который они получили от главного управляющего в ту ночь, был монументальным, и в беду попали не только он и его друг, но также Гладиолус и Игнис, которых посчитали одинаково виновными в том, что их не оказалось рядом, чтобы помешать наследнику королевства Люцис сделать что-то настолько глупое. Сам факт того, что он совершил непростительную ошибку, пока его отец был занят войной, заставлял его чувствовать себя еще более ужасно, чем он уже чувствовал. А потом подоспела пресса, поместив заголовки на первой полосе каждой газеты в городе. «Принц Ноктис участвует в незаконной гонке, безрассудно и безответственно, неужели однажды у Люциса будет такой король?» Все статьи начинались примерно одинаково: «Пока Люцис воюет, принцу, похоже, нечем заняться, кроме как участвовать в опасных незаконных гонках, чтобы удовлетворить свою потребность во внимании». Это был тот самый удар по самолюбию, ведь на самом деле Ноктис категорически ненавидел внимание и предполагал, что все это знают, учитывая, как он старается избегать прессы. Однако, все взвесив, прочитав статьи, принц не мог не почувствовать укол вины и стыда. Он не хотел, чтобы все вышло так некрасиво. Это была простая гонка, не более того, но репортеры раздули его проступок до космических масштабов из-за того, кем он был. Им просто нравилось поднимать шум и доставлять удовольствие читателям своих газет — вот почему он являлся любимым объектом их внимания. Теперь ему не разрешалось выходить за пределы Цитадели, отчасти это было частью наказания, отчасти из-за репортёров, охотившихся снаружи. Он не противился тому, что заперт, осознав свою вину полностью, но это не мешало ему изнывать от одиночества. Особенно изощренно за этот проступок его «отблагодарил» Глад — выплеснув все своё раздражение за необдуманный поступок своего подопечного, своего друга, жизнь которого на самом деле бесценна, что бы позволить так ею не дорожить, — на очередной тренировке, Ноктиса ждал неприятный сюрприз. Новый, ни разу не опробованный спарринг-партнёр. «Это Дейв, глефа, в свободное от отдыха время он защищает наши с тобой задницы там, за стеной. Давай, королевский бунтарь-шумахер, покажи ему свою хваленую скорость!» «Какого хрена, Глад?» Ноктис растерянно уставился на сателлита. Происходящее походило на подставу. Он совсем не ожидал такого поворота. «Что поделать, королевская звездочка, — ни разу не смутился Глад, располагаясь на скамье, — сверху пришел нагоняй, а я слишком с тобой няньчусь. Так что давай, вперед. Не заставляй Дейва ждать. Он в заслуженном отгуле, после тренировки его ждет жареная курочка и теплая постель. А может и погоняет за тебя по улицам Бессоницы ». Ноктиса нещадно сбивало с ног, после каждой попытки атаковать защиту противника, заставляя раз за разом валится на твердые маты и плюсовать синяки. От привычного боя на мечах со Щитом, в котором Каэлум давно выработал упорядоченную систему защит и атак, новый вид оружия — клинки спарринг-партнера — ему давались с трудом. Мышцы нещадно тянуло, от дезориентации после резких перемещений мутило. И поскольку его безграничное упрямство не позволяло просить о пощаде, а признанная полностью вина за гонку была верным катализатором необходимости что то доказать, по окончании тренировки принц был так вымотан, что десять минут валялся на полу гневно прожигая взглядом потолок и едва мог поднести бутылку воды к собственным губам. Промпто запретили приближаться к цитадели до дальнейшего уведомления. Что касается Игниса, тот тоже не испытывал теперь особого расположения к принцу, но не показывал этого внешне, как Глад, а вместо этого вел себя холодно, и проводил рядом с провинившимся весь день, читая лекции. — Как насчет леди Гетвин? — задал вопрос советник, отрывая принца от размышлений. — Она посланница Аккордо, — ответил Ноктис на этот раз более уверенно. Шиенция промурлыкал свое подтверждение, переворачивая страницу в книге, и продолжая зачитывать вопросы. Все это время молодой человек старался оставаться как можно более неподвижным, пока портной прошивал костюм иглами. После еще нескольких минут мучений, после того, как Игнис спросил у него еще несколько имен, и после того, как принц ответил на некоторые из них правильно, портной, наконец, закончил подгонку. Сделав шаг назад, он рассмотрел итог своей работы, в то время как молодой человек продолжал стоять на ящике, неловко глядя на пожилого мужчину. — Мы еще сделаем из вас принца, Ваше высочество, — задумчиво произнес он, и Ноктис апатично скривил губы. Подмывало взорваться, заявить, что кожа под костюмом чешется, а галстук едва позволяет дышать, но он сомневался, что портной услышит. — Это то, что мне нужно было услышать, сэр Аги, — заявил советник, отложив книгу и подойдя к принцу, — спасибо за работу. Нокт спрыгнул с ящика с трудом сдерживая потребность бросить взгляд в сторону Игниса — тот самый, который заявит о неприятии подобных умозаключений, звучащих почти предательски со стороны советника — и одновременно с этим завозился с галстуком, который действительно начинал его душить. «Хорошо, Тьма возьми, он потерпит, если им так хочется еще раз ткнуть его носом». — Разве мне не нужно снять это, чтобы вы могли внести коррективы? — зло возмутился он, желая, что бы его наконец оставили одного. После ухода портного, принц избавился от костюма с такой поспешностью, будто тот буквально обжигал его. Он не представлял, как можно такое носить каждый день. — Я вернусь позже, помочь тебе с регалиями, постарайся к этому времени быть готовым. Игнис надеялся смягчить предыдущие слова неподдельной заботой и протянул Ноктису полотенце. Каэлум досадливо промолчал, резким движением вырвав полотенце, и заперся в ванной. Оставшись в одиночестве, Ноктис застыл у раковины, уперев обе руки в постамент, выложенный мозаичной плиткой. «Они сделают из него принца», Астралы! Он даже в бреду не забудет, кем является. Они будут напоминать ему снова и снова, как эта диковинная роскошь, которая окружает его с детства. Эти малахитовые раковины, высокие потолки, позолоченная сантехника. Чистота и запах древней безысходности. Он пнул банкетку, которая отлетела в сторону, и бухнулся на бортик ванной, закрывая лицо ладонями. Зачем Боги так посмеялись над ним? Зачем нарекли Избранным? Нелепица. Самый недалёкий принц в роду, самый некомпетентный будущий король. Он стыдился своего статуса и никому не смел в этом признаться. «Какой смысл быть королем, если у тебя нет власти изменить положение вещей? В чем твое предназначение?» И будущее, где он восседает на троне, и стареет под тяжестью короны, которая сделает его зависимым от нескончаемых проблем королевства, рабом статусного положения, узником не сбывшихся тайных мечт, пугало не меньше, чем смерть отца. Да, отец. Его Ноктис боготворил, и мирился со своим безвыходным положением, только во имя него. И этого достаточно. Или нет? Сжав зубы Нокт стянул майку и повернулся к большому зеркалу так, что оно отразило его обнаженную спину. Несколько мелких синяков на лопатках в память о минувшей тренировке такая мелочь по сравнению с уродливым багровым шрамом, от самой поясницы до плеча пересекающего позвоночник и бледную кожу. Если бы тогда Мерилит позволили закончить начатое, если бы лучшие лекари не возились с ним, борясь с ядом в его детском теле, сейчас ему бы не пришлось давиться мыслью о своей особенности. Ноктис меняет температуру с горячей на холодную, не замечая, как разбегаются мысли. Он должен это пережить. Эту травмирующую пустоту, какое-то невнятное предназначение, предписанную судьбу, в которой он обычная пешка, в руках опытных игроков, и выматывающую тревогу от страха не оправдать чужих надежд. Вода льется по телу, смывая всю горячность и раздражение, и всё что ему остаётся — отстраненно следить за тем, как та вытекает в слив. — Добрый день, мой принц! — Яркая жгучая брюнетка замерла в пол оборота и приветливо улыбнулась, заметив его выходящим из ванной комнаты. Слова из ее уст лились словно жемчужины, настолько идеально Тифа владела дикцией. Ее ровные зубы, открывающиеся при улыбке и ямочки на щеках, почти всегда напоминали принцу о той особе, мыслей о которой он старался избегать. — Как же давно мы с тобой не виделись, я успела соскучится. Вот почему он ненавидел находиться в спальне Цитадели. Его не на секунду не оставляли одного. — Привет, Тифа, — буркнул Ноктис торопливо оправляя майку. К нежданному визиту он явно был не готов, поэтому тут же закинул полотенце на голову, скрыв заодно лицо и несколько раз поворошил им волосы. Маленькая заминка, ловко подстроенная им, дала возможность перевести дух и сосредоточится. Существенных причин, по которым он испытывал некоторое волнение в присутствие Тифы, как бы и не было. Возможно его изумляла ее манера через чур прямо изъясняться или волновал лукавый, изучающий взгляд, которым она на него смотрела. А может он просто не успел привыкнуть к ней из-за их крайне редкого общения — на собственной внешности он не был зациклен и в услугах личного визажиста редко нуждался. — Я тебя не ждал. — Игнис попросил прийти. Вечером намечается что-то грандиозное. Так что иди, садись, я поухаживаю за тобой, помогу подсушить волосы перед укладкой. Ноктис потоптался у дивана медленно соображая стоит ли соглашаться. Он вообще не любил спешки. Ни в чем. А что касалось его чувств и эмоций тут и вовсе нерешительность расцветала во всей красе. Возможно в том виноваты треклятые осколки робости и недоверчивости, от которых он так и не смог полностью избавиться, но от прикосновения чужих рук к голове и затылку комплексовал. В подсознании это скорее всего ассоциировалось с матерью, которую он естественно не помнил, что не мешало жгучей ревности или глубокой обиде не ко времени выползать из нутра. — Идешь? — Тифа откатила кресло от столика, приглашая его присесть. Широкие рукава ее белой блузки, наспех закатанные, открывали изящные загорелые предплечья, а темная строгая юбка и высокий каблук очерчивали женственные, подтянутые ягодицы. По возрасту она годилась на роль его матери, но из-за ухоженной кожи, умелому макияжу, манере раскованно держаться походила на молодую цветущую женщину едва перешагнувшую тридцатилетний рубеж. «Тьма возьми, перестань прикидываться не живым и ощущать себя дикарем!» От приятия своих комплексов, которым он иногда мог дать трезвую оценку, Нокт смял полотенце и через плечо в сердцах отфутболил куда-то за диван. Так он поставил твёрдую точку в своих сомнениях. — Хороший бросок, — отозвалась женщина, наблюдая за молодым принцем, — я бы даже отметила — категоричный. Присаживайся, ну. Вот так, удобно? Непринужденно, без всякой неловкости, Тифа обхватила плечи молодого принца и слегка надавила вынуждая распрямить спину. Ноктис поддался женской силе. Иногда ему казалось, что та осторожно флиртует с ним, но это было настолько тонко и бесстрастно, что не вызывало неприятия. И ещё спасало то, что от него не требовали поддерживать эту игру. Он мог ответить резко, мог спокойно кивнуть или вообще сделать вид, что разговаривают не с ним. Тифа не велась на провокации и ловко уводила их беседы от конкретики. — Позволь полюбоваться молодым, крепким телом, — игриво начала она, воспользовавшись фирменным лукавым взглядом, который отбивал всю охоту как-то остро реагировать, — веришь, я и забыла как это выглядит, по дворцу снуют персоны преклонного возраста — советники, министры, представители знати — скука смертная. — Игнис не так уж и стар, — быстро нашёлся Ноктис, вернув ей взгляд в отражении зеркала. — Ну, конечно, — мягко улыбнулась Тифа. — Это ты верно подметил. Со Стиенцией тебе очень повезло. Теперь ты меня понимаешь? Ему чуть за двадцать, вам не сложно найти общий язык, вот только серьёзность и чопорность не добавляют ему огня. А в моих руках молодой побег, яркая жемчужина стареющего королевства. Как же здорово, что ухаживать за тобой позволено мне. Поверь, это действенно замедляет процесс моего необратимого увядания. — Вот сейчас ты точно преувеличиваешь, — позволил себе подыграть молодой человек, заметно расслабив плечи. Тифа кокетливо улыбнулась, прищурив глаза и легко взъерошила его влажные волосы на макушке. — Тому есть доказательства. Так что не спеши взрослеть, и пусть твои маленькие проступки не огорчают тебя. «Это она сейчас про гонку?» — Ноктис опустил взгляд на собственные колени. — Так сильно заметно, что я огорчен? — Полотенце, с которым ты так исступленно расправился, указывает на то, что ты держишься из последних сил. Я умею чувствовать, вижу, как ты расстроен… и мне не по себе от этого. — Давай закончим на этом, я не нуждаюсь в твоей опеке, — обвинительно бросил он, дернув головой. Тифа многозначительно подняла брови. За три года она привыкла пропускать мимо ушей его колючие слова, не поддаваясь на провокации. А он никогда не хотел действительно сделать кому-то больно, поэтому смягчил свой укол: — Все заставляют чувствовать меня полным придурком, странно, что ты не в их числе. А ещё умоляют повзрослеть. — Они просто тебе завидуют, — отмахнулась брюнетка. Замерев у него за спиной Тифа придирчиво осмотрела его отражение. Положила холодные ладони на виски и почти пристроила свой подбородок к его макушке. Стряхнула пальцами его влажную челку и немного отвела ее назад. — Яркие выразительные глаза. Поразительный цвет, что-то нереальное. Но я тебе это уже говорила, да? Мы могли бы… — она прищурилась все также исследуя его лицо, и прежде чем Каэлум успел возмутиться ее задумке — от длинной челки над бровями он отказываться точно не собирался, — продолжила, — Игнис сказал, на тебе будут регалии. С диадемой открытый лоб будет хорошо смотреться. — Нет. Никах новшеств, — не раздумывая отчеканил молодой принц, хмуря лоб. — Хорошо, хорошо, оставим все как есть, — наигранно быстро сдалась женщина. Пальцами она распушила его челку вновь набросив ее на лоб. — А что ты задумал? Отрастить ее до подбородка? Игниса точно не пугает длинна твоей челки? Ноктис красноречиво отвел взгляд, не собираясь это комментировать. Если сейчас Тифа спросит, от кого он за этой челкой пытается прятаться, придет конец их милой болтовне, но брюнетка и не ждала ответа. Еще через секунду им пришлось прервать диалог по причине работавшего фена. Ноктис прикрыл глаза, и постарался отдаться её заботливым рукам, возбуждённо гадая, так ли ей приятно касаться его волос, как приятны ему её касания. — Костюм и рубашка на тебе, конечно же будут черными… , — с намеком на вопрос произнесла Тифа, отложив фен. — В этом плане ничего не меняется. — А ведь, жаль, воротник белой рубашки очень выгодно подчеркнет цвет твоей кожи. А черный... — Лишь напоминает мне о скорой кончине, — устало закончил за неё принц. — Глупости какие! — Тифа потянулась к столику за кистью и баночкой пудры. — Не смейте при мне так шутить, молодой принц. Иначе мне придется доложить об этом вашему советнику, — нарочито строго пожурила женщина. — И о чем же ты доложишь? — бесцеремонно спросил Каэлум, отметив, что та перешла на «вы». — О ваших непростительно мрачных мыслях. — Я не думаю, что он в силах как-то этому помешать, — сказано это было обреченно и насмешливо одновременно. Женщина повернула его лицо к себе, легко тронув за подбородок. Такое выражение лица у принца Тифа, пожалуй, заметила впервые. Оно походило на безжизненную маску, глаза приобретали более глубокий оттенок и будто проникали внутрь. — Все действительно так плохо…? Могла ли Тифа понимать те реалии, которые его окружают? Жаловаться глупо. Да и собственно на что? Он и сам порой надсмехался над собой, не в силах найти равновесие в своих многочисленных: нравится — не нравится, хочу — не хочу, позволено — не позволено, теряясь в путаных нитях своего «я». И уже не понимал где сам он, а где лишь его оболочка, так уверенно мимикрирующая под окружающую действительность. — Нет. — Взгляд заметался в поисках того, что могло стать якорем беспокойных мыслей и наконец замер на маленьком сувенире. Карбункул. Он лежал совсем рядом, перед ним, на столике, у самого зеркала, и с большим усилием Ноктис сдержал порыв протянуть руку и взять его. Сжать в кулаке, огладить пальцами. — В десять меня заставили говорить с мертвыми душами предков у Кристалла, вот это было..., так что нет., все действительно не так плохо. «И думать о смерти любимейшее из моих занятий». В памяти всплыл тот мучительный эпизод. Это был второй тяжелейший день в его жизни, с запахом крови, смерти, липким страхом и видениями, в которых он боялся потеряться. — О боги! Я уже жалею, что завела этот разговор. Посмотрите на меня. Ну? — И продолжила, перехватив его взгляд, тем самым отвлекая от дурных мыслей. — Я хотела бы поделиться с Вами кое-чем., — начала она, — но возможно, Вы расцените это чем-то не подходящим по уровням наших статусов… Каэлум поднял брови и фыркнул. Наоборот, ему ненавистен этот официоз. Довериться человеку, который обращался к нему на «вы» сложно. Близкие люди, и люди с которыми он чувствовал себя раскованно и комфортно, только отталкивали его этим. — Я допускаю, что ты не особо благоговеешь перед высотой моего статуса. — Вот интересно?! — Она пожала плечами. — Не знаю, с чего Вы это предположили. Ноктис выдохнул и качнул головой. — Не надо этих интриг, их мне хватает за пределами моей спальни. Просто говори, если не передумала, конечно. И мы, кажется, вполне хорошо обходились на «ты». — Значит, ты позволишь? Она медленно провела кистью по его подбородку и скулам. — Ох, боюсь Игнис убьёт меня. Ну хорошо, хорошо, я всё-таки скажу: позволь мне посмотреть твою ладонь. В юности я довольно глубоко этим увлекалась. Ноктис растерянно похлопал глазами. — Ладонь? И что ты собираешься там увидеть? — Все, что ты бы хотел сам о себе знать. — Я всё о себе знаю, — твердо ответил Каэлум и повел плечами. — Поэтому ты так уверенно заявляешь о длительности своей жизни? Принц поднял руку, открыл ладонь и без интереса уставился в неё. — Ты уверена, что тебе хватит смелости сказать мне всю правду? — Конечно. Потому что мельком мне удалось в неё заглянуть. И ничего такого, о чем мне пришлось бы умолчать, там не обнаружилось. — Хорошо, надеюсь на твою искренность, — он протянул ладонь Тифе. — Спасибо за оказанное доверие. Она отложила предметы, присела на краешек стола и деловито склонилась над его рукой. — Смотри, форма твоих пальцев, в целом говорит о смирном характере, но эти бугорки на кончиках явно выдают твоё упорство, упрямство. Тебе трудно мириться с чужим решением, но сам будешь причиной частых обид на самого себя. Этакий самоед, если объективно выражаться. Линия жизни чёткая и в целом продолжительная что то в далекой юности оставило свой неизгладимый след, но всё страшное уже позади. Линия судьбы широкая, чёткая, но её пересекает большое количество мелких чёрточек… На мягкие перистые облака не рассчитывай. Придётся часто больно падать и подниматься. А вот и линия любви, — она потерла линию пальцем и подняла на него взгляд, — серьёзно? Твоё сердце уже занято? Ноктис сморгнул и поиграл бровями. — Нет, — категорично заявил он и почему то в отместку этому растерянно усмехнулся. — Я бы советовала тебе хорошо в себе покопаться. Потому что свой выбор ты однозначно уже сделал. Саркастичное «ну, да, конечно» едва не слетело с его языка. — Мне нравится мой армигер — меч и удочка всегда под рукой. Этот выбор я сделал давно. — И скажу тебе больше, — удержала она его ладонь, не обратив внимание на колкость, — сейчас ты уверен, что она потеряна для тебя. Не даёшь ей ни единого шанса, но Вам предначертано быть вместе. Соитием чистой и крепкой любви. Ноктис всё же отнял свою ладонь и сжал её в кулак. — Меня по-любому ждёт политический брак, возможно ты плохо знакома с законами королевских протоколов, поэтому что-то напутала, — буднично отозвался принц, умело скрывая скорбь. — Я ничего не напутала. Но истину моих слов подтвердит только время. А оно наступит очень скоро. — Хорошо, — сдался Ноктис, —спасибо, что развлекла. — Продолжим? Осталась пара штрихов и я перестану тебя мучить. Когда женщина закончила и начала складывать свои вещи, Каэлум ещё сидел в задумчивости. Вернее он даже не думал, а просто смотрел в одну точку, гоняя в голове старые воспоминания. Те, которые вспоминать было приятно и горько. — Мой труд не долговечен, и практически ничего существенно не изменил, с красивым лицом легко работать. — Тифа опустила ладони на его плечи став за спиной. — Пусть сегодня армия твоих поклонниц удвоится. А та самая, которая тебе дорога, обратит на тебя внимание. — Да, — досадливо покачал принц головой, с тяжелым вздохом намекая на предстоящее, — если бы ты знала, как я не жду этого «сегодня». — Сегодня, это завтрашнее вчера, Ноктис, найди в себе силы не пройти мимо, — воодушевленно парировала Тифа, собирая со столика свой инструмент и косметику. «Сегодня, это завтрашнее вчера» повторил про себя Ноктис. Промпто будет в восторге. Надеясь на двадцать свободных минут Каэлум забрался на кровать и распластался на покрывале. Обвёл взглядом пространство, к которому привык с детства. Его апартаменты, в некотором отдалении от Цитадели, в большом дорогом кондоминиуме радовали его куда больше, но сколько раз он проходил под этими арочными сводами, останавливался у этих огромных узких окон, касался этих тяжелых темных штор? Как часто находил утешение глядя на огонь в камине облицованного черным мрамором и пробуждался от кошмаров на этой солидной кровати с кучей подушек цвета обсидиана и замысловатым вензелем Каэлум по периметру? Визит Тифы немного отвлёк его от самобичевания, и сейчас он был в настроении даже пообщаться с другом. Принц сунул руку под подушку и нащупал сотовый. Оказывается друг уже настрочил что-то в мессенджере. 13:40 Эй, Нокт, Глад ещё злится на нас? уууу я готов скормить свою левую руку акулам только бы всего этого с нами не приключилось. Как думаешь, может мне позвонить ему? А? 14:24 И тьма, я такой тупой. ^^^°Знаешь как я сглупил? Назови меня последней курицей Чокобо, Нокт, я потерял номер той рыженькой. Как теперь быть? 14:27 мы могли бы наведаться в тот гараж? Боги должны дать мне последний{==}шанс.|π 14:28 Я должен ещё раз увидеть ее. Увидеть и умереть©≫ 14:40 как твоя королевская пальмира выкручивается из всего этого? Ауу… Я буду в чате когда появишься. Это Игнис? Он забрал твой телефон? Мне ему позвонить? Ирис!!!!! Нокт, Ирис! Вот твое спасение от Глада. Оооо! я гения! 😤 Промпто как всегда воодушевленно искрил, побуждая тут же ответить. Привет, Выпускной. Просто заставили чистить ботинки где-то 16 пар. 15:02 Уа!!! Ты разбил моё сердце, Нокт! Я сейчас... Пиши всё, я одной рукой мешаю лапшу, дай мне пару минут. Прости, что не страдал с тобой всё это время. Рыженькую зовут Ханна, а номер забрали ы участке, когда выворачивали карманы. по поводу Ирис-нет. 15:03 эти люди сломали мне жизнь!; 😩 Не преувеличивай, всего лишь дали тебе шанс проявить себя. Девушки наверно любят настойчивых. 15:03 Настойчивых как я? О да, нокт! Это про меня. : -)))) Ты сможешь пока живой. 😉 Диалог всплыл из другого окна. Игнис 15:04 Костюм будет готов через час, постарайся не покидать комнату. Опаздывать нельзя. 15:05 Мой пес требует к себе внимания, кажется сейчас он откусит мое колено. Дай мне несколько минут собраться. Напишу со двора. Ок Ноктис отбросил телефон и присев, щелкнул пультом. «И последние важные новости», — объявил репортер. — Силы Империи, только что оттеснили армии Люциса до самого Дуске, два дня назад линия обороны у Южного порта была сломлена и вражеские войска…» Выпуск новостей сменился репортажем о гражданах павшего района покидающих свои дома и о союзных войсках, пытающихся помочь нуждающимся. Глаза принца расширились, он наклонился вперед, положив локти на колени, с беспокойством глядя в телевизор. Когда, тьма возьми, это произошло? Почему ему не сообщили эту важную новость? Империя находятся у стен! Обычно ему сообщали, что-то столь важное за день до того, как об этом знал весь город. Прежде чем он успел глубоко поразмышлять над всем этим, раздался стук в дверь — это слуга принёс уже готовый костюм. Полностью одевшись, принц завязал галстук на свой лад, совсем не так, как ранее это сделал портной. И даже не стал тратить время на то, чтобы посмотреть в зеркало, прежде чем подошел к манекену с королевскими регалиями. Некоторое время он стоял, не прикасаясь к золоту. Обычно это использовалось как дополнение к регламенту по важным официальным королевским случаям. Это мероприятие определенно не было одним из них, но по велению короля его заставляли надеть регалии и сейчас он холодно смотрел на тонкие золотые украшения и морщился, словно от фантомной боли. Дверь за его спиной скрипнула совсем тихо и так же беззвучно захлопнулась. — Астралы, Игги., — он даже не обернулся, когда начал говорить. — Я буду выделяться в этом как больной палец среди толпы здоровых людей. — Вам следует повзрослеть, Ваше Высочество. Мужчина перевёл взгляд на золотые детали, которые должны украсить голову и плечо принца. — Смею напомнить, что Королевский долг требует гораздо больших… — Давай, Игги, сейчас как раз самое время, — возмущённо прервал Ноктис, — унизь меня до конца такой не нужной сейчас официальностью и нудной лекцией о моём важном долге. Игнис гордился тем, что служит своему королю и несет ответственность за взросление и формирование следующего монарха — должность, которую он занял под тяжестью самой судьбы еще до того, как Ноктис был назван Избранным Королем Кристалла. Но тайные мысли, беспокойно шевелившиеся в его голове, задавали вопрос, был ли король Реджис таким же… угрюмым и неуверенным в себе в этом возрасте. Несмотря на то, что король, казалось, был равнодушен к светским успехам сына, советник предполагал, что это будет только вопросом времени, когда принц изящно повзрослеет и начнет должным образом выполнять свои многочисленные обязанности в качестве будущего лидера Люциса. Плотно сжав губы, не позволяя себе злиться на важного подопечного, советник потянулся к регалиям и начал аккуратно надевать их на принца. Технически говоря, в его обязанности не входило выступать в качестве камердинера. Игнис должен был следить за подготовкой принца к его будущей роли — его образованием, питанием, финансами, домашним хозяйством и тем, как он ведет себя как член королевской семьи. Он был ответственен за то, чтобы давать принцу советы, когда тот чувствовал, что они ему нужны, и должен был выполнять функции тактика и стратега, если ситуация в этом нуждалась. Но они были близкими друзьями и он всегда был готов ему помочь. — Есть несколько неотложных дел, которые требуют моего внимания перед дорогой. Я буду ждать в низу. За тобой придут.