Вопреки неизбежному

Через пол часа в комнату зашел Глад. Он нашел Ноктиса с телефоном в руках и явно был сбит с ног ярким впечатлением от вычурного наряда своего принца, которого чаще находил в удобных брюках и майках. – Надо же, я впечатлён! Вот и пришло время попрактиковаться в некоторых навыках, которые Игнис вбивал в тебя годами. Честно говоря, я думал ты сбежишь, но в этих всех побрякушках особо не погоняешь, верно? – Буду только рад, если ты прикроешь меня своей широкой спиной, – хмуро вернул молодой человек, не разделив восторга. В костюме и регалиях он выглядел как готическая елка на Рождество, накрахмаленный воротник рубашки оковами обрамлял шею, не позволяя опустить подбородок, тонкий обруч короны давил на виски. – Благородство в кулак не спрячешь, Нокт. Если твоя маленькая королевская задница готова, нам стоит присоединиться к Игги. Он ждет у главного входа. Не говоря больше ни слова, сверля взглядом дырку в затылке принца, он повёл его по длинным коридорам к выходу из Цитадели. Взгляд Ноктиса не задерживался на старых широких картинах, украшающих стены, рассказывающих древние легенды о земле Эос и Кристалле силы. Родословная королей Люцис была очень древней и насчитывала почти две тысячи лет. Они были хранителями Кристалла, последнего связующего звена между Светом и Тьмой. Народ Люциса были привержен пророчеству о том, что королевская линия породит «Короля Света», которому поручено спасти мир от Тьмы и изгнать раз и навсегда то, что было известно как гниль. На улице их ждал неожиданный эскорт в лицах нескольких гвардейцев Короны. – Нам пора, неприлично опаздывать, – поторопил Шиенция и с этими словами стал спускаться по широкой лестнице к автомобилям. Репортеры, караулящие у ворот, мгновенно оживились фотографируя издалека и выкрикивая нелепые вопросы. Советник услужливо придержал дверцу машины открытой для принца, который с заученной грацией нырнул в салон на заднее сиденье. Вслед за принцем уселся Глад. Игнис захлопнул дверцу, обошёл машину и занял место водителя. – Пристегнись, принцесса, не стоит давать повод папарацци снова полоскать твоё невинное имя, – отозвался щит со своим исключительным талантом заставлять звучать титулы как издевку. – Глад, – Шиенция двинул дужку очков, прежде чем продолжить, – мне необходимо донести до тебя, что принц в полной мере осознал свой проступок, на этом фоне прошу воздержаться от высказываний в подобном тоне по отношению к .. – Спасибо за беспокойство, Гладиолус, – вклинился Ноктис, прервав очередную "важную" лекцию советника о том, как нельзя говорить с королевской особой. – Но тонированные стекла, с моим падением в глазах общественности, справятся куда лучше. Подъезжая к воротам и ожидая, пока они откроются, принц непреклонно держал профиль прямо, не позволяя себе такой слабости – отворачиваться и опускать голову, когда с обеих сторон щелкали вспышки камер. — А Промпто при первой нашей встрече, я просто откручу уши, – закончил здоровяк, надеясь, что последнее слово будет за ним. — К тому времени, когда у тебя появится такая возможность, весь запал сойдёт на нет. Ноктису не хватало Промпто. Аргентум никого отношения к монаршим связям не имел. Они подружились случайно, в седьмом классе, когда принцу, в целях социализации, рекомендовали пройти обучение в образовательной школе. Разлука с другом. Такое наказание за гонку, на взгляд Ноктиса, было крайне не справедливым, и сколько оно продолжится он не знал. Не обращая внимания на внутреннее раздражение, принц откинул голову на спинку теплого кожаного сиденья, игнорируя огни переполненных ресторанов и магазинов по обе стороны от дороги. Он достаточно часто путешествовал от личных апартаментов в новом районе, которую занял год назад с личного позволения отца, до Цитадели, чтобы знать, что поездка до отеля займет то время, которое он мог использовать с пользой. – Ты мне ничего не сказал о сдаче Южного порта, – начал принц, нарушая тишину. Его пристальный взгляд в зеркале заднего вида встретился с глазами Игниса. – Вы правы, – кивнул Шиенция и Каэлум непонимающе поднял бровь. Как его советник, Игнис был хорошо информирован о важных вещах, происходящих вокруг Бессоницы. Да, он все еще не являлся членом совета, поскольку должен будет взять на себя роль советника короля, когда принц взойдет на трон, но он определенно должен был знать все о нападении. – Разве это какая-то мелочь, что я не должен знать? – поддал принц, рассматривая в окно людей, которые таращились на их вычурный кортеж. – Вы должны были знать, но меня попросили держать вторжение в секрете как можно дольше. Люди не были готовы узнать, что имперцы находятся прямо у наших порогов, не раньше, чем удастся стабилизировать ситуацию, – сообщил он, поворачивая направо. – Это не объясняет, почему меня не проинформировали, – не сдавался принц. – Сам король приказал, чтобы вы оставались в неведении, – сдался Игнис. В любом случае, Ноктис получил свой ответ и был потрясен им. Горячая, горькая ревность пробежала по его затылку. Он и Игнис росли вместе, и Ноктиса частенько охватывало ощущение, что его отец предпочел бы иметь идеального Шиенцию в качестве сына, а не катастрофу, которую он получил вместо этого. Это было своего рода доказательством. На самом деле, они с отцом не разговаривали после катастрофической гонки. Без обид, но король, каким бы занятым не был, всегда находил время повидаться с сыном. Мог пригласить на обед, отправить сообщения, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Конечно, Игнис передавал королю любую информацию о принце, но отец ежедневно отводил сыну не менее пяти минут даже будучи занятым войной. В этот же раз Ноктис не слышал от него ни слова и от этого чувствовал себя неуютно. Они, наконец, достигли центра, с его роскошными парками, магазинами и грандиозным строением впереди. – Я не думаю, что мне нужно напоминать, чтобы вы вели себя наилучшим образом, Ваше высочество. – Предостерег Игнис, и Ноктис смог, наконец, встретиться с ним взглядом в зеркале заднего вида. Как член королевской семьи он отлично знал протокол, понимал, что требуется от него как от принца, и он будет стараться изо всех сил соответствовать этим требованиям, даже если предпочел бы сейчас оказаться где-нибудь в другом месте. – Вы войдете первым, король присоединится к торжеству через час, а это значит, что все внимание будет приковано к Вам. Так что не забудьте держать голову высоко поднятой, и когда король появится – встать у лестницы и поклониться,– проинструктировал советник, и Ноктис Каэлум машинально кивнул. Может, ему и не нравится быть принцем, но он знал, как им быть, если понадобится. Потом он смотрел на толпу встречающую его кортеж и слегка морщился от того навязчивого удушающего внимания, в которое ему придется окунуться. Принц не доверял всей этой толпе. Он был выше всех представителей знати, но не приравнивал себя к ним. Он гораздо охотнее проводил свободное время в нижних концах города со своим другом, не заботясь о том, что о них думают люди. – И не уходи слишком далеко от меня, – проворчал Глад. Машина остановилась, сопровождающие слуги покинули салон. Теперь его очередь. Сделав свой первый шаг наружу, он мгновенно был осыпан вспышками камер. Ноктис прищурился и прикрыл глаза рукой. Взволнованно глядя на людей, не в силах скрыть растерянного выражение своего лица, он быстро шагал вверх по лестнице. Безумная толпа ликовала, выкрикивала вопросы и как будто пыталась взять его в кольцо, отрезать все пути к отступлению, чтобы вдоволь насытиться вниманием красавца принца. "Принц Ноктис! Принц, посмотрите сюда!" Охранники не позволили прессе продвинуться внутрь. Он слышал разочарование репортеров позади себя, быстро исчезая в дверях отеля. Как только лифт звякнул и открылся, он вошел внутрь вместе с Гладом и Игнисом. Охранники остались позади, и молодой человек почувствовал облегчение. Если его королевские регалии не привлекут всеобщее внимание, это сделает группа хорошо вооруженных и обученных королевских стражей. – Мы будем рядом, если тебе понадобится помощь, – Шиенция смог уловить нервозность подопечного. Принц посмотрел на своего друга, увидел искренний теплый взгляд в его глазах, кивнул и посмотрел вперед. Друзья, возможно, злятся на него, но так приятно знать, что они все еще прикрывают его спину. Звуки классической музыки и шумных гостей за большими стеклянными дверями перед ними, натянули нервы до предела. Он давно не был на подобных мероприятиях, в последний раз, когда ему было пятнадцать, но тогда он был еще слишком молод и гости не подходили к нему. Он сомневался, что это произойдет сейчас. Что, если он скажет что-то не так? Обидит кого-то важного? Его публичный имидж и так плох, ему нельзя портить его еще больше. Лакей, одетый в роскошную униформу, низко поклонился, приложив руку к груди, когда Ноктис и сопровождающие его приблизились к двойным дверям, и распахнул их. Внизу суетились слуги, несущие большие тарелки, полные еды и алкоголя. Влиятельные мужчины и женщины Люциса заняли каждый метр пола, и, конечно тут и там мелькали члены совета. Зал сверкал огнями, тысячи настоящих горящих свечей свисали с потолка. Хрустальные кубки и чаши для пунша, были разбросаны по столам из красного дерева, отполированных до такой степени, что можно было видеть в них свое отражение. Все было очень высокого класса, костюмы и элегантные платья, веера и блеск драгоценностей, и в основном все то, к чему Ноктис относился с легким пренебрежением. Ладони Ноктиса вспотели, и он нервно посмотрел вперед, когда диктор вышел к лестнице. "Принц Ноктис Люцис Каэлум, следующий в очереди на трон Люциса. Гладиолус Амитиция, щит принца, и Игнис Шиенция, советник принца, – представил мужчина, и Нокт резко выдохнул. Музыка мгновенно смолкла, и каждый гость оторвался от своих дел и разговора, чтобы посмотреть на него. Принц изо всех сил старался казаться равнодушным к всеобщему вниманию, но это было труднее, чем он ожидал. Игнис тихонько подтолкнул его локтем, так, чтобы никто не заметил, и он начал медленный спуск по лестнице. Толпа расступалась, и он действительно изо всех сил старался не краснеть, когда перед ним склоняли головы. Он чувствовал на себе взгляды присутствующих, когда шел сквозь массу гостей, слышал перешептывания, но как только пересек зал, все, казалось, вернулись к своим делам. Ноктис припарковался рядом с одним из глянцевых столиков, продолжая избегать взглядов, чтобы его не втянули в какой-нибудь болезненный разговор. – Это было больно, – пробормотал принц своим друзьям. – Будущий монарх, которого смущают собственные подданные. Парадокс, – шепнул в затылок принцу Глад. – Я думал, ты играешь на моей стороне, – тихо отрезал Каэлум. Он знал свои слабые стороны. Король не желал сыну собственной судьбы, и оберегал от нелегких королевских обязанностей как мог. В какой-то степени он позволял горячо любимому единственному сыну идти своим собственным путем, возлагая на собственные плечи ответственность и за войну, и за внутреннюю политику. Люди, столпившиеся рядом, обсуждали недавний уход Люциса с еще большей территории, включая важный морской порт на юге. Никто до сих пор не предпринял никаких попыток вовлечь его в разговор, и принц сделал все возможное, чтобы поддержать это решение видом неприступности. Он поднял бокал, помешал лед в своем пунше и стал лениво размышлять, сколько вообще стоит подвешивание тысячи бесполезных свечей к потолку зала высотой в двадцать футов. – Леди Ли́сса тоже присутствует. Ноктис перестает разглядывать потолок и распрямляет плечи. Одно это заставляет его сердце замереть. Интерьер, люди и речь, льющаяся вокруг, перестают его волновать. Вернее просто исчезают для него. Он ведет головой в сторону Глада и тут же обводит взглядом зал, пытаясь посмотреть точно туда, куда устремлен взгляд щита. И находит ее у колоны, на приличном, безопасном расстоянии от себя. Увлеченно беседующей с кем-то, кто ему не интересен. Принцу хватает того, что он не может отвести взгляд от стройной хрупкой фигуры в кружевном изумрудном платье. Но если Лисса сейчас обернется и посмотрит на него, он малодушно отведет взгляд. Ноктис почувствовал, что его глаза начинают гореть, а сердцебиение зашкаливает. Он поперхнулся, пытаясь сдержать переполнявшие его эмоции. Внезапно все нахлынуло на него. Его пальцы касаются ее пальцев, когда они идут рядом. И когда их пальцы сцепляются, по случайному совпадению, конечно, Ноктис не утруждается их отпустить. Переплетая, чтобы почувствовать немного больше, сжимая, чтобы убедиться, что она рядом. В конце-концов, это всего лишь невинное прикосновение между братом и не его родной сестрой. Тогда почему это кажется таким незаконным? И почему это то, что он пытается скрыть от любопытных глаз друзей и семьи? Как будто знает, что это неприлично. Как будто знает, что никто не одобрит. Как будто даже она не одобрила бы, если бы заглянула в его глаза. Но чувства вины недостаточно, чтобы остановить его, не тогда, когда она так легко позволяет ему, не тогда, когда тепло ее руки проходит через его руку и заставляет терять разум. Чей то оклик заставляет его отпустить ее руку как горячий камень. Он трус. Он это знает. – Почему она здесь? – вопрос слетает с языка прежде, чем он успевает заткнуться. Она видела его уязвимое состояние, когда он спускался в зал? Рассматривала все эти цацки \регалии\ на нем? Он не требует ответа, но Игнис прочищает горло. – Думаю, Король мог попросить ее посетить это мероприятие. Гарнизонный маг Королевских кинжалов на вечеринке? Астралы! – Зачем? – Ноктис пытливо смотрит в лицо советника. – Может, объяснишь мне, наконец, что сейчас должно произойти. Ты не можешь не знать. Шиенция пожимает плечами внимательно рассматривая лицо принца. – Увы. Никаких догадок на этот счет. Никто не потрудился уведомить меня. – Может нам следует подойти поздороваться? – прерывает их беседу Глад, по толстокожести своей не замечая растерянности принца. — Рад видеть Вас, принц, — произнес глубокий знакомый голос. Молодой человек обернулся, потрясенно глядя на мужчину. Титус стоял позади, одетый в свою обычную униформу. Капитан Клинков. Никто не ожидал, что тот окажется здесь. У него обычно нет времени посещать столицу, не говоря уже о подобных мероприятиях. К тому же сейчас он должен находиться там, где идет вторжение. — Драутос? — принц поздоровался, полностью повернувшись лицом к капитану. Титус улыбнулся и слегка склонил голову соблюдая этикет, но зная, что принц ненавидит, когда люди кланяются ему. Игнис и Глад отдали честь. Каэлум не видел капитана чуть больше четырех месяцев, — теперь тот выглядит измученным — мешки под глазами, несколько новых шрамов. Как и следовало ожидать, война никого не щадила. — Инцидент с машиной…, — он улыбнулся, качая головой, и Ноктис повел подбородком. — Только не ты. Да, я знаю, довольно безрассудно и глупо с моей стороны. Драутос перевел взгляд на Игниса и Гладио и усмехнулся, качая головой. — Честно говоря, я был потрясен, обнаружив, что людей в столице больше интересует ваша маленькая история, чем сама война. Без обид. Ноктис неопределенно повел плечами. Вопреки мягкому тону и ироничному прищуру капитана, фраза определенно содержала в себе что то негативное, с чем принц не мог смириться прямо сейчас. — На что я должен обижаться? — пытливо перехватил он. Драутос лишь деловито перекатился с носков на пятки и скрестил руки на груди, приняв более расслабленную позу. Будучи таким же высоким, как Гладиолус, и так же хорошо сложенным, он являлся тем самым человеком, которого не стоило злить. Тем не менее, Ноктиса никогда это не заботило. Группа аристократов, расположившихся рядом, громко рассмеялась, и Драутос отвлекся. — Похоже, столица все та же, — размышлял он почти с отвращением, побуждая Каэлума взглянуть на шумевших. Компания состояла из людей его возраста, вероятно, сыновей и дочерей важных персон, присутствовавших на торжестве. Независимо от того, кем они были, вели себя те откровенно несносно, перешептываясь друг с другом и указывая на некоторых гостей. — Одни умирают совсем близко отсюда, а эти люди здесь ведут себя так, как будто ничего не происходит. Это действительно заставляет задуматься, — произнес капитан, принимая бокал шампанского у одного из слуг. Он сделал глоток и жестом указал на шумную группу. — Это единственное хорошее, что есть у Нифов и чего нет у нас, — он продолжал смотреть на компанию в течение секунды, а затем его глаза вновь сосредоточились на Ноктисе. Юный принц был немного озадачен пристальным суровым взглядом капитана, но не отвел глаз. — Дисциплина, не только со стороны военных, но и со стороны народа. Секунду все трое молчали, обдумывая то, что сказал Драутос. Это вышло как-то цинично. Никто из них ранее не сталкивался с тем, чтобы кто-то хвалил империю, поэтому для всех стало небольшим шоком, слышать как капитан «Кингсглайва» сделал врагу комплимент. Единственным из троих, кто заговорил после этой роковой фразы, был Игнис. — Люцис не правит своим народом железным кулаком, как Нифльхейм. Капитан почти извиняющимся жестом махнул рукой и сделал глоток своего напитка. — Да. Точно. Но после того, что я видел в Дуске, осознал, как иногда важна хорошая дисциплина. Игнис открыл рот, чтобы продолжить спор, но тут же закрыл его, заметив что на них смотрят несколько человек. Он побоялся, что в спор будет втянут Ноктис. Шиенция знал, его подопечный, чаще апатичный, в силу своего возраста мог показать себя неожиданно эмоциональным в самых не подходящих для этого местах. Да, все знали, что население столицы мало волнует война. Конечно, люди часто говорят об этом, но не многие на самом деле как-то увлекались переживаниями, рассчитывая на стену, которую держит магическая сила Короля. Но кое в чем Игнис был прав. Люцис — это не Империя. Они не могут управлять своим народом жёстко. — Если армии Nif не замаршируют по улицам Бессонницы, люди не одумаются, не станут занимать активную позицию в войне, — сказал советнику принца капитан, вероятно, увидев противоречивое выражение лица. — Комфорт — это та вещь, которую трудно уничтожить, — добавил он, еще раз окинув взглядом гостей. Драутос быстро допил то, что осталось от его напитка, и поставил бокал на один из подносов. — В любом случае, не принимайте мои слова за что-то требующего срочного рассмотрения, я просто хотел сказать этим, что среди Клинков всегда найдется место и для всех вас, — сказал он, теперь многозначительно глядя на Каэлума. Ноктис приподнял бровь и усмехнулся. — Ты же знаешь, что я не могу. Титус пожал плечами и потер ладонью трехдневную щетину. — Но вы даже не пытались, — ответил он, и Ноктис сразу помрачнел. Он пожевал внутреннюю сторону щеки, не зная, что сказать, но, к счастью, капитан, казалось, не ждал. — А теперь, если вы не возражаете, мне нужно пойти и поприветствовать других гостей. Драутос отступил на шаг и коротко склонил голову. Ноктис с секундной заминкой кивнул в ответ. С этими словами капитан повернулся, чтобы уйти, но затем остановился и посмотрел на Каэлума через плечо. — Ты знаешь, твой отец действительно сражался среди Клинков, когда был в твоем возрасте и до того, как стал королем. Ноктис немного шокировано смотрел на Титуса, исчезающего за спинами гостей. — Капитан явно занял неоднозначную позицию… — Не надо меня успокаивать, Игс. Правда всегда такая. Колючая. Разрывающая изнутри. — В чем он не прав? — В смысле? — встревожился Шиенция, всматриваясь в лицо принца. В нем была растерянная решительность смешанная со смущением и глубоко ушедший в себя взгляд. — Куда это ты собрался? — вмешался Глад. — Меня тошнит от всего этого, — регалии стали непомерно тяжелы на нём. — Ты снова принял все на свой счет? Так нельзя, — тихо проговорил Игнис, сдерживаясь, что бы не протянуть собственную руку к плечу принца, — вспомни, пожалуйста, о чем я тебе говорил. Твоя роль во всём этом не менее важна, не преуменьшай своих будущих заслуг. Ноктис моргнул. Потом посмотрел на советника и повернулся к столику у которого стоял. — Будущих заслуг? — он поднял свой бокал и посмотрел внутрь. Ноктис знал боль ожидания; она давила ему на шею годами, и каждый раз, когда он высоко прыгал и думал, что чего-то добивается, она тянула его обратно вниз с достаточной силой, чтобы временами сломать. — Утешение такое себе, когда тебе бросают в лицо обвинения в бесполезности. — У Титуса своя роль. Побеждает не тот кто искусно машет клинком, а тот кто знает куда нанести роковой удар, — протянул Гладио. — Вот именно, похоже у Драутоса даже это получается лучше, чем у меня.