Есть ли путь домой?: 7. Поднимаемся, падаем, разбиваемся

      Зуко смотрел на приближающихся шефа Хакоду и Бато и чувствовал, как в животе завязывается узел беспокойства. Он знал, что это случится, но легче не становилось. Одно дело прощаться с Кустаа — целитель отпустил шутку, взъерошил волосы Зуко и пошел осматривать руку Акелы.       Сейчас всё было по-другому. Сейчас паром отойдет, Зуко с ним и любой шанс, что он хоть что-то сможет сделать, будет упущен.       Он знал, что должен испытывать благодарность, но это чувство — словно его отодвинули в сторону — мешало. И кто знает, когда они смогут увидеть команду в следующий раз? Осознание того, что это запросто может быть никогда, тоже не улучшало настроение.       Зуко смотрел, как Шеф разговаривает с Токло, вручает тому пачку бумаг и отправляет в кассу. Смотрел, как Хакода заводит с Урсой непринужденную беседу. Да даже Азула казалась совершенно спокойной!        Зуко судорожно вздохнул, пытаясь унять дрожь, и неловко сполз со своего насеста на перилах, несмотря на то, что каждая частичка его тела хотела остаться там, и поднял свою сумку.       Хакода подошел к нему, и он еще раз вдохнул, пытаясь совладать с нервами.       Не будь ребенком. Просто покончи с этим одним махом. ***       «Будь осторожен» — напомнил себе Хакода. — «Глупо ожидать, что сейчас все пройдет легко»       Глаза Зуко ясно говорили, что мальчик предпочел бы быть где угодно, но не здесь, а его поза выглядела неудобно-напряженной. Хакода переглянулся с Бато. Возможно, было бы лучше переговорить с мальчиком с глазу на глаз. Не стоило заставлять ребенка чувствовать себя загнанным в угол. Бато молча кивнул и отошел, чтобы поговорить с Пануком.       Хакода присел на перила рядом с Зуко.       — Как дела? — спросил он. Зуко бросил на Хакоду подозрительный взгляд и дернул плечом:       — Отлично. Мне не на что жаловаться, — сказал он — при этом его тон ясно говорил об обратном — после чего стиснул челюсти и уставился вдаль.       Хакода вздохнул:       — Я знаю, что ты не в восторге от поездки в город, — начал он. — Я тебя за это не виню. Но я не могу больше закрывать глаза на то, что вы находитесь в зоне боевых действий. На самом деле мне стоило предпринять что-нибудь на этот счет давным-давно.       — Я понимаю, — коротко кивнул Зуко. — Это истощает ваши ресурсы и накладывает дополнительную ответственность. Правильная расстановка приоритетов жизненно необходима каждой миссии.       — Я бы не стал называть это истощением, — возразил Хакода. — Дело не в еде или воде. И твоя мама здорово помогла нам с медикаментами. Меня больше беспокоит ваша безопасность, дети.        Зуко сузил глаза:       — Я же сказал, что всё понимаю. Я не пытаюсь оспаривать ваши решения или пытаться выкрутиться.       Хакода нахмурился:       — Зуко, тебе не надо выкручиваться. Всё это делается не для то, чтобы кого-то наказать, а для вашей безопасности. Я понимаю, что ты хочешь играть более активную роль…       — Тогда почему я не могу делать это?! — в голосе Зуко зазвучало отчаяние. — Я всё равно уже мертв для Народа Огня. Я сражался раньше, почему я не могу делать это и дальше?        Хакода покачал головой и посмотрел Зуко в глаза:        — Я знаю, что тебе трудно это понять, но я скажу тоже самое, что сказал своему сыну: война — не место для детей. Это не для кого не место, но ты еще можешь оставаться в стороне и просто быть ребенком.       Зуко сжал кулаки, его глаза вспыхнули гневом:       — Я не ребенок. И я не твой ребенок, так что прекрати вести себя, словно ты мой отец! У Оз… него хоть бы хватило порядочности открыто избавиться от меня!       Хакода ошеломленно замер, а Зуко стремительно побледнел и опустил взгляд вниз:       — Я… я не то… это не то…       — Я знаю, Зуко, — Хакода медленно встал. Он был осторожен, но Зуко всё равно дернулся. — Я знаю, что ты не хотел меня оскорбить, но я понимаю, почему ты это сказал. Я не буду притворять, что понимаю, что ты чувствуешь, но знаю причину твоих чувств, и меня бесит, что отец мог так обращаться со своими детьми.       — Ты тоже бросил своих детей, — Зуко продолжал сверлить взглядом палубу.       Настала очередь Хакоды вздрагивать:       — Да, так и есть. Я не горжусь тем, что сделал, но я оставил их дома, с семьей и друзьями, которые позаботятся о них, в безопасном месте, вдали от войны. Я бы никогда не отправил их прочь, не подверг опасности, не дал бы им заведомо невыполнимое задание, — он поколебался, но потом всё же положил руку Зуко на плечо: — Я пытаюсь обеспечить такую безопасность тебе и твоей семье. Поверь, если бы я мог, я тоже не стал бы сражаться, но я делаю это, чтобы у моих детей и других детей, включая всех вас, был шанс не делать этого. Зуко, ты выступил на Военном совете своего отца, потому что не хотел, чтобы молодых солдат без нужды приносили в жертву, так?        Зуко поднял голову и слегка кивнул:       — Да, сэр.       — Тогда ты должен меня понять. Ты заслуживаешь, чтобы кто-нибудь заступился за тебя так же, как ты заступился за тех солдат. И этот «кто-нибудь», это твой дядя, твоя мама и я.       — Мои слова ничего не дали, — тихо сказал Зуко. — А мои отец и дед…       — Ты — не они. Ты не отвечаешь за их преступления, — Хакода покачал головой. — Твой долг — не повторять их ошибки. Позволь взрослым все исправить. Ты всё еще можешь быть полезным — просто не подвергая себя при этом опасности. Это не сделает твой вклад менее ценным. Ты понимаешь?        Челюсть Зуко дернулась, словно он пытался не скривиться:       — Я понимаю.       — Ты можешь быть недоволен, но не воспринимай эту поездку, как наказание, — Хакода стиснул его плечо. — Ты не сделал ничего, за что тебя надо наказывать. Я рад, что познакомился с тобой — хотя лучше бы это произошло при более благоприятных обстоятельствах!       Какое то время Зуко молчал, а потом выдавил:       — Мне жаль, что я сказал… то, что сказал. — Я знаю. Всё в порядке, — как бы сильно Хакода не ненавидел то, что его сравнили с Озаем, он знал, как легко в моменты гнева резкие слова срываются с языка. — Мне жаль, что мы не можем найти другого решения.       Зуко слегка пожал плечами:       — Это не твоя вина, — он искоса посмотрел на Хакоду: — Ты правда так обо мне думаешь?       — Да. Ты хороший ребенок и я горжусь тобой.       Мальчик смущенно потупился:       — Спасибо.       — Конечно, — Хакода взъерошил ему волосы и Зуко на этот раз не попытался увернуться. — Ты готов присоединиться к остальным?       — Да, насколько это возможно, — Зуко начал возиться со своей сумкой. Его лицо стало серьезным: — Спасибо, сэр. За все. Для меня было честью познакомиться с вами.       Хакода улыбнулся и протянул Зуко руку. Глаза мальчика загорелись, когда он обхватил предплечье Шефа.        И он не отстранился, когда Хакода его обнял. ***       Поднимаясь с остальными на паром, Зуко продолжал прокручивать в голове слова Хакоды — те, где он сравнивал Зуко со своим сыном. До сих пор он не задумывался — по настоящему — что Шеф был отцом, который, как и Озай, дистанцировался от своих детей, бросил их. Но еще меньше Зуко задумывался о том, насколько разные были причины у этих поступков.        Это было… печально, знать, что есть такие отцы, но не у него. Он только надеялся, что дети Шефа знают, как им повезло.       — Давай, тормоз, — Джин подтолкнула его в плечо. — Нам надо попасть на борт, пока там все не забилось под завязку.       Зуко вздохнул:       — Хорошо, я прос…       — Эй! Подождите!        Стоящие в очереди на паром дружно обернулись.       Панук, таща за здоровую руку недовольную Акелу, подбежал к сходням:       — Акела идет с вами, — сказал он, останавливаясь. — Приказ Кустаа.       — Похоже, я выбыла из стоя на дольше, чем думала, — прошипела девушка сквозь зубы.       — Ты скоро вернешься, — Панук подтолкнул кузину в бок. — Просто тебя должен осмотреть специалист, раз уж мы тут.       — И, даю руку на отсечение, снова прописать мне постельный режим!        — У тебя и так рука на… Ой! — Панук дернулся, потирая месту, куда пришелся щепок Акелы. — Беру свои слова назад — я не буду по тебе скучать!        — Да, да, да… Постарайся не слишком позориться перед командой Ошинамы, хорошо? Не порть мою репутацию, маленький кузен, — Акела стукнула Панука по плечу и пошла вверх по сходням.       Может быть из-за того, что рядом был кто-то такой же недовольный поездкой, как и он сам, или из-за того, что к группе присоединился кто-то ответственный — мама считалась, но она не боец — но Зуко чувствовал себя не то, что бы лучше, но менее беспокойно, наблюдая, как Акела становится в очередь.       — Похоже, что вы неудачники, так просто от меня не избавитесь, — Акела взъерошила ему волосы.       И вот хорошее чувство уходит… уходит… ушло.       Зуко вздохнул и смел с лица выбившуюся прядь волос.