Есть ли путь домой?: 7. Поднимаемся, падаем, разбиваемся

      — Информация, — сказал Токло, сидя за низким столиком напротив Джета и Зуко в одной из маленьких комнат. Лонгшот стоял у стены, засунув шляпу под мышку и глядя в пол. Токло покрутил кисть и нахмурился: — И что это значит?       — Информация о гражданах, — уточнил Джет. — Обо всех, кто кажется подозрительным. Нарушителях.       Этому разговору предшествовала долгая и бурная дискуссия, в ходе которой мальчики всё же пришли к соглашению, что Токло должен знать о странностях их новой работы. Токло, по большей части, уже был в курсе, потому что никто в этом доме не умел говорить шепотом.       — Нам не разрешено никому ни о чём рассказывать, — отрывисто сказал Зуко. Он сидел на коленях, выпрямившись и положив руки на стол перед собой. «Очень формально» — подумал Токло. — «И даже на вид неудобно». — Мы не можем говорить о своей работе.       — Прекращай нести чушь, — Джет бросил взгляд на Зуко и посмотрел на Токло. — Всё нормально, мы справимся. Я просто подумал, что мы должны рассказать тебе обо всем сейчас.       «На случай, если не сможем рассказать потом» — не сказанное Токло понял по тону Джета.       — Я ценю это, — сказал Токло. Эти новости, по крайней мере, подтверждали подозрение — за ними действительно следили. Но зачем? И где та черта, за которой начинается нарушение? И что будет, если они её переступят? Рассеянно он размышлял, вписывается ли в эту головоломку то, что Джин рассказала о соседке Ын Джи и общем отношении к войне.       — Они не позволяют нам прикасаться ни к каким записям, — Зуко судорожно вздохнул. — Я не знаю, что они хранят. Они просто заставляют нас изучать систему учёта.       — Стражники не имеют права читать записи. Мы переписываем отчеты и сдаём их, а что дальше, зависит от вышестоящего начальства, — последние слова Джет произнес с явной насмешкой. — И хрен его знает, кто это начальство.       — Хорошо, — тяжело вздохнул Токло. — Да, со всем этим определенно что-то не так, но, возможно, вы преувеличиваете? То, что ваш начальник жуткий, еще ни о чём не говорит. Но если вы не можете или не хотите в этом вариться, или думаете, что там опасно…       — Мы не собираемся сдаваться, — перебил его Зуко с шокированным видом. — Ты прав, мы еще не знаем всего. Но если мы уйдем, то и не узнаем. Возможно, мы попусту переживаем, но я не хочу рисковать.       — Я согласен с Зуко, — сказал Джет и тут же добавил, ткнув в Зуко пальцем: — Эй, не привыкай к подобному! Этот город — сплошная ложь! Люди приезжают сюда в поисках лучшей жизни! — он сделал широкий жест рукой. — И что? Никто в Нижнем кольце не живет хорошо! А те, кто живет, имеют связи наверху!       Токло пришлось прикусить язык, чтобы не сказать Джету, что оно так везде работает. Не хотелось лишний раз укреплять его паранойю.       — Вам выбирать, оставаться там или нет, — вместо этого вздохнул парень. — Просто… будьте осторожен, ладно?       — А разве мы не осторожны? — сухо спросил Джет. — Мы даже предупреждаем тебя заранее, как ты и просил.       Токло нахмурился:       — Предупреждаете меня… Что.? — он запнулся, заметив знакомый блеск в глазах Джета, повернулся к Лонгшоту, получил подтверждающий кивок и застонал: — Не-е-ет… Скажите мне, что вы не…       — Зуко, ты ведь думаешь так же? — Джет в упор посмотрел на Зуко. — Нас не пускают в архив…       — … но Синий дух ходит, где пожелает, — подхватил Зуко и по его лицу расползлась широкая ухмылка. — Интересно, как обстоят дела с безопасностью в Царстве Земли? Лучше, чем в Стране Огня?       — А что насчет Джин? Она убьет нас, если мы снова оставим её за бортом, — задумался Джет.       — Да, иметь на своей стороне Покорителя Земли не помешает, — кивнул Зуко.       — План начинает выклевываться …       — Это не план! Это даже не зародыш плана! — возражения Токло заглушило торжественное, пусть и не совсем охотное «дай пять» Джета и Зуко.       Парень уронил голову на стол и застонал:       — Я скучаю по временам, когда вы ненавидели друг друга… ***       — Вы действительно планируете взлом? — Джин посмотрела на Зуко и Джета, сидящих на полу в комнате Зуко и занятых заточкой своих мечей. — Не думаете, что это может быть опасно?       — Если не хочешь, можешь с нами не ходить, — Зуко оторвался от клинка.       — Я этого не говорила! — возмутилась Джин. — Я просто хочу знать, что у вас есть план!       — Все будет хорошо, — Джет вытянул руку с мечом и начал поворачивать его из стороны в сторону, ища огрехи, а потом снова принялся сводить зазубрины. — Мы делали это миллион раз.       Джин не стала говорить, что один из этих раз привел Джета в тюрьму Народа Огня, но уточнила:       — Тогда зачем вам на этот раз я?       — Ты обиделась, когда мы в прошлый раз тебя не позвали, — сказал Зуко и Джин невольно была тронута таким вниманием.       — Я подумаю, — сказала она. — Верней, я с вами, но я не хочу быть узнанной. Если меня поймают, моя семья пострадает.       — Возьми мою маску, — Зукл махнул в сторону синей маски, лежащей на стопке темной одежды. — Нас всё равно не поймают, но ты можешь подстраховаться.       Джин опустилась на колени и взяла маску в руки:       — Откуда это у тебя? Зачем?       Зуко покраснел и начал пристально изучать царапину на рукояти дао:       — Это моей мамы.       Джет фыркнул и Зуко пихнул его:       — Заткнись!       — Ладно, успокойся! — Джет примирительно вскинул руки, отложил один шуан-гоу и взял другой: — Блин. Но почему она у тебя с собой?       Зуко неопределенно передернул плечами:       — Это то, что она оставила, когда… ушла. Думаю, это память о том, как было раньше, до того, как она исчезла.       — … Когда у неё были слуги, чтобы делать за неё всю работу, а она могла играть роль заботливой мамочки, а твоей единственной обязанностью было не перепутать, что и где сжег и разграбил один из твоих родственничков? — цыкнул Джет. — О, эти старые добрые времена блаженного неведения, да?       Джин вздрогнула одновременно с Зуко.       — Джет, прекрати, — предупреждающе сказала она.       Джет насмешливо хмыкнул:       — Я это просто к тому, что он носит сувенир в память о матери, когда его мать жива и здорова и, насколько я понимаю, нихрена ни сделала, чтобы её поминали добрым словом.       — Она ушла, чтобы сохранить мне жизнь! — огрызнулся Зуко. Джин нахмурилась — она во многом была согласно со словами Джетом, но не стала бы говорить их Зуко, особенно так.       — Ты уверен? А мне кажется, она ушла, потому что у неё в другом месте были дела поважней, — парировал Джет.       Теперь Джин ясно видела боль на лице Зуко и, разозлившись, выдернула бусинку из волос Зуко и запулила её в Джета.       — Ой! — Джет прижал ладонь ко лбу, повернулся и пристально посмотрел на девочку: — За что?       — Я уже сказала — прекрати, — Джин встала. Она подняла бусину и протянула её Зуко, но тот смотрел мимо неё смертельным взглядом на Джета. — Я не хочу, чтобы ты снова начинал доставать Зуко! И отстань от Урсы! Ты не развалишься, если признаешь… ну, не знаю… что на самом деле хочешь, чтобы и о тебе кто то позаботился!       — Да что ты понимаешь! — темные глаза Джета потемнели еще больше. — Ну, извини, если я не ищу дешевой замены своим родителям!       Не в силах поверить тому, что только что услышала, Джин уставилась на Джета, сжимая руки в кулаки и чувствуя, как на слезы наворачиваются на глаза.       — Я просто не верю, что ты такое сказал, — процедила она. — Мои дядя и тетя были со мной в самые тяжелые минуты моей жизни. Они не дешевая замена. Они не были обязаны меня поддерживать.       «Но они отослали тебя, верно? И быстро подобрали кого-то еще, только чтобы ты не смогла приехать к ним, так?» — Джин отбросила эти ядовитые мысли и тяжело сглотнула. — Они приняли к себе Ын Джи, а она им даже не родственница. Они просто добрые и заботливые люди! Так что не смей так говорить о них!       Лицо Джета побледнело:       — Да я совсем не это имел в виду! — потрясенно выкрикнул он. — Клянусь, я не их имел в виду! — но было уже поздно.       Зуко криво усмехнулся:       — А кого тогда? — тоном «ну-это-же- очевидно» сказал он. Как будто он тоже так думал. Джин почувствовала, как её терпение лопается. Она хмыкнула:       — Знаете, что? Мне… мне плевать, что вы думаете или говорите, ясно? — она положила маску Зуко. — Можете отправляться на свою маленькую игрушечную миссию без меня, — повернулась и вышла из комнаты. Она еще слышала, как выругался Зуко и вскочил Джет:       — Джин! Подожди, Джин! Я…       Джин резко выдвинула из стены каменный клин, захлопывая за собой дверь и отрезая конец фразы.       Она шла по коридору, когда встретила Токло, шедшего в другую сторону. Парень остановил её, положив руку на плечо:       — Джин? Всё в порядке?       Джин ответила не сразу, борясь со слезами на глазах и пламенеющими щеками.       — В порядке, — наконец, сумела она выдавить.       Токло посмотрел на дверь, которую она недавно захлопнула и предложил:       — Я собираюсь на рынок. Пошли? Я был так занят в последнее время, что мы давненько не тусовались вместе.       Джин заколебалась.       — Я не о чем не буду спрашивать, если ты не хочешь говорить, — добавил Токло. — Мы просто можем пойти, попробовать лапшу в том заведении вниз по улице и решить, стоит её заказывать на всех или нет.       Джин вздохнула:       — Хорошо. Дай мне минутку. ***       Одновременно с захлопнувшейся дверью сердце Джета упало в желудок. Он резко развернулся к Зуко:       — Зачем ты это сказал?       — Ты первый начал! — возмутился Зуко.       — Я не начинал, — Джет оскалился. — Я не имел в виду её дядю и тетю, но, по любому, не тебе говорить о чужих семьях!       — Какое это теперь имеет значение, кто что начинал? — Зуко ткнул в сторону двери. — Главное, как это прозвучало для Джин с твоей подачи!       — Ага, но тебе нужно было обязательно влезть и не дать мне даже шанса объясниться!       — Ты первым начал! — Зуко вскочил. — Джин просила тебя заткнуться — но нет! — тебе надо было втянуть в это её семью! Как будто она виновата, но не упивается своими страданиями каждую Кохову секунду! Может, она права и жить дальше не такая уж плохая идея, а?       — Тебе это подходит, так? — больше Джет не сдерживался. — Конечно, тебе легко жить дальше, просто забыв, что твой милый добрый дядюшка тот, на чьих руках кровь моей семьи. Спорим, ты просто мечтаешь, чтобы все забыли, что натворила твоя страна под руководством твоей семьи со всем миром, а?       Зуко вздрогнул. Джет знал, что достал его, потому что, хотя на лице Зуко был гнев, но в глазах появилось виноватое выражение. Джет процедил:       — У меня для тебя плохие новости, принц Зуко. Я не забыл.       Он протиснулся мимо Зуко и повесил мечи на пояс, прежде чем открыть дверь.       — Куда ты идешь? — потребовал ответа Зуко.       — Пойду посмотрю, как мне все исправить. А ты останешься здесь, где не сможешь ничего испортить, — на прощание Джет с силой хлопнул дверью.       В душе Джет понимал, что в том, что случилось, виноват только он один. Надо было послушать Джин и закрыть свой гребаный рот. Он честно пытался двигаться дальше и начать всё с начала, но… он чувствовал себя не в своей тарелке после того, самого первого утра в том проклятом духами подвале и это заставило его вспомнить всё то, что, как он думал, оставил позади и резко осознать, что это не так.       Это было так несправедливо, что другие люди могли просто взять… и забыть. И — хотите, называйте его махровым эгоистом — особенно раздражало, что Зуко и его семейка делали вид, что ничего не было.       Но Джин не была ни в чём виновата и Джету было безумно стыдно, что он так неудачно выразился. Более того, это было просто подло — особенно потому, что он не сразу заметил её сомнений. Та готовность, с которой она приняла его слова но свой счет и то, что даже Зуко поступил так же, заставляли думать, что за тем, как расстроилась Джин, стоит нечто большее, чем просто обида.       С Зуко он тоже не фильтровал базар и — хотя то, что он сказал и было правдой! — перешел границы. Наверное, ему стоит извиниться, но потом, когда он немного отойдет.       Джет вошел на кухню. За столом сидела Мэй, развернув перед собой свиток и, когда Джет переступил порог, бросила на него косой взгляд. Похоже, она слышала часть разговора и, учитывая её отношения с Зуко (и дружбу с Джин —они много тусовались вместе и болтали об оружии), в данный момент её расположение к Джету было на нуле.       Именно поэтому, прежде чем спрашивать, не видела ли она Джин, Джет убедился, что толстая разделочная доска, находится в пределах его досягаемости. Так, на всякий случай… случай пары десятков метательных штук, летящих в его сторону.       — Токло повел её на рынок. Они вернутся к обеду, — Мэй еще немного раскатала свиток, ясно давая понять голосом и взглядом, что разговор закончен. Джет выругался про себя. Похоже с извинениями придется подождать. Что ж, это он умел.       Он поднялся обратно по лестнице в свою комнату и начал ждать. ***       «А ты останешься здесь, где не сможешь ничего испортить» — сказал Джет и, хотя Зуко скорей удавился бы, чем подчинился его приказам, мысль о встрече с Джин заставляла нервничать.       Джин защищала его — от Джета, хотя иногда казалось, что именно с ним она особенно близка — и что в итоге сделал сам Зуко?       Он знал, что сделал. Он увидел шанс уесть Джета и, не задумываясь, использовал для этого Джин, забыв, что тот, кто играет в глупые игра, получает глупые призы. Годы общения с Азулой должны были научить его этому.       Может, это было трусостью — сидеть в своей комнате, погрязнув в чувстве вины и позволив другим заняться разгребанием последствий, но, в конце концов, трусость — его конёк. Беги, Зуко. Прячься, Зуко. Забывай.       «Никогда не забывай, кто ты» — сказала ему однажды мама, но разве именно этим он и не занимается?       Джет был прав. Зуко не стоило говорить о семье Джин. Не тогда, когда члены его собственной семьи причинили столько вреда миру и даже друг другу.        Было больно слышать, что Джет говорит о маме, но гораздо больней и страшней было осознавать, что это его собственные мысли, облаченные в чужие слова. «Она ушла, потому что у неё в другом месте были дела поважней» — этот кошмар могли бы породить Озай или Азула, но не Зуко.       И он видел ту же боль и страх на лице Джин, когда Джет говорил о «дешевой замене», видел, как она пытается быть рациональной, думая о своих чувствах к дяде и тете, мечась между любовью и сомнениями. И, вместо того, чтобы помочь ей справится со страхом, Зуко воспользовался им. Он делал всё то, что так ненавидел в Азуле — лгал и манипулировал людьми. Ненавидел и завидовал. И даже сейчас ему было интересно, что она чувствует в такие минуты.       Зуко опустился на свой спальный мешок и уткнулся лицом в ладони. Слева он нечетко увидел маску Синего Духа, лежащую на полу, где её оставила Джин. Память о прошлом — но что такого хорошего было в прошлом? Когда он не знал, что его семья сотворила с миром? Он не должен был забывать это. Не тогда, когда его жизнь была построена на лжи и крови других людей.       Тогда хватит сидеть и жалеть себя. Если ты хочешь новую жизнь, ты должен заслужить её.       Зуко кинул маску в угол, куда она упала с глухим стуком. Потом он взял свои мечи, закинул их за спину и вылез на крышу. С неё было хорошо видно длинное и низкое, сложенное из темного камня здание архива Нижнего кольца. До темноты еще было несколько часов, но Зуко умел ждать.       Кажется, это единственное, что он делал хорошо. Поэтому он сел на крышу и стал ждать.