Есть ли путь домой?: 7. Поднимаемся, падаем, разбиваемся

      Зуко сидел за кухонным столом, некрасиво сгорбившись и упершись локтями в столешницу. Остальные в комнате отреагировали на его рассказ по разному.       Джин, Токло и Мэй устроились ближе всех к Зуко. Они были всё еще в темной одежде, в которой отправились его спасать. Они вернулись домой перед рассветом, пробираясь разными путями, чтобы сбить Дай Ли со следа, а перед этим провели всю ночь в пустой квартире, не сомкнув глаз. Зуко полагал, что должен быть им благодарен за то, что они отправились на его поиски. Правда, он так и не понял, почему они так беспокоились.       Сидящий напротив Джет выглядел немногим лучше. Зуко слышал, как Смеллерби бухтела о том, как мало он спал ночью. Джет казался отстраненным, упорно не поднимая глаз, но его пальцы с обкусанными ногтями непрерывно барабанили по столу. Азула рядом с ним выглядела невозмутимой, но её выдавали темные круги под глазами.       Мама стояла позади неё, положив Азуле руку на плечо, и это одно показывало, насколько они все замотались и устали. Урсе не сообщали ни о побеге Зуко, но о спасательной экспедиции, опасаясь, что она от беспокойства сделает что нибудь иррациональное. Зуко подумал, что было глупо с его стороны надеяться, что мама сама заметит его отсутствие. Она даже не злилась на то, что ей ничего не сказали, словно с исчезновением проблемы исчез и повод для волнения.       — Как они этого добиваются? — наконец, заговорила Акела. Они сидела на другом конце стола, подперев кулаком подбородок и с обычным, слегка недовольным, выражением на лице. — Это огромный город и в нём полно беженцев. Кто-нибудь обязательно упомянет о войне.       — Там говорилось о перевоспитании, — слово оставило неприятный привкус у Зуко во рту. — Пропаганда. Может, даже пытки. Если сказать людям что-то достаточное количество раз, потом они сами начинают в это верить.       — Госпожа Ло, — внезапно приглушенно сказала Джин. — Она исчезла на следующий день после того, как забеспокоилась, что на паром её сына могут напасть. Когда она вернулась… она была уже другая.       — Значит, они забрали её и сделали своё… — Акела оторвала кулак от подбородка и неопределенно помахала рукой, — перевоспитание. Но ведь люди всё равно знают правду? Я имею в виду, что не могут же они промыт мозги всем.       — Ын Джи говорила, что упоминание о войне нервирует людей, — медленно произнесла Джин. — Могу поспорить, что все всё понимают, но всё равно ничего не могут поделать.       — Это… отвратительно, — Токло заговорил впервые с тех пор, как они вернулись и он отчитал Зуко, потратив на это вдвое больше времени и эмоций, чем Урса. — Они лгут людям, вот что они делают. Почему все просто соглашаются с этим?       — По той же причине, почему Народ Огня соглашается со всем, что говорит Повелитель Огня, — сказала Тай Ли.       Азула вскинула подбородок, но её взгляд был направлен вниз:       — Страх.       — Ну и что?       Зуко посмотрел на кухонную дверь. Джет тоже взглянул туда и нахмурился. Смеллерби уставилась на них, поджав губы:       — Ну и что? — повторила она. — Что это меняет, если пара человек не знает о войне? Разве смысл переезда сюда не в этом? Забыть о ней?       — Это не одно и тоже, — кулаки Джета сжались, а в глазах загорелся гнев. — Это только вопрос времени, когда Нация Огня доберется до этого места, — он быстро покосился на Азулу. — И к тому времени все здесь будут легкими мишенями.       Желудок Зуко сжался, когда его внезапно посетило неприятное осознание. Комета. Меньше, чем через три года у Нации Огня вновь будет сила, способная уничтожать народы и было очень мало вариантов, куда именно Лорд Огня нацелит её мощь. И весь этот город, полный закрывающих глаза на действительность людей…       Отец действовал не так, как дедушка Азулон. Он не был сторонником постепенного продвижения и поглощения. Да, город не захватить за один день, но при удачной первой атаке, тут нечего и некого будет защищать. И переполненный лабиринт Нижнего Кольца падет первым — все эти люди, бежавшие от войны, умрут еще в начале бойни. И многие из них даже не поймут, что их убило.       Зуко встал. Остальные что-то обсуждали, но он не слышал ни слова. Он рванулся из кухни, невнятно бормоча что-то о свежем воздухе и каким то чудом успел добраться до крыльца, прежде чем его вывернуло наизнанку.       ***       — Давай уточним — ты забыл упомянуть, что комета, дающая Покорителям Огня супер-пупер-силы, появится в ближайшую пару лет ? — спросил Токло.       Зуко с несчастным видом кивнул, глядя в чашку с водой, принесенную ему Урсой после того, как его вырвало.       — Я не думал, что должен, — пробормотал он. — В Стране Огня все об этом знают. Я думал, что все знают.       Джин очень хотелось заметить, что знания члена Королевской семьи несколько отличаются от знаний простых людей, но она решила, что сейчас неподходящий момент для придирок.       — Шеф Хакода определенно должен об этом узнать, — Токло потер лицо. — Духи, я должен рассказать генералам, но они захотят узнать, как я об этом узнал… вот ведь лажа…       — Мне жаль, — в голосе Зуко было настоящее раскаяние. — Клянусь, если бы я знал…       — Ну, если бы да кабы, — сказала Акела. — Я имею в виду — ты облажался? Да. Ситуация стала еще хуже, чем мы могли вообразить? Похоже…       — Акела, — Токло громко откашлялся и бросил на девушку предостерегающий взгляд. — Ты не помогаешь.       Акела подняла руки, сдаваясь. Джин вздохнула и покачала головой.       — Важно то, что мы об этом узнали, — сказала она, с трудом сдерживая дрожь от беспокойства после откровения Зуко. Непрошенными пришли воспоминания о Храме Воздуха и она старалась не думать о Ба Синг Се и остальном мире, обреченных на ту же судьбу.       — От знания не много толку, если мы ничего не сможем сделать, — раскаяние Зуко сменилось гневом. — Акела права — что мы можем сделать, если людям даже говорить о войне нельзя?       Джин собралась как-то подбодрить всех или утешить (как, она и сама не знала, чувствуя безнадежность), но в этот момент в дверь постучали. Тай Ли пошла открывать, а потом крикнула через весь дом:       — Джин! Это к тебе!       Джин поднялась из-за стола, обмирая от ужаса. Кто это мог быть? Кому она нужна? Неужели Дай Ли выследили их, узнали кто она и пришли арестовать её, а заодно и всех остальных? И её семью? Она отчаянно старалась не паниковать, пока шла к двери.       На пороге стояла Ын Джи и улыбалась:       — Джин!       Джин с трудом натянула улыбку:       — Ын Джи. Рада тебя видеть. Эм… не хочешь зайти.?       — Я не могу задерживаться, я на работе. Но у меня хорошие новости — ты получила работу!       Работа. Во всем этом хаосе Джин совсем забыла о работе. Идея работать на правительство Ба Синг Се теперь казалась гораздо менее привлекательной.       Её щеки болели от фальшивой улыбки, когда она ответила:       — О! Это здорово… спасибо, что сказала.       Ын Джи слегка нахмурилась:       — Всё в порядке?       Джин быстро закивала:       — Да, всё хорошо. Просто… — она притворно зевнула, — не выспалась.       — О, — лицо Ын Джи прояснилось, с него исчезло беспокойство. — Ну, вы с подругой приступаете к работе в конце недели! Поэтому лучше вам привыкать вовремя ложиться спать, — она многозначительно подмигнула. Джин выдавила нервный смешок:       — Да. Конечно. — Как будто она теперь когда-нибудь сможет нормально выспаться. — Не хочу тебя задерживать…       — Да, мне пора. И да, приходите сегодня вечером, мы устроим девичник, чтобы отпраздновать! Хотите, приводите еще кого-нибудь, — Ын Джи ухмыльнулась: — Но никаких мальчиков!       Девичник был последним, в чём они сейчас нуждалась, но Ын Джи выглядела полной энтузиазма и было бы подозрительно, если бы Джин сказала «нет», поэтому она согласилась:       — Я посмотрю, что можно сделать.       — Потрясающе! И, кстати, это будет первая вечеринка в моей новой квартире!       Мозг Джин отказывался работать:       — Разве ты уже переехала?       — Да, еще вчера! Разве тетя не говорила тебе об этом, когда ты её в последний раз навещала?       Кажется да, но все так нечётко.       — Должно быть, я забыла, — Джин снова фальшиво улыбнулась. — Ну, увидимся вечером.       — До встречи! — Ын Джи быстро обняла её и побежала по делам.       Джин отступила в дом, погасила улыбку и со вздохом привалилась к стене. Усилия, которые она прилагала, чтобы вести себя, как будто ничего не случилось — как будто она не беспокоилась о своей семье, как будто не поссорилась с друзьями, как будто Зуко только что не нанес им метафорический хук, рассказав о заговоре Дай Ли и о комете — всё это вымотало её до предела. Она спрятала лицо в ладонях и глубоко вздохнула.       — Джин?       Джин слегка раздвинула пальцы. Напротив стоял Джет. Казалось, он был потрясен рассказом Зуко меньше остальных. Джин откашлялась, опустила руки и постаралась придать лицу нормальное выражение.       — Эм, это просто Ын Джи хотела поговорить со мной о работе и прочем.       — Я слышал. Поздравляю, — Джет смотрел вниз, теребя серьгу, видимо, чтобы компенсировать отсутствие вечной травинки во рту. Похоже, у него не было времени, чтобы выйти и найти себе что-нибудь подходящее. В городе это было непросто. Он помолчал, а потом глубоко вздохнул и заговорил:       — Слушай, я знаю, что ты не хочешь меня слушать и даже видеть, но, как бы то ни было, мне жаль. Я не знаю, как ты поняла мои слова тогда, но… я точно не то имел в виду.       Джин сглотнула и медленно выпрямилась:       — Я знаю.       — Я думаю, что это здорово, что у тебя есть семья, — продолжил Джет, на долю секунды взглянув Джин в глаза и тут же отведя взгляд. — Я бы убил за то, чтобы хоть один человек был рядом, когда мои родители погибли. Поэтому я рад, что у тебя такие люди были. Уверен, что они хорошо к тебе относятся.       Джин слегка кивнула:       — Так и есть, — она почувствовала, что у неё пересохло горло. — Это… тебе не надо извиняться. Я была расстроена, и когда ты сказал… ну, что сказал, я услышала только то, что боялась услышать, а потом со злости сорвалась на тебя.       — Это не оправдывает то, что я вёл себя, как мудак, — Джет скрестил руки на груди и вздохнул: — Я собираюсь извиниться перед Зуко. И… если ты хочешь, чтобы я… ну, знаешь, оставил тебя в покое, ну, навсегда, а мне кажется, ты этого хочешь, я это сделаю.       Джин закатила глаза:       — Не надо всё драматизировать! — но потом она увидела выражение лица Джета. — Джет? Что… Ты ведь знаешь, что я не… Всё не настолько серьезно!       — Ты игнорировала меня каждый раз, когда я пытался подойти и извиниться или просто помочь, — сказал Джет напряженным голосом. — Я понимаю, что ты беспокоилась о Зуко и в этом виноват я… я знаю, что ничем не мог помочь и кто-то должен был остаться тут и это нормально, но мне показалось, что ты просто не хочешь, чтобы я был рядом.       — О, — Джин вспомнила, что она действительно не хотела, чтобы Джет был рядом, но главным образом, чтобы они с Зуко снова не поцапались. Но было и эгоистичное желание не видеть его, чтобы неловкость между ними не мешала ей сосредоточиться на поисках. Она совсем тогда не думала, как всё это воспринял Джет, и теперь её затошнило от стыда. — Прости. Я не думала, что ты это так поймешь. Я просто… я надеялась, что мы сможем поговорить позже. Я не хотела отвлекаться.       Джет тихо рассмеялся, потирая лицо ладонями:       — Ага. А потом вы не вернулась, и Зуко не знал, что с вами, и всё, о чём я мог думать, что ты можешь быть уже мертва, а последнее, что мы сделали, это поругались.       Ох.       Не давая себе времени подумать Джин шагнула вперед о обняла Джета. Её глаза затуманились от слез, когда он ответил на объятия и она спрятала лицо у него на плече.       — Мне жаль, — сказала она, чувствуя себя жалкой от того, что не может сдержать слез. Почувствовала, как Джет гладит её по затылку и сглатывает, прежде чем заговорить:       — Всё в порядке. Что сделано, то сделано.       Джин обняла его крепче:       — Нет. Я вела себя, как трусиха и это было неправильно. Я не должна была тебя избегать.       — Ты все делала правильно. Это я… — голос Джета дрогнул и он откашлялся:       — Я рад, что с тобой всё в порядке, — сказал он, а потом чуть ослабил объятия и отодвинулся, только чтобы прижаться лбом к её лбу. — Хорошо, что ты так быстро соображаешь, думаю, что твоя история спасла вас всех.       Его глаза всё еще были усталыми и покрасневшими, но в их глубине заплясали смешинки и Джин в ответ невольно, хотя и слабо, улыбнулась:       — Я мастер в этом деле, — она ткнула его в грудь. — В конце концов, это благодаря мне Зуко стал племянником Кустаа.       — Не очень то по землепокоренчески, а?       — Может, это и хорошо, — Джен снова обняла Джета и взъерошила ему волосы.       — Тебе надо поспать, — сказал он приглушенно ей в плечо. — Я поговорю с Зуко.       — Хорошо, — в другой раз Джин, вероятно, поспорила бы, потому что оставлять этих двоих наедине было изначально плохой идеей, но она устала. И она хотела верить в своих мальчиков. — Удачи.       — Тебе тоже.       Джин вытерла глаза, поцеловала Джета в щеку и пошла в свою комнату, чтобы прилечь.       Она всё еще чувствовала себя ужасно. Казалось, Джет быстро пришёл в себя, но он всегда был таким — не показывай чувства, не говори о чувствах. Это уже чудо, что он только что позволил себе так открыться. Она надеялась, что их разговор с Зуко пройдёт нормально. В довершении всего, впереди был девичник, на который придётся идти, зная, как о потенциальной, так и о вполне реальной неминуемой угрозе, маячащей на заднем плане. Ей вообще не следовало соглашаться на предложение Ын Джи, но теперь было поздно.       Джин перевернулась на другой бок и закрыла глаза. Может, если переспать со всем этом, то все покажется не настолько катастрофичным? ***       Джет дождался, когда Джин поднимется по лестнице и только тогда вытер глаза.       Он чувствовал себя идиотом. Он совсем не хотел, что бы все зашло так далеко. Он должен был извиниться и всё. Джин была в порядке, Зуко — в порядке, не надо больше переживать за них. Но он повёл себя, как придурок и заставил Джин плакать и теперь реально не знал, что с этим делать.       Пришлось признать, что после того, как он показал Джин свои чувства, ему полегчало. Услышать, что Джин на него не сердится по настоящему — подсознательно он понимал, что так оно и есть, но было трудно смириться с её отношением — было приятно.       Он не испытывал иллюзий насчет того, что разговор с Зуко пройдёт так же хорошо. Джет не собирался брать свои слова обратно (ну, большинство из них), а при мысли о том, что их дискуссия может закончиться объятьями или слезами, его просто передергивало.       «Смирись» — подумал Джет, действительно встряхиваясь в попытках снять нервное напряжение. — «Просто не лезь в драку. Не может же все быть настолько плохо»       Он вернулся на кухню. Зуко всё еще сидел, положив голову на стол, а Урса гладила его по волосам. Джет стиснул зубы, запрещая себе вспоминать, что так же когда то делала и его мама.       — Пожалуйста, можно мне поговорить с Зуко? — спросил он. — Наедине?       Урса сдвинула брови:       — Он плохо себя чувствует.       — Я в порядке, мам, — Зуко поднял голову и встал из-за стола. Урса не стала спорить, поцеловала Зуко в лоб и ушла. Зуко подождал, пока она не уйдет, а потом обернулся, скрещивая руки на груди. Выглядел бывший принц ужасно, что не улучшило Джету настроения.       — Ну?       — Мне жаль, — сразу перешел к сути Джет. — Я не должен был подковыривать тебя насчет твоей мамы, независимо от того, правда то, что я сказал или нет. Меня ваши отношения не касаются.       Зуко казался удивленным. Это было справедливо, но всё равно немного задевало. Потом он нахмурился:       — Не надо извиняться только потому, что так сказала Джин.       — Она ничего не говорила. — Джет тщательно обдумал свои следующие слова: — Я не могу взять свои слова назад или притвориться, что не то имел в виду, но то, как это было мною сказано — неправильно. Так что мне действительно жаль.       В восторг Зуко не пришёл, но и в бешенство не впал.       — Извинения приняты, — вместо этого медленно произнес он. — Но ты был прав. Я потратил всё это время, пытаясь забыть о том, кто я и что сделала моя семья, и посмотри, куда это нас привело. Мне надоело прятаться.       Джет задался вопросом, стоит ли озвучивать вслух очевидную вещь:       — Ну-у-у…       Зуко закатил глаза:       — Это образно! Я же не дурак.       Иногда Джет забывал, что Зуко брат Азулы. Но иногда родство всё же прорезалось.       — Я и не говорил никогда, что ты дурак, — Джет протянул руку. — Перемирие?       Зуко коротким рывком сжал ему предплечье:       — Перемирие.       Джет вздохнул с облегчением. Всё прошло настолько хорошо, насколько можно было надеяться. Потом он снова глубоко вздохнул, готовясь перейти к гораздо более неудобной теме:       — Итак, насчет кометы…