***
— Милости просим в мою комнату! — проговорил Коля, забегая в комнату и крутясь вокруг себя. Стены были завешаны разноцветными плакатами. Всё вокруг заставлено разнообразными вещами. Фёдор разглядел детскую пирамидку, уже известную потрёпанную гитару, заклеенную стикерами, из шкафа торчал рукав какого-то свитера, немного сдутый баскетбольный мячик валялся в углу. На небольшом столике, полностью покрытом кляксами, лежала колода карт, с которой Гоголь никогда не расстаётся. Самодельная бумажная гирлянда тянулась через всю комнату. Над кроватью, как и у Феди, висел ковёр в сине-зелёных тонах, по центру которого располагалась голова широко улыбающегося Чеширского кота. Рядом с кроватью находилось кресло-груша салатового цвета. Коля запрыгнул на кровать, хватая лежащего там плюшевого голубя. — Помнишь его? Я придумал ему имя! Познакомься, Гоша! Голубь Гоша! Звучит? Достоевский молча кивнул. Ночь отвоёвывала свои владения, но гроза не давала Малиновке погрузиться во тьму. Ревел горм, а яркие всполохи молний на секунды озаряли всё вокруг. Ветер не на шутку разбушевался, завывая, словно неупокоенный дух. Гроза завораживала своей силой и мощью. Она никому не подчинялась, а всегда творила всё, что хочет. Один удар, и она может свалить дерево или убить человека. Могущество природы невероятно. — Я так понял, ночевать мне здесь. — заключил Фёдор, не найдя ни матраса, ни койки. Ну что ж, кресло-груша тоже выглядит неплохо. Тем болле, спать сидя Достоевскому не привыкать. — Ага. — улыбнулся Коля. — На кровати места хватит!Перезагрузка
Гоголь по одним глазам Достоевского понял, что Федя не в восторге. Интересно, он вообще бывает в восторге? Вряд-ли. Но не укладывать же Фёдора на полу. — Я на кресле. — холодно сказал Достоевский. — Даже не думай! Ты в гостях! — быстро затараторил Гоголь, схватил кресло-грушу и потащил подальше, будто это поможет. Тут ему на глаза попалась та самая колода карт. Идея возникла, над головой зажглась лампочка. Он схватил её, вытаскивая карты. — Федь, сыграем? Ты говорил, что умеешь! — устроившись на кровати по-турецки, Гоголь хитро блеснул глазами. Коля попал точно в цель. Достоевский по натуре был довольно азартным человеком. Да только когда прогадываешь всё наперёд, азарта нет вообще. Поэтому сыграть с Гоголем, который прослыл в деревне непобедимым игроком, звучало весьма заманчиво. И заняться всё равно больше нечем. Так что Фёдор присел рядом с Колей. — Хорошо. Но не просто так же? — поняв мысли Гоголя, ответил Достоевский. — Конечно! Выиграешь — ляжешь, где хочешь. Выйграю я — на кровати. Договорились? Забавная получалась ситуация. Фёдор ещё не разу на… как это вообще назвать? На ложе для сна не играл. Федя уверен, что только с Колей может получиться вот так. Николай ловко тасовал карты, вслушиваясь в шумы за окном. Карты самые обычные, потрёпанные от бесконечного использования, немного помятые, а некоторые даже с пятнами от компота. Раздав карты, парни приступили к игре. Через пол часа довольный Коля и хмурый Фёдор стелили кровать. В картах Гоголь и правда оказался хорош. Достоевский даже рад найти достойного противника. Убедив себя, что хочет просто отыграться, Федя оставил в голове заметку, что обязательно сыграет с ним снова. Одеяло Гоголя представляло собой громадный бургер. А пара подушек была как булочка с кунжутом. Достоевский не удивился такому выбору. Очень в духе Коли. Фёдор подозревал, что у Гоголя в шкафу и забавное кигуруми найдётся. Когда настенные часы пробили 2 часа ночи, Фёдор, удобно устроившись на кресле и слушающий рассказывающего что-то и параллельно вырезающего из бумаги птиц Колю, даже не заметил этого. А может быть специально проигнорировал. Ему не хотелось, чтобы Гоголь замолкал. Ему… Да. Ему нравилось его слушать. Нравились все эти невероятные истории, которые никогда не кончаются. Нравилось, что он не может их предугадать. Нравилось, что слушая его, он забывал о своих проблемах и мог наконец хоть немного отдохнуть. Нравилось, что Коля был таким… Таким интересным. Достоевский давно понял, что Гоголь отличается от других людей. И когда вся остальная серая масса жителей вызывала у Фёдора лишь тоску да отвращение, Коля сверкал разными красками, освещая хмурый мир. Рядом с Гоголем не было противно. Не было скучно. Совсем наоборот. Было… — Ой! Федя, ты чего не сказал, что уже так поздно?! — вдруг воскликнул Коля. Он совершенно случайно бросил взгляд на часы, а оказывается, что время уже давно за полночь перевалило. У Достоевского и так круги под глазами как у панды, ему спать надо! И Гоголю тоже завтра нужно быть ещё энергичнее, чем обычно. Он вызвался приглядеть за соседскими детьми. А это работёнка не из лёгких. Особенно, если учесть, что маленьких спиногрызов там целых шесть. Но Коле нравилось проводить время с детьми, поэтому он охотно согласился. Да только теперь появилась опасность заснуть прямо во время какой-нибудь игры и растерять всех малышей. Николай неловко вскочил, и ошмётки вырезанной бумаги полетели в разные стороны. Когда Федя пришёл ему на помощь, он уже почти всё собрал назад. Остались только противные маленькие кусочки, поднять которые практически нереально. Но Достоевский как-то умудрился. Коля решил, что клочки просто примораживаются к закоченелым ладоням Фёдора. — Спасибо! А теперь спатки! — скомандовал Гоголь, с разбегу плюхаясь на кровать. Он улёгся у стенки с ковром и дождался, когда ляжет и Фёдор. После этого задул свечку, стоящую рядом. — Спокойной ночи! — Угу, спокойной. — пробурчал Федя, закутываясь в одеяло, любезно отданное Гоголем в его полное распоряжение. Коле оно не пригодится, а зябшему Достоевскому как раз. Обычно Коля отрубался сразу, как голова касалась подушки. Но похоже, все билеты в царство Морфея раскупили, и Гоголь просто лежал, прикрыв глаза. Сейчас, в тишине спящего дома, грохот сухой грозы казался ещё сильнее. Не обратить на него внимания просто невозможно, как бы Николай не старался переключиться на что-нибудь другое. Мысли летели с обычной для Гоголя бешеной скоростью, но неизменно возвращались к одному и тому же. Коля торопился домой. Засиделся у друзей и потерял счёт времени. Сухая гроза в ту ночь разбушевалась не на шутку. Мама теперь вся распереживалась. Гоголю оставалось пройти густые заросли берёз, и до дома рукой подать. Вокруг очень темно. Округа освещалась лишь на несколько секунд вспышками молний. Во время одной из такой Коля и заметил, что рядом кто-то есть. Странный сгорбленный силуэт промелькнул за деревьями, издавая утробное рычание. На тогда ещё маленького Колю кинулось что-то тяжёлое, напоминающее человека. Коля успел отскочить в последний момент, чудом устояв на ногах. Новая вспышка осветила чудовище. Кожа синяя, с язвами. Глаза жёлтые, с красными зрачками. Нечисть оскалилась, демонстрируя острые клыки. В памяти Коли всплыли рассказы бабушки об упырях. Осин рядом как назло нет. Коля нащупал в кармане ножик, но не успел и достать, как упырь снова набросился. На этот раз увернуться не удалось. Упырь навалился на мальчика, уже собираясь прокусить шею, как вдруг его пронзило лезвие. Убить упыря навсегда ножиком не получится, но обезвредить ненадолго удастся. Коля попытался столкнуть ужасающего выпучившего глаза упыря, чьё тело уже начало обмякать, но нечисть собрала последние силы и издав злобное рычание, с размаху полоснула Колю по лицу. Вскрикнув, Гоголь распахнул глаза и вскочил. Дотронулся рукой до лица. Показалось, что старый шрам болит с той же силой, как несколько лет назад. Глубоко вздохнув, Коля повернулся и увидел сидящего рядом Фёдора, который дул на свои ладони, пытаясь согреть их. — Кошмары снятся? — не поднимая головы, спросил он. — Ага. — выдохнул Гоголь. — Тебе тоже? — Можно и так сказать. — скривился Фёдор. Говорить об этом он явно не хотел. — Ясно. Под завывания ветра за закрытыми ставнями Коля нервно перебирал распущенные пряди длинных волос. Комнату освещала одинокая свеча, которую вероятно зажёг Федя. Достоевский продолжал молча сидеть, пока Гоголь неловко покачивался из стороны в сторону. Сердце никак не желало успокаиваться после нежеланных воспоминаний. Снова попробовать уснуть? А вдруг опять кошмары? Поняв, что Коля не знает куда себя деть, Фёдор устало вздохнул: — Николай, ты что, из-за дурного сна теперь спать не будешь? Как ребёнок. «А сам будто лучше» — ехидно заметил голос в голове. И не поспоришь. Глядя на непривычно молчащего и заметно нервничающего Гоголя, Достоевский сжалился. Нужно как-то успокоить этого взрослого малыша. Федя к бессонным ночам привык, а Коля будет на ходу засыпать. Но вот по части успокаивающих речей Достоевский мастером не был. Поэтому неуклюже придвинулся к сидящему Гоголю, протянул руку и с непривычной нежностью погладил по белобрысой макушке. — Это просто сон. Образы, возникшие в твоём сознании в фазе быстрого сна. — он посмотрел в разноцветные глаза не ожидающего такого поворота Коли. Они завораживающе сверкали в свете свечи. Лицо Гоголя оказалось непривычно близко к его собственному. Под таким внимательным взором Коли Фёдор вдруг почувствовал себя неловко. — Короче, ты в безопасности. С тобой ничего не случится. Достоевский быстро отвёл взгляд и лёг к Коле спиной, почувствовав неожиданный жар на щеках. Спустя пару минут Федя услышал шорох за спиной, а потом лёгший рядом Коля уткнулся носом в его спину, аккуратно приобняв одной рукой, готовясь если что сразу отстранится. Но «если что» не случилось, и парни так и уснули в обнимку. Точнее, уснул Коля, а Федя ещё лежал, оправдываясь тем, что он просто замёрз. А Гоголь такой тёплый, как батарея зимой. Поэтому он и не оттолкнул Колю. Просто чтобы согреться. Просто согреться. Не более. Наверное.***
Солнце взошло совсем недавно, а Достоевский уже возвращался к своему дому. Проснувшись, переборол желание поваляться в кровати (и в Колиных объятиях) подольше и быстро собрался на выход. Коля, проснувшись следом, бегал за ним и возмущался, что Федя уходит домой даже не позавтракав. Но Достоевский и слушать не хотел и воспользовавшись уходом Татьяны Семёновны к соседке, без зазрения совести сбежал, пока та не вернулась. Выбраться удалось только после обещания, что Достоевский поест дома. Почему Гоголю так важно его здоровье, Фёдор не понимал. Как и не понимал всего остального, что связано с Колей. Поэтому в отличие от других людей, Гоголь ему не надъедал. И он дал обещание, хотя не любил их. И решил не обманывать Колю и правда поесть. Не смотря на раннее утро, народу на улице не на много меньше, чем днём. Но даже так всё равно было тише, чем обычно. Витая в своих мыслях, Фёдор быстро добрался до избы и зашёл на кухню. На столе стоял чайник и пара кружек, которые раньше спокойно лежали в шкафу. Подойдя поближе и подняв крышку чайника, Достоевский увидел в нём травяной чай. Но Фёдор отлично помнил, что ни листочка дома не было. Он поэтому и ходил в лес, принеся с собой назад целое лукошко. Обойдя весь дом, и удостоверившись, что всё осталось лежать на своих местах, а из шкафов не летят жуки, Федя вернулся на кухню. Даже не привычно как-то. Слишком спокойно для дома с сюрпризами. Достоевский налили себе кружку чая, присаживаясь за стол. Почти такой же, как готовит Фёдор. Неужели неприятные неожиданности закончились и теперь Достоевского ждёт что-то хорошее. Даже не верится. А сахар, который Федя оставлял, пропал. Тут Достоевский вспомнил того странного дедушку из леса, говорившего про брата, который досаждает Фёдору. Старик пообещал поговорить с этим загадочным братом и вправить ему мозги. Если учесть, что вернувшись домой, на Федю тут же не свалилось какое-нибудь ведро и даже куры по избе не бегают, то получается… Достоевский огляделся. Никаких признаков нахождения кого-то рядом. Но если на секундочку, чисто гипотетически представить, что Коля прав и Домовые, Лешие и прочая нечисть существуют, то выходит, что вчера Фёдор встретился с Лешим, который по совместительству является братом Домового этой избы, с которым Достоевский никак не мог поладить. И после личных попыток Фёдора наладить с ним отношения и натиску со стороны Лешего, Домовой всё-таки успокоился. Даже чаёк приготовил, подтверждая примирение. Если брать в расчёт неведомые силы, то и правда логично выходит. Если к нечисти вообще применяется слово «логично»… Прекрасно. Фёдор уже строит теории родства между Домовыми и Лешими. Осталось увидеть нечисть собственными глазами, и он действительно начнёт во всё верить. Отбросив мысли подобного рода, Достоевский переключился на более важное. Где искать ключ от тайника в спальне он по прежнему не знал, поэтому можно и маньяка поискать. Опустошив кружку, Фёдор нарыл у себя фрукты и какой-то йогурт, очевидно подкинутый Колей, Достоевский решил приготовить фруктовый салат. Нарезая яблоко, Федя погрузился в размышления. Вчера во время своего монолога Коля упомянул, что рядом с тем местом, где нашли труп мужчины, в соседних домах умирает скот. Хозяева оставляют животных одних на ночь, а приходят к ним по утрам, но встречают их не приветственный гомон зверей, а гробовая тишина и трупы животных. Весь скот разный. Начиная от кроликов и заканчивая быками. Но одно сходство есть. У каждого две раны на шее, как от клыков и полностью высосанная кровь. Всё происходит приблизительно рядом и каждую ночь. Значит, и сегодня виновник явится. Можно просто подготовится и прибыть на будущее место преступления заранее. Это Достоевский и сделает. И ясное дело, не сказал об этом Гоголю. Если бы Коля узнал, что Фёдор собирается разгуливать по деревне ночью, то всеми силами удерживал его дома. Возможно, даже привязал бы к стулу и глаз не спускал. Он бы и так ходил за ним, но сегодня следит за соседскими детьми весь день, пока их родители уезжают в город. Так что Фёдору выпал удачный шанс и терять он его не собирается. Только одно никак в голове не вяжется. Почему убийца убивает именно зверей, а не продолжает тему людей? Запугивает? Вполне вероятно, но мотив всё равно не ясен. Если запугивает, значит хочет чего-то добиться, но никаких условий он не выдвигал. Странно всё это, странно. — Чёрт. — выдохнул Фёдор, глядя на пораненный палец. Так задумался, что порезал не яблоко, а себя. Салат с человечиной получится. Ранка хоть и небольшая, зато глубокая. Капли алой крови падали на стол, оставляя завораживающий след. Прозвучит странно, но в каком-то смысле Достоевскому нравилась кровь. Глядя, как на практике Фёдор с восхищением созерцает багровую субстанцию, одногруппники прозвали его вампиром. Но терять свою кровь не так безопасно и Федя быстро обработал рану и заклеил пластырем. Иметь под рукой средства первой помощи стало профессиональной привычкой. День тянулся ужасно медленно. Достоевский привык, что в последнее время его постоянно сопровождает Гоголь, а тот всегда найдёт, чем заняться. Но без него Фёдор снова окунулся в нескончаемую скуку. К хорошему быстро привыкаешь, но и кончается оно так же быстро. А плохое всегда рядом, чтобы ты не делал, скрывается во тьме, готовясь в удачный момент снова забрать в свои оковы. Перечитав книгу пятый раз и опустошив шестую кружку чая, Фёдор с радостью заметил, что солнце почти зашло за горизонт. Вышел на улицу, когда ночь окончательно окутала деревню. Сегодня полнолуние. Большая круглая луна освещала Малиновку, помогая Достоевскому ориентироваться на улице без свечи. Ночь была непривычно тихая. Ночные птицы не пели колыбельные, сверчки затаились в кустах, боясь пошевелиться. Лишь лёгкое дуновение ветерка шевелило кроны деревьев, заполняя пустоту жутким шорохом листвы. Всё вокруг будто молило Фёдора вернуться назад в дом, не суваться туда, куда не просят. Но Достоевский упорно шёл по узкой дорожке, со всех сторон окружённой высокими стволами берёз, осин и чего-то ещё, что в свете луны не разберёшь. Вдруг Фёдор почувствовал на себе чей-то взгляд. Резко обернулся. Ничего. Тени грозно нависали над миром, затрудняя видимость. Фёдор продолжил путь. Достоевский и сам не заметил, как сердцебиение участилось. Стойкое ощущение, что кто-то рядом не давало покоя. Боковым зрением Федя заметил, что в кустах промелькнула тень. Достоевский уже сто раз пожалел, что не взял с собой свечу, и теперь мерещится всякое. Фёдор услышал, как сзади отчётливо раздались быстрые шаги. Словно кто-то скачет на четырёх лапах и с молниеносной скоростью приближается. Снова обернулся… Прямо на Федю нёсся упырь. Настоящий. Достоевский понял это сразу. Не зря ведь слушал Колю. Да вот только нужно было серьёзнее относится к его речам. Федя заскочил за ближайшее дерево, и упырь со всего размаху врезался в ствол. Слушая рычание пытавшейся прийти в себя после удара нечисти, Достоевский нервно огляделся. Единственный путь к отступлению — наверх. Проклиная себя и неспортивное тело, Фёдор собрав все силы в кулак, подтянулся на ветке, зависая в воздухе. Закинул ногу и оседлал ветку. Успел в последний момент. Упырь бродил вокруг, принюхиваясь. Достоевский учащённо дышал, пытаясь восстановить способность здраво мыслить.Что делать?
Сбежать точно не выйдет. Федя выдохнется через пять минут. Остаётся сидеть здесь и ждать восхода солнца. Но упырь уже понял, куда делась жертва, и теперь пытался забраться следом, впиваясь в ствол несчастного дерева острыми когтями. Нужно залезть выше. Привставав на ноги, Фёдор ухватился за ближайшую ветку, постепенно поднимаясь. Голова раскалывалась на миллионы осколков. Плохо видя в темноте, Фёдор не заметил, что схватился за уже треснувшую ветку. Раздался треск, и Достоевский полетел вниз. Пара секунд в воздухе показалась ему вечностью. Успел вспомнить всю свою серую жизнь. Интересно, Гоголь будет очень расстроен, когда найдёт труп Фёдора? А ведь Коля предупреждал. Просил не выходить ночью. Достоевский упал спиной в куст, поранив руки и ноги, но не заметил этого. На него тут же набросился упырь. Фёдор инстинктивно выставил руки вперёд, схватив морду упыря и держа её как можно дальше от себя. Нечисть бушевала, разрывая когтями рубашку Достоевского. Фёдор понял, что не удержит. Он уже мысленно попрощался с жизнью, готовясь узнать, как же упыри съедают своих жертв. Но вдруг упырь перестал извиваться, а грузная туша свалилась на парня. Но тело тут же отлетело в сторону, и Фёдор увидел Колю. Всего растрёпанного, шумно дышащего. В свете луны Достоевский смог разглядеть спектр проносящихся в глазах Гоголя эмоций. — Федя, быстро! — приказал срывающимся на крик голосом Коля, хватая Фёдора за руку и подтягивая к себе, заставляя подняться. — Домой! Бегом! Достоевский никогда так не бежал. Задыхался от нехватки кислорода, но ни на секунду не останавливался. Ноги заплетались, он спотыкался на каждой кочке. Но Гоголь крепко держал его за руку, помогая устоять. Фёдор не помнил, как они оказались в кухне его дома, как Коля запер дверь на засов и как Гоголь зажёг лампу, освещая почти всю кухню. — Я же говорил! Просил же! — восклицал Коля, шагая взад-вперёд по кухне. — Нельзя ночью ходить! Почему не послушал?! А если бы там не один был?! Злость смешалась со страхом. Состояние Гоголя можно было назвать бешенством, в котором размешали испуг. И злился он не столько на Федю, сколько на самого себя. Знал же, что нельзя оставлять его одного! Сам виноват. Прекрасно знал, что Фёдор так сделает, и ничего не предпринял! Он весь день был как на иголках. Чувствовал — что-то пойдёт не так. Родители соседских детей вернулись прямо перед заходом солнца. Только освободившись от роли няньки, Гоголь сразу побежал к дому Достоевского, не смотря на приближающуюся тьму. Не найдя его дома, он сразу понял, куда делся Фёдор. Нашёл его в самый последний момент. Ещё бы пара секунд и… Даже думать не хочется. Гоголь не растерялся и напал на упыря сзади, проткнув того осиновым колом. Как же он испугался. За Фёдора. Он мог не успеть. Мог потерять его навсегда. Он бы никогда себя не простил! — Федя! — снова было начал Коля, повернувшись к Достоевскому, но не смог сказать больше ни слова. Достоевский стоял в углу, вжавшись в стену. Он обхватил себя руками, не в силах унять дрожь. В висках невыносимо стучало. Фёдор смотрел себе под ноги пустым взглядом. — Настоящий… — прохрипел Достоевский. Сердце готовилось выскочить из груди. До него только что стали доходить события это ночи. — Он настоящий… Фёдор поднял голову, встретившись взглядом с Гоголем. В широко распахнутых глазах невероятного лилового цвета Коля увидел отчётливый, ни чем не прикрытый ужас. Достоевский понял, как близко была смерть. Несколько долгих секунд парни молча смотрели в глаза друг другу. Эти глаза. Коля никогда таких не видел. Большие, проникновенный. Смотрящие сквозь маски, фальшивые улыбки и обманные взгляды. Попадающие прямо в душу. Божественные глаза. Время словно застыло. А потом Гоголь подбежал к Фёдору и заключил в крепкие объятия. Только сейчас они заметили разницу в росте. Коля был на пол головы выше Достоевского. Федя уткнулся лицом в плечо шута, чувствуя, как его окутывает умиротворяющее тепло. Дрожь уходила, разбушевавшиеся мысли начали потихоньку успокаиваться, а вместе с ними и головная боль. — Прости. — тихо прошептал Фёдор. — Нужно было сразу тебе верить. От былой холодности Достоевского не осталось и следа. Всегда собранный, а сейчас такой… Такой беззащитный. Такой маленький и хрупкий. Такой… Настоящий. Не хотелось отпускать его, а нужно защитить от всех бед. И Гоголь защитит. Он в этом уверен. Лампа тихонько потрескивала, нарушая тишину. В комнате нет печки или свечи, но чувствуется тепло. Тепло чего-то нового, только что зародившегося между двумя парнями. Ещё маленькое и слабое, но готовое бороться. Старый дом слегка поскрипывал гниющими половицами. Ощущение сказочности не покидает. И никто не хочет нарушать этот невероятный момент, не говоря ни слова.