Товарищ лысый

Закрепить импровизированный бинт на правом запястье помогла как раз перчатка. Полимерные датчики вытянулись на максимальную длину, опоясали запястье в полтора оборота, придерживая свободный конец ленты, и Харитон затянул узел. Несколько раз сжал и разжал кулаки. Лента сидела прочно, нигде не передавливала сосуды или нервы и действительно укрепляла суставы. – Харитон Радеонович, что происходит? – подала голос уже позабытая товарищ Зенкевич. – Мне страшно. – Отставить панику, – ответил Захаров, не оборачиваясь. До него мало-помалу дошло, что едва ли она выживет, а рисковать головой ради нее в ущерб своему делу он не намерен. От этого было чуть более тошно, чем он ожидал, но в пределах допустимого. – План комплекса хорошо помнишь? Пропуск при себе? Когда выйдем отсюда, беги к выходу и не оборачивайся. Твоя задача – выбраться наружу. – А вы? – естественный, ожидаемый вопрос. – У меня есть вопросы к диверсанту. Он находится где-то здесь. – Во всяком случае, один из зараженных узлов “Коллектива” контролируется как раз отсюда, из “Павлова”. – Я готова помочь вам! – У меня уже есть помощник. – Кто? – Не твоего ума дело, товарищ Зенкевич, – Захаров уставился на дверь, трясущуюся все отчетливее, извлек пистолет и взвел курок. Поднял оружие на уровень глаз. Рука заметно дрожала: от тяжести пистолета и от волнения. Отвратительно. – Рекомендую не тратить патроны зря, все равно промахнетесь, – вновь ожила перчатка. – Разряд модуля “ШОК” способен на время закоротить схемы робота, а там его и пинком сбить можно. Только не отбейте себе ногу. – Кто говорит? – Не забивайте себе голову, милая девушка, – откликнулась перчатка. – Все равно больше не увидимся. – Это сейчас в чей адрес пожелание прозвучало? – сощурился Захаров. Несмотря на вес “Макарова” в руке, который он, нервничая, все же не хотел прятать в кобуру, волнение неумолимо нарастало. Некстати он вспомнил, что бегал и плавал действительно неплохо, даже выигрывал в соревнованиях между командами комплексов Предприятия 3826, но вот силовыми видами спорта брезговал. Приличная физическая форма – это одно, а пережигать ежедневные калории на бесполезную мышечную массу – совсем другое. – Кому повезет меньше. Я бы монетку подбросил, а в вашем стиле будет позвонить по нейрополимеру в Академию Последствий и поставить задачу. Но результат будет в принципе одинаковый, пятьдесят на пятьдесят. – Копаться в моих нервных коннектомах тебя не приглашали. – Я еще почти не копался, но, вообще-то, вы и пригласили. Полимерная перчатка прекрасно работает и без прямой связи с мозгом, просто считывая мышечные сокращения прямо с руки. Откуда я знаю? Я так и пользовался. – Ладно, ближе к делу, – Харитон убрал пистолет обратно на пояс и слегка встряхнул кистью, пытаясь заставить полимерные датчики щелкнуть друг о друга – что-то вроде щелчка по носу, в известном смысле. Не вышло: окутанные слабым магнитным полем, они физически не могли соприкоснуться. – Каков твой план? – Запас полимера в перчатке ограничен. За топливо сойдет любой, что найдете, даже непрем, лишь бы в жидкой форме находился. На текущих запасах смогу ударить током раз десять. Роботов сколько было? Явно больше. – И восемь патронов в пистолете, – подытожил Харитон и потер затылок. – А лаборантов в комплексе не меньше двадцати. Наши расчеты не сходятся. – Придется выламывать из роботов колбы с полимером! – подытожила перчатка. В следующий миг очередной удар снес в сторону баррикады, дверь распахнулась, и на пороге вырос “Вовчик” – усатый, возмутительно лысый и с ничего не выражающими глазами, как будто нарисованными на пластиковой голове. Впрочем, основной процессор у него все равно находился сильно пониже. Товарищ Зенкевич взвизгнула. Харитон одной рукой закрыл ухо, другую вытянул в сторону лаборанта. Сварочной дугой полыхнул разряд. Робота перекосило, конечности задрожали, точно их все разом заклинило. – Вали его на пол, контакты к техотверстию! Четыре секунды, время пошло! Харитон как мог быстро выполнил указания, присел над роботом и протянул руку к выемке снизу его спины. – И давно ты разбираешься в электронике, товарищ майор? Полимерные датчики, как живые, протянулись внутрь. – Давайте лучше П-3, ладно? Воинское звание без лычек не носят. – Майорская звезда у тебя есть, ты за ней прячешься, – Харитон сосредоточенно удерживал руку строго над отверстием. Робот уперся ладонями в пол, шевельнулся кверху, и Захаров тут же, нелепо подскочив, вдавил его коленом вниз в области шеи. Не будь перчатка занята отключением, лаборант точно смог бы его скинуть. – Вопрос не снят. – Глупый вопрос для товарища академика. Вы же никого не просите учить вас видеть глазами? Теперь нейрополимер – это мои глаза. А заодно руки, ноги и так далее. Вы бы это поняли, если бы оказались на моем месте. Наконец, датчики вырвали из недр робота колбу, и “Вовчик” обмяк, как брошенная кукла. Харитон осторожно с него встал и взглянул на улов, парящий над ладонью в окружении свинцово-серых нитей. Колба объемом миллилитров пятнадцать, маркированная надписями “Сделано в СССР” и “Предприятие 3826”, до двух третей была налита скалярно-кинетическим полимером – главным управляющим элементом, заодно и включающим роботов в нейросеть “Коллектива”. – На твоем месте я бы называл своими руками и ногами тебя, П-3, – ответил Харитон, пряча колбу в карман. Пригодится позже. – Ценю за честность. Но я вам нужнее, чем вы – мне. Смиритесь с этим. Их милую беседу прервал отдаленный вопль. Но на сей раз визжала не оказавшаяся по несчастью рядом с ними сотрудница. Мельком оглянувшись на нее, Захаров выразительно кивнул на дверной проем, и девушка, едва не споткнувшись о лаборанта, вылетела за дверь, на бегу сворачивая направо – в сторону главного входа. – Началось, – подытожил П-3. Полимерные датчики выглянули и спрятались, точно змеиный язык, ощупывающий воздух. Насколько Захаров разбирался в устройстве перчаток – не совсем его специализация, – датчики могли непосредственно сканировать пространство в полном электромагнитном диапазоне. То есть, от жесткой радиации до тепловых лучей и радиосигнала. Товарищ майор был прав: в ином качестве он получил и иные органы осязания. В чем-то даже и получше, чем привычные, человеческие. Во лбу фантомным зудом заныл щелбан, отвешенный в свое время твердой рукой. Харитон потер лоб, отвел взгляд от собственной ладони и осторожно выглянул наружу. – Куда теперь? – Это зависит от наших целей, товарищ академик. Налево пойдешь – жизнь потеряешь. Направо пойдешь – да, в общем, тоже. Вас подключить к моему электромагнитному зрению? Кругом агрессивные роботы. – Мне всё чаще кажется, что Дима меня надул и вручил клоуна вместо военного. – Одно другому не мешает, – с готовностью возразил П-3. – Пока в расположении без приказов сидишь, все анекдоты морзянкой выбивать научишься и семафорной азбукой соседям по полигону рассказываешь, а они в ответ из ракетницы стреляют: если белая, то смешно. Если красная – то нас заметили в штабе и идут вправлять мозги, почему не спим после отбоя, может, нам ещё тренировок накатить? – Завираешься, – бросил Харитон и, прерывая излияния перчатки о прошлом, вытянул ладонь в условном жесте. – Показывай, что нашел. Сетка сканера пробежала по окрестностям, точно рябь от помех, и окрасила поле зрения в условные цвета. Серый – перекрытия, полы, перегородки. Красный – роботы. Белый – люди. По тому, двигаются ли они, можно было примерно понять, кто еще жив, а кто уже пал под натиском системного сбоя. Одно из белых пятен передвигалось удивительно быстро – зигзагами, при этом постоянно перемещаясь по высотам. К тому же, оно было куда меньше, чем люди. Харитон опустил руку, сперва запомнив направление и пару ориентиров: его собственное зрение не отличалось способностью прозревать сквозь стены, – и заспешил туда, положив руку на расстегнутую кобуру. – Это что там, ребенок? – впервые с начала сбоя в голосе П-3 появилась нервозность. – Вы тут в своем “Павлове” совсем маньяки, что ли? – Не ребенок, – бросил Захаров, широкими шагами пересекая коридоры и помещения, кое-где залитые еще совсем теплой, “дымящейся” кровью. – Заткнись и приготовься. Он открыл очередную дверь, и в воздухе перед его лицом мелькнуло что-то белое. Пушистый комок с ненавидящим воем вцепился в его плечи, неотрывно глядя в сторону двух “Вовчиков”. На головах и спинах роботов поблескивали в свете ламп глубокие укусы и царапины. Один из лаборантов подволакивал ногу. Харитон выхватил пистолет и выстрелил. Казалось, с такого расстояния промахнуться невозможно, почти в упор, но, похоже, ему удалось. – Ладонь кверху, слегка согни пальцы, – подсказали из перчатки. Харитон перекинул пистолет в левую руку и попытался применить подъемное поле. С этим проблем, к счастью, не возникло. Правда, слегка отвлекала Муся: выгнувшаяся дугой над его макушкой, она шерстью щекотала лысину и царапала когтями плечи даже сквозь одежду. – Ну-ну, моя хорошая, – пробормотал Захаров. К сожалению, руки у него были заняты. С другой стороны, чем быстрее он тут покончит с роботами, тем скорее сможет успокоить кошку. Как учили, он осторожно сжал пальцы в кулак, затем резко распрямил и провел рукой сверху вниз. “Вовчики” с хрустом упали на пол. Хромому, кажется, хватило, второй вновь зашевелился. Нервничая, Харитон выстрелил в него еще трижды и, кажется, на этот раз попал. – Они отключились? – невольно он поднял правую руку к спине кошки. Та ударила лапой по выглянувшим из перчатки полимерным датчикам, спрыгнула с плеч Харитона и засеменила к роботам. Обнюхала одного, полезла лапой в техническое отверстие другому. Ну, раз Муся больше не боится, то… Харитон приблизился и протянул правую руку. Выдернутые телекинезом, одна за другой колбы с нейрополимером поплыли к нему. Муся попыталась сбить лапой одну, но не успела и недовольно мяукнула. – Что это за чудовище, товарищ академик? Оно в роботах чуть дыру не проело. – Это моя кошка, Муся. Первые успешные опыты с внедрением структурных нейрополимеров, – Захаров присел на корточки и погладил ее. Муся тут же вытянулась под его рукой и хрипловато заурчала. – Живет в комплексе, два раза в неделю проходит тесты. Придется взять ее с собой. В перчатке какое-то время помолчали. Даже, кажется, понаблюдали за тем, как Харитон вскрывает одну из трофейных колб и выливает полимер в найденную тут же, поблизости, пустую чашку Петри. Муся сразу села около миски и принялась лакать. – Помните, я говорил, что любой нормальный военный вас уже расстрелял бы? – И что же, товарищ майор? – Похоже, ему бы не удалось. Его бы съела ваша чудо-кошка. – Что за глупости? Муся очень дружелюбна. Правда, теперь душу продаст за баночку полимера, и ни мяса, ни рыбы есть не хочет, – Харитон уселся на пол рядом с кошкой и принялся наблюдать за ней. Та мурчала и перебирала лапками по полу. В мягких подушечках прятались, как оказалось, невероятно прочные когти. Он и впрямь до этого дня не знал, насколько сильно полимер повлиял на животное. Просто не доводилось увидеть в действии. Да, в исходе эксперимента кошка не погибла, даже стала более активной и совершенно здоровой, но никто и никогда еще не злил ее до такой степени, как сегодня. Ни в целях эксперимента, ни непреднамеренно.